Книга: Штрафная эскадрилья. В пылающем небе Сталинграда
Назад: Глава 8 Роковой вылет
Дальше: Глава 10 Леопард на фюзеляже

Глава 9 Штрафная эскадрилья

Александр Волин очнулся в тюремной камере от ведра вылитой на него воды. Он ничего не понимал: что случилось, почему он здесь? Наверняка произошла какая-то ошибка…
Волин открыл глаза: над ним стояли двое энкавэдэшников. Лиц их он разглядеть не смог из-за яркого света лампочки Ильича, свисавшей с потолка на витом шнуре.
– Очухался, – констатировал один из них.
– Куда эту контру?
– В расход пустить, и вся недолга…
– Отставить! – раздался чей-то властный голос. – Приведите его в порядок и доставьте в пятый кабинет для допроса.
– Есть, товарищ старший майор !
Через полчаса Александр Волин, слегка умытый и в более чистой гимнастерке, остановился возле серой железной двери. Позади в двух шагах стояли двое конвойных. Никаких номеров на двери не было, но старший лейтенант понял, что это и есть тот самый, пятый кабинет.
С лязгом дверь в его будущее отворилась; будущее, как и эта комната, было покрыто полумраком. Тяжелая дверь с тем же пронзительным лязгом захлопнулась.
У дальней стены стоял небольшой письменный стол, на нем стояла лампа с глубоким абажуром.
– Проходите, гражданин летчик. – В голосе говорившего улавливались едва заметные стальные нотки. Этот голос привык повелевать и подытоживать судьбы остальных.
«Назвали не по званию, а значит… Значит – все», – мелькнула мысль у Волина. Несмотря на страх, способности рассуждать здраво и логично он не потерял. Эта способность – критически мыслить в сложной ситуации – не раз сослужила хорошую службу молодому летчику.
Собеседник повернул абажур настольной лампы и указал на стоящий по другую сторону стола табурет. В рассеянном свете блеснули круглые очки в тонкой металлической оправе. Как это ни странно, но страха не было.
– Многие, попав сюда… – неторопливо начал следователь… – попав сюда, утверждают, что произошла ошибка. В вашем случае, гражданин летчик, это и так, и не так. Мы ознакомились с вашим рапортом о том бое. Написано там все открыто и правдиво о том, как были потеряны три наших штурмовика. Вы признаете, что не смогли уберечь их от атак немецких истребителей.
– А как иначе, това… гражданин следователь? – пожал плечами летчик.
– Значит, вы признаете свою вину?
– Если моя вина заключается в том, что я вместе со своим «ястребком» не смог разорваться на несколько частей и драться сразу в нескольких местах, то да, – горько усмехнулся Волин.
Следователь поднял на него свой стальной взгляд, но летчик спокойно его выдержал. Ему уже терять было нечего, и он это знал. Следователь вновь вернулся к изучению документов из личного дела.
– Гражданин летчик, вы воевали в Испании против легиона «Кондор» и хорошо знакомы с тактикой немецких истребителей… Потом – с первого дня Великой Отечественной. Первый боевой вылет – 22 июня в 6.30 утра. Имеете сбитыми восемь подтвержденных самолетов врага лично и три в группе. Награждены орденом Красной Звезды, двумя орденами Боевого Красного Знамени. И в этом бою сбили два фашистских самолета. Имеете ранения…
– Так точно, гражданин следователь. От врага никогда не бегал! – сказал Александр Волин твердо. – И среди летчиков моих трусов тоже нет! Так что – все под Богом ходим. Считаете нужным расстрелять – расстреливайте! Но я об одном жалею – не поквитаюсь больше с гитлеровскими стервятниками!
– Ну почему же? Поквитаетесь – и еще как! Мы несем большие потери, и в том числе – в самолетах. Летчиков не хватает, и опыт воздушного бойца сейчас просто неоценим. Вас всех троих решено перевести в авиационный штрафбат – истребительную штрафную эскадрилью. И там вы кровью искупите свой проступок. Для вас это шанс вернуться в небо и поквитаться, как вы, гражданин Волин, говорите, с гитлеровскими стервятниками!
– Никогда не думал, что скажу это офицеру НКВД, но – спасибо вам, гражданин следователь!
– Что ж, я в этом и не сомневался. Однако присмотр за вами будет самый строгий! Малейший проступок – и расстрел на месте!
– Так точно!

 

* * *

 

За спиной лязгнули, закрываясь, стальные двери. В лицо светило не по-осеннему яркое солнце. Для троих летчиков из звена Александра Волина теперь начиналась новая жизнь, жизнь, которая еще больше понизилась в цене. Но все же им оставили небо, возможность в воздушном бою сражаться с асами Люфтваффе и вгонять их в нашу родную землю. «Им даже не нужно крестов на могилах – сойдут и на крыльях кресты» ! С таким настроением летчики и погрузились в поджидавшую их «полуторку».
Александр Волин оглядел своих ведомых, а теперь – товарищей по несчастью. Лицо у напарника, старшего сержанта в прошлом, Георгия Туманишвили, было разбито в кровь. Синюшные пятна гематом и красные – запекшейся крови делали его похожим на ожившего вдруг мертвеца. Видно, что гордая душа горца не позволила ему мириться с унижениями.
– Что случилось, Гога?
– Слэдовател трусом обозвал!.. Ну я ему… А потом… – с трудом ворочая языком. – Ничэго, до свадьбы заживет!
Дима Маслов держался за правый бок.
– Ребро сломали, сволочи… Ну, ничего – хоть летать оставили!
* * *
Тот триумф тактики советской авиации, который в 1943 году на Кубани смели с небес гитлеровские Люфтваффе, начинался здесь, в воздушных сражениях на Волге. Ценой неимоверных усилий, ценой жизни и героической смерти летчиков ковались эти победы.
Однако где победы – там и поражения, где отвага и смелость – там и трусость, и подлость.
Поэтому, просуммировав и проанализировав перипетии воздушных боев, командование 8-й воздушной армии – и лично генерал-майор Тимофей Тимофеевич Хрюкин – приказало создать и элитный 9-й гвардейский истребительный авиаполк, и отдельные штрафные эскадрильи – истребительную, штурмовую и легкобомбардировочную.
Полком асов-гвардейцев командовал знаменитый мастер воздушного боя Лев Шестаков. Счет победам Лев Львович начал еще в Испании, где сбил два франкистских самолета. А на момент вступления в должность командира он сбил восемь самолетов противника. Он первым на практике применил такие тактические приемы, как эшелонирование по высоте и разделение строя истребителей на тактическую ударную и прикрывающую группы.
В сентябре полк вывели из боев и перевооружили с ЛаГГ-3 на Як-1. В переформированную авиачасть собрали лучших летчиков, имевших не менее пяти побед. Три эскадрильи полка отличались цветом капотов двигателей: «красноносыми» командовал Алелюхин, «желтоносыми» – Хан Султан и «Яками» с синими капотами – Ковачевич.

 

* * *

 

Плечом к плечу с гвардейцами воевали и штрафники из отдельной истребительной эскадрильи, подчиненной непосредственно 268-й истребительной авиадивизии 8-й воздушной армии. Она была сформирована 18 сентября 1942 года. Командовал ею вначале майор Деркач.
Сейчас майор Деркач вместе с заместителем старшим лейтенантом Сазоновым и комиссаром Крюковым стоял перед строем летчиков-штрафников, техников и бойцов аэродромного обслуживания. Форма на всех была одна – без знаков различия. Только у некоторых летчиков были кожаные регланы. Среди штрафников в едином строю стоял и Александр Волин с Георгием Туманишвили и Дмитрием Масловым.
В штрафную истребительную эскадрилью попадали совершенно разные люди с разными судьбами. Кто-то поломал при посадке свой истребитель или допустил аварию по другой причине. Кто-то, как тот же самый Александр Волин, не смог выполнить задание или заблудился, сбился с курса в сложных метеоусловиях при выполнении боевого задания. А кто-то попал сюда за пьянство, драку или иные нарушения дисциплины в боевой обстановке.
– В этом строю – оступившиеся, нарушившие дисциплину, допустившие элементы шкурничества, – излагал перед строем майор Деркач. – Родина предоставила вам возможность искупить свою вину в небе, в схватке с врагом! Положения о штрафной истребительной эскадрилье следующие:
Летчики-штрафники временно, до истечения срока наказания, лишаются воинских званий и наград. Награды за сбитые самолеты присваиваться не будут. Денежное вознаграждение за сбитые самолеты и боевые вылеты выплачиваться не будут, а срок пребывания в штрафной эскадрилье не будет включен в выслугу для получения нового звания или получения военной пенсии. Увольнение из штрафной истребительной эскадрильи в действующую воинскую часть и возврат наград и звания осуществляются по письменному представлению командира штрафной эскадрильи и комиссара. Ранение при выполнении боевого задания не считается искуплением кровью, и после излечения в госпитале летчик обязан вернуться в штрафную эскадрилью. Согласно приказу генерала Тимофея Тимофеевича Хрюкина штрафники направляются в штрафную эскадрилью на своих самолетах.
После выступать перед строем стал комиссар штрафной эскадрильи Иван Крюков:
– Любое нарушение дисциплины или невыполнение приказа будет караться самым строгим образом! В случае проступка, проявления трусости или шкурничества у вас два пути: или в штрафбат, или прямиком в военно-полевой трибунал – к высшей мере по законам военного времени! Родина предоставила вам последний и единственный шанс!..
– По-моему, наш комиссар повторяется, – шепнул Волину стоящий рядом летчик, бывший командир эскадрильи, который попал сюда после того, как в воздухе столкнулись два его летчика.
Александр Волин только хмыкнул в ответ. Комиссар своей излишней экзальтированностью сразу не понравился. Слишком уж он рьяно взялся за «воспитательную работу», и явно не с того боку. Вместо того чтобы поговорить с людьми, понять их, сразу начал с угроз. А чего грозить людям, которые и так под смертью ходят?
А вот представитель Особого отдела больше отмалчивался, внимательно оглядывая лица летчиков и техников. Штрафников.
Майор Деркач, тоже понимая, что комиссар хватил лишку, поспешил окончить построение:
– Вопросы есть? Вопросов нет. Разойдись!
Александр Волин, Георгий Туманишвили и Дмитрий Маслов вместе с остальными летчиками пошли обживать свое новое место службы. Аэродром располагался в степи, и из маскировки присутствовали только кустарник да низкие коренастые, будто бы изломанные ветрами, деревья. Пыльная взлетная полоса, по бокам – завешенные серо-желто-коричневыми, под цвет выжженной степи, маскировочными сетями, капониры для истребителей. Их в авиационной эскадрилье насчитывалось девять. Четыре Як-1, два ЛаГГ-3, пара «чаек» и один «ишачок» – И-16, правда, с пушечным вооружением.
У подножия невысоких холмов были устроены блиндажи, в которых жили летчики-штрафники. Вечером за общим столом познакомились друг с другом, поговорили по душам.
Народ в штрафной эскадрилье подобрался тертый, летчики в основном приходили опытные.
Так, лейтенант Горанчук выполнил 250 боевых вылетов и был награжден орденом Красного Знамени. Но от усталости после боевых вылетов он разбил один за другим два самолета при посадке. За это и попал в штрафную эскадрилью. Таким же опытным был старшина Елисеев, выполнивший уже около сорока боевых вылетов до того, как стал штрафником. Старшина Бережко и старший сержант Горхивер совершили один 120, а другой – 150 боевых вылетов. Однако они оба были обвинены в трусости и уклонении от боя. Обвинение тем более странное, что впоследствии они по несколько раз в день поднимались навстречу врагу и бесстрашно вели воздушный бой с превосходящими силами противника .
Боевые вылеты начались на следующий же день.

 

* * *

 

В штабном блиндаже было накурено, над картами и планшетами склонились летчики-штрафники, нанося линию боевого соприкосновения (ЛБС), значками помечая изменившуюся наземную обстановку.
– Я пойду с атакующей группой. На ЛаГГ-3 подвесят по четыре «эрэса». Атаку проводим по строю бомбардировщиков ракетным залпом, а потом, разойдясь парами, атакуем бомбардировщики.
– Товарищ майор… – оторвался от аппарата радист. – С постов ВНОС сообщают: на заводские поселки «Баррикады» и «Красный Октябрь» идет большая группа скоростных бомбардировщиков.
– Все по самолетам! Взлет по зеленой ракете.

 

* * *

 

Три девятки «Юнкерсов-88» они заметили на подходе к городу. Те шли ниже, тысячах на трех. Вокруг вились две четверки «мессеров» прикрытия.
– Внимание, группа, маскируемся за облаками, а потом атакуем на пикировании, прием… – раздался в наушниках голос майора Деркача. – Волин, Туманишвили – отсечь истребители!
Александр Волин покачал крыльями: «Вас понял!» Идти парой на восьмерку Bf-109F2 было чистым самоубийством. Но на то они и штрафники. А кроме всего прочего – враг рвется к родному городу, твердыне на Волге! А там – наши бойцы сдерживают яростные атаки отборной немецкой пехоты и танков. Они и так уже измождены до невозможности, а на них еще и обрушится смертоносный бомбовый груз «Юнкерсов»…
Поэтому – сектор газа вперед до отказа! Ревут двигатели двух краснозвездных «ястребков», добирая метры высоты перед встречей с опасным, маневренным и быстрым врагом. Волин внимательно оглядывает небо, бросает быстрый взгляд на альтиметр: три с половиной тысячи метров… четыре… четыре двести…
Летчик покачивает крыльями своего истребителя, осматриваясь через борта кабины. Поток от винта треплет выбившиеся из-под шлемофона волосы – летчики, как правило, не закрывали фонари кабин, чтобы иметь возможность быстро покинуть подбитую машину.
Ага – вот они! На белом фоне облаков, как на матовом киноэкране, мелькнули черные точки. Александр Волин свалил свой истребитель на крыло, переходя в пикирование. За ним точно таким же маневром последовал и Георгий Туманишвили. Черные точки в лобовом стекле вытянулись в тонкие силуэты – недаром «Мессершмитт» у наших летчиков получил меткое прозвище «худой»!
Пальцы ложатся на гашетки пушки и пулеметов, силуэт в концентрической сетке прицела обретает детали, становится все больше. Александр Волин затаивает дыхание, аккуратными, строго дозированными движениями ручки управления и педалей наводя свой истребитель на машину врага.
И вот «худой» силуэт уже в перекрестье прицела, а немецкий летчик так ничего и не подозревает. «Мессершмитт-109» – машина «слепая», обзор назад из его кабины с угловатым остеклением еще хуже, чем из Як-1. Зайдя на развороте в хвост, Александр Волин отдал ручку от себя, чуть снизившись, и ударил из пушки и пулеметов. Огненные трассы ударили точно по центроплану, яркими вспышками отмечая попадания. От Bf-109F2 стали отваливаться прямо на лету какие-то бесформенные куски. Немецкий истребитель «клюнул» носом и свалился в штопор, объятый пламенем.
Одновременно Георгий Туманишвили атаковал ведомого немецкого летчика. Еще один Bf-109F2 задымил и пошел к земле.
А пара краснозвездных «ястребков» взмыла вверх.
Оставшиеся шесть немецких истребителей разошлись в разные стороны и накинулись на двоих русских смельчаков. В кабинах «Мессершмиттов» сидели опытные пилоты, но и Волин с Туманишвили тоже новичками не были.
Уйдя виражом от очередей пары немецких истребителей, Александр Волин потянул на петлю, уходя от очередной пары «мессеров». Запрокинув голову на бронеспинку, летчик успел заметить мелькнувшие внизу кресты на крыльях. Александр Волин повис на привязных ремнях вверх ногами в верхней точке петли и потянул ручку управления самолетом на себя. Истребитель пикировал, постепенно задирая нос к горизонту. Навалилась свинцовая тяжесть перегрузки, потемнело в глазах. Ревел перетруженный двигатель. Но сквозь серую пелену в глазах Александр Волин увидел, как вписывается силуэт «худого» в концентрическую сетку прицела, и нажал на гашетки. Трассеры ушли к цели, оставляя за собой дымные полосы. «Мессершмитт» запарил мотором и резко отвернул в сторону.
И вдруг взгляд летчика упал на облачный покров. На его фоне, словно на гигантском киноэкране, было видно, что пара Bf-109F2 зажала в «клещи» его ведомого. На Як-1 Георгия был установлен только приемник рации, без передатчика, и летчик не мог позвать на помощь. Еще немного, и «охотники» Люфтваффе сбили бы Георгия Туманишвили. Нужно было срочно идти к нему на выручку!
Александр Волин «дал» левую ногу вперед и резко свалил свой истребитель на крыло, выписывая в воздухе крутой вираж. Он рванулся наперерез паре немецких истребителей, дал длинную очередь поперек их курса. «Мессершмитты» были вынуждены отвернуть, Георгий Туманишвили был спасен.
– Ведомый, держись ближе ко мне, не отрывайся.
«Як» Георгия Туманишвили энергично покачал крыльями: «Понял, командир. Спасибо, что выручил».
Вместе, прикрывая друг друга, два советских истребителя сковали боем оставшиеся «Мессершмитты» из эскорта бомбардировщиков. Несколько раз огненные трассы «мессеров» проносились совсем рядом с самолетом Александра Волина. И пару раз немцы все-таки попали, располосовав советскому истребителю обшивку на правой плоскости и продырявив фюзеляж сбоку за кабиной. Но и «ястребки» огрызались короткими и точными очередями, заставив «худых» держаться на почтительном расстоянии от пары Волин – Туманишвили.
А тем временем майор Деркач с остальными четырьмя истребителями атаковал двадцать семь скоростных немецких бомбардировщиков Ju-88A4! Он атаковал «бомбовозы» в лоб, с первого же захода расстреляв кабину ведущего самолета. «Юнкерс-88» будто бы споткнулся в воздухе, а потом свалился на крыло и вошел в штопор.
Тем временем пара ЛаГГ-3 выпустила реактивные снаряды. «Эрэсы» взорвались в гуще бомбардировочного строя, выбив сразу несколько «Юнкерсов-88». В разные стороны полетели оторванные плоскости, вырванные «с мясом» мотогондолы двигателей, куски обшивки и хвостового оперения. Совсем затерявшись в этом воздушном огненном аду, падали и фигурки людей. Над некоторыми из них распускались спасительные купола парашютов. Других членов экипажей выбрасывало взрывной волной из разбитых кабин. Они теряли сознание и приходили в себя уже в воздухе от ледяного ветра – но раскрыть парашют уже не успевали. Либо парашют был поврежден, осколками могло перебить вытяжной тросик, изорвать купол.
Обломки взорвавшихся самолетов повредили летящие рядом в плотном строю машины. На истерзанную войной землю пролился огненный дождь обломков апокалиптических стальных птиц Люфтваффе.
Строй бомбардировщиков рассеялся, уцелевшие «Юнкерсы-88» стали сбрасывать бомбы куда попало, стремясь освободиться от тяжелого груза и поскорее удрать под прикрытие своих немногочисленных зениток. Да не тут-то было!
Юркие Як-1 расстреливали «Юнкерсы-88» короткими очередями – словно стремительные соколы клевали неповоротливых стервятников!
Советские истребители «ЛаГГ-3», тяжеловатые и не слишком поворотливые в воздушном бою с «Мессершмиттами», против бомбардировщиков врага были довольно эффективны. Вооружение из одной 20-миллиметровой пушки ШВАК, установленной в развале цилиндров двигателя, синхронного крупнокалиберно пулемета Березина БС и двух синхронных ШКАСов калибра 7,62 миллиметра было достаточным, чтобы с одной очереди гарантированно сбить тот же «Юнкерс-88» или «Хейнкель-111». Да еще к этому под крылья подвешивалось от четырех до шести реактивных снарядов РС-82. И вся эта огневая мощь вместе с ненавистью летчиков и их благородной яростью обрушилась на «Хейнкели»! До цели не добрался ни один немецкий бомбардировщик.
Боевое задание было выполнено.
– Группа, выходим из боя! Выходим!
На смену шестерке истребителей штрафников поспешила целая эскадрилья Як-1. Они сменили летчиков майора Деркача и прикрыли их, дав возможность спокойно выйти из боя.

 

* * *

 

На своем аэродроме летчики-штрафники приземлились в приподнятом настроении. Хорошо провели бой, уничтожили несколько немецких самолетов, да еще и сами остались живы. О чем еще можно желать на войне?
Александр Волин откинулся на заголовник бронеспинки. Первый боевой вылет в новом качестве летчика-штрафника прошел. И прошел очень результативно. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… А впрочем, хорошо, что им оставили крылья, хотя бы и лишив всех званий и наград. Главное – бить гитлеровцев, рвущихся к Волге, на земле и в воздухе! В сущности, все летчики здесь были штрафниками. Ведь против них воевали элитные силы Люфтваффе.
Знаменитый своей мрачной славой Jagdgeschwader-52, где служили такие немецкие асы-убийцы, как Эрих Хартманн, Герхард Бакгорн, Герман Граф, Вальтер Крупински, Дитрих Храбак.
Летчики зарулили в капониры и передали свои истребители техникам. Те сразу стали готовить их к повторному вылету.
Летчики подошли к комэску.
– Товарищ майор, разрешите получить замечания!
– Слетали нормально. Молодцы! Отдыхайте пока.
– Есть!
Отошли от капониров, присев на жесткую сухую траву, закурили.
– Командир, – обратился к Волину Георгий Туманишвили.
– Что?
– Я вот думаю, штрафники мы или нет, один хрен! Все под одним небом летаем, под одним Богом ходим… Были бы крылья и патроны – немчуру проклятую бить!
– Это точно!
К Александру Волину подошел немолодой уже угрюмый техник.
– Товарищ летчик, на вашем истребителе придется обшивку правой плоскости целиком менять – так ее фрицы проклятые побили… Удивительно, как еще топливные баки не задело… И в фюзеляже несколько дырок.
– За сколько времени успеете починить?
– Часа за два… – степенно ответил техник.
Они отошли от самолетной стоянки. Старшина присел на пустой ящик из-под патронов, достал кисет и неторопливо свернул «козью ногу». Чиркнул самодельной, из гильзы крупнокалиберного патрона, зажигалкой, со смаком закурил.
– Степенный человек вы, Федор Иванович, – сказал Александр Волин.
– Был бы степенный – в штрафники не угодил бы… – прищурившись, ответил техник.
– Да все мы тут теперь на один фасон…
– Эт-точно… – пыхнул махоркой старый солдат.
– А за что вас сюда, в штрафную эскадрилью?
– Да ладно, товарищ летчик, подумаете, будто себя выгораживаю.
– Ну, положим, я вот за то, что задание не выполнил, штурмовики не уберег. Хотя мы вчетвером против двенадцати «мессеров» дрались. Я в том бою товарища потерял.
– «Стрелочник», значит?..
– Выходит, что так, – пожал плечами Волин. – Но труса ни я не праздновал, ни ребята мои, с которыми в том бою плечом к плечу и крылом к крылу дрались!
– Я вот тоже «стрелочник». В полку, где я раньше служил, командир эскадрильи пилотаж проверял у молодого летчика на «спарке» Як-7УТИ. Ну и что-то у них там не заладилось, чистая ошибка пилотирования – так комиссия потом сказала. Ну, их в госпиталь, а меня – в штрафную эскадрилью… Так для командования удобней оказалось…

 

* * *

 

Вскоре – новый вылет. К Сталинграду прорывались истребители-бомбардировщики. Им на перехват поднялась четверка Як-1, которую снова повел в бой майор Деркач.
Волин был ведущим второй пары. Техники закончили ремонт его истребителя буквально перед самым вылетом. Он еще нервно ходил взад-вперед по стоянке, постоянно оглядывался на них, одетых в черные комбинезоны, о чем-то спорящих возле его истребителя. Як-1 со снятой обшивкой правой плоскости смотрелся странно. Но все же, как ни нервничал летчик, техники выполнили ремонт в срок, и теперь только более светлая окраска на крыле выдавала недавнее «оперативное вмешательство».
– Звено, я – «Первый», прием. Вражеские самолеты впереди, слева! Выше нас на две сотни метров! Прием, как поняли меня?..
Три «яка» покачали крыльями: «Видим!»
– Приготовиться к атаке!
Вот мелькнули на фоне белых облаков черные точки. Волин сразу же перевел взгляд вверх, ища истребительное прикрытие. Но его не было. Странно, подумал летчик. Обычно командиры Люфтваффе действовали очень расчетливо и не выпускали ударные самолеты без прикрытия.
Тем временем немецкие самолеты все еще не замечали в буквальном смысле нависшей над ними угрозы. По угловатым, словно обрубленным, законцовкам крыльев Александр Волин узнал модификацию «Мессершмитта» Bf-109E «Эмиль».
Эти истребители Люфтваффе были особенно ненавистны Александру Волину и другим советским летчикам. Именно «Эмили» вместе с «лаптежниками», пикировщиками Ju-87, носились в первые месяцы войны над дорогами, расстреливая колонны беженцев и отступающие части Красной армии!
Теперь, к середине 1942 года, эта модификация «Мессершмитта» устарела, уступив место в воздушных боях «Фридрихам» и «Густавам», модификациям Bf-109F и Bf-109G. Но все же «Эмили» использовались как истребители-бомбардировщики, неся под фюзеляжем 250-килограммовую фугасную авиабомбу. Сбросив ее, они продолжали действовать как истребители. Именно такие самолеты и должны были перехватить четыре «яка» майора Деркача.
Разойдясь парами, четыре Як-1 сверху, с разворота, атаковали первое из двух звеньев немецких истребителей-бомбардировщиков.
Вспыхнул Bf-109E, возглавляющий строй, задымил и отвалил в сторону его ведомый. «Яки» пронеслись над строем немецких истребителей-бомбардировщиков, поливая их очередями из пушек и пулеметов. Строй Bf-109E смешался, немецкие летчики в панике сбрасывали бомбы куда попало, стремясь поскорее избавиться от тяжелого груза.
Но вот атаковать, как было задумано немецкими стратегами и тактиками, «Мессершмитты» вовсе не собирались. Вместо этого полностью деморализованные немецкие пилоты поспешили выйти из боя. Да не тут-то было! По совокупности летных характеристик «Эмили» уступали краснозвездным «Якам». Воспользовавшись суматохой, летчики-штрафники «завалили» еще одного «мессера». Но в небесной свалке был подбит и самолет ведомого майора Деркача. Теперь Як-1 коптил мотором, раскачиваясь в воздушных потоках, а остальные три истребителя прикрывали своего подбитого товарища.
Мелькнула на солнце зеркальной лентой Волга, и вскоре показалась их площадка полевого аэродрома.
Первым пошел на посадку, оставляя за собой шлейф копоти из поврежденного двигателя, подбитый Як-1. Летчик решил не рисковать и выполнить посадку «на брюхо», не выпуская шасси. Истребитель плюхнулся на самой окраине аэродрома, подняв завесу густой желто-коричневой пыли. Сверху было видно, как к замершему в конце гигантской борозды самолету бегут люди. Летчика вытащили из кабины и на руках унесли в блиндаж, где размещался медпункт.
После приземлились и остальные три истребителя. Зарулили на стоянку, выключили двигатели. Их уже ждали техники с ведрами студеной воды. На хуторе рядом с аэродромом оказалось несколько колодцев, и это было весьма кстати. Раздевшись по пояс, летчики окатывали друг друга из ведер, ухали и отфыркивались. Так за короткое время появился обычай смывать пот и напряжение воздушного боя импровизированным холодным душем. И, надо сказать, обычай этот здорово помогал летчикам. Изнуряющая жара, царившая все лето и осень, выматывала едва ли не меньше жарких схваток в небе над Сталинградом.
Летчики, натянув гимнастерки, отошли под навес из маскировочных сетей, где на брезентовых чехлах лежали полосатые астраханские арбузы. Сочная красная мякоть в этой жаре была единственным желанным лакомством. Ничего другое из еды в пересушенную адреналином во время воздушного боя глотку не лезло в принципе.
Со здоровенной скибкой арбуза в руке Александр Волин наблюдал, как взлетает пара «чаек» штрафной эскадрильи. В этом вылете истребителям-бипланам предстояло выполнять ударные функции. Под крыльями у них было подвешено по паре осколочно-фугасных бомб, особенно эффективных при действии по живой силе противника.
Оставив за собой пыльные хвосты, легкие и проворные «чаечки» ушли в воздух. Вернутся ли они, кто знает?..
– Помню, вот так и мы в Испании, правда, не на «чайках», а на И-15 взлетали, – сказал один из летчиков, Станислав Лещинский.
– И как воевалось, Стас? – начали расспрашивать остальные.
– Нормально воевалось. Я под Гвадалахарой итальянского «Сверчка» завалил, сильная была для своего времени машина CZ-42. Нами тогда Паша Рычагов командовал. Какой парень был! Героем стал, но ненадолго…
– Опасные речи говорите, гражданин летчик, – ответил незаметно подошедший к остальным комиссар Крюков. Была у него такая мерзкая привычка: ходил бесшумно и словно вынюхивал что-то.
– Он другом моим был, спину мне в воздушном бою прикрывал, и я его тоже вместе с Васькой Хвастуновым, мы тогда еще тройками летали. Рычагов был прирожденным летчиком! А вы, гражданин комиссар, вроде бы как и на летной должности, а отчего-то не летаете?.. Или голова кружится? – уже откровенно издевательским тоном спросил собеседник. Все знали, что комиссар любит заложить за воротник. Поэтому-то его и спровадили в штрафную эскадрилью, тоже как вроде в ссылку, даром что при должности и звании.
– Ну, знаете ли!.. Гражданин летчик, – побагровел поборник политической нравственности.
– Так точно – летчик!
Комиссар пыхтел как самовар, не в силах сдержать гнев. Но все же он каким-то краем мозга понял, что злить усталых, вернувшихся из боевого вылета пилотов не стоит. А потому смолчал и, резко развернувшись, зашагал прочь.
– Курица – не птица, замполит – не летчик! – философски изрек Александр Волин.
Бредущего прочь Крюкова аж передернуло, как от удара током.
– Да, хорошо ты его умыл и причесал!
– Такого не отмоешь…
Назад: Глава 8 Роковой вылет
Дальше: Глава 10 Леопард на фюзеляже