Глава 10
Кэлен хотела было прогнать курицу, но почему-то никак не могла заставить себя решиться на это. Курица, продолжая свое занятие, одним глазом уставилась на нее.
Тук-тук-тук. Тук. Тук.
Именно этот звук Кэлен и слышала все это время.
– Кыш! – замахала она рукой. – Кыш!
Должно быть, это из-за насекомых. Это из-за них птица здесь. Поклевать насекомых.
Но почему-то Кэлен сама этому не верила.
– Кыш! Оставь его! Кыш!
Зашипев и взъерошив перья, курица подняла голову.
Кэлен отшатнулась.
Разрывая когтями мертвую плоть, курица медленно повернула голову к Кэлен и склонила голову набок, отчего гребешок упал, а бородка всколыхнулась.
– Кыш, – услышала Кэлен свой собственный едва различимый шепот.
Света не хватало, к тому же клюв птицы был покрыт запекшейся кровью, и Кэлен не могла определить, есть на нем метка или нет. Но в этом и не было необходимости.
«Добрые духи, помогите!» – мысленно взмолилась она.
Птица коротко кудахтнула. Вполне куриное кудахтанье, но Кэлен точно знала: это не так.
И тут она до конца поняла, что подразумевал Птичий Человек, говоря о курице-что-не-курица. Эта тварь выглядела как курица, ничем не отличаясь от всех прочих кур. Но это была не курица.
Это было воплощенное зло.
Кэлен ощущала это всеми фибрами души. Зло было очевидно, как ухмылка смерти.
Кэлен судорожно сжала воротник. Она настолько крепко вжалась в платформу, на которой лежал трупик младенца, что не удивилась бы, если б массивное ложе опрокинулось.
Первым инстинктивным желанием было обрушиться на тварь всей мощью своей магии. Магии, навечно уничтожившей личность, оставлявшей в душе лишь чувство полной и безоговорочной преданности Исповеднице. Именно благодаря этой магии приговоренные к смерти правдиво признавались во всех своих преступлениях. Или подтверждали свою невиновность. Волшебство Исповедниц способствовало окончательному торжеству правосудия.
Спасения от магии Исповедниц не существует. Она абсолютна и окончательна. Даже самые чудовищные маньяки имеют душу – потому уязвимы.
Магия Исповедницы была одновременно и средством защиты. Но действовала только на людей. На курицу она не произведет никакого впечатления. Не подействует на это воплощение жути.
Взгляд Кэлен метнулся к двери, прикидывая расстояние. Курица сделала шажок. Когти вцепились в лежавшую на пути руку Юни. Лапы задрожали от напряжения.
Курица отступила, напряглась и выплеснула струю фекалий Юни в лицо.
И издала кудахтанье, больше смахивающее на смех.
Кэлен отчаянно сожалела, что не может убедить себя в том, что спятила. И выдумывает невесть что.
Увы, она отлично знала, что находится в здравом уме.
Да, против этой твари не поможет не только магия Исповедницы. Даже огромное преимущество в росте и силе ничего не значат перед этим порождением Тьмы. Хорошо, если удастся просто ноги унести.
Именно этого Кэлен хотелось больше всего – унести ноги.
Жирный коричневый жук пополз по руке. Сдавленно взвизгнув, Кэлен смахнула жука и шагнула к двери.
Курица слетела с тела Юни и приземлилась перед дверью.
Кэлен судорожно пыталась собраться с мыслями. Курица безмятежно кудахтала. Потом склевала жука, которого Кэлен смахнула с руки. Проглотив насекомое, повернула голову и поглядела на Кэлен. Гребешок и бородка покачивались из стороны в сторону.
Кэлен посмотрела на дверь, соображая, как побыстрее выскочить наружу. Отпихнуть курицу с дороги? Попытаться отогнать от двери? Просто игнорировать и попробовать выйти?
Она вспомнила слова Ричарда: «Юни обозвал бесчестным того, кто убил курицу. Вскоре Юни умер. Я бросил палку в сидевшую на окне курицу, и вскоре она напала на мальчика. Это по моей вине Унги пострадал. И я не хочу снова повторить ту же ошибку».
Кэлен тоже не хотела повторять ошибку. Эта тварь запросто может кинуться ей в лицо. Выклевать глаза. Вскрыть шпорой сонную артерию. И тогда она истечет кровью. Кто знает, насколько она, эта курица, сильна и на что способна?
Ричард настаивал, чтобы все были с курами исключительно вежливы. Жизнь Кэлен внезапно оказалась в прямой зависимости от его слов. Подумать только – совсем недавно она считала их глупостью! А теперь взвешивает свои шансы, прикидывает варианты, исходя из того, что тогда сказал Ричард.
– Ой, Ричард, – шепотом взмолилась она. – Прости меня!
Что-то коснулось пальцев ноги. Быстрого взгляда в темноте оказалось недостаточно, чтобы разглядеть, но Кэлен показалось, будто она видит ползущих по ноге насекомых. Кто-то из этой ползучей пакости лез по лодыжке под штаниной. Она дернула ногой. Насекомое держалось крепко.
Кэлен наклонилась и шлепнула по штанине, желая прогнать ползуна, но ударила слишком сильно и раздавила его на ноге.
Тут же торопливо выпрямилась, стряхивая запутавшихся в волосах насекомых и взвизгнула, когда сороконожка тяпнула ее в ладонь. Кэлен брезгливо стряхнула ее на пол. Сороконожка плюхнулась на землю, и курица немедленно склевала ее.
Взмахнув крыльями, курица внезапно перелетела обратно на тело Юни. Быстро перебирая лапами, она подобралась к голове и уставилась на Кэлен. Черный глаз взирал на нее с холодным любопытством. Кэлен сделала неуверенный шажок у двери.
– Мать! – произнесла курица.
Кэлен вздрогнула.
Она отчаянно старалась успокоить дыхание. Сердце колотилось так, будто готово вырваться из груди. Пальцы судорожно цеплялись за край платформы.
Должно быть, тварь всего лишь издала звук, похожий на слово «мать». Просто Кэлен – Мать-Исповедница и привыкла слышать это обращение. Ей страшно, и потому мерещится со страху всякая всячина.
Кэлен снова взвизгнула: что-то тяпнуло ее за щиколотку. Пытаясь смахнуть забравшегося в рукав жука, Кэлен нечаянно сбросила с платформы светильник. Он с тихим звоном шлепнулся на грязный пол.
Мгновенно в хижине воцарилась кромешная тьма.
Кэлен резко обернулась, почувствовав, как что-то поползло между лопаток по волосам. Судя по писку и звуку – мышь. К счастью, от резкого движения зверек упал.
Кэлен застыла. Прислушиваясь, она пыталась различить, двигается ли курица, не спрыгнула ли на пол. В комнате царила гробовая тишина, лишь в ушах громко пульсировала кровь.
Кэлен начала отступать к двери. Ступая по гнилой соломе, она неимоверно сожалела о сброшенных сапогах. Вонь забивала ноздри. Казалось, она никогда уже не сможет снова почувствовать себя чистой. Но ей было на все наплевать, лишь бы выбраться отсюда живой.
В темноте раздался кудахчущий смех.
И вовсе не оттуда, откуда его можно было ожидать. Смех раздался из-за спины.
– Пожалуйста, я не хотела ничего дурного, – сказала Кэлен во тьму. – И не думала проявлять неуважение. Я оставлю тебя заниматься твоим делом, если не возражаешь.
Кэлен сделала еще шажок к двери. Она ступала медленно и осторожно, на случай если курица окажется впереди. Ей вовсе не хотелось случайно пнуть тварь и тем разозлить. Не стоит недооценивать эту мерзость.
Исповеднице не раз приходилось яростно атаковать казавшегося непобедимым врага. И она отлично знала цену внезапной решительной атаке. Но сейчас она почему-то твердо знала, что этот противник, если пожелает, убьет ее с такой же легкостью, с какой она сама способна свернуть шею настоящей курице.
И если она затеет драку, то проигравшей стороной окажется тоже она.
Кэлен коснулась плечом стены и стала на ощупь нашаривать дверь. Ничего. Кэлен ощупала обмазанную глиной стенку с другой стороны. Двери не было.
Безумие какое-то! Она ведь вошла через дверь. Здесь должна быть дверь! Куроподобная тварь довольно кудахтнула.
Сдерживая слезы ужаса, Кэлен повернулась и прижалась спиной к стенке. Должно быть, она перепутала направление, пока вертелась, стряхивая мышь. Просто повернула не в ту сторону, только и всего. Дверь никуда не делась. Просто Кэлен пошла не туда.
Но тогда – где дверь?
Она раскрыла глаза как можно шире, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в чернильной тьме. И тут новая ужасная мысль пронзила ее сознание. А что, если курица выклюет ей глаза? Если эта тварь любит именно это – выклевывать глаза?
Кэлен услышала свой собственный панический всхлип. Соломенная крыша протекала. Тяжелая капля упала на голову, и Кэлен подпрыгнула. Сверкнула молния, и Кэлен увидела левую стену в свете зарницы. Нет, это дверь. Отблеск молнии пробился сквозь щели дверного косяка. Прокатился громовой раскат.
Кэлен отчаянно метнулась к выходу. В кромешной тьме она ушиблась бедром об угол платформы, ударила пальцы ноги о кирпичный угол. Чисто рефлекторно схватилась от боли за стопу. Прыгая на одной ноге, чтобы не упасть, наступила на что-то твердое. Жгучая боль пронизала ногу. Кэлен попыталась ухватиться хоть за что-нибудь, отдернула руку, ощутив под ладонью окоченевшее тельце, и с грохотом шмякнулась на пол.
Ругаясь сквозь зубы, Кэлен поняла, что наступила на горячий светильник. Она потерла ногу. На самом деле не очень-то и обожглась. Просто у страха глаза велики, вот и показалось, что ногу прожгло насквозь. Впрочем, из ноги, которую она ушибла об угол, текла кровь.
Кэлен сделала глубокий вдох. Нельзя впадать в панику, выговорила она себе, иначе дело дрянь. Никто, кроме нее самой, ей сейчас не поможет. А значит, надо собраться и сохранять трезвую голову, чтобы выбраться отсюда.
Она еще раз вдохнула поглубже. Все, что сейчас требуется, – это добраться до двери. Тогда она сможет выскочить. И спастись.
Кэлен поползла вперед. Покрывавшая пол солома была мокрой – от дождя ли, или от стекавшей с платформ жидкости, Кэлен не знала. Она сказала себе, что люди Тины уважительно относятся к мертвым. И ни за что не оставили бы здесь грязной соломы. Солома наверняка чистая. Только почему же она тогда так воняет?
Огромным усилием воли Кэлен не фиксировала внимания на кишащих вокруг насекомых. Когда ее решимость хранить молчание иссякла, Кэлен тихонько застонала. Она ползла лицом к двери и увидела, как очередная молния высветила контур. Осталось совсем чуть-чуть.
Кэлен не знала, куда подевалась курица, и молилась, чтобы та снова занялась выклевыванием глаз у Юни.
Но в следующей вспышке она увидела лапы курицы между собой и щелью под дверью. Едва ли в футе от ее лица.
Кэлен медленно поднесла трясущуюся ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза. Она знала, что в любой момент куроподобный монстр кинется выклевывать ей глаза – точно так же, как выклевал их у Юни. Она задохнулась от ужаса, представив себе, что ей выклевали глаза. Мысленно увидела льющуюся из растерзанных пустых глазниц кровь.
Она ослепнет. Окажется совсем беспомощной. И никогда больше не увидит улыбающихся серых глаз Ричарда.
В волосах, пытаясь высвободиться из пут, копошился жук. Кэлен попыталась его смахнуть, но тщетно.
Внезапно что-то ударило ее по макушке. Кэлен вскрикнула. Жук исчез. Курица склевала его прямо с головы. Быстрый удар клювом оказался довольно болезненным.
– Спасибо, – вынудила себя Кэлен поблагодарить курицу. – Большое тебе спасибо. Очень тебе признательна.
И взвизгнула, когда клюв ударил по руке. Там полз жук. Курица вовсе не клюнула ее в руку, а слопала жука.
– Извини, что я завопила, – сказала Кэлен. Голос ее дрожал. – Я просто не ожидала. Спасибо тебе еще раз.
Клюв пребольно ударил ее по макушке. На сей раз никакого жука не было. Кэлен не знала, посчитала ли курица, что там насекомое, или хотела пробить ей голову. От курицы изрядно воняло.
Кэлен снова поднесла ладонь к глазам.
– Пожалуйста, не делай этого. Мне больно. Пожалуйста, не клюй меня.
Острый клюв защипнул вену на тыльной стороне ладони, которой Кэлен прикрывала глаза. Курица потянула, будто пыталась вытащить из земли червяка.
Это был приказ. Тварь желала, чтобы Кэлен убрала руку.
Клюв резко рванул кожу. В значении этого движения ошибиться было невозможно. «Убери руку, – означал он. – Убери, или пожалеешь».
Если тварь разозлить, трудно даже представить, что она может сотворить. Совсем рядом лежит тело Юни как напоминание о возможных последствиях.
Кэлен сказала себе, что если тварь клюнет ее в глаз, то она схватит ее и попытается свернуть шею. Она будет бороться. Но только если тварь покусится на глаза.
Все ее инстинкты вопили, возражая против столь глупого и опасного поступка. И Птичий Человек, и Ричард – оба заявляли, что это не курица. Теперь Кэлен нисколько не сомневалась в их правоте. Но у нее может просто не остаться иного выбора.
Если она начнет битву, это будет битва не на жизнь, а на смерть. Кэлен не испытывала ни малейших иллюзий насчет своих шансов. И все же, несмотря ни на что, она, возможно, будет вынуждена сражаться. До последнего вздоха, если понадобится. Как учил ее отец.
Курица ухватила кусок кожи побольше и выкрутила. Последнее предупреждение.
Кэлен осторожно убрала дрожащую руку. Тварь довольно кудахтнула.
Опять сверкнула молния. Кэлен, впрочем, уже не нуждалась в освещении. Тварь находилась буквально в нескольких дюймах. Достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание.
– Пожалуйста, не трогай меня.
Раскат грома прогрохотал так, что можно было оглохнуть. Курица закудахтала и резко повернулась.
Тут Кэлен поняла, что это не гром. Кто-то пинком открыл настежь дверь.
– Кэлен! – раздался голос Ричарда. – Ты где?
Она мгновенно вскочила на ноги.
– Ричард! Осторожно! Это курица! Курица!
Ричард ринулся к монстру. Курица проскользнула у него между ногами и выскочила наружу.
Кэлен хотела кинуться Ричарду на шею, но он не дал ей, сорвав с плеча ближайшего из оставшихся снаружи охотников лук. Тот не успел даже среагировать на внезапный выпад, а Ричард уже выхватил из его колчана стрелу. Еще мгновение – и стрела лежала на натянутой тетиве.
Курица отчаянно улепетывала по грязи, с каждой вспышкой молнии удаляясь все дальше.
Раздался звон тетивы. Стрела со свистом пронзила воздух.
Кэлен услышала глухой звук, когда стальной наконечник достиг цели.
Во вспышке молнии она увидела, как курица обернулась. Стрела попала ей сзади точно в голову и наполовину торчала из раскрытого клюва. По древку стекала кровь, капая с наконечника в лужи и на оперение птицы.
Охотник присвистнул, оценив выстрел.
Снова почернело и прогрохотал гром. Следующая вспышка осветила удиравшую за угол курицу.
Ричард бросился ей вслед.
Кэлен – за ним. На бегу охотник протянул Ричарду вторую стрелу. Ричард натянул тетиву и вскинул лук на изготовку. Они вылетели за угол.
И резко остановились. Там, в грязи, прямо посреди улочки, лежала окровавленная стрела. Курица исчезла.
– Ричард, – выдохнула Кэлен, – теперь я тебе верю!
– Догадываюсь, – ответил он.
Сзади раздалось громкое «фуф-ф».
Высунув головы из-за угла, они увидели, что крыша дома мертвых полыхает огнем. А сквозь распахнутую дверь Кэлен разглядела горящую на полу солому.
– У меня была с собой свечка. Она упала на солому. Но фитиль потух. Я точно знаю, что потух, – проговорила Кэлен.
– Может, это молния, – ответил Ричард, глядя на рассекший темное небо зигзаг.
В разгоревшемся пламени окружавшие дом мертвых здания, казалось, танцевали какой-то колеблющийся танец. Несмотря на довольно приличное расстояние, Кэлен ощутила на лице жар. Горящая солома и искры взлетали в ночное небо.
Из пелены дождя появились охранники и собрались вокруг. Владелец стрелы передал ее своим друзьям, шепнув при этом, что Ричард-С-Характером пристрелил злого духа и прогнал его.
Из-за угла дома появилась еще пара, некоторое время смотрела на огонь, а потом присоединилась к остальным. Зедд, чьи седые волосы в свете пожара сделались красно-оранжевыми, протянул руку. Один из охотников положил окровавленную стрелу ему на ладонь. Зедд быстро осмотрел ее и передал Энн. Та покатала стрелу в пальцах и вздохнула, будто стрела поведала ей свою историю и подтвердила худшие опасения.
– Это шимы, – проговорил Ричард. – Они здесь. Теперь-то ты мне веришь?
– Зедд, я видела его! – воскликнула Кэлен. – Ричард прав. Это не курица. Эта тварь сидела в доме мертвых и выклевывала Юни глаза. И она говорит. Она обратилась ко мне по титулу – «Мать-Исповедница».
В серьезных глазах старого волшебника отражался огонь. Наконец он кивнул.
– Некоторым образом ты прав, мой мальчик. Это действительно серьезнейшая проблема, но это не шимы.
– Зедд, я же говорю тебе, она была… – начала возражать Кэлен, указывая на горевший дом.
И замолчала, когда Зедд протянул руку и достал из ее волос перышко. Зажав его между указательным и большим пальцами, он медленно покрутил перо. На глазах у всех присутствующих перо обратилось в дым, растаявший в воздухе.
– Это был Шнырк, – пробормотал волшебник.
– Шнырк? – нахмурился Ричард. – Это еще что такое? И откуда ты знаешь?
– Мы с Энн сотворили ряд проверочных заклинаний, – ответил старый волшебник. – Ты предоставил нам необходимые доказательства, которых нам недоставало, чтобы убедиться окончательно. Следы магии на стреле подтверждают наши подозрения. У нас серьезные неприятности.
– Это творение тех, кто предался Владетелю, – пояснила Энн. – Тех, кто владеет Магией Ущерба. Сестер Тьмы.
– Джеган, – прошептал Ричард. – У него есть сестры Тьмы.
Энн кивнула.
– В прошлый раз Джеган подослал убийцу-волшебника, но вы с ним совладали. И вот теперь он направил нечто гораздо более опасное.
– Ты был прав в своей настойчивости, но ошибался в выводах, – положил Зедд руку на плечо внука. – Мы с Энн уверены, что можем противодействовать заклинанию, призвавшему Шнырка. Постарайся не беспокоиться. Мы поработаем над этим и найдем решение.
– Ты так и не сказал, что это за Шнырк такой. В чем его задача? Для чего его призвали?
Прежде чем заговорить, Энн переглянулась с Зеддом.
– Его призвали из Подземного мира. С помощью Магии Ущерба. И его предназначение – повредить магии в мире живых.
– Как и шимы, – испуганно выдохнула Кэлен.
– Это достаточно серьезная тварь, – подтвердил Зедд, – но ни в какое сравнение с шимами не идет. Мы с Энн далеко не новички и сами не без возможностей. Теперь благодаря Ричарду Шнырк исчез. Поскольку его раскрыли, он вернется не скоро. Идите спать. Джеган, к счастью, оказался неумехой, и его Шнырк выдал себя прежде, чем успел причинить существенный вред.
Ричард оглянулся на бушующий огонь, будто пытаясь что-то сообразить.
– Но каким образом Джеган…
– Нам с Энн необходимо отдохнуть, чтобы мы смогли точно сказать, что именно сделал Джеган и как этому противостоять. Это довольно сложно. Позволь нам делать то, что мы умеем и должны.
Ричард наконец-то обнял Кэлен за талию и привлек поближе, кивнув деду. Одобрительно похлопав Зедда по плечу, он повел Кэлен к дому духов.
