Парни Фролова переправлялись через Буг по правую руку от отделения Аникина. Русло возле Виноградного Сада было широкое, берега крутые и заиленные, течение быстрое, неровное, сплошь в круговоротах.

Отчалили почти одновременно, но на стремнине фроловских стало быстрее остальных относить к противоположному берегу.

Костя получил ранение еще во время переправы. Фашисты были готовы к речной атаке и встретили силуэты плескавших веслами лодок шквальным огнем. Пулеметы и минометы секли и рвали поверхность воды с такой плотностью, что казалось, вода закипает. Протяжный рев, потом шлепок мины о воду и тут же «ба-бах» — сноп кипящей воды взметается вверх. Несколько лодок и плотов сварились в этом кипятке. Прямые попадания мин в долю секунды превратили дерево плотов и плоть солдат в кровавую мешанину, разбавленную речной водой. Пулеметные очереди, шныряя по ночной глади, цеплялись за какую-то из лодок и принимались кромсать борта, весла, сжимавшие их руки. Расстреливали методично, пока не оставалось в лодке никого в живых. Кто-то, уже схватив одну или две пули, в отчаянии прыгал в воду, ища там спасения. Но немецкие пулеметчики доставали их и в воде. Добивали барахтающегося, пока его труп или еще живое, но беспомощное тело не исчезало в непроглядной, зыбучей бугской мгле.

Фролов, несмотря на пробитую пулей грудь, добрался вплавь до противоположного берега. Выбравшись одним из первых на илистую глину, коченеющий от ледяной воды и потери крови, он занял оборону и тут же открыл огонь из своего ППШ по пулеметным гнездам противника. Костя сумел замкнуть на себя работу двух пулеметчиков. Его жизнь вместе с кровью по капле уходила в холодный мокрый песок, а он бил по фашистам, пока были силы нажимать на курок, пока давая товарищам, гребущим из последних жил кто веслами, кто досками, возможность преодолеть «мертвую» зону кипящей от раскаленного свинца воды.