Книга: Из штрафников в разведку
Назад: Глава 8. Сентябрь 1943 года
Дальше: Глава 10. Сентябрь 1943 года. Северо-Западный фронт. Начало

Глава 9. Сентябрь 1943 года. Северо-Западный фронт

Мелкий дождик вяло сеялся из обложивших небо скучно-серых туч, словно никак не мог раскачаться и превратиться в настоящий осенний дождь. Или просто не хотел – берег силы, зная, что впереди еще большая часть осени и много серьезной работы. Вообще-то работы у дождей хватает в любой сезон, но весна и лето, когда все зеленеет и радуется теплу, возможно, им нравятся больше – все-таки повеселее, чем в дни осенней унылости.
Красноармейцы из пополнения, прибывшего в полк, стояли в строю по стойке «вольно» и без особого интереса посматривали на «покупателей» – командиров, отбиравших бойцов для своих подразделений. В первую очередь требовались специалисты – причем самых разных профессий. Только совершенно не знакомые с армейской жизнью люди полагают, что на войне нужны лишь летчики и танкисты, стрелки и пулеметчики. Нет, для нормальной работы огромного организма по имени Армия нужны и пекари, и шорники, и мастера-оружейники, и десятки других знатоков своего дела.
Бойцы, переговариваясь вполголоса, беззлобно поругивали дождь и по-солдатски терпеливо ждали, когда же закончится тягомотина с распределением, когда перед строем появился еще один «купец». На фоне прочих командиров, большей частью хмурых и неулыбчивых, этот лейтенант смотрелся просто орлом – хоть сейчас в кино снимай вместо товарища Крючкова. Типичный русак среднего роста, вроде и не богатырского сложения, но явно сильный и легкий на ногу, ловкий и верткий в драке… Правда, в первую очередь лейтенант обращал на себя внимание взглядом: скользящим, холодным и цепким. Примерно так же смотрят опытные милиционеры и не менее опытные битые урки.
– Товарищи красноармейцы, будем знакомы: я лейтенант Прохоров, командир взвода пешей разведки полка! Имею вопрос: кто желает служить в моем героическом подразделении? Работа у нас сложная, маленько опасная – не без этого, – но чрезвычайно нужная и почетная. Снабжение отличное, и наградами командование нас не обижает – если заслужим, конечно. Ну, есть смелые и ловкие? Предупреждаю: берем только добровольцев, да и то не всех, а лучших!
– А как у вас с водочкой, товарищ лейтенант? – насмешливо спросили из строя.
– Честно? – Прохоров с хорошо разыгранной опаской оглянулся и доверительно понизил голос: – Да хоть залейся! Но… мне, товарищи мои дорогие, разведчики нужны, а не пьянь подзаборная.
– Так у вас, может быть, и патефон есть, а, товарищ лейтенант? Я музыку страсть как люблю! – еще кто-то из бойцов решил пошутить.
– Вот патефона нет, – сокрушенно вздохнул командир разведчиков и улыбнулся: – А зачем он нам? Мы разведчики – нам все больше приходится слушать те пластинки, что немцы на своих патефонах в окопах крутят. А они, гады, между прочим, часто и наши песни слушают – «Катюшу», например…
Проходя мимо Миронова, лейтенант вдруг притормозил и заинтересованным взглядом сначала посмотрел на нож, красовавшийся на ремне, а уж потом обратился к хозяину:
– Фамилия?
– Рядовой Миронов, – слегка насторожился Алексей.
– Товарищ рядовой Миронов, – указывая пальцем на нож, Прохоров с преувеличенной вежливостью спросил: – Поинтересоваться позволите?
Лешка молча пожал плечами, и лейтенант, ловко выхватив нож из ножен, восхищенно покачал головой:
– Отличный нож, товарищ Миронов! Прямо-таки замечательный… Махнем не глядя, пехота? А я тебе, к примеру, «парабеллум» трофейный дам. Или зажигалку – настоящее червонное золото, между прочим!
– Не могу, товарищ лейтенант, – это подарок. И память. Извините, но никак не могу.
– Дареное не дарят – уважаю, – покладисто согласился Прохоров и тут же спросил: – Воюешь давно?
– Да нет – с августа, – честно признался Алексей и добавил: – И то почти месяц в госпитале пробыл.
– Молодой, здоровый, обстрелянный, – вкрадчиво начал перечислять лейтенант, с явным сожалением возвращая клинок, – да еще и с таким ножом в придачу. Слушай, Миронов, да ты же для разведки – просто находка! Вся дорога твоя – к нам! Или слабо, товарищ красноармеец?
– Да попробовать, конечно, можно, – рассудительно сказал Лешка и, не без сомнения, спросил: – Так вам же, небось, богатыри нужны двухметровые, гренадеры. А какой из меня богатырь – чуть выше метра. Это если вместе с пилоткой. Да и не знаете вы меня совсем! Вдруг толку от меня не будет никакого? Или, например, посмотрите вы мое личное дело и сразу скажете, мол, нет, нам таких не надо!
– Отвечаю по порядку… – кивнул Прохоров и терпеливо пояснил: – Насчет богатырей я тебе так скажу: толку от них чаще всего чуть, а шума много. И бегать они плохо умеют – уже через полверсты эти здоровенные мужики задыхаются и помирать начинают. Теперь по поводу «не знаете»: дело, брат, покажет, годишься ты нам или нет. Если что, не велика беда – вернешься в обычную пехоту. И такое у нас бывает, даже не сомневайся. Так что, пойдешь? Или в коленках слабоват – с таким-то ножом!
– А пойду! – с легким вызовом улыбнулся Миронов, внутренне все же немного сомневаясь в разумности своего согласия и понимая, что лейтенант почти как мальчишку откровенно разводит его «на слабо». Но, поскольку первое слово все-таки уже вылетело, отыгрывать назад было поздно и не очень солидно для обстрелянного красноармейца и просто серьезного человека. Да и Прохоров Алексею откровенно понравился – почему бы и не попробовать повоевать под началом такого командира? Вон на груди целых два ордена поблескивают: Красная Звезда и орден Отечественной войны второй степени. Да еще и медали…
– Вот и хорошо, – скуповато улыбнулся лейтенант и тут же посерьезнел: – Не журись, пехота, думаю, толк из тебя будет. Глаз у меня на эти дела наметанный, не первый день замужем…
Прохоров еще разок прошелся вдоль строя, отобрал еще двоих и, приказав дожидаться, пока он утрясет все бумажные дела и формальности с начальством и писарями, отправился в штаб. То ли бумаг лейтенанту пришлось перебрать немало, то ли писарь достался не слишком расторопный, но появился Прохоров примерно часа через полтора.
– Заждались, разведчики? – жестом приказывая следовать за собой, лейтенант доверительно – уже как своим – сообщил: – С пэ-эн-ша-два пришлось маленько задержаться, кое-какие делишки обсудить. Если кто случаем не в курсе, поясняю: ПНШ-2 – это второй помощник начальника штаба по разведке. Именно он есть наше непосредственное начальство, и мы, как и положено, нашего капитана любим и уважаем. Иногда, когда он сильно не в духе, бывает, и побаиваемся – в меру, конечно. Но больше все-таки уважаем – мужик он толковый, грамотный и с понятием… А то, что подождать пришлось, так это и полезно! Уметь ждать, товарищи, это для разведчика первое дело.
Лейтенант, почти безостановочно балагуря, вел пополнение к расположению своего взвода, разместившегося в двух землянках. По пути Прохоров показывал хозяйство полка и давал краткие пояснения, где что находится и какими делами занимаются разбросанные на довольно обширном пространстве подразделения и службы.

 

Стрелковый полк РККА образца 1943 года – далеко не самая маленькая воинская часть, насчитывающая около двух с половиной тысяч человек личного состава. Кроме непосредственно стрелковых батальонов, рот и взводов есть в полку и своя артиллерия, транспорт, саперная рота и взвод химической защиты, связисты и даже свои средства ПВО – противовоздушной обороны. Это не считая вспомогательных и хозяйственных служб вроде кухонь, банно-прачечного хозяйства и санитарной роты.
– А у вас тут вроде тихо, – небрежно заметил один из будущих разведчиков, на что лейтенант, не сбавляя шага, озабоченно нахмурился и коротко ответил:
– Вот именно вроде! – Правда, тут же не удержался и добавил: – Сами знаете, такая тишина порой хуже боя нервы выматывает. Раз тихо, значит, или мы, или немцы что-то затевают. Лучше, конечно, чтобы мы. А если фрицы, то об этом как раз у нас с вами и будут спрашивать! А если мы не сможем узнать и толково ответить, то и вас, и меня надо большой палкой бить и из разведки гнать, чтоб даром хлеб не ели…
– Так, наверное, надо к немцам в тыл сходить, языка взять и через него все планы фрицев и узнать! Так я говорю, товарищ лейтенант? – подал голос и третий из отобранных Прохоровым.
– Ну, вообще-то так, но в тыл к немцам «сходить» – это тебе, дорогой мой, не за ближнюю елку по нужде сбегать, – насмешливо покосился на красноармейца взводный. – А вот мы и пришли! Добро пожаловать, так сказать, в наши апартаменты…
«Апартаменты» оказались, на взгляд Алексея, уже знакомого с окопным бытом передовой, почти царскими: просторная землянка с двухъярусными дощатыми нарами, теплая и даже по-своему уютная. Главное – сухая, чему, вероятно, немало способствовала небольшая печурка в торце, над которой и сейчас сушились несколько пар портянок и что-то из одежды. В проходе между нарами стоял небольшой стол, на котором стояли чистые котелки, пара пустых консервных банок и почти невообразимая роскошь – настоящая керосиновая лампа со стеклом, именуемая в народе «летучая мышь». На гвоздях, вбитых в столбы, подпирающие двойной накат из бревен, висели несколько автоматов, винтовок и выцветших вещмешков. Правда, запах в землянке мало напоминал ароматы дворцовых цветников: довольно острая смесь из табачного перегара, портяночного амбре и крепкого мужского пота. Но на передовой к подобным мелочам, способным довести до обморока какую-нибудь утонченную фрейлину, человек привыкает быстро – на войне хватает вещей и похуже.
– Товарищ лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось, – боец, без особого рвения поднявшийся с ближних нар, небрежно бросил ладонь к виску. – Взвод находится на занятиях. Кроме отдыхающих, конечно. А Карпенко на НП полка дежурит. Это и есть наши новенькие?
– Да, они самые, – кивнул Прохоров. – Покажи им свободные нары, объясни, где, что и как. А я пока тоже на НП смотаюсь – посмотрю, что там за день нового стряслось.
– Так сегодня ночью выход?
– Пока не знаю, – уклончиво ответил лейтенант и направился к выходу. – Там видно будет…
Миронов занял отведенное дежурным место, развесил-разложил свои нехитрые пожитки, еще раз обвел взглядом землянку и мысленно прикинул: «Жить можно, а дальше, как сказал лейтенант, видно будет!»
Под вечер вернувшиеся к ужину разведчики набились в землянку, отчего жилище сразу стало не таким уж и просторным, как показалось поначалу. Новички быстро перезнакомились с разведчиками, хотя и ясно было, что с первого раза всех не запомнишь. Правда, одного из старожилов не запомнить было трудно: мрачноватого вида здоровяк оценивающе посмотрел на худощавого Миронова, помолчал и, шмыгнув носом, посоветовал:
– Ты, товарищ Миронов, хоть и комсомолец, а за здоровье Дукина каждый день молись! Чтоб не убило его и не ранило. Наши все молятся – потихоньку, конечно, чтобы товарищ замполит не услышал.
– А Дукин – это кто? – осторожно поинтересовался Лешка, чувствуя какой-то подвох.
– Дукин – это я, – со вздохом пояснил мужичина. – Метр восемьдесят два, вес – почти девяносто. Два котелка каши съедаю за раз… А у нас в разведке закон: с задания возвращаются все! Никогда своих не бросаем – ни раненых, ни убитых. Вот и думай, как ты меня – если что такое – потащишь? Пупок-то сразу и развяжется. А какой из тебя без пупка боец… Теперь соображаешь?
– Соображаю, товарищ Дукин, – покладисто кивнул Алексей, чувствуя на себе заинтересованные взгляды разведчиков, и с преувеличенной серьезностью пообещал: – Обязательно помолюсь – только очень тихо.
– Во-от, – назидательно поднял указательный палец Дукин, – уже вникаешь, молодец! Это как раз и есть, можно сказать, главное правило разведчика: все надо делать очень тихо, чтобы ни одну птичку или мышку не спугнуть…
Перед отбоем Миронов вышел из землянки, чтобы немного подышать свежим воздухом. Сырая и холодная ночь заставляла слегка ежиться под накинутой на плечи телогрейкой – хотелось побыстрее вернуться в уютное тепло землянки. Но Алексей все медлил и не уходил – слишком уж много событий навалилось за один короткий день, и надо было все хорошенько обдумать. Вроде бы приняли их неплохо – во всяком случае, какого-то заметного отчуждения или насмешливого превосходства никто из разведчиков не выказывал.
«А дальше видно будет! – снова вспомнил Лешка слова комвзвода. – Конечно, мне еще до настоящего разведчика далеко, но я буду очень стараться, чтобы…»
Миронов прислушался к глухо простучавшей где-то в отдалении пулеметной очереди, равнодушно проследил за полетом очередной медленно гаснущей осветительной ракеты. Попытался представить, как он, Лешка Миронов, вот такой же ночью ползет по нейтральной полосе, и немецкие передовые траншеи все ближе, ближе… Сможет ли он? Алексей жестко усмехнулся, еще разок повторил так полюбившиеся ему слова лейтенанта и отправился спать. Впервые за долгое время Миронов спал спокойно и крепко, без сновидений…
Назад: Глава 8. Сентябрь 1943 года
Дальше: Глава 10. Сентябрь 1943 года. Северо-Западный фронт. Начало