Глава 52
Энн рассматривала березовую рощу в тени больших скал, от которых это место и получило свое название. От белой с черными пятнами коры берез рябило в глазах – никак не разглядеть, что там творится. Пойти, заблудиться и попасть незваным не туда, куда нужно, было бы непоправимой фатальной ошибкой.
Она приходила сюда, к Целителям с Красных Скал, еще в далекой молодости. И дала себе обещание больше никогда сюда не возвращаться. И целителям она тоже это пообещала. Но с тех пор прошла почти тысяча лет, и Энн надеялась, что они об этом забыли.
Об этом месте знали немногие, и уж совсем мало кто сюда приходил. И не без причины.
Термин «целители» был несколько неподходящим и очень обманчивым определением для таких опасных существ хотя и не совсем незаслуженным. Целители с Красных Скал не занимались излечением людей, их интересовало только хорошее состояние вещей, имевших для них какое-то значение. А важны для них были очень странные вещи. По правде говоря, после стольких лет Энн удивилась бы, обнаружив, что целители все еще существуют.
И как бы Энн ни нуждалась в их помощи, она почти надеялась, что целители уже больше не заселяют Красные Скалы.
– Посети-и-итель… – прошелестел бесплотный голос – где-то у скал за рощей.
Энн стояла неподвижно. На лбу выступил холодный пот. Она не могла разобрать среди пестроты деревьев, что там такое шевелится. Да ей и не надо было видеть. Она слышала голос. Других таких голосов больше нет. Поборов волнение, Энн постаралась говорить спокойно.
– Да, я посетитель. Рада узнать, что вы здесь.
– Осталось нас лишь несколько, – ответил голос, эхом отражаясь от скал. – Ши-имы забрали остальных.
Именно этого-то Энн и боялась… и на это рассчитывала.
– Пытались, – продолжил голос, перемещаясь среди деревьев. – Не смогли изгнать ши-имов.
Интересно, а могут они вообще еще лечить и сколько еще протянут?
– При-ишла она для лечения? – Поинтересовался голос из глубины скал с другой стороны.
– Пришла, чтобы вы глянули, – ответила Энн, давая понять, что у нее тоже есть условия. Не все будет по-ихнему.
– Ес-сть цена, ты знаешь.
– Да, знаю, – кивнула Энн.
Она уже испробовала все. И ничего не помогло. У нее не осталось выбора, во всяком случае, на ум больше ничего не приходило. Она уже не была уверена, имеет ли вообще для нее значение, что произойдет, и выйдет ли она вообще из Леса у Красных Скал.
Она даже уже не была уверена, сделала ли она вообще хоть что-то хорошее за всю свою жизнь.
– Ну? – спросила она темную тишину.
Что-то мелькнуло среди деревьев, метнувшись в тень под скалой, словно приглашая ее пойти следом, в глубь горы. Потирая все еще болевшие после ожога пальцы, Энн пошла по тропинке и вскоре оказалась перед просветом между деревьями. А дальше – зев пещеры в скале.
Из темного провала за ней следили глаза.
– Войдет она внутрь, – прошипел голос.
Энн, вздохнув, решительно сошла с тропинки и пошла в то достопамятное место, которое так и не смогла забыть, сколько бы ни старалась.
* * *
Волосы хлестали Кэлен по лицу. Пробираясь по лагерю, она зажала свою гриву в кулак. Над горами в восточной части долины бушевали грозы. Там сверкали молнии, грохотал гром и лили бесконечные дожди. Порывистый ветер качал деревья, жалобно скрипевшие под натиском стихии.
Обычно в лагере было довольно тихо – чтобы не выдавать своего местонахождения противнику. А сейчас в лагере был такой гвалт, что в ушах звенело. Кэлен встревожил даже не этот необычный шум. В лагере вообще творилось нечто странное.
Кэлен пробиралась сквозь беспорядочную суету лагеря, облаченная в алую кожу Кара отшвыривала солдат с пути Матери-Исповедницы. Кэлен даже не пыталась остановить морд-сит. По крайней мере вреда она никому не причиняла. Солдаты, завидев Кэлен в кожаных доспехах, с д’харианским мечом у бедра и торчащей над плечом рукояткой Меча Истины, убирались с ее пути и без помощи Кары.
Поблизости впрягали в фургон лошадей. Солдаты кричали и ругались. Лошади протестующе ржали. По лагерю носились солдаты, спеша доставить послания. Народ торопливо отскакивал в сторону, чтобы убраться с пути несущихся фургонов – из-под колес в разные стороны летела грязь. Длинная колонна копейщиков, по пять в ряд, уже была на марше, уходя в грозную тьму. За ними отправлялись лучники.
Дорожка к избушке была выложена камнями, чтобы не приходилось шлепать по грязи, но когда хуже грязи были тучи комаров, приходилось бегом бежать, чтобы они вконец не зажрали. Дождь хлынул, едва Кэлен с Карой перешагнули порог избушки. В избушке находились Зедд, Эди, генерал Мейфферт с несколькими офицерами и Верна с Уорреном. Все толпились вокруг стола, на котором лежало штук шесть карт.
Обстановка в комнате была напряженной.
– Когда? – спросила Кэлен, даже не поздоровавшись.
– Только что, – ответил генерал Мейфферт. – Они свертывают лагерь. Но к атаке не готовятся – просто строятся в маршевые колонны, чтобы двигаться дальше.
– Кто-нибудь имеет представление, в какую сторону? – потерла бровь Кэлен.
Генерал переступил с ноги на ногу, выдавая свое раздражение.
– Разведчики сообщают, что, судя по всему, на север. Подробностей пока нет.
– Они не идут на нас?
– Ну, сменить направление они могут в любой момент или просто отправить сюда армию, но на данный момент, похоже, мы их не интересуем.
– Джеганю нет необходимости идти на нас, – заметил Уоррен. Кэлен он показался несколько бледным. Ничего удивительного. Надо полагать, все они сейчас имеют бледный вид. – Джегань отлично знает, что мы сами за ним потащимся. Так что даже не почешется, чтобы двинуться сюда на нас.
Кэлен не могла оспорить его логику.
– Раз он движется на север, то наверняка понимает, что мы не останемся здесь.
Император сменил тактику. Опять. Кэлен никогда не видела военачальника, подобного ему. У большинства военных есть излюбленные ходы. Выиграв одно сражение с помощью определенной тактики, они потом потерпят десятки поражений, придерживаясь той же тактики, полагая, что коли один раз получилось, то будет получаться и дальше. У некоторых просто не хватало мозгов. Этих было вообще легко просчитать. Их тактика была простой, как дважды два. Они попросту швыряли людей в атаку, как пушечное мясо, надеясь задавить противника числом. Другие были поумней, изобретая по ходу дела новые тактические ходы. Но эти, как правило, были слишком высокого о себе мнения и заканчивали жизнь на острие копья. Другие рабски следовали учебникам по тактике, считая войну некоей разновидностью игры, в которой каждая сторона обязана придерживаться определенных правил.
Джегань же был совсем другим. Он учился понимать противника. У него не было излюбленных ходов. После того как Кэлен нанесла ему урон быстрыми набегами на самый центр его лагеря, он перенял эту тактику и, вместо того чтобы обрушить на д’харианцев всю свою орду, ответил таким же набегом, и весьма успешно. Некоторых можно заставить раз за разом делать глупые ошибки. Джегань никогда не совершал одной и той же ошибки дважды. Он крепко держал в узде свою гордыню и снова менял тактику, не снисходя до того, чтобы доставить Кэлен удовольствие, кинувшись в контратаку.
Д’харианцам все еще удавалось трепать его. Им удалось уничтожить беспрецедентное количество имперцев. Имперский Орден – с далекого юга, а значит, непривычен и плохо подготовлен к суровым зимним условиям Нового мира. Более полумиллиона человек попросту замерзли. Еще несколько сотен тысяч умерли от лихорадки и болезней, вызванных тяжелыми полевыми условиями.
Одна лишь зима обошлась Джеганю почти в три четверти миллиона человек. Это было уму непостижимо.
У Кэлен на южных подступах к Срединным Землям было под командованием около трехсот тысяч. В обычных условиях такая армия могла сокрушить любого врага.
Непрерывно поступавшие из Древнего мира новобранцы не только восполнили потери, но и увеличили численность орды. Теперь численность армии Джеганя превышала два с половиной миллиона. И день ото дня увеличивалась.
Джегань всю зиму спокойно просидел на месте. В таких погодных условиях сражаться было просто невозможно. И он мудро пережидал холода. И когда весна пришла– он продолжал сидеть. Похоже, Джегань достаточно умен, чтобы понимать ведение военных действий по весенней распутице смерти подобно. Можно потерять все фургоны с провиантом, если они засядут в грязи. Реки непреодолимы из-за паводка. А потеря фургонов – эта медленная смерть от голода. Кавалерия на раскисшей почве бесполезна. Пехота, конечно, могла пойти в атаку, но без поддержки это скорее всего закончилось бы бессмысленной бойней, причем без особого выигрыша.
Джегань всю весеннюю распутицу пересидел на месте. Его миньоны не без пользы провели это время, распространяя слухи о Джегане Справедливом. Кэлен пришла в ярость, получив рапорт, через несколько недель после события о «мирных посланцах», появившихся в разных городах Срединных Земель с речами о том, что Орден объединяет весь мир во благо всего человечества. Они обещали мир и процветание, если города впустят Орден.
Теперь, когда наконец пришло лето, Джегань возобновил свою кампанию. Он планировал со своей ордой нанести визит в те города, в которых побывали его посланцы.
Дверь резко распахнулась. Это была Рикка. Морд-сит выглядела так, словно не спала несколько суток.
Кара подошла к ней – на тот случай, если понадобится помощь, – но напрямую помощи не предложила. Морд-сит терпеть не могли принимать помощь на глазах у посторонних.
Подойдя к столу, Рикка выложила два эйджила. Кэлен на мгновение прикрыла глаза, затем посмотрела в горящие голубые глаза Рикки.
– Что случилось?
– Не знаю, Мать-Исповедница. Я нашла их головы, нанизанные на колья. Их эйджилы были привязаны внизу.
Кэлен сдержала гнев.
– Ну, Рикка, теперь ты довольна?
– Галина и Сольвейг умерли так, как любая морд-сит хотела бы умереть.
– Галина и Сольвейг умерли напрасно, Рикка. Уже после первой четверки мы знали, что это не сработает. Со сноходцем в мозгу маги неуязвимы для морд-сит.
– Это могло быть и что-то другое. Если бы мы могли заловить магов так, как их могут захватить морд-сит, то получили бы ценных пленников. Ради этого стоило рискнуть. Их маги могут одним мановением руки смести тысячи солдат.
– Мне понятно твое желание, Рикка. Однако одно только желание не делает это возможным. И у нас есть шесть мертвых морд-сит, подтверждающих реальное положение вещей. Нельзя разбрасываться жизнями лишь потому, что отказываешься принимать истину.
– И все же считаю…
– Нам тут предстоит решать важные вещи. У меня нет времени на твои домыслы. Я – Мать-Исповедница и жена магистра Рала. Ты будешь делать то, что я приказываю, или уедешь отсюда. Ясно?
Рикка бросила взгляд на Кару. Но лицо Кары было совершенно бесстрастным. Рикка снова посмотрела на Кэлен:
– Я хочу остаться с вашим войском и выполнять мой долг.
– Отлично. А теперь пойди поешь, пока у тебя есть такая возможность. Ты нам нужна сильной.
Для морд-сит едва заметный кивок Рикки был равносилен воинскому салюту. Когда Рикка ушла, Кэлен, отмахнувшись от комаров, снова устремила взгляд на карту.
– Итак, – проговорила она, отодвигая эйджилы, – у кого какие предложения?
– По-моему, нужно наступать им на пятки, – высказался Зедд. – Совершенно очевидно, что мы не можем кидаться в лобовую атаку. Нам ничего другого не остается – только продолжать биться с ними так, как мы это делали прежде.
– Согласна, – кивнула Верна.
Генерал Мейфферт потер подбородок, глядя на развернутую на столе карту.
– О чем следует не забывать так это об их численности.
– Ну конечно, нам нужно думать о численности Имперского Ордена, – ответила Кэлен. – У них более чем достаточно людей, для того чтобы разделиться, и все равно – их останется слишком много. Об этом-то я и толкую. Что мы будем делать, если он разделит войско? На его месте я бы так и сделала. Он знает, насколько это осложнит нам жизнь.
Раздался настойчивый стук. Уоррен не открыл дверь.
Вошел капитан Циммер, он приветствовал собравшихся, прижав кулак к сердцу. В открытую дверь ворвался теплый воздух, пахнущий лошадью. Уоррен вернулся к свои размышлениям у окна.
– Он разделил силы, – сообщил капитан Циммер, словно их опасения породили реальность.
– Направление уже ясно? – Спросила Кэлен.
Капитан Циммер кивнул.
– Примерно треть, может, чуть больше, идет вверх по долине Каллисидрина на Галею. Основные силы движутся на юго-восток, скорее всего чтобы войти в долину Керна и двинуться по ней на север.
Никто не хотел начинать разговор, поэтому Кэлен решила покончить с этим вопросом.
– До Галей нам дела нет. Ей на помощь мы войска посылать не будем.
Капитан Циммер указал на карту.
– Нам нужно встать на пути основных сил, чтобы замедлить продвижение. Если мы останемся у них в тылу, то нам останется лишь зачищать оставленный после них бедлам.
– Вынужден согласиться, – вступил в разговор генерал. – У нас нет иного выбора, кроме как попытаться затормозить их. Нам придется удерживать рубежи, но мы хотя бы сможем замедлить их. А иначе они ворвутся в сердце Срединных Земель, сметая все на своем пути.
Зедд наблюдал за Уорреном, который так и стоял в одиночестве у окна.
– Уоррен, а ты что думаешь?
Услышав свое имя, Уоррен обернулся – вид у него был такой, словно мыслями он где-то далеко отсюда. Что-то с ним не так. Он вздохнул, выпрямился, лицо его просветлело – и Кэлен решила, что, видимо, ей показалось. Заложив руки за спину, Уоррен подошел к столу.
Он взглянул на карту через плечо Верны.
– Забудьте о Галее, это гиблое дело. Мы не можем им помочь. Они понесут наказание, наложенное на них Матерью-Исповедницей. Не потому, что она так сказала, а потому, что это правда. Любое войско, что мы туда пошлем, будет обречено.
Зедд искоса посмотрел на коллегу-волшебника.
– Что еще?
Уоррен наконец подошел поближе к карте, протиснувшись между Верной и генералом. Он властно ткнул пальцем в точку на карте, далеко к северу, примерно в трех четвертях пути от их лагеря до Эйдиндрила.
– Вам нужно отправляться туда.
– Так далеко? – нахмурился генерал Мейфферт. – Почему?
– Потому что, – ответил Уоррен, – вы не можете остановить армию Джеганя. Его основные силы. Вы можете лишь надеяться замедлить его продвижение вверх на север, к долине Керна. И там вы должны встать, если хотите задержать его до следующей зимы. Как только они пройдут через вас, они захватят Эйдиндрил.
– Пройдут через нас?– сварливо переспросил генерал Мейфферт.
– А вы что, всерьез рассчитываете остановить их? – поглядел на него Уоррен. – Меня не удивит, если к тому времени их численность достигнет трех с половиной миллионов.
Генерал сердито вздохнул.
– Тогда почему вы считаете, что нам нужно находиться в этой точке? Прямо у них на пути?
– Остановить вы их не сможете, но если достаточно хорошо пощиплете, то не дадите им захватить в этом году Эйдиндрил. Тут их уже начнет поджимать время. Оказав им некоторое сопротивление в этой точке, вы сможете запечатать их на зиму, купив Эйдиндрилу еще один сезон свободы. – Уоррен поглядел Кэлен прямо в глаза. – Следующим летом, через год, Эйдиндрил падет. Подготовь город к этому, как только сможешь, но помни твердо: город падет непременно.
У Кэлен кровь застыла в жилах. То, что он сказал это вслух, ее больно ударило. Захотелось отвесить ему оплеуху.
Осознание того, что Имперский Орден предпринимает наступление прямо в самое сердце Срединных Земель, ужасало. А принять как данность, что Имперский Орден захватит сердце Нового мира, было немыслимо. Кэлен представила Джеганя и его кровожадных головорезов в стенах дворца Исповедниц, и ей едва не стало дурно.
Уоррен посмотрел на Зедда.
– Замок Волшебника необходимо защитить. Ты это знаешь не хуже меня. Будет конец всему, если их маги доберутся до замка и всего того, что в нем хранится. Думаю, пришло время думать в первую очередь именно об этом. Удержать замок жизненно важно.
Зедд пригладил непослушные волосы.
– Если придется, я удержу замок и в одиночку.
Уоррен отвел от него взгляд.
– Возможно, тебе и придется, – спокойно проговорил он. – Когда мы доберемся до этого места, – он хлопнул по карте, – тебе больше нечего будет делать в армии, Зедд, ты должен отправляться охранять замок Волшебника и все его содержимое.
Кэлен почувствовала, как кровь бросилась в лицо.
– Ты говоришь об этом так, словно все уже решено и подписано! Словно так предначертано судьбой, и мы ничего не можем с этим поделать. Мы не сможем победить с такими пораженческими настроениями!
Уоррен улыбнулся. Вдруг проявилась свойственная ему застенчивость.
– Мне очень жаль, Мать-Исповедница. Я вовсе не хотел, чтобы у вас сложилось такое впечатление. Я просто дал свой анализ сложившейся ситуации. Мы не сможем остановить их, и бесполезно заниматься самообманом. Их армия растет день ото дня. И мы также должны учитывать, что найдутся страны, которые – как Андерит и Галея – боятся Ордена и предпочтут лучше присоединиться к нему, чем подвергнуться той судьбе, которую Орден уготовил тем, кто отказывается сдаться.
Я жил в Древнем мире. Я изучил методы Джеганя. И мне известно его терпение. Он методично захватывал весь Древний мир, когда о таком никто и помыслить не мог. Он годами строил дороги лишь для того, чтобы осуществить свои планы. Он никогда не сворачивает с пути. Иногда его можно разозлить и заставить поступить опрометчиво, но он быстро приходит в чувство.
Он быстро приходит в чувство, потому что у него есть высшая цель.
Вы должны понимать одну очень важную вещь насчет Джеганя. И это самое важное, что я могу вам сказать о нем: он верит всем сердцем в правильность своих деяний. Конечно, он наслаждается славой и победами, но самое глубокое удовольствие он испытывает от того, что именно он несет то, что он считает причем искренне – справедливостью тем, кого считает нечестивцами. Он искренне верит, что человечество может расти, с этической точки зрения, только если оно будет следовать нравственным нормам Ордена.
– Бред какой-то, – сказала Кэлен.
– Вы можете так считать, но он искренне верит, что служит всеобщему благу. Он очень искренне в это верит. Это святая истина для него и его присных.
– Он верит, что убийство, изнасилование и порабощение есть справедливость? – спросил генерал Мейфферт. – Да он, должно быть, из ума выжил!
– Он был воспитан жрецами Братства Ордена, – поднял палец Уоррен, подчеркивая значимость своих слов. – И верит, что все это, и даже больше, оправдано. Он верит, что только загробный мир имеет значение, потому что там мы все будем в вечном Свете Создателя. Орден верит, что человек может заслужить эту награду в мире ином, только если будет жертвовать собой ради других в этом мире. А все те, кто отказывается это принимать – а это мы с вами, – должны быть либо силой принуждены следовать путями Ордена, либо уничтожены.
– Значит, сокрушить нас – его священный долг, – сказал генерал Мейфферт. – Он жаждет не наживы, а воплощения своих странных взглядов на спасение человечества.
– Точно.
– Ладно, – вздохнула Кэлен. – Ну, так что же, по твоему, этот святой поборник справедливости станет делать?
– В принципе, у него есть два пути, как мне кажется. Если он должен завоевать Новый мир и привести все человечество под власть Ордена, он должен захватить два основных места: Эйдиндрил, потому что там средоточие власти Срединных Земель, и Народный Дворец Д’Хары, потому что оттуда правят народом Д’Хары. Если эти два места падут, то посыплется и все остальное. Он сможет захватывать все, что осталось. Так что сейчас императору Джеганю нужно выбрать, что захватить первым.
Имперский Орден идет на Эйдиндрил, чтобы расколоть Срединные Земли. Зачем еще им идти на север? А захватив Эйдиндрил, они развернутся в сторону отдельно стоящей Д’Хары. Что может больше деморализовать противника, чем захват столицы?
Я не утверждаю, что это предрешено, я лишь объясняю вам, как действует Орден. Это то самое, до чего Ричард уже додумался сам. Учитывая, что на самом деле мы не в состоянии остановить их, думаю, что это только мудро – принимать реальность такой, какая она есть. Согласны?
Взгляд Кэлен обратился к карте.
– Я верю, что в самые черные времена мы должны верить в себя. Я не намерена сдавать Д’Харианскую империю Имперскому Ордену. Мы должны стараться вести военные действия как можно лучше, пока нам не удастся переломить ситуацию.
– Мать-Исповедница права, – со спокойной властностью проговорил Зедд. – В ту войну, что была в моей молодости, тоже бывали времена, когда все казалось безнадежным. Но мы все же победили и отшвырнули захватчика туда, откуда он пришел.
Д’харианские офицеры дружно промолчали. Тем захватчиком была Д’Хара.
– Но теперь все иначе. То была война, которую затеял злокозненный вождь. – Зедд поглядел в глаза генералу Мейфферту, затем капитану Циммеру, а потом всем остальным офицерам. – Во время войны на каждой стороне есть и хорошие, и плохие люди. Ричард, как новый магистр Рал, дал этим хорошим людям шанс.
И в этой войне мы должны победить. Как бы ни было трудно в это поверить, но в Древнем мире есть хорошие люди, которым тоже не хочется жить под сапогом Ордена или воевать за идеалы Ордена. Тем не менее мы должны остановить их.
– Итак, – указала Кэлен на карту, – как, по-вашему, поведет войну Джегань?
Уоррен снова постучал по карте к югу от Эйдиндрила.
– Зная Джеганя и то, как он обычно расправляется с противником, думаю, он будет придерживаться генерального плана. У него есть цель, и он будет упрямо продвигаться к этой цели. Мы не совершали ничего такого, с чем бы ему уже не приходилось сталкиваться ранее. Учитывая его огромный опыт, сомневаюсь, что эту войну он считает какой-то особенной. Я вовсе не умаляю наших усилий – всякая война преподносит свои сюрпризы, и мы преподнесли ему несколько весьма неприятных. Однако я веду к тому, что в основном эта война идет так, как он ожидал.
У них уйдет все лето, чтобы добраться до того места, которое я вам указал, – учитывая его обычную скорость продвижения и то, что вы все же его тормозите. Джегань, как правило, всегда продвигается медленно, но неотвратимо. Он просто кинет в бой столько людей, сколько понадобится, чтобы сокрушить противника. Он понимает, что если не торопить события, то противник будет только дольше трястись от страха. А когда Джегань наконец заявится со своей ордой, противник зачастую уже готов будет сдаться, так как устал бояться неизбежного.
Если вы поставите вашу армию там, где я вам указал, то сможете защитить Эйдиндрил на всю следующую зиму, а Джегань будет терпеливо ждать. Он уже усвоил, какие суровые зимы в Новом мире, и не станет вести зимнюю кампанию. Но летом, когда они двинутся вперед, Эйдиндрил падет. Независимо от того, будете вы стоять на пути основных сил или нет. А когда они войдут в Эйдиндрил, мы должны во что бы то ни стало удержать Замок Волшебника. Это все, что мы можем сделать.
В комнате воцарилось молчание. Огонь в камине не горел. Верна и Уоррен уже уложили вещи и были готовы тронуться в путь, как и большая часть армии. Уоррен и Верна теряли свой дом. Кэлен покосилась на занавески, которые давным-давно сшила для них. Свадьба казалась смутным воспоминанием.
А ее собственная свадьба и вовсе сном. Когда она просыпалась, Ричард казался ей призраком. Отупляющая, бесконечная напряженная война была единственной реальностью. Иногда ей даже казалось, что она вообще его выдумала, что на самом деле его никогда и не существовало вовсе, и того счастливого лета в горах никогда не было. И эти сомнения ужасали куда больше, что вся орда Джеганя.
– Уоррен, – мягко спросила Кэлен, – а что дальше? Что произойдет следующим лето, когда они захватят Эйдиндрил?
Уоррен пожал плечами:
– Понятия не имею. Может, Джегань на некоторое время удовлетворится перевариванием Эйдиндрила, устанавливая контроль на Срединными Землями. Он верит, что его долг перед Создателем – привести все человечество под власть Ордена. Но рано или поздно он двинется на Д’Хару.
Кэлен подумала и обратилась к капитану Циммеру:
– Капитан, поднимайте своих людей. Пока мы собираемся, можете напомнить Джеганю, что наши мечи еще остры.
Капитан, ухмыльнувшись, прижал кулак к сердцу.
Кэлен оглядела всех присутствующих.
– Я намерена заставить Орден оплачивать кровью каждую пядь. Если это все, что я могу, то я буду это делать до последнего дыхания.
