Глава 16

Блестяще выполненное задание Василия Сталина помогло Борису вытащить из тюрьмы жену, вернуть сына. Но обещанного генералом карьерного взлёта не последовало. Василию не понравилось, что строптивый подчинённый не вернулся из Кореи в Москву по первому его зову. Поэтому он приказал задержать уже заготовленный в его секретариате приказ о присвоении подполковнику Нефёдову воинского звания «полковник». Также было положено под сукно представление командующего округом отличившегося пилота к званию Героя Советского Союза. Впрочем, вполне вероятно, что вспыльчивый, но отходчивый Василий через некоторое время всё-таки вознаградил бы своего любимца по заслугам. Но в марте 1953 года умер его отец Иосиф Сталин. Вскоре после этого сын скончавшегося «отца народов» попал в опалу. Вначале по распоряжению министра обороны Николая Булганина Василию пришлось покинуть Москву, чтобы принять командование одним из провинциальных округов. А 28 апреля 1953 года Сталин-младший был обвинён в клеветнических заявлениях, направленных на дискредитацию руководителей коммунистической партии, многочисленных злоупотреблениях служебным положением и приговорён к восьми годам тюрьмы.

Так как Бориса Нефёдова считали человеком Василия Сталина, то и ему перекрыли кислород. Из армии пришлось уволиться. Военная прокуратура попыталась притянуть Нефёдова к уголовному делу о финансовых махинациях бывшего командующего столичным округом ВВС. И хотя следователи не смогли доказать, что Борис напрямую участвовал в афёрах своего шефа, тем не менее не него сделали крупный начёт. В погашение долга ежемесячно из подполковничьей пенсии отставника удерживалось примерно две-три суммы. Семья с большим трудом сводила концы с концами. Да что там говорить – они просто влачили нищенское существование. С казённой квартиры пришлось съехать, а чтобы нанимать приличное жильё, средств не хватало.

В этот сложный момент в жизни Нефёдовых появился их постоянный спаситель Лёня Красавчик. Однажды вечером одессит возник на пороге их тесной каморки с большим чемоданом в руках. Борис узнал этот чемодан. Лёня купил его в Китае по дороге на Корейскую войну. Наши лётчики метко прозвали такие чемоданы «Б-29» в честь огромных американских бомбардировщиков.

Скептически оглядев жалкую конуру, в которой ныне обитает его командир, Лёня печально изрёк:

– М-да, погляжу дела у вас, как в той задрипанной артели слепых до того, как я нанялся в неё директором. Ну, ничего, теперь всё будет в ажуре.

Лёня взгромоздил чемодан на обеденный стол и с загадочным видом щёлкнул замками. Чемодан оказался доверху набит толстыми пачками крупных купюр. В ответ на вопрос, откуда такое богатство, Лёне пришлось откровенно рассказать, что это «наследство» жены японского разведчика Мэй, которую они спасли в Китае от мафиози из Триады. Оказалось, Одесса ещё в Харбине на местном чёрном рынке обменял хранившиеся в чемодане Мэй акции на ювелирные украшения и золотые червонцы и прочие конвертируемые на Родине активы.

– Теперь вы сможете купить дачку в сосновом лесу и жить там припеваючи, – радуясь за командира, объявил Красавчик.

– Ты присвоил чужие деньги. Грязные деньги! На них же кровь! – брезгливо кивнул на содержимое чемодана Нефёдов.

Лёня сделал осоловелые глаза и непонимающе пожал плечами. В сложных для себя ситуациях он предпочитал переходить на иносказательный язык притч:

– В связи с шестидесятилетием сослуживцы преподнесли подарок Кацу – купленное в складчину место на еврейском кладбище, именуемом «Счастливого пути». Очень дорогой подарок, только именинник почему-то не рад…

– Хватит мне зубы заговаривать, – возмущение Бориса только возрастало. – Я же тогда приказал тебе сдать чемодан в особый отдел!

– Ой, вэй! – обиженно воскликнул одессит. – Что ви не знали, что я за деятель! Попасть в такую струю и сделать ручкой собственной Фортуне. Да после такого эта капризная девочка знаться со мной не стала бы. Разве ж Лёня мог добровольно сдать такое богатство обормотам из особого отдела. Это ж всё равно, что самому себя поиметь… С ума сдвинуться мозгами! Перестаньте сказать, батя, ваши нелепые речи. Лучше берите бабки и сделайте, наконец, своей семье хорошо…

С большим трудом, но Красавчику всё-таки удалось убедить командира, что хотя бы ради своей семьи ему стоит в этот раз проявить моральную гибкость. В конце концов они не крали этих денег, они свалились на них волей случая. Можно сказать, достались в наследство.

После этого дня жизнь семьи Нефёдовых наладилась. Они купили дом, завели кое-какое хозяйство. До 1955 года они не знали особых потрясений. Так продолжалось, пока однажды промозглым ноябрьским вечером к ним в дверь не постучал осунувшийся, неряшливо одетый мужчина в тёмных очках. Он постоянно озирался и напоминал загнанного волка. Впрочем, таковым он и являлся. Преследуемый по пятам, не имеющий ни одного человека, которому мог бы довериться, беглый чекист вынужден был просить убежища у людей, которым сделал так много зла…

Несколько лет назад Артур Тюхис добился высокой должности, к которой шёл долгие годы буквально по трупам, фальсифицируя громкие дела, по которым тысячи людей были расстреляны и погибли в лагерях. В итоге сам Лаврентий Берия лично рекомендовал Тюхиса на должность Председателя Комитета государственной безопасности Украинской ССР, что было эквивалентно рангу министра. Но после ареста и расстрела Берии над всеми его ставленниками завис топор репрессий.

Во время одного из служебных визитов в Москву Тюхис имел встречу с одним своим старым сослуживцем, который тоже принадлежал к числу выдвиженцев покойного Лаврентия Павловича. В застольной беседе у того на квартире погруженный в тяжелые раздумья и находящийся в состоянии депрессии сослуживец откровенно предупредил Тюхиса: «Мы свое дело сделали и больше не нужны. Думаю, как и мы в свое время, новые люди будут избавляться от ненужных свидетелей. Мы слишком много знаем, в том числе о Никитке. Он ведь тоже не безгрешен. А тебе особенно надо Хрущёва опасаться. Он в 1937 году, как тебе должно быть известно, являлся первым секретарём ЦК Украины и подписывал расстрельные списки на многих честных партийцев. Никита обязательно станет подозревать тебя, что ты у себя в Киеве собираешь на него компромат. Думаю, скоро он начнёт избавляться от ненужных свидетелей. Лично я, как только я почувствую, что дела плохи, – немедленно застрелюсь, чтобы не попадать в работу к костоломам в подвал родного учреждения».

Наутро Тюхис, не закончив дела в Москве, срочно вернулся в Киев. На следующий день он как обычно вызвал утром машину, чтобы ехать на службу. До вечера занимался текущими делами в своём служебном кабинете: принимал людей, лично производил допрос особо важных арестованных, просматривал следственные материалы, читал поступившую корреспонденцию. Как обычно, в половине шестого вечера генерал попросил секретаршу вызвать машину, чтобы ехать домой ужинать. «Через три часа вернусь, – бросил он на ходу фигуристой смазливой брюнетке, с которой два раза в неделю на сорок минут запирался в своём кабинете, чтобы справить мужскую нужду. Трудоголик по натуре, Тюхис не имел времени на долгие ухаживания за женщинами.

Около девяти часов вечера Тюхис вернулся в здание министерства. Отпустив водителя и личного телохранителя, генерал поднялся в свой кабинет. Он был в штатском с портфелем в руках. Проработав до пяти утра, Тюхис покинул здание министерства. Домой он пошёл пешком.

На следующий день в обычное для него время министр в своём департаменте не появился. Домашняя прислуга сообщила обеспокоенному секретарю, что вечером перед уходом на работу хозяин предупредил, что будет занят до утра, но до сих пор не возвращался. Подождав до обеда, секретарь и помощник решили открыть кабинет запасным ключом. На рабочем столе им бросилась в глаза записка, написанная рукой шефа. В ней говорилось: «Ухожу из жизни, чтобы не дать опорочить своё честное имя. Тело ищите на дне Днепра». В указанном в записке месте в кустах на берегу реки была обнаружена аккуратно сложенная одежда Тюхиса.

Из Москвы в Киев срочно была отправлена следственная бригада. Версия о самоубийстве, казавшаяся на первый взгляд правдоподобной, лопнула после того, как энергичные поиски трупа в реке, продолжавшиеся несколько дней подряд, оказались безуспешными. Между тем загадочное исчезновение главы КГБ Украины вызвало серьезное беспокойство в высшем эшелоне власти. Дело находилось на контроле лично у Никиты Сергеевича Хрущёва. Генсек опасался, что высокопоставленный чекист скрылся с подборкой компромата на него и намерен «вынырнуть» где-нибудь за границей, чтобы устроить грандиозный международный скандал. Поискам беглеца придавалось столь важное значение, что было признано необходимым создание во всех местных управлениях КГБ специальных розыскных групп. В центральном аппарате в здании на Лубянской площади был организован оперативный штаб, координировавший действия аналитических подразделений и поисковых команд в масштабе всей страны. Фотографии Тюхиса с описанием его примет были разосланы во все территориальные органы милиции, включая транспортную, а также в службы наружного наблюдения в центре и на местах. Все близкие и дальние родственники Тюхиса были взяты под контроль. Один из его двоюродных братьев, работавший на железной дороге в Саратове, обнаружив слежку и опасаясь, очевидно, ареста, повесился.

А Артур в это время скрывался на даче у людей, которым несколько десятилетий старательно отравлял жизнь. Но именно здесь его вряд ли станут искать – опытный чекист всё рассчитал верно. Правда, он боялся, что Нефёдовы откажут в убежище. И Борис непременно так бы вышвырнул негодяя за ворота, но жена уговорила мужа позволить всеми отверженному мытарю пересидеть несколько недель в подполе их дома.

– Ты посмотри на него, – кивая на своего бывшего мучителя, жадно уплетающего простую жареную картошку, – какой он стал жалкий. И куда только подевался прежний лоск. Помнишь, каким надменным красавцем он был в школе и потом… Всё-таки есть справедливость на свете…

Злой рок, очень напоминающий Божье наказание, действительно преследовал Тюхиса. Устав сидеть в подполе, он стал по вечерам выходить на короткие прогулки в сад. Потом решил уехать в Архангельск. Там на некоторое время «залечь на дно». А потом попытаться уйти в загранку с рыбаками. Жена Бориса съездила на Белорусский вокзал и купила ему билет на поезд. Но по дороге Тюхиса случайно узнала вдова расстрелянного военного инженера 2-го ранга Гланцберга, которую он самолично жестоко пытал в 1937 году на Лубянке. Тюхис поднимался на эскалаторе к выходу из метро, а она спускалась навстречу. В какой-то момент их глаза встретились, и женщина пришла в неописуемое возбуждение. Она подняла крик, признав во встречном пассажире своего мучителя. Быстро подоспевший милиционер задержал Тюхиса и препроводил его в отделение для разбирательства. Здесь Тюхис предъявил паспорт на чужую фамилию. Его отпустили. Но Артур почувствовал, что кольцо вокруг него сжимается и поспешил обратно на дачу к Нефёдовым.

И действительно, практически в эти самые дни секретарша исчезнувшего генерала вдруг вспомнила на допросе у следователя важную подробность, которая сразу сдвинула забуксовавшие было поиски высокопоставленной фигуры с мёртвой точки.

Как-то после очередного сеанса секса «без отрыва от службы», доставая из своего личного сейфа купленные любовнице дорогие серёжки, генерал случайно выронил пачку документов, из которых выпал и раскрылся новенький паспорт. Молодая женщина сделала вид, что не успела прочитать фамилию под фотографией. Но на самом деле она её запомнила.

Дальше все события начали выстраиваться для Артура самым роковым образом. Когда задерживавший его в метро милиционер получил новую ориентировку на особо опасного беглого преступника, он вспомнил про недавний странный случай. И хотя Тюхис сильно изменил внешность: отрастил бороду и усы, всегда носил тёмные очки, чтобы скрыть искусственный глаз, милиционер всё же вспомнил его по имеющейся в новой ориентировке фотографии. Далее оперативникам каким-то образом удалось проследить путь Тюхиса до подмосковной дачи.

Уже на следующий вечер в калитку дома Нефёдовых вошла грязная старуха. Никто бы не признал в этой опустившейся бродяжке бывшую звезду экрана Зинаиду Красовскую. Насильно отлучённая от любимой работы и нормальной городской жизни, сосланная своим куратором Тюхисом в дальний колхоз, где ей несколько лет пришлось выполнять самую грязную работу и пережить множество унижений, актриса тронулась умом. Артур успел позабыть о существовании переставшей быть ему нужной доносчицы, как о сломанной и выброшенной на помойку вещи. Её неожиданный визит был истолкован им как очень плохое предзнаменование.

Когда Красовская появилась, Тюхис впервые за день рискнул покинуть свою нору. Он стоял в глубине сада и жадно вдыхал свежий воздух. Только что прошёл дождь, и дышалось особенно лёгко. И вдруг прямо перед ним на ведущей от калитки, садовой дорожке, словно привидение из прошлой жизни, возникла свихнувшаяся актриса с дохлой вороной в руках. Она направлялась прямо к нему. Тюхис побледнел.

Потрясая дохлой птицей перед лицом человека, разрушившего её жизнь, бывшая актриса начала декламировать монолог из чеховской «Чайки»:

– Я – чайка… Нет… Я – актриса… Помните, вы подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил… Сюжет для небольшого рассказа…

Артур с ненавистью глядел на Красовскую. Вид этой дошедшей до маразма, кривляющейся старухи вызывал у него омерзение и ужас. Время как будто остановилось, тягучим жарким варевом оно обтекало вокруг него, каждая секунда длилась словно вечность. Ему захотелось выстрелить в её беззубый косой рот, чтобы она наконец заткнулась.

И тут Тюхис ощутил первые страшные симптомы приближающегося припадка – перед глазами замелькали золотые мушки, начало покалывать в районе затылка. У него оставались считаные минуты до начала приступа. Артур уже понял, что Красовская появилась тут не случайно. Конечно, где-то рядом находились его бывшие коллеги из органов. Он и сам любил в молодости импровизировать при арестах, чтобы сбить жертву с толку, ошеломить её и подавить таким образом волю к сопротивлению.

Но Артур страстно любил жизнь, чтобы безропотно позволить палачам взять себя и отвести на плаху. Он бросился в глубину сада. Вот и забор. По другую сторону ограды, словно из-под земли вырос широкоплечий парень. Артур дважды выстрелил из револьвера в его злые бесцветные глаза. Оперативник схватился за лицо, сквозь пальцы его сочилась кровь. «Этому каюк!» – удовлетворённо отметил Тюхис, перелезая через изгородь.

Он пересёк поле и углубился в лесную чащу. Когда на его пути возникла река, Тюхис без колебаний бросился в воду – это был шанс на отрыв. Течением его унесёт далеко отсюда, и если у преследователей есть натренированные на поиск людей псы, они потеряют его след. Только бы не утонуть, ох, вода ледяная…

Он плыл очень долго. Ноги сводило, но зато зловещие предвестники припадка вроде как отступили. И это очень обрадовало Тюхиса. Значит, его организм ещё не утратил волю к сопротивлению. Жажда жизни оказалась сильнее страшной болезни. И всё-таки надо было выбираться, а то сердце могло не выдержать. Артур вылез на берег, некоторое время лежал на песке, собираясь с силами. Прислушивался. Вскоре до него донеслись спокойные голоса. Охотники уверенно шли по его следу. Они не спешили, как будто точно зная маршрут дичи. Их спокойная уверенность потрясла Тюхиса и мгновенно изменила его психологический настрой. «Ну вот и всё», – уныло понял беглец, вдруг отчётливо и ясно осознав, что не самостоятельно выбирает свой путь, а идёт туда, куда его загоняют преследователи. Это был тупик. Бороться дальше не имело смысла. Артур зашвырнул в воду револьвер и понуро поплёлся на голоса… Его расстреляли по приговору военного суда через три месяца…