Потапов прокричал команду взводного о том, что пока не стрелять и беречь патроны.

– Да куда тут стрелять! – выкрикивает в сторону Гвоздева Зарайский.

Крик его похож скорее на истерический вопль. Аркадий занимал позицию в нескольких метрах от Гвоздева. Пока неприятельские танки приближались, то и дело высовывался из-за бруствера. Глаза Зарайского становились все более расширенными, на лице все сильнее проявлялась целая гамма постоянно сменяющихся эмоций. Наверное, он, Демьян Гвоздев, со стороны сейчас выглядит так же.

Сейчас, когда пулеметы «тигров» кинжальным огнем накрыли траншеи, он сидит на корточках, прислонившись правым боком к жердям. Каска его съехала на ухо, он словно не замечает ее. Он стискивает в руках свою винтовку, как будто от того, насколько крепко он будет держаться за нее, зависит, выстоит ли весь штрафной батальон или нет.

Там впереди, откуда без передышки бьют и бьют пулеметные очереди, доносится шум взревевших двигателей. Значит, сбросив десант, танки снова пошли вперед. Пулеметный грохот и свист пуль на головой Демьяна утих, и он предпринял попытку выглянуть из-за стесанного бруствера на поле боя. Но в этот же миг новая волна артиллерийского грома придавила его обратно вниз.

Батарея Артемова и другие расчеты, из глубины позиций штрафников и с других закрытых огневых точек, произвели залп, который рассыпался по полю, выстроившись в достаточно плотную стену заградительного огня.

Демьян, прижавшись спиной к стенке окопа, глянул на Зарайского. Аркадий уже успел выглянуть из-за бруствера и снова нырнуть вниз.

– Ух, Дема, что там творится! – не сдерживая распиравшего его восторженного ужаса, прокричал боец. – Бьют прямой наводкой, а им хоть бы хны…

Теперь уже невооруженным глазом было видно, насколько огромными и мощными были эти квадратные «тигры». Их окутывал дым взрывов, а они как ни в чем не бывало ползли вперед. Каждый выстрел, произведенный из мощной тигриной пушки, оглушал, на несколько секунд наполняя голову звонким чугунным гулом.