Глава 14 «Лейтенанты» в генеральских погонах
К июню 1941 года в Советском Союзе существовало 5 западных приграничных округов. Это Ленинградский, Прибалтийский Особый, Западный Особый, Киевский Особый и Одесский военные округа. С июля округа были преобразованы во фронты, соответственно – Северный, Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный. Командовали же округами, а затем фронтами, вопреки мнению многих зарубежных историков и мемуаристов, отнюдь не Ворошилов, Кулик или Буденный, а совсем другие генералы.
Прибалтийским Особым военным округом, а впоследствии Северо-Западным фронтом, командовал генерал-полковник Федор Исидорович Кузнецов. К началу Великой Отечественной войны ему было 42 года. Для сравнения, фон Леебу – 65, фон Боку – 61, фон Рундштедту – 66. Однако Кузнецов был участником Первой Мировой войны в звании прапорщика. Затем с августа 1918 года воевал в рядах Красной Армии, где дослужился до командира полка. В годы Гражданской войны был награжден двумя орденами Красного Знамени. В 1926 году окончил Военную академию им. Фрунзе. В 1930-м – курсы усовершенствования комсостава. С 1926 года начальник учебного отдела, начальник Московской военной пехотной школы. С 1930-го – начальник курса, в 1935—1938 гг. – начальник факультета кафедры Военной академии им. Фрунзе. Т.е. это был не просто генерал, а один из самых образованных генералов Красной Армии. Вот и наглядное опровержение воплей о том, что в 1937—1938 гг. всех преподавателей Военных академий поголовно репрессировали. С июля 1938 года Кузнецов – заместитель командующего войсками Белорусского Особого военного округа, участник Советско-финской войны. С 1940-го – начальник Военной академии Генштаба, с августа 1940-го – командующий войсками Северо-Кавказского округа, затем Прибалтийского Особого военного округа.
О том, как Федор Исидорович руководил вверенными ему войсками, свидетельствует следующий документ. Предыстория такова. В августе 1941 года Ф.И. Кузнецов был смещен с поста командующего Центральным фронтом. Его преемником стал генерал-лейтенант М.Г. Ефремов. И вот через несколько дней член Военного совета Центрального фронта Пономаренко шлет телеграмму Сталину: «Считаю абсолютно необходимым доложить вам о следующем: Кузнецов, будучи комфронта, все время был связан с командармами, командирами корпусов и дивизий. Всегда точно знал обстановку на каждый момент. Малейшее шевеление частей противника становилось известно и вызывало контрмеры. В штаб беспрерывно звонили с фронта. Кузнецов считал каждое орудие и каждого человека. Люди работали с огромным напряжением, к ним предъявлялись большие требования, хотя часто в невероятно грубой форме. Пишу это не для того, чтобы оправдать Кузнецова, а для того, чтобы показать, товарищ Сталин, что делается сейчас. В штабах, несмотря на усложняющуюся обстановку, наступило успокоение. Стали нормально, а то и больше, спать и ничего не знать. Звонки почти прекратились. Руководство переведено главным образом на бумагу и поспевает в хвосте событиям. Положение на фронте перестает чувствоваться, а поток необоснованных хвастливых заявлений увеличивается. Если даже действия разведывательных групп противника становились известными в ближайших штабах армий и фронта, то теперь, например, в ночь на 13 августа 117-я дивизия почти без причин за ночь убежала с фронта на 30 километров, в результате чего противник занял Довсы и Корму, что фронту стало известно об этом только в 11 часов утра. Штаб 21-й армии и не узнал бы о бегстве целой дивизии, если бы она не наперла на штаб армии.
Товарищ Сталин, глубоко чувствуя свою ответственность, заявляю, что с Ефремовым не выйдет дело…
Сейчас с руководством стало в несколько раз хуже, и это все чувствуют. Даже командиры, страдавшие от невероятной грубости Кузнецова, между собой говорят, что с Кузнецовым было тяжело работать, но воевать можно было уверенно…»
Сталин ответил резко:
«Вашу шифровку о Ефремове получил. Ваше поведение непонятно. Почему вы молчали, когда снимали Кузнецова… вы член Военного совета, а не наблюдатель и обязаны добиться повышения требовательности к командирам армий и дивизий со стороны Ефремова, добиться непрерывной связи с армиями, дивизиями, знать оперативную обстановку и своевременно реагировать на нее…»
Вообще-то поведение члена ВС по-человечески понятно – работать с грубияном-начальником никому не хочется, потому Пономаренко и молчал, когда снимали Кузнецова. Но пришел новый командующий, мягкий, вежливый. Штабные работники стали больше спать, никто их звонками с фронта не тревожит. Заметьте, все это происходит в августе 1941 года, когда судьба СССР висит на волоске. И вдруг член Военного совета понимает, что лучше начальник-хам, чем спокойный и воспитанный командующий, при котором дивизии убегают с фронта, а он узнает об этом на следующий день, да и то случайно. А теперь сравните Ф.И. Кузнецова, считавшего каждое орудие и каждого человека, знавшего о движениях каждой германской разведгруппы, о малейших изменениях на фронте, с генерал-фельдмаршалом фон Рундштедтом, который неделями не интересовался боевой обстановкой.
Федору Исидоровичу не повезло. Ему пришлось отойти в сторону, пропустив вперед более молодых и талантливых полководцев. Тем не менее в годы войны Ф.И. Кузнецов командовал фронтами и армиями, был начальником Военной академии Генштаба, зам. командующего Волховским и Карельским фронтами. После войны до своей отставки в 1948 году генерал-полковник командовал войсками Уральского военного округа.
Во всяком случае, для многих германских фельдмаршалов Ф.И. Кузнецов был достойным противником.
Теперь взглянем поближе на командующего Западным Особым военным округом генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова. Вверенные ему войска потерпели в первые дни войны катастрофическое поражение. По сути, разгром армий Западного фронта повлек за собой отступление и разгром войск остальных приграничных округов. Уже 4 июля Д.Г. Павлов был снят со своего поста и арестован. 22 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Павлова и группу генералов из руководства Западного фронта к расстрелу. Благодаря этому у остальных советских генералов и маршалов, а также у большинства послевоенных историков появилась отличная возможность свалить вину за поражение в ходе приграничного сражения именно на командование Западного Особого военного округа. На Д.Г. Павлова посмертно вылили столько грязи, что даже через 60 лет почти невозможно добраться до истины.
Но все же попытаемся хотя бы приблизительно оценить Павлова как командующего. Что собой представлял генерал армии Д.Г. Павлов? И. Стаднюк в книге «Война» написал: «Родился Дмитрий Григорьевич Павлов в затерявшейся среди кологривских лесов деревне Вонюх. Рос там, как и все дети бедных крестьян, в трудах, жил мимолетными будничными радостями, сдал экстерном экзамены за четыре класса гимназии, а в 1914 году семнадцатилетним добровольно ушел на фронт». Некий Помогайбо, процитировав вышеуказанный отрывок, с сарказмом продолжает: «Командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов «из затерявшейся в лесах» деревни Вонюх имел четыре класса гимназии – да и те сдал экстерном. В школе не учился вообще. И это сказалось».
Действительно, Павлов в школе не учился. Он всего только и окончил – Высшую кавалерийскую школу, Военную академию им. Фрунзе и академические курсы при Военно-технической академии. Можно сказать, совсем необразованный был человек. Очевидно, поэтому он уже с 1931 года был в танковых войсках. Там только такие «неграмотные» командиры и требовались.
К этому моменту Павлов был ветераном двух войн – Первой Мировой и Гражданской, которую он завершил в должности помощника командира кавалерийского полка.
Кстати, надо уточнить, что в 1931 году Гитлер к власти еще не пришел, а знаменитый Гудериан видел танки только в виде макетов и опытных образцов, да и то на территории СССР в секретной танковой школе возле Казани. Более того, пока Гудериан совершенствовал свои тактические навыки с помощью фанерных муляжей и легких танков PzKpfw.I, Павлов успел повоевать в Испании во время Гражданской войны в качестве одного из главных военных советников и командира танковой бригады. Причем есть достаточно сведений о том, что Дмитрий Григорьевич был одним из организаторов разгрома Итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой. По возвращении в СССР в 1937 году Павлов – начальник Автобронетанкового управления РККА. Гудериан занял примерно такой же пост лишь в конце 1938 года. Павлов участвовал также в боях при Халхин-Голе и в Советско-финской войне. К началу Великой Отечественной Дмитрий Григорьевич считался самым выдающимся в РККА специалистом в деле использования в бою крупных бронетанковых соединений. Кстати, напомним, что лучшие в мире танки Т-34, КВ-1, КВ-2, не считая Т-40 и Т-50, были разработаны и приняты на вооружение Красной Армии при начальнике Автобронетанкового управления Д.Г. Павлове. В последние годы некоторые историки заявляют, что эти танки были созданы чуть ли не подпольно вопреки Павлову, поскольку тот якобы хотел воевать исключительно на «танках-конях» БТ.
Однако: «Танки Т-34 и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, являлись не чем иным, как мечтой Д.Г. Павлова, воплощенной в металл» ( Маршал Советского Союза К.А. Мерецков. На службе народу).
В обвинительном заключении на Павлова есть слова: «Вследствие своей трусости и паникерства». Так вот, трус и паникер Павлов к началу Великой Отечественной войны был Героем Советского Союза, кавалером трех орденов Ленина и двух орденов Красной Звезды. Легенда о бездарности Павлова покоится на двух краеугольных камнях.
Во-первых, это страшное поражение войск Западного фронта в первую же неделю войны. Причину, по которой эта катастрофа произошла, и велика ли вина Павлова в ней – мы выясним позже.
Второй камень – это поражение, нанесенное Павлову Жуковым в ходе военно-стратегической игры в январе 1941 года. Первоисточником этой истории являются мемуары маршала Г.К. Жукова. Впоследствии эта сказка, как, впрочем, и многие другие, рассказанные дедушкой Жорой, была безоговорочно принята на веру сотнями жуковских почитателей и стала кочевать по страницам книг и журналов. Звучала эта история в исполнении Георгия Константиновича так. В конце декабря 1940 года состоялось совещание высшего командного состава РККА. Сразу после совещания началась большая оперативно-стратегическая игра, в которой сам Г.К. Жуков играл за «синюю» (западную) сторону, а генерал-полковник Павлов – за «красную» (восточную). В основу стратегической обстановки были взяты предполагаемые события, которые, в случае нападения Германии на Советский Союз, могли развиться на западной границе.
«Руководство игрой осуществлялось наркомом обороны С.К. Тимошенко и начальником Генерального штаба К.А. Мерецковым, они «подыгрывали» на юго-западное направление. Синяя сторона (немцы) условно была нападающей. Красная (Красная армия) – обороняющейся. Военно-стратегическая игра в основном преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана, прикрытия и действия войск в начальном периоде войны. Надо отдать должное Генеральному штабу – во всех подготовленных для игры материалах в значительной степени были отражены последние действия немецко-фашистских войск в Европе. На Западном стратегическом направлении игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Состав фронтов: западная (синяя) сторона – свыше 60 дивизий, восточная (красная) – свыше 50 дивизий. Действия сухопутных войск поддерживались мощными воздушными силами.
Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия».
Впоследствии в разговоре с К. Симоновым Жуков рассказал о ходе игры более подробно: «В этой игре я командовал «синими», играл за немцев. А Павлов, командовавший Западным военным округом, играл за нас, командовал «красными», нашим Западным фронтом. На Юго-Западном фронте ему подыгрывал Штерн. Взяв реальные исходные данные и силы противника немцев, я, командуя синими, развил операцию именно на тех направлениях, на которых потом развивали их немцы. Наносил свои главные удары там, где они их потом наносили. Группировки сложились так, как они потом сложились во время войны. Конфигурация наших границ, местность, обстановка – все подсказывало мне именно такие решения, которые они потом подсказали немцам. Игра длилась около восьми суток. Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения синих, придерживало его. Но синие на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей, причем, повторяю, при искусственно замедленном темпе продвижения».
После игры состоялся разбор, на котором, кроме Сталина, руководства Наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками округов и их начальников штабов, присутствовали также члены Политбюро.
«Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков. Когда он привел данные о соотношении сил и преимуществе синих в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В. Сталин, будучи раздосадован неудачей красных, остановил его, заявив: «Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск…»
Затем выступил генерал-полковник Павлов. Он начал с оценки прошедшего совещания.
«В чем кроются причины неудачных действий войск красной стороны?» – спросил Сталин. Павлов попытался отделаться шуткой, сказав, что в военных играх так бывает. Эта шутка Сталину явно не понравилась, и он заметил: «Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось…»
Вот такая история. Если верить великому полководцу (и не менее великому выдумщику) Г.К. Жукову, а именно так поступают официальные историки, то глупость и бездарность Павлова очевидна. Конечно же, Жуков якобы подсластил пилюлю. Мол, у «синих» было преимущество в силах, особенно в танках и авиации. Но в целом, да еще на фоне последовавших вскоре реальных боевых неудач войск Западного фронта, вверенного Павлову, его непрофессионализм виден невооруженным глазом.
Однако почему надо верить Жукову? Выше мы уже неоднократно уличали военного гения в «неточностях». К сожалению, соврал он и на этот раз. Причем неоднократно. Во-первых, были проведены не одна, а две стратегические игры. В первой Жуков командовал «западными», а Павлов – «восточными». Во второй игре они поменялись ролями.
О двух играх говорится, например, у Анфилова («Бессмертный подвиг», стр. 146). Можно, конечно, заявить, что именно в первой игре Жуков и победил Павлова. Но вот какая закавыка. Тема этой игры – «Наступательная операция фронта с прорывом УР». Почитатели Жукова и тут могут заявить, что, мол, руководство РККА имело в виду наступательные операции немцев с прорывом советского укрепленного района. Вынужден их огорчить. «В первой игре разыгрывались наступательные действия Красной Армии на Северо-Западном направлении (Восточная Пруссия)» ( Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. Стр. 372). Тут, как говорится, ни прибавить, ни убавить. Получается, не Жуков наступал, а Павлов. Тогда ни о каких схожих с реальными событиями лета 1941 года моментах речь идти не может. Разве что Жукову удалось перейти в контрнаступление и действительно добраться до Барановичей? Тут самое время задать вопрос: «А какими силами?» И сразу же всплывает вторая ложь. О каком превосходстве «синих», особенно в танках и самолетах, может идти речь в январе 1941 года, если по всем мыслимым и немыслимым параметрам Красная Армия многократно превосходила Вермахт, а высшее военное руководство СССР об этом прекрасно знало? Более того, неужели Генштаб РККА планировал проводить наступательную операцию против укрепленного района противника меньшими силами? Ведь, напомню, речь идет об игре! Отнюдь. Сейчас уже известно истинное соотношение сил «синих» и «красных». Оказывается, к началу игры у «западных» насчитывалось три армии и один мехкорпус, а у «восточных» – пять армий, четыре механизированных и кавалерийский корпуса. «Западные» имели 3512 танков и 3336 самолетов, а «восточные» – 8811 танков и 5652 самолета.
Так что доклад Мерецкова, оправдания Павлова и замечания Сталина от начала до конца возникли в голове великого полководца.
А ход игры на самом деле был следующим. Северо-Западный фронт «красных» под командованием Д.Г. Павлова 1 августа перешел в наступление, и в первые дни его войска форсировали реку Неман, овладели Сувалкинским выступом (окружив в нем крупную группировку «западных»), а на левом крыле прорвали фронт, возглавляемый Жуковым. В прорыв была введена конно-механизированная армия, которая к 13 августа вышла в район, расположенный в 110—120 км западнее государственной границы СССР. Далее Жуков собрал резервы и нанес контрудар. Правда, игру на этом и завершили, решив, что результат ничейный, а положение Жукова предпочтительнее. Однако отнюдь не потому, что Жуков оказался умней Павлова. Просто арбитрами в этой игре были Тимошенко и Мерецков, которые в успешное наступление севернее Полесья не особенно верили, а потому «подыгрывали» на юго-западное направление.
Именно наступление на юго-западном направлении разыгрывалось во второй стратегической игре. Собственно, саму игру уже можно было не проводить. Руководство РККА и Сталин лично убедились, что наступать на Восточную Пруссию не имеет смысла. Поэтому остается только «южный» вариант. Собственно, условия игры были такими, что Жуков, играющий на этот раз за «красных», проиграть не мог. Однако даже при колоссальном превосходстве в силах, при явном благоволении судей, при отсутствии на второй игре Сталина, что позволило Тимошенко и Мерецкову открыто помогать «красным», Жуков разгромить Павлова не смог. Ему записали не победу, а некоторое преимущество над противником. Кстати, и в первой, и во второй игре на стороне Павлова играл Ф.И. Кузнецов, а не Штерн, который играл как раз за Жукова. Военное искусство Павлова произвело на Сталина такое впечатление, что сразу же после игры Дмитрий Григорьевич Павлов был повышен в звании до генерала армии, сравнявшись в этом отношении с Жуковым. Правда, самого Жукова тут же назначили начальником Генерального штаба. Однако совсем не за то, что он «громил» Павлова и прорывался до Барановичей. Просто в момент игры Жуков был командующим Юго-Западным военным округом. Поскольку при «южном» варианте наступления войска этого округа должны были сыграть решающую роль, то кому же еще планировать будущие военные действия, как не бывшему командующему этим округом.
Но, если Павлов был таким опытным и умелым полководцем, почему войска Западного фронта были разгромлены буквально за неделю? Причин было много. Главная же та, что войска фронта (округа), как, впрочем, и войска остальных округов, не были готовы к оборонительной войне. Все остальное – не причины, а следствия. Но об этом поговорим позже.
Что касается командующего Юго-Западным фронтом (Киевским Особым военным округом) генерал-полковника Кирпоноса, то именно про него писал в своем дневнике Гальдер: «На стороне противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство».
Напоследок дадим слово противникам советских генералов.
Гейнц Гудериан: «…советское верховное командование обладает высокими способностями в области стратегии».
Меллентин: «Русское высшее командование знает свое дело лучше, чем командование любой другой армии. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель – в 1941—1945 гг. русские, безусловно, имели таких великих полководцев».
Геббельс: «Сталин имеет все основания чествовать, прямо как кинозвезд, советских маршалов, которые проявили выдающиеся военные способности».
Но еще лучше сказал генерал-фельдмаршал Паулюс в ответ на вопрос – правда ли, что он, находясь в плену, читал в советской военной академии лекции по стратегии? На что Паулюс ответил: «Советская стратегия оказалась настолько выше нашей, что я вряд ли мог понадобиться русским хотя бы для того, чтобы преподавать в школе унтер-офицеров».
