Хаген вслед за Клоберданцем спрыгнул на брусчатку и чуть не упал, едва устояв на ногах. Они одеревенели и ни за что не желали слушаться. Отто с трудом сделал шаг, потом еще один, пытаясь размять непослушные конечности. Его тут же бесцеремонно толкнул бежавший напролом солдат со знаками отличия стрелка. Отто даже не успел возмутиться, только выхватив взглядом застывшую на лице солдата гримасу ужаса.

Рядом, с таким же успехом, пытался прийти в себя Клоберданц.

– Быстрее! Быстрее! – подстегнул их суровый окрик гауптвахмистра, который уже успел отдалиться на добрый десяток метров.

Напряженная атмосфера страха, которой было пропитано все вокруг, быстро привела Отто Хагена в норму. Он нагнал Пфлюгера, на бегу оправляя шинель и сдвигая подсумки, слишком сбившиеся вперед на поясном ремне.

Рев самолетов стал как будто утихать, но ухающая канонада взрывов, сотрясавших город, не смолкала. Следуя за гауптвахмистром, они быстро достигли первого перекрестка. Улочка, шедшая поперек, была намного у́же и сразу за перекрестком забирала вправо.

В сквозной проем изогнутой улочки проглядывалось яркое зарево пламени, которое бушевало в оконных проемах и проломах разрушенных крыш трех соседних зданий. У центрального дома фасадная стена была напрочь разрушена, и дом стоял, как человек с содранной кожей, у которого все сухожилия, мышцы и кости выперли наружу, зияя в задымленную улицу внутренностями своих трех этажей и комнат.

Когда они почти пересекли пространство перекрестка, ухо Отто уловило характерный, стремительно нарастающий свист, который тут же оборвался взрывом, окутавшим шапкой огня и дыма островерхую крышу здания, стоявшего напротив домов, охваченных пожаром. Крыша тяжело осела внутрь, взметнув кверху целый всполох огня и дыма.