Дождь шел недолго, всего полчаса, потом опять выглянуло солнце, и улицы города заиграли яркими бликами. Небо просветлело, облака унеслись на восток — в сторону теперь уже далекого фронта.

Алесь Хвощинский, семнадцатилетний паренек, уже целый час наблюдал за входом гестапо, стремясь не упустить того момента, как из здания выйдет Алинка Зимич. В этом неброско одетом парне, расположившемся с кондитерским лотком на перекрестке, у которого прохожие изредка покупали конфеты, никто не смог бы заподозрить члена боевой группы подпольной белостокской организации.

Два часа назад Алесь сидел в квартире Ежи Ковальского и слушал приказы, исходящие от хозяина квартиры. Ковальский был сильно взволнован и не находил себе места, ходя по комнате из угла в угол.

— Ты должен не дать им возможности выйти на нас, Алесь!.. Она провалена!.. Алинка знает меня, Анну и эту явку. Если она приведет немцев ко мне на квартиру, мы лишимся легального прикрытия и будем вынуждены уйти в подполье. Наша деятельность будет парализована и не так эффективна, как сейчас… Ты должен…

— Я понял… — сухо ответил Алесь, доставая из рукава куртки маленький дамский пистолет, который можно было легко спрятать в складках одежды. — Если мне не удастся спасти ее, то я… — Он посмотрел на пистолет, хотел сказать что-то еще, но Ковальский остановил его:

— Ты сделаешь это только в самом крайнем случае, когда у тебя не будет других вариантов. Ты понял меня, Алесь?.. Только в самом крайнем случае!.. Алинка сделала для нашей борьбы слишком много, чтобы не попытаться вырвать ее из лап немцев…

Ежи сел на стул напротив Хвощинского и пристально посмотрел ему в глаза.

— Если тебе удастся спасти Алинку, уведешь ее к себе и спрячешь. Несколько дней пусть побудет у тебя, потом мы вывезем ее из города. За это время я найду хорошего гримера, который поможет изменить ее внешность…

Алесь вспомнил этот разговор, когда увидел, как в шестом часу вечера Зимич вышла из здания гестапо и медленно пошла по тротуару в сторону своего жилища. Алинка жила одна на тихой улочке в маленьком домике. Это был дом ее родной тети, умершей за несколько лет до войны. У той не было своих детей, и все свое имущество она завещала своей единственной племяннице, дочери своего брата.

От гестапо до дома было полчаса ходьбы. За это время Алесь должен был предпринять все от него зависящее, чтобы спасти Алинку. То, что она находится в смертельной опасности, Хвощинский понял, едва лишь девушка зашла за угол здания гестапо. Вслед за ней, держась на отдаленном расстоянии, двинулись два человека, до того сидевшие за столиком летнего кафе. Это были мужчина и женщина, которые, как понял Алесь, играли роль мужа и жены. Со стороны казалось, что по улице идет обычная семейная пара, где жена, взяв своего супруга под руку, наслаждается моментом того, что ее мужчина, в отличие от других, не воюет где-то на фронте, а находится рядом с ней, живой и здоровый.

Но время, проведенное в подпольной деятельности, для Алеся не прошло зря. Он научился распознавать в поведении людей и их словах фальшь и неестественность, которые для обычных людей были незаметны. У мужчины слегка выпирал внутренний карман пиджака — явный признак наличия в кармане оружия, а женщина слишком часто останавливалась возле стеклянных витрин магазинов, доставала зеркальце, делая вид, что поправляет макияж, хотя на самом деле вела наблюдение за Зимич и одновременно осматривалась по сторонам.

Алесь шел от агентов по другую сторону улицы и негромко, чтобы не привлекать внимания, предлагал свой товар встречным прохожим, искоса наблюдая при этом за Алинкой и мнимыми супругами. Подойти в открытую к Зимич он не мог — не исключено, что помимо этих двух агентов за Алинкой следили и другие, которых он попросту не заметил. В таком случае их могли схватить обоих. Нет, здесь нужно было действовать наверняка.

Алесь твердо решил для себя, что он должен сделать все от него зависящее, чтобы выполнить приказ и спасти Алинку. Или же заставить ее замолчать навсегда. Это был жестокий закон подполья — жертвовать одним человеком, чтобы не погибла вся организация. Да и сама Зимич, как и любой другой член подпольной группы, знала это правило.

…Алинка перешла улицу, свернула в проулок и ускорила шаг. На ее пути лежала рыночная площадь города, где жители Белостока меняли, покупали и продавали вещи, продукты, ювелирные украшения. Увидев, куда идет девушка, Алесь решился на простой и единственно верный в сложившейся ситуации шаг. Наперерез, через другой переулок он первым достиг площади, опередив и девушку, и двух агентов, которые следили за ней. Главное для Алеся теперь было незаметно и быстро приблизиться к Алинке.

Площадь тихо шумела, голоса торговцев и покупателей сливались в единый монотонный гул. Люди сновали туда-сюда, создавая иллюзию беспорядка, хотя на самом деле каждый человек в этой круговерти знал, куда и зачем он движется.

Войдя на площадь, Хвощинский затесался в толпу, при этом внимательно следя за проулком, из которого должна была появиться Алинка. Стараясь не упустить данный момент, Алесь незаметно вытащил из одежды пистолет и положил его в свой лоток, сверху прикрыв оружие белой тканью.

Алинка вышла на площадь и направилась к деревенским женщинам, продающим картошку, зеленый лук и редис. Хвощинский двинулся в том же направлении. Возле женщин толпилось много людей, которые, продав свои вещи, стремились купить для себя что-то из свежих продуктов. Такое количество людей как нельзя лучше подходило к тому, что задумал Хвощинский.

Алесь увидел, что двое агентов, мужчина и женщина, близко к Зимич не подходили, остановившись возле менял. Женщина делала вид, что рассматривает старинные часы, которые пытался хоть на что-то обменять с виду пожилой интеллигент, обреченный, по всей видимости, не выжить в условиях военного лихолетья и оккупации. Мужчина-агент стоял рядом и исподволь следил за Зимич и окружающей обстановкой.

Подойдя вплотную в Алинке, Алесь повернулся спиной к агентам, осторожно вытащил из лотка пистолет и, направив его вверх, выстрелил. Кто-то из деревенских женщин истошно закричал, покупатели шарахнулись в сторону, на площади возникло небольшое волнение. Чтобы оно переросло в панику, Хвощинский что есть силы прокричал:

— Облава!.. Облава!.. Бежим!..

Бросая вещи, люди ринулись в разные стороны, при этом многие из них, натыкаясь друг на друга, падали на вымощенную булыжником площадь. Этого как раз Алесь и добивался. Не теряя ни секунды, он схватил Алинку за руку и потащил ее с площади в сторону глухого переулка, в лабиринтах которого он хотел затеряться и уйти от агентов. На немой вопрос, застывший во взгляде девушки, Хвощинский на ходу бросил:

— Меня послал Ежи!.. Нужно быстро уходить, Алинка!.. За тобой охотится гестапо!..

Алинка не могла ничего понять. Схвативший ее парень тащил ее куда-то по переулкам, петлял по дворам и постоянно оглядывался назад. Его слова о том, что за ней охотится гестапо, не выходили у девушки из головы. Кто конкретно охотится за ней, по какой причине — вопросы всплывали сами собой. Вполне естественно, что ответы на них она могла получить позже, не сейчас. Так или иначе, ей не оставалось ничего другого, как довериться сейчас этому парню, ведь он назвал имя Ежи, а это было гарантией того, что все происходящее не являлось провокацией.

Когда они забежали в подъезд старого двухэтажного дома, где, судя по царившему там запустению, теперь мало кто жил, парень выбросил под лестницу свой лоток, на пол посыпались конфеты.

— Вы кто? — спросила Алинка, воспользовавшись моментом. Она тяжело дышала, ноги гудели, к горлу подкатывал ком.

Казалось, парень не слышал ее. Он быстро снял со своей головы кепку, затолкал ее в карман, а пистолет спрятал в рукав пиджака.

— Ты провалена!.. — наконец сказал он, отряхивая пыль с брюк. — Ковальский приказал мне спасти тебя. Полдела мы сделали, сейчас важно добраться до моей квартиры. Там я на время укрою тебя.

— Но у меня есть свой дом. Что случилось, я не понимаю?

Неожиданно парень приложил палец к губам, давая понять ей, чтобы она замолчала, а сам вновь достал пистолет и прислушался. Судя по звуку, снаружи по улице проехал автомобиль. Затем все стихло. Парень постоял еще немного, потом вновь повернулся к Алинке.

— Похоже, от «хвоста» мы избавились, — выдохнул он, качая головой. Затем, несколько секунд о чем-то подумав, продолжил: — К себе домой тебе идти нельзя. За твоим домом следят, теперь это ясно. Кроме того, от здания гестапо за тобой шли двое агентов. Чтобы оторваться от них, мне пришлось устроить эту панику на площади.

— Так это вы стреляли?

— Я, кто же еще!.. Признаюсь, не был до конца уверен, что задумка сработает.

Девушка отдышалась и теперь внимательно рассматривала своего спасителя. Парень выглядел как-то неряшливо, и если бы не намечающиеся усы, то его можно было бы принять за подростка. Сам внешний вид паренька вызывал улыбку, что должно было создавать у других людей по отношению к нему ощущение того, что опасность от него исходить не может. Видимо, решила Алинка, это и предопределило выбор Ежи, когда он посылал парня спасти ее. Кто подумает, что под маской смешливого переростка скрывается человек, которому было поручено ответственное задание, связанное с риском для жизни?

— Что, в конце концов, произошло? — спросила Алинка, глядя, как парень перезаряжает пистолет, а потом прячет его в рукав пиджака.

— Информация, которую ты передала подполью о поездке Золенберга в Сивичи, оказалась ложной.

— Как это — ложной?! Я ведь лично печатала приказ об этой поездке!.. Вы что, считаете, что я?..

Не договорив, Алинка удивленно уставилась на парня.

— Ты неправильно все поняла. Приказ был ложным изначально. Это был способ выявить агента подполья, работающего в гестапо. То есть тебя… Золенберг никуда не ездил. Было понятно, что за людьми, которые знали о мнимой поездке, гестапо установит слежку. Ежи послал меня проверить это подозрение. Как видишь, оно подтвердилось… Едва ты вышла из здания, как за тобой двинулись мужчина с женщиной, которые делали вид, что являются мужем и женой… Я пошел за тобой и за ними. На площади решил устроить заварушку… Вот так-то, Алинка. Сейчас нам нужно выйти из этого подъезда и пройти еще один квартал. — Парень достал из кармана платок и протянул его девушке. — Возьми, надень его. Когда будем идти до моего дома, делай вид, что ты принимаешь ухаживания от очередного поклонника… Возьмешь меня под руку, улыбайся. В общем, веди себя непринужденно. Ну как, ты готова?..

Алинка надела платок на голову, оправила юбку. Теперь она поняла, какая серьезная опасность над ней нависла.

— Да, я могу идти…

— Отлично. Все будет хорошо, не беспокойся. Через несколько дней Ежи переправит тебя из города в безопасное место.

Алесь и девушка вышли на улицу, затесались среди прохожих и быстрым шагом пошли по тротуару. Спустя десять минут, никем не остановленные, они вошли в подъезд дома, где на третьем этаже находилась маленькая однокомнатная квартирка Алеся…