Не отдавая отчета в своих действиях, Хаген пружинистым движением ног вытолкнул себя из ячейки и быстро-быстро пополз куда-то в сторону траншей и блиндажа, располагавшихся на вершине холма.

Он нутром понял, что случилось. Русский танк развернул свою башню в сторону Хагена и теперь палил по нему прямой наводкой.

– Отто!.. Не бросай меня! Будь ты проклят! Не бросай меня!.. – кричал ему вслед Ранг. Невыносимый визг Готлиба действовал на уши хуже ударной волны.

Отто машинально прополз еще метр. Сознание будто возвратилось к нему, и он снова взял управление своим телом под контроль. В конце концов, он не окажет этому трусу Рангу перед смертью такой милости: пусть они тут оба подохнут, но Ранг не посмеет обозвать его трусом.

Стиснув зубы, сжимая ремень «Маузера» в правой ладони у самого ствола, он повернул назад. Он не мог бросить этого труса Ранга здесь одного. Их убьют в любом случае. Русские уже заняли траншеи, и деваться им некуда. И как еще иваны не подстрелили его? Очереди, выпущенные из танкового пулемета, хлестали в нескольких миллиметрах от хрипящего, самому себе что-то в голос бормотавшего Отто.

– Хаген! Хаген! Ты вернулся… ты вернулся… – завывающий визг Готлиба грозил перейти в истерику. Он, будто младенца, поддерживал правой рукой свою безжизненную, подстреленную левую.

Хаген схватил его за шиворот и с усилием подтянул к себе.

– Прошу тебя – заткнись… – зашипел он. – Ползти ты сможешь… Работай правым локтем. И не забудь винтовку. Черт, хотя бы подвязал руку…

– Мы погибнем, Отто… Ты вернулся… – как умалишенный, шептал Ранг.

– Только не думай, что я испугался твоих проклятий… – пробурчал Хаген, обернувшись.