Этот Паульберг, как оказалось, не зря протирал штаны в школе в Наполе. Кое-каким тактическим штучкам их научили. А главное, он умел быстро принимать решения и отдавать приказы. Русский танк прошел линию обороны роты, практически не встретив препятствий. Он, охваченный своим наступательным рывком, практически перелетел траншею. Он словно зверь, упоенный победой, выскочил на самую макушку высоты в поисках жертвы, которую надо добить. Но в этом и была ошибка танкистов. Оборонительные позиции батальона опоясывали вершину высоты в один эшелон. Рота, по приказу Паульберга разомкнувшись перед наступающим танком, словно сама освободила путь для наступления. Но пехота противника не поддержала танкистов. Они почему-то не шли в атаку.

Как только танк пересек траншею, Отто и его товарищи вновь заняли свои позиции. В этом был план ротного: пропустить машину себе в тыл, а затем захлопнуть дверцы ловушки.

Ротный что-то прокричал со своего фланга. Но в лязгающем грохоте ворочающейся рядом стальной громадины Отто не мог разобрать приказа командира. Ужас, который сковал Шульца несколько секунд назад, поневоле передался Отто и другим солдатам. Один вид этой передвигающейся махины в такой близи подавлял сознание, наполняя нутро животным страхом.

Вдруг двое штрафников вскарабкались на бруствер траншеи. Оба, один за другим, метнули по две гранаты. Значит, лейтенант приказал подбить этот танк. Целили в баки. Но ни один бросок не оказался точным. Одним из смельчаков оказался Вильде, щупленький, неоперившийся юнец из первого отделения. Он явно переоценил свои силы. Гранаты бросил поспешно, толком не прицелившись и тут же уткнувшись в землю. Два взрыва, один за другим, громыхнули слева и справа, не долетев до машины метров трех.

Второй — это был командир первого отделения Гросс — оказался точнее. Первая из брошенных им колотушек попала прямо в топливный бак. Но взрыва не произошло. Бесполезной деревяшкой с железным набалдашником она звякнула по стали и скатилась на землю, так и не разорвавшись. Было видно, как сверкнули зубы на почернелом лице Гросса. Оскалившись, он с рычанием рванул к самому танку Наверняка он не рассчитывал, что машина вдруг остановится. Разрыв второй гранаты не причинил никакого вреда броне танка. Но осколки, отскочив от стали, ударили в самого Гросса. Он схватился иссеченными руками за изуродованное лицо и с криком повалился на землю. В это время экипаж, видимо, сообразил, что угодил в западню. Машина дала задний ход, подмяв под себя катающееся по земле тело Гросса.

В этот миг несколько гранат упали под гусеницы машины. Левый тракт перебило, и танк завертелся на месте, в каких-нибудь двадцати метрах позади траншеи штрафников. Теперь баки стали уязвимой мишенью для гранат. Сразу несколько взрывов сотрясли бронированную машину. Люк наверху башни открылся, и сразу несколько автоматов взяли его на мушку. Но вместо вражеских танкистов оттуда вырвался клуб густого черного дыма.

Копоть и языки пламени повалили из открытого люка и из всех щелей, распространяя вокруг запах горелой брони, густо перемешанный с запахом горелого мяса. Изнутри доносились крики обреченных. Экипаж заживо горел в своей машине, превратившейся в топку. Потом, один за другим, танк сотрясли еще несколько мощных взрывов. Наверняка взрывался недострелянный боекомплект. Последний, самый мощный, взрыв был такой силы, что все, кто находился в траншее, невольно присели на корточки или пригнулись. Вжавшись в стенку траншеи, Отто и другие солдаты завороженно смотрели, как башня танка парила над их головами. По высокой дуге она в доли секунды пролетела метров тридцать обратно в сторону русских позиций. Этот миг показался Отто вечностью. Воткнувшись точнехонько стволом в почву, она осталась торчать ребром.

Словно сигнал прозвучал для штрафников. Этот танк, наверное, так завел ротного. Да и всех остальных. Они почуяли запах горелого мяса и готовы были идти до конца. Паульберг первым вылез на бруствер траншеи. Вид у него был такой, точно он совсем с катушек съехал.

— Вперед! — закричал он совсем не командирским, каким-то мальчишеским голосом. Но для третьей роты в тот момент это не имело значения. Отто, как и всех остальных, точно какая-то сила выгребла со дна траншеи. Та же сила, что зашвырнула башню на десятки метров, как никчемную, неразорвавшуюся «колотушку».