Глава 27

Оружие и доспехи солдат, идущих за Ричардом по крутой каменной улице, ритмично позвякивали. Крошечные домики, в основном трех– или четырехэтажные, жались друг к другу. Верхние этажи так нависали над нижними, что неба почти не было видно. Это была самая мрачная часть города.

Выздоровевшие солдаты превозносили Ричарда как великого волшебника, и он чувствовал себя неловко от проявления их восторгов. В конце концов, он не сделал ничего особенного, просто велел им пить известные лекарства и никакой магией при этом не пользовался.

Он пытался объяснить им, что их вылечили самые обычные вещи, но они ничего не хотели слышать. Они ждали от него магии и, с их точки зрения, получили ее. В конце концов Ричард оставил попытки что-либо объяснить и просто кивал в ответ на их благодарность. Пойди они к травнику, то выздоровели бы точно так же, да еще и жаловались бы на цены за травы.

Впрочем, ему было приятно сознавать, что для разнообразия он вылечил людей. В последнее время ему больше приходилось убивать, а не лечить. Теперь он понимал, что чувствует Надина, когда ее травы и настойки поднимают людей на ноги.

Его предупреждали, что волшебники нуждаются в равновесии. Все в мире уравновешено, особенно магия. Он давно уже не мог есть мяса – его от него тошнило – и подозревал, что таким образом его дар уравновешивает те убийства, которые ему приходится совершать. Ему нравилось думать, что помощь людям – тоже своего рода компенсация за тяжесть дара боевого чародея.

Хмурые люди жались по сторонам улицы. Угрюмые подростки и молодые мужчины, завидев Ричарда и солдат, воровато оглядывались и исчезали за углом.

Ричард рассеянно потрогал расшитый золотом кошель на поясе. Этот кошель Ричард нашел в замке; он был набит белым волшебным песком. Волшебный песок представлял собой кристаллизовавшиеся кости магов, отдавших жизнь в Башнях Погибели, которые отделяли Древний мир от Нового. Своего рода дистиллированная магия. Белый волшебный песок придавал силу начертанным на нем заклинаниям – и добрым, и злым. Если на белом волшебном песке написать нужное заклинание, то можно даже призвать Владетеля.

В другом кошеле, висящим на другой стороне пояса, лежал маленький кожаный мешочек с черным волшебным песком. Этот песок Ричард набрал сам в одной из Башен Погибели. Ни один волшебник со времени установки башен не мог взять хотя бы щепотку черного песка – его способен взять лишь чародей, владеющий Магией Ущерба.

Черный волшебный песок – противоположность белого. Они нейтрализуют друг друга. Одна крупица черного песка поразит заклинание, написанное на белом, даже то, которое призывает Владетеля. Ричард воспользовался черным песком, чтобы отправить дух Даркена Рала обратно в подземный мир.

Аббатиса Аннелина велела ему беречь черный песок как зеницу ока, сказала, что чайная ложка этого песка дороже целого королевства. А у Ричарда его куда больше. Он никогда не расставался с этим мешочком и всегда держал его под рукой.

Для весны день выдался довольно холодным. На улице оборванные детишки играли в прятки и, увидев внушительную процессию, обрадовались неожиданному развлечению.

Но даже их веселье не вызвало у Ричарда улыбки.

– Здесь, магистр Рал, – сказал генерал Керсон.

Он показал на облупившуюся дверь, чуть утопленную в фасад здания. Небольшая вывеска гласила: «Меблированные комнаты Латертона».

Крупный мужчина, сидящий с бутылкой и сухим бисквитом за обшарпанным деревянным столом, даже не обернулся. Он смотрел в пространство покрасневшими глазами. За ним виднелась лестница наверх, в темный узкий коридор.

– Закрыто, – пробормотал он.

– Ты Сайлас Латертон? – спросил Ричард.

Мужчина озадаченно посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.

– Угу. А ты кто? Лицо твое мне вроде знакомо.

– Я Ричард Рал. Возможно, ты заметил мое сходство с моим братом, Дрефаном.

– Дрефаном… – Сайлас наконец сообразил, что к чему. С грохотом опрокинув стул, он вскочил и поклонился. – Магистр Рал! Простите меня. Я вас не узнал. Я никогда вас раньше не видел! И не знал, что этот целитель – ваш брат. Умоляю магистра Рала о прощении…

– Покажи мне комнату, где… где была убита та женщина, – велел Ричард.

Дважды поклонившись, Сайлас Латертон заспешил наверх, застегивая на ходу рубашку. Ступеньки стонали и скрипели под его тяжестью.

Он остановился перед дверью в самом конце узкого коридора. Стены были выкрашены красной краской, и свечи на стене почти ничего не освещали. Вонь была омерзительной.

– Сюда, магистр Рал, – указал Сайлас.

Он хотел открыть дверь, но Райна схватила его за воротник и отшвырнула в сторону. Под ее грозным взглядом Сайлас застыл как вкопанный. Взгляд Райны мог заморозить и грозовую тучу.

Она открыла дверь и с эйджилом на изготовку вошла в комнату. Ричард подождал, пока Райна проверит комнату на предмет скрытой опасности. Так было проще, чем спорить. Потом Ричард и генерал Керсон вошли, а Улик с Иганом, как всегда, заняли пост у двери.

Смотреть тут было особенно не на что: кровать, сосновая тумбочка и умывальник. Грубый сосновый пол был почти весь залит кровью.

Такое количество крови Ричарда не удивило. Генерал рассказал, что сделали с женщиной.

Вода в умывальнике тоже была кроваво-красной. И полотенце на краю умывальника. Убийца перед уходом тщательно смыл с себя кровь. Либо он чистюля, либо, что вероятнее, не хотел идти мимо Сайласа Латертона в таком виде.

Ричард открыл тумбочку. Там лежала аккуратно сложенная одежда и больше ничего. Он закрыл дверцу.

– И никто ничего не слышал? – Сайлас отрицательно покачал головой. – Женщину так истерзали, отрезали груди, нанесли огромное количество ножевых ран, и она не кричала?

Ричард сообразил, что от усталости говорит очень резко, и постарался взять себя в руки.

Сайлас нервно сглотнул.

– Ей вставили кляп, магистр Рал. И руки связали.

– Она наверняка должна была отбиваться ногами. – Ричард бросил на него подозрительный взгляд. – Если бы меня резали на кусочки, заткнув рот кляпом и связав руки, я хотя бы попытался ногами опрокинуть умывальник.

– Я ничего не слышал. И никто не слышал. Женщины обязательно прибежали бы ко мне, если бы что-то услышали. Они всегда прибегают, если что-то не так. Всегда. Они знают, что я не жалею денег, когда нужно их защитить.

Ричард потер глаза. Из головы у него не выходило пророчество.

– Приведите сюда остальных женщин. Я хочу с ними поговорить.

– Все ушли от меня после… – Сайлас слабо махнул рукой. – Осталась только Бриджит.

Он поспешил в конец коридора и постучал в последнюю дверь. Потом что-то тихо проговорил, и из-за двери осторожно выглянула взлохмаченная рыжая женская головка. Затем она скрылась, и через минуту женщина выплыла в коридор, зажимая рукой воротник бежевого халата. Быстро завязав пояс, она пошла вслед за Сайласом к Ричарду.

Ричард злился на себя самого. Несмотря на все попытки быть объективным, Дрефан уже начал ему нравиться. Дрефан – целитель. Что может быть благородней этого занятия?

Сайлас и Бриджит поклонились. Их вид соответствовал самочувствию Ричарда: они были грязные, уставшие и оба в полном душевном смятении.

– Ты слышала что-нибудь? – Бриджит покачала головой. Взгляд у нее был затравленный. – Ты знала убитую?

– Рози, – сказала Бриджит. – Я видела ее всего раз, и то мельком. Она только вчера у нас появилась.

– Есть у вас предположения, кто мог ее убить?

– Мы знаем, кто это сделал, магистр Рал, – мрачно ответил Сайлас. – Толстый Гарри.

– Толстый Гарри? Кто это? Где нам его найти?

Впервые за это время лицо Сайласа исказилось от гнева.

– Не надо мне было пускать его сюда еще раз. Женщинам он не нравился.

– Ни одна из девочек не хотела его принять, – поддержала Сайласа Бриджит. – Он пьяница, а когда напивается, становится просто ужасен. Почему мы должны это терпеть, если в городе стоит такая армия… – Она осеклась, глянув на генерала, и закончила мысль несколько иначе: – У нас сейчас достаточно клиентов. И незачем обслуживать таких пьянчуг, как толстый Гарри.

– Все женщины в один голос твердили, что больше не желают его видеть, – кивнул Сайлас. – Когда прошлой ночью он заявился, я знал, что они все до единой откажутся. Но Гарри настаивал, и вид у него был довольно трезвый, вот я и спросил Рози, не примет ли она его, поскольку она новенькая и не знала…

– Не знала, что ей угрожает опасность, – докончил Ричард.

– Не совсем так, – возразил Сайлас. – Гарри не выглядел пьяным. Но я знал, что другим женщинам все равно, пьяный он или трезвый, поэтому спросил Рози, не возьмется ли она. А она ответила, что деньги лишними не бывают. Гарри был у нее последним клиентом. Ее труп обнаружили вскоре после его ухода.

– Где найти этого Гарри?

– В подземном мире, где ему и место! – прорычал Сайлас.

– Это ты его убил?

– Никто не видел, кто перерезал его жирную глотку. Не знаю, кто это сделал.

Ричард посмотрел на длинный кинжал на поясе Сайласа. Он не винил этого человека. Ричард сам бы с удовольствием прикончил этого толстого Гарри – правда, сначала судил бы его и подверг исповеди, чтобы убедиться, что это преступление совершил именно он.

Для того и существовали Исповедницы – чтобы не допустить ошибки. Одно прикосновение магии Исповедницы – и преступник расскажет все, что он совершил. А Ричарду не очень хотелось, чтобы Кэлен слышала, что сделали с этой женщиной, Рози. И уж в особенности не от того мерзавца, который ее убил.

Ему противна была сама мысль, что Кэлен прикоснется к этому человеку. Человеку, убившему женщину с такой изощренной жестокостью. Он боялся даже представить, какие жуткие кошмары будут потом преследовать ее по ночам.

Усилием воли Ричард отогнал от себя эти мысли и обратился к Бриджит:

– Почему ты осталась, если остальные ушли?

– У некоторых есть дети, и они боятся за них. – Она пожала плечами. – Я их не осуждаю, но здесь мы всегда были в безопасности. И Сайлас нас не обманывал. В других заведениях меня, бывало, поколачивали, а у него – ни разу. И Сайлас не виноват, что сумасшедший убийца устроил такое у него в заведении. Сайлас никогда не заставлял нас принимать мужчин, которые нам не нравятся.

У Ричарда напряглись мышцы живота.

– И ты видела Дрефана?

– Конечно. Все девочки видели Дрефана.

– Все девочки, – повторил Ричард. Он с трудом держал себя в руках.

– Ага. Мы все его видели. Кроме Розы. Она не успела, потому что…

– Значит, Дрефан не… отдавал предпочтения какой-то одной? – Ричард надеялся, что Дрефан ходил к одной и той же женщине, которая ему нравилась, и что та хотя бы здорова.

Бриджит недоуменно моргнула.

– Как может целитель кому-то отдавать предпочтение?

– Ну, я хочу сказать, кто-то нравился ему больше, или ему было все равно?

Женщина запустила пальцы в свои рыжие волосы и почесала затылок.

– Магистр Рал, по-моему, вы нас не так поняли. Дрефан никогда не прикасался к нам… так. Он приходил сюда, только чтобы лечить.

– Он приходил лечить?

– Ну да, – ответила Бриджит. Сайлас кивнул в знак подтверждения ее слов. – У половины девочек не одно, так другое. Сыпь, болячки и все такое. Обычно травники не хотят нам помогать, и мы обходимся своими средствами. Дрефан рассказал, как нам следует мыться. Дал травы и мази от болячек. До этого он приходил дважды, поздно ночью, когда мы все уже были свободны, чтобы не мешать нам зарабатывать на жизнь. И детишек наших девочек он тоже осматривал. С детьми Дрефан особенно ласков. У одного был сильный кашель, Дрефан ему что-то дал, и малышу стало гораздо лучше. А сегодня он пришел рано утром. Осмотрел одну из девочек и пошел к Рози, чтобы осмотреть ее тоже. Тогда-то он ее и нашел. Он вылетел оттуда как пробка из бутылки и стал звать на помощь. Мы все выбежали в коридор и увидели его тут, – она ткнула пальцем в пол у ног Ричарда, – он стоял на коленях, и его рвало.

– Значит, он никогда… не…

Бриджит грубо хохотнула.

– Я как-то предложила – даром, потому что он помогал мне и всем остальным. А он сказал, что приходит сюда не за этим. Сказал, что он целитель и ходит сюда лечить. Я предлагала, а я, смею вас заверить, умею убеждать! – Она подмигнула. – Но он отказался. У него очень обаятельная улыбка. Очень. Совсем как у вас, магистр Рал.

– Войдите, – послышалось из-за двери, когда Ричард постучал.

Дрефан стоял на коленях перед свечами, горящими на столе у стены. Склонив голову, он молитвенно сложил руки.

– Надеюсь, не помешал? – спросил Ричард.

Дрефан оглянулся и, увидев брата, встал. Его глаза напомнили Ричарду глаза Даркена Рала. Они были такого же необычного синего цвета, и в глубине их таилось то же странное выражение. Ричард ничего не мог поделать с тревожным чувством, которое они у него вызывали. Иногда ему казалось, будто на него смотрит сам Даркен Рал.

Люди, прожившие всю жизнь в страхе перед Даркеном Ралом, наверняка приходили в ужас, глядя в глаза самого Ричарда.

– Чем ты занимаешься? – поинтересовался Ричард.

– Я молил добрых духов позаботиться о душе одного человека.

– Какого?

Дрефан вздохнул. Он казался усталым и печальным.

– О душе женщины, до которой никому не было дела.

– Женщины по имени Рози?

Дрефан кивнул.

– Как ты узнал о ней? – И тут же поправился: – Прости, я не подумал. Ты магистр Рал. И наверняка тебе сообщают о таких вещах.

– Да, кое о чем мне докладывают. – Тут Ричард заметил, что в комнате появилось что-то новенькое. – А ты, я вижу, решил немного украсить интерьер?

Дрефан увидел, на что смотрит Ричард, подошел к стулу возле кровати и взял в руки маленькую подушечку. Он любовно погладил вышитую на ней розу.

– Это ее подушечка. Они не знали, откуда она родом, поэтому Сайлас – это хозяин заведения – настоял, чтобы я взял это в благодарность за ту малую помощь, которую оказывал его женщинам. Платы я с них не брал. Если бы у них водились лишние деньги, они бы не занимались тем, чем занимаются.

Ричард плохо разбирался в вышивке, но ему показалось, что роза выполнена с любовью.

– Ты думаешь, она сама ее сделала?

– Сайлас не знает, – пожал плечами Дрефан. – Может, сама. А может, увидела где-то и купила, потому что на ней вышита роза, а ее звали Розой.

Глядя на цветок, он нежно водил по нему пальцем.

– Дрефан, а зачем ты ходишь… в такие места? Здесь немало других людей, нуждающихся в твоей помощи. Наши солдаты, которых ранил Джегань. Тебе и тут хватает работы. Почему ты ходишь в бордели?

Дрефан провел пальцем по вышитому стеблю.

– Солдат я тоже навещаю. И всегда прихожу вовремя, так что им не приходится меня искать.

– Но зачем вообще туда ходить?

На глаза Дрефана навернулись слезы. Он не отрываясь смотрел на цветок.

– Моя мать тоже была шлюхой, – прошептал он. – Я сын шлюхи. У некоторых из этих женщин есть дети. Они такие же, как я. Моя мать, как и Рози, легла в постель не с тем мужчиной. Никто не знал Рози. Никто не знал, кто она и откуда. Я даже не знаю имени моей матери – она не назвала его целителям, которым меня оставила. Сказала лишь, что она шлюха.

– Дрефан, прости. Это был глупый вопрос.

– Нет, это совершенно логичный вопрос. Никому нет дела до этих женщин. Их в кровь избивают мужчины, которые к ним приходят. Они заражаются ужасными болезнями. Их все презирают. Травники не пускают их в свои лавки, чтобы не подрывать себе репутацию, иначе порядочные люди перестанут у них покупать. Даже я не знаю, как лечить некоторые из тех болезней, которыми болеют эти женщины. Они умирают долгой и мучительной смертью. И все это лишь ради денег. Многие из них спиваются, и мужчины, пользуясь ими, расплачиваются выпивкой. Они теряют разум, им все становится безразлично. Некоторые из них надеются найти богатого мужчину, который возьмет их на содержание. Как моя мать. Но вместо этого только рожают ублюдков, таких как я.

Ричард мысленно обругал себя. А он-то уже был готов счесть Дрефана бесчувственным проходимцем!

– Ну, если тебе от этого станет легче, я тоже сын этого мерзавца.

Дрефан посмотрел на него и улыбнулся:

– Ясное дело. Но тебя хотя бы любила твоя мать. А меня моя – нет. Она даже не оставила мне своего имени.

– Не говори так, Дрефан! Твоя мать любила тебя. Она ведь позаботилась о твоей безопасности, верно?

Он кивнул:

– И спихнула меня чужим людям.

– Она «спихнула» тебя, потому что у нее не было выбора, ради твоей же безопасности. Ты даже не можешь представить, как ей было больно, как разрывалось у нее сердце, когда она оставляла тебя чужим людям. Она, наверное, очень любила тебя, если решилась на такое ради тебя.

– Мудрые слова, брат. – Дрефан улыбнулся. – С такими взглядами ты многого достигнешь.

– Иногда приходится идти на отчаянные поступки ради тех, кого любишь, – улыбнулся в ответ Ричард. – У меня есть дед. Так вот, он высоко ценит отчаянные поступки. И после того, как ты рассказал мне о своей матери, я, кажется, начинаю понимать, что он имел в виду.

– Дед?

– Отец моей матери. – Ричард лениво провел пальцами по золотой рукояти меча с выгравированным на ней словом «ИСТИНА». – Один из величайших людей, которых я когда-либо имел честь знать. Моя мать умерла, когда я был маленьким, и мой отец – я имею в виду человека, которого я считал своим отцом, – часто уезжал по торговым делам. По существу, меня вырастил Зедд. Думаю, во мне больше всего от него, чем от кого-то другого.

– Он еще жив?

Ричард отвел взгляд от синих глаз Дрефана. Глаз Даркена Рала.

– Я верю, что жив. Никто, кроме меня, в это не верит, но я верю. Иногда мне кажется, что, если я перестану верить, он умрет.

Дрефан положил руку Ричарду на плечо.

– Тогда продолжай верить. Может быть, ты и прав. Тебе повезло, что у тебя есть семья. Я это точно знаю, потому что у меня никого нет.

– Теперь есть, Дрефан. По крайней мере у тебя есть брат, а вскоре появится и свояченица.

– Спасибо, Ричард. Для меня это много значит.

– А как насчет тебя? Я слышал, за тобой бегают чуть ли не все женщины во дворце. Неужели ты никого из них не выбрал?

Дрефан улыбнулся отрешенной улыбкой.

– Девочки, только и всего. Девочки, которые воображают, будто знают, чего хотят, и падки на всякие глупости, которые на самом деле совершенно не важны. Я видел, что и на тебя многие заглядываются. Есть люди, которых притягивает власть. Как мою мать.

– Заглядываются на меня? Да ты фантазер!

– Кэлен очень красива. – Дрефан стал серьезен. – Тот счастливец, у кого есть столь благородная и сильная духом женщина. Такая встречается раз в жизни, да и то только если добрые духи тебе улыбнутся.

– Знаю. Я самый счастливый из смертных. – Ричард уставился в пустоту, думая о пророчестве и о том, что вычитал в дневнике Коло. – Без нее моя жизнь не имела бы смысла.

Дрефан засмеялся и хлопнул Ричарда по спине.

– Не будь ты моим братом, да к тому же еще хорошим, я отбил бы ее у тебя. Вообще-то, если вдуматься, тебе надо быть начеку. Я ведь могу еще и передумать!

Ричард улыбнулся:

– Я постараюсь!

– И обращайся с ней ласково! – Дрефан погрозил ему пальцем.

– А я по-другому и не умею. – Ричард решил сменить тему и обвел рукой простую маленькую комнату. – Почему ты все еще здесь? Мы можем подобрать тебе резиденцию получше.

Дрефан оглядел свое жилище.

– Да это просто королевские покои по сравнению с тем, как я жил у целителей. Мы живем просто. Я привык к тесноте, и в просторной комнате мне неуютно. – Он нахмурился. – Важно не то, в каком доме ты живешь. Счастье не в этом. Важен твой образ мыслей и забота о ближних. Человек должен помогать тем, кому, кроме него, помочь некому.

Ричард поправил браслеты. У него взмокли руки под кожаными лентами.

– Ты прав, Дрефан.

Ричард сам не заметил, как привык к новому окружению. Покинув Хартленд, он повидал немало роскошных дворцов. Его жилище в Хартленде не шло ни в какое сравнение даже с этой пустой комнатой, а ведь там он был счастлив. Он был счастлив быть лесным проводником.

Но, как сказал Дрефан, человек должен помогать людям, которым никто, кроме него, помочь не может. Необходимость быть магистром Ралом его угнетала. Только Кэлен облегчала ему эту участь. А теперь он должен отыскать этот Храм Ветров, пока не лишился всего, что имеет.

Но по крайней мере у него есть женщина, которую он любит больше всего на свете, а теперь еще появился и брат.

– Дрефан, ты знаешь, что означает «Рауг’Мосс»?

– Мне говорили, что это на древнед’харианском и значит «священный ветер».

– Ты знаешь древнед’харианский?

Дрефан взъерошил свои светлые волосы.

– Только эти два слова.

– Я слышал, что ты верховный жрец. Должно быть, тебе пришлось немало потрудиться, чтобы добиться этой чести.

– Это единственная жизнь, которую я знаю. Впрочем, стать верховным жрецом это главным образом стать козлом отпущения, когда дела начинают идти неважно. Если мы не в силах кому-то помочь, целители тыкают в меня пальцем и говорят: «Вот он у нас главный. С ним и разговаривайте». Я должен читать все доклады, объяснять расстроенным родственникам, что мы всего лишь целители и не можем отвратить зов Владетеля. Так что на самом деле это лишь звучит громко, а так…

– Уверен, что ты преувеличиваешь. Я горжусь тем, что ты так преуспел. А что такое Рауг’Мосс вообще? Откуда они взялись?

– Легенды гласят, что Рауг’Мосс основали много тысяч лет назад волшебники, чей дар был связан с целительством. Человечество начало утрачивать магию, и волшебников, особенно с даром исцеления, становилось все меньше. Озабоченные тем, что их дело может умереть вместе с ними, волшебники-целители решили брать учеников, не имеющих волшебного дара. Так появилась наша секта.

Ричарду это напомнило историю замка Волшебника. Как он вычитал в дневнике Коло, в замке, ныне пустующем, когда-то жили сотни и сотни волшебников со своими семьями.

– Так что теперь волшебников среди нас нет, – сказал Дрефан. – Рауг’Мосс обучены многому, но по сравнению с тем, что могли чародеи древности, мы обычные знахари. Мы делаем, что можем, пользуемся теми знаниями, которые передали нам истинные целители прошлого, но магии у нас нет, и наши возможности ограниченны. Жизнь наша простая и тяжелая, но приносит такую награду, которую не даст ни богатство, ни роскошь.

– Понимаю. Должно быть, это прекрасное чувство – быть нужным людям и помогать им.

– А ты? – с любопытством спросил Дрефан. – В чем заключается твой дар? Твой волшебный талант?

Ричард отвел взгляд. Его рука напряглась на рукояти меча.

– Я – боевой чародей, – тихо ответил он. – В пророчествах меня назвали «Фуер грисса ост драука», в переводе с древнед’харианского – «Несущий смерть».

В комнате повисла тишина.

Ричард откашлялся.

– Сначала я немало переживал по этому поводу, но потом пришел к пониманию, что быть боевым чародеем означает, что я рожден для того, чтобы помочь людям, защитить от тех, кто хочет их поработить. От мерзавцев вроде нашего отца, Даркена Рала.

– Понимаю, – пробормотал Дрефан. – Иногда самое лучшее применение нашим способностям – убить. К примеру, прервать жизнь, в которой не осталось никакой надежды на выздоровление, а лишь одна боль. Или прервать жизнь того, кто принесет бесконечную боль другим людям.

Ричард провел пальцем по серебряным кольцам на браслете.

– Да. Теперь-то я понимаю то, что ты сейчас сказал. Прежде я этого не понимал. Мы с тобой оба должны делать то, что нам не нравится, но что сделать необходимо.

Дрефан слегка улыбнулся.

– Немногие, кроме моих целителей, способны это понять. Я рад, что ты понимаешь. Иногда убийство – величайшая милость.

Я далеко не всем говорю эти слова. Приятно иметь брата, который их правильно понимает.

– Мне тоже, Дрефан.

Ричард хотел спросить у него еще что-нибудь, но раздался стук в дверь, и заглянула Райна.

– Магистр Рал, можно вас на минуточку?

– В чем дело, Райна?

– Надина. Она чем-то огорчена и сказала, что будет говорить только с вами.

Повинуясь жесту Ричарда, Райна распахнула дверь шире, и Надина протолкалась вперед.

– Ричард! Ты должен пойти со мной! – Она обеими руками взяла его ладонь. – Прошу тебя! Ричард, пожалуйста, пойдем со мной!

– Куда?

Надина казалась искренне встревоженной.

– Пожалуйста, Ричард! – Она потянула его за руку.

Ричард недоверчиво посмотрел на нее.

– Не возражаешь, если Дрефан пойдет с нами?

– Конечно, нет! Я сама хотела тебя об этом просить.

– Тогда пошли, раз уж это так важно.

Крепко держа Ричарда за руку, она потащила его за собой.