Дым вокруг стационарной огневой точки еще не развеялся, пыль рухнувших стен в правом крыле еще не осела, а башенное орудие «пантеры» уже произвело выстрел по левому крылу. И здесь немцы продемонстрировали убийственную четкость пристрелки, обвалив прямым попаданием и последовавшим взрывом чуть не треть стены, смотревшей на площадь.

На какое-то время, в полном соответствии с замыслом Аникина, дом, откуда штрафники устроили гранатометную атаку, сковал на себя всю огневую мощь оборонявших баррикаду. Орудие «пантеры», обе «сорокапятки», пулеметы, ПТРы, стрелковое оружие – все палило по зданию.

В это время машина Головатого уже выкатывалась на оперативный простор. Башня танка была развернута в сторону вражеской «пантеры», готовясь произвести по ней выстрел. Маневр русских танкистов первым засек один из двух немецких расчетов 45-миллиметровых пушек. Он находился на самом краю баррикады, за угловым блоком, состоящим из залитых бетоном бревен и рельс.

После залпов, произведенных штрафниками Аникина по «пантере» из фаустпатронов, немецкие артиллеристы решили выдвинуть свое орудие из-за железобетонного укрытия перед баррикадой, чтобы вести огонь по позициям русских гранатометчиков, которые загораживал угол блока.

Еще когда они выкатывали пушку, командир расчета заметил, как напротив них из устья улицы на площадь движется русский танк. Заполошные крики немецкого офицера заставили подчиненных начать в судорожной суматохе готовить орудие к выстрелу прямо там, где их застала команда.

Фашистская «сорокапятка» произвела выстрел по танку в тот самый момент, когда башнер экипажа командирской «тридцатьчетверки» уже заслал в «казенник» остроголовый трассирующий бронебойный снаряд убойного 85-миллиметрового калибра, и стрелок-наводчик Федя Жаричев, выполняя команду «Огонь!» старшего лейтенанта Головатого, уже поймал в прицел башню фашистской «пантеры», выступающую над мостовой гигантской уродливой лепешкой.