Глава 29.
ДРУГ УХОДИТ В НЕБО
Капитан Александр Волин был на седьмом небе от счастья: задание выполнено полностью, предатели уничтожены, а старший лейтенант Григорьева, его ненаглядная Светлана — спасена! Мерно гудели моторы, солнце отражалось в хрустально-прозрачных кругах воздушных винтов, пускало блики на остеклении кабин стремительных и легкокрылых истребителей.
Но Александр Волин вдруг заметил, что Иван Мартыненко отстает, а за его Як-9 тянется жиденькая струйка дыма. Самолет то заваливался на крыло, то рывком выравнивал полет.
— Ваня, Мартыненко, прием? Ты ранен?
— Зацепило, командир…
— Перетянем линию фронта — иди на вынужденную.
— Не получится, буду садиться на своем аэродроме…
— Хорошо, мы тебя прикроем. Как понял меня, Ваня?
— Понял… командир.
Шли на повышенной скорости, маневрируя «змейкой», чтобы сбить прицеливание вражеским зенитчикам. Потом пришлось правда снизить скорость и дожидаться отставшего Ивана Мартыненко. Было видно, что он с трудом удерживает контроль над крылатой машиной.
— Ничего, Ваня, держись! — подбодрил его капитан Волин. — Скоро уже наш аэродром покажется…
На посадку первой заходила старший лейтенант Светлана Григорьева. Потом — Тохтар Каримов. Капитан Александр Волин лидировал посадку своего бывшего ведомого. Было видно, что Иван Мартыненко совсем плох: его истребитель с трудом держался в воздухе, переваливаясь с крыла на крыло.
— Спокойно, Ваня, садимся… Шасси, выпусти шасси. Теперь — закрылки… Теперь — выравнивай машину, так, хорошо. Доверни вправо, стоп. Убери газ! Касание!
Истребитель Ивана Мартыненко, подпрыгнув пару раз, «притерся» почти что у посадочного «Т».
Капитан Волин, заводивший на посадку лидером, выполнил «конвейер» — коснулся взлетного поля колесами шасси и ушел на второй круг. Когда же он приземлился, то увидел столпившихся возле истребителя Ивана Мартыненко людей. Выключив двигатель, он сразу кинулся туда.
* * *
— Командир, я сел…
Лицо Ивана Мартыненко было белее мела, в уголке рта чернела струйка крови. А внизу… Залитая кровью грудная клетка, а ниже — сплошное месиво крови, ошметков плоти и летного обмундирования, человеческого мяса, внутренностей, обломков разбитой приборной доски. Не поймешь — где что…
Александр глянул на военфельдшера в белом халате с кровью на рукаве и шприцем в руке. Захар Иванович Терещенко отрицательно покачал головой…
— Я же его сбил, правда?
— Да, Ваня, сбил. Это восемнадцатый твой, Героя скоро дадут… Ваня…
— Он на меня — в лобовую, но я не отвернул… Не отвернул, командир! На гашетки… И он тоже… Но я его… А он — меня… — с каждым словом, дававшимся Ивану Мартыненко все тяжелее, из его рта выплескивалась темная, почти черная кровь.
Александр Волин вдруг понял с удивительной ясностью, как все произошло. Предатель, стремясь прорваться сквозь строй истребителей звена Волина, атаковал на лобовой, практически в упор. Снаряды авиационной пушки пробили мотор, противопожарную перегородку, отделяющую мотоотсек от кабины и баллоны пневмоперезарядки. Искрошили приборную доску. И человеческую плоть. Но мотор продолжал работать, а человек неимоверным усилием воли — жить.
А теперь он умирал, уходил в небо, далеко, выше облаков. И он это знал.
— Командир, Сашка…
Александр Волин провел ладонью по лицу друга, прикрывая навсегда его удивительно ясные, но уже ничего не видящие глаза. Глаза же самого Волина были полны слез. Он спрыгнул с крыла «яка» и побрел, не разбирая дороги.
— Саша! Подожди… — Света подбежала и уткнулась ему в грудь. Волин обнял девушку и заплакал…
* * *
Троекратный залп ружейного салюта раздался над кубанской землей. Могильный холмик, сваренная в ремонтной авиамастерской пирамидка, красная звезда на ней и комлем воткнутая лопасть воздушного винта… И почетный караул боевых товарищей летчика Ивана Мартыненко. И сам он, глядящий с черно-белой фотографии, рядом с которой на свежей земле — рюмка водки, накрытая ржаной корочкой.
— Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик летчик Мартыненко Иван Дмитриевич награждается орденом Ленина, посмертно. Приказом Военного совета фронта по ходатайству командного состава Отдельной истребительной штрафной эскадрильи летчику-штрафнику Мартыненко Ивану Дмитриевичу возвращено офицерское звание «старший лейтенант» и все боевые награды, он возвращается в строй истребительного авиаполка. Отдельным приказом старший лейтенант Мартыненко Иван Дмитриевич навечно включен в боевые списки истребительного авиаполка.
Комэск Отдельной истребительной штрафной эскадрильи закончил читать официальные бумаги и спрятал их в планшет.
— Товарищи! Ребята. Сегодня мой друг навечно поднялся в небо. Мы с ним воевали с самого Сталинграда. Он был моим ведомым, прикрывал мне спину, а для летчика нет большего доверия. И Ваня Мартыненко ни разу не подвел и не раз спасал мне жизнь.
Так давайте же на его могиле, памятью его летной поклянемся бить фашистскую гадину еще сильнее и беспощаднее!
— Клянемся!
— Клянемся!
— Клянемся!
