XVII

Дымящуюся машину используют как заслон залегшие за ней пехотинцы. Слева и справа от подбитого танка раздается сухой треск автоматов. Вот из-под задней гусеницы застучала пулеметная очередь. Значит, танкисты, эвакуируясь, умудрились вытащить из горящей машины один из танковых пулеметов. Его очереди сковывают Фомина, не дают ему не только сменить огневую позицию, но и поднять голову.

Прохор использует в качестве стрелковой точки один из танковых «карманов». Он выдвинут на некоторое расстояние перед опушкой. Отсюда прицельный выстрел произвести намного проще. А вот убраться после этого выстрела на порядок сложнее. Вражеские пули выкосили всю растительность в радиусе десятка метров, и теперь подчистую срыт не только бруствер, но и земля вокруг него словно тщательно перемолота сапкой.

Артюхов тут же замечает затруднительное положение, в котором оказался его товарищ.

– Фома!.. Я прикрою!.. – кричит в сторону Прохора Тюха и тут же переводит огонь по вражеским гусеницам, пытаясь сбить захлебывающуюся от избытка патронов вражескую очередь.

На мгновение факелок под гусеницей гаснет. Этого времени Фоме достаточно. Он пружинисто выпрыгивает из «кармана» и, нырнув щучкой, мягко приземляется руками, потом лопатками и спиной и скатывается под прикрытие деревьев. По пути его больно колют сучья и иглы срезанных пулями ветвей, но он не замечает боли.

Одна из действующих по центру «пантер» приближается к опушке. Башня ее поворачивается, выцеливая танк лейтенанта Лебедева. Дуновение ветра с реки разгоняет дым на краю лесного выступа, открывая укрывшуюся среди деревьев машину. Пока наводчик направляет на нее ствол 75-миллиметрового орудия, курсовой пулемет методично обстреливает кромку лесополосы прямо перед собой.