В штрафную роту Лещ загремел из строевой. Был на хорошем счету у командования, в одиночку перекрывая нормы выработки целой роты по уничтожению живой силы противника. Соответственно и награды имел. При этом не курил и не пил, что на фронте являлось случаем исключительным.

И вот этот образцово-показательный боец в одночасье «съехал с катушек», получив письмо от своей жены, в котором она сообщала, что вынуждена уйти от него по причине любви к другому. После этого весь женский пол в один момент превратился для Леща в объект лютой ненависти и неотвратимой мести.

К вопросам мести Леха подошел исключительно со снайперских позиций. К женщинам, которые попадались Лещу на пути, он стал относиться как охотник к жертвам, воспринимая их исключительно с физиологической точки зрения, ибо другой они и не заслуживали.

Так убежденно твердил про себя Лещенко, по-снайперски ведя счет одержанным победам. Причем, как выяснилось уже на освобожденных польских территориях, своих побед снайпер далеко не всегда добивался по согласию. После того, как в одной из деревень старуха-мать пожаловалась командиру части, что ее дочку изнасиловали, делу дали ход.

Особисты, после того как бои перекинулись за пределы границы СССР, держали подобные дела на особом контроле. Стали разбираться. Девушка опознала Леща. Поначалу его хотели расстрелять, но потом учли заслуги перед Родиной и, лишив наград, отправили в штрафную, искупать вину кровью.

Осторожно переступая через спящих бойцов, Андрей подошел к окошкам. Снег продолжал валить, заметая их следы. Аникин старался хоть немного размяться, борясь с одуряющим сном. Но сделать это было тяжело. Мерный «тик-так» ходиков на стене будто шептал ему: «Спи… спи… спи…»