Аникин подбежал к танку командира отделения, жестами и криком объясняя механику, что они здесь не пройдут, что впереди слишком крутой и глубокий овраг. Пули щелкали по броне вокруг Андрея, но он словно не замечал их. Механик, видимо, попался сообразительный. Вскоре моторы всех трех машин взревели с новой силой. И разведгруппе нельзя было терять ни минуты. Пока еще не остыл тот самый кураж стремительного наступательного марша, можно было с наскока попытаться взять эту высоту, неожиданно преградившую путь к Сокалю.

— Вперед, бойцы! Все в овраг!.. — скомандовал Андрей.

Его крик размазал оглушительный выстрел. Танкисты решили прикрыть свой отход пушкой. Снаряд лег на самую макушку холма, хорошенько ошеломив засевших на высоте фашистов. Отойдя от взрыва, они с новой силой обрушились на штрафников.

— Скорее, скорее, уходим в овраг! — торопил Аникин бойцов. Он скатился на дно расщелины одним из последних.

— Товарищ командир! Черт ее дери! Тут репей! У них иголки — что шило… — голосил Талатёнков, с гримасой боли отдирая от себя колючки.

— Ты, главное, следи, чтобы тебе шило в причинное место не угодило! — крикнул с другого конца оврага Карпенко.

— Лучше репей, чем пуля фашистская… — произнес Аникин.

— Карпенко! Николай! — позвал он. — Ты с Мордвиновым и Алхановым заходи справа. Держитесь правее немецкого дота.

— Слушаюсь, товарищ командир… — отозвался Карпенко. — Хлопцы, вперед и не отстаем.

— Талатёнков, ну ты одолел репей? — повернулся Андрей к бойцу, барахтавшемуся в зарослях травы.

— Так точно… почти… не совсем… — бормотал тот, не на жизнь, а на смерть продолжая битву с колючками.

— Ладно… фашисты тебя в порядок приведут… стряхнут все лишнее… — сказал Аникин. — Твой фланг — левый. Постарайся подольше продержаться незаметным. С тобой идут Волженков и Знаменский.

— Знамя, ты слышал? А ну, шевели копытами. Это тебе не на телеге плестись в третьем фронтовом эшелоне! — закричал Талатёнков. Он получил под свою команду двух новобранцев: Знаменского, до штрафной роты служившего в обозе, и бывшего сидельца Волженкова, по кличке Ложка. Еще по прибытии новичка в роту выяснилось, что он старый товарищ Талатёнкова, и вместе они прошли и Крым, и рым, и тайгу, и Нарым.

Сейчас же Телок, получив приказ, напрочь забыл о дружбе, обрел командирские манеры и голос, с ходу войдя в командный раж

— Ложкин, не спи, а то обед прошляпишь. И не высовываться у меня, поняли? А ну, живее…