Одно это с нами, вскользь оброненное политруком, сказало Аникину о переменах, произошедших в характере политрука за те какие-нибудь полчаса, пока длился бой. Аникин не раз и не два наблюдал на передовой такие перемены, может быть, самые большие, судьбоносные в жизни бойцов.

За время скоротечной атаки люди взрослели прямо на глазах, будто заново рождались на свет, выламываясь из ребячьей скорлупы своих страхов. Это вовсе не означало, что они вмиг становились бесстрашными героями, которые, вылупив неморгающие очи, перли на вражеские пулеметы. Нет, они просто вырастали из своего страха, как из штанишек, и становились мужчинами. Становились солдатами. А солдату мало выжить самому. Он должен прикрыть товарища и убить врага. Да, это главное. Здесь межа, которая разделяет мужчину и труса, и ее не перешагнуть и не перепрыгнуть. Трус жаждет только одного – «я должен выжить» – любой ценой, во что бы то ни стало. Только это я, я, я у него в голове. А для солдата своя жизнь не самоцель. Это залог того, что он будет и дальше хорошо делать свою тяжелую работу: убивать врагов. Для этого все средства хороши: ты можешь отмеривать семижды семь раз, быть осторожен, хитер и даже коварен. Ты даже можешь быть боязлив. Но только при одном условии: если все это для того, чтобы враг был повержен наверняка.

– Замкомвзвода говорит: минометчики… – протянув грязной ладонью по шмыгающему носу, продолжил Курносик. – Товарищ Липатов просит помочь…

– Липатов на правом?.. – не выдержав, с удивлением, риторически переспросил Аникин. – Ладно, давай, лейтенант, обратно к ним. Скажи: идем на подмогу…

– Вас понял… на подмогу… – повторил Куроносенко, тут же бросившись прочь от воронки, в глубь леса. Оттуда доносились выстрелы. Перестрелка усиливалась.

– Ладно… – проговорил Аникин, оглядываясь назад. Габаритные огни «самоходок» все так же плыли вдали, обозначая движение колонны. Значит, штрафников бросили на ликвидацию явившихся из лесу немцев, а основные силы, отстрелявшись, двинули по своему маршруту. И никакой серьезной поддержки в виде танков, «сушек» или хотя бы одной артиллерийской батареи не предвидится. И на том спасибо. Эти несколько снарядов, вовремя выпущенных по опушке экипажем лейтенанта Романченко, свое дело сделали.