Андрей действительно обрадовался, увидев «самозарядку» в углу комнаты. Он незамедлительно извлек винтовку из груды другого оружия. Снял с предохранителя, передернул затвор, оглядел металлический кожух, ствол и прицел. Она была в идеальном состоянии, будто только что смазана.

— Да, с уходом за оружием у фашиста все в полном порядке… — отметил вслух Аникин, вставляя полный магазин.

Он запасливо ссыпал в свой вещмешок россыпь магазинов для «эсвэтэшки» и столько же магазинов от «мосинки» под пять патронов, которые также вполне подходили для стрельбы из «светы».

— Ну, что, товарищи бойцы, мы тут, как в пещере Аладдина, всю жизнь можем ковыряться, а фашист тем временем напирает по полной программе… — наконец прекратил нескончаемое пополнение боезапасов Аникин. — Так что пожалуйте на выход…

Груженные, как аравийские верблюды, оружием и боеприпасами, штрафники под огнем противника разбежались на свои позиции.

Андрей, прыгнув в окоп, огляделся. «Тигры» двинулись вперед, неуклонно приближаясь к подножию высоты. Солдаты шли позади, численностью до роты, стараясь держаться по курсу танков.

Аникин тут же вставил магазин с патронами в «эсвэтэшку».

— Огонь вести самостоятельно! Патроны беречь!.. — крикнул он и приказал передать указание по цепи.

Пыли танковые гусеницы не поднимали, и обзор был идеальный. Только куски глины и мокрого грунта без перерыва выбрасывались траками, будто каждая гусеница была лентой-транспортером какой-то камнедробилки.

Даже с пятисот метров эти разлетавшиеся комья грязи были хорошо видны. И маленькие фигурки немцев в касках проглядывались очень четко. В мушке прицела они казались игрушечными солдатиками, расставленными рукой какого-то великанского детеныша. «Тигры» палили без перерыва. Пытались нагнать страху на оборонявшихся перед решающей контратакой высоты.

Но Андрей уже передернул затвор и прижался щекой к прикладу. Теперь сам черт не собьет его с панталыку.