Андрей смеется вместе со всеми. Он здесь уже третий день. Нога уже почти не болит. Заживает быстро. На перевязке доктор сказал, что через пару деньков он сможет присоединиться к своим.

Впрочем, многие из тех, кто попал в контингент выздоравливающих, задержались тут еще на пару месяцев. А еще лучше — попасть в разряд «тяжелых». Тогда — подальше от фронта, в госпиталь.

Кто только что, кто вчера, кто еще раньше — они все побывали на столе хирурга. На том самом, забуревшем от крови сотен бойцов. А еще возле стола стоит ведро, которое то и дело звякает. Но эти — ржущие, как жеребцы, над пошлыми шутками Буры — остались практически целы. Что такое наложить несколько швов или лубок из досок на перебитую кость руки? Ерунда. Главное — руки, ноги, все на месте. Шкуру слегка подштопали — только крепче будет. Так говорит Капитошин. Солдаты веселы. Они смакуют эти минуты затишья посреди войны. Они счастливы.

Сами бойцы именуют это место «отстойником». Бывший амбар, наспех приспособленный под перевалочный пункт для раненых. Нары в амбаре наспех сколочены самими выздоравливающими.

Задуман «отстойник», как временное место пребывания. Разместился на день-два, от силы пять, а потом — или в госпиталь, или обратно в часть. По дороге заживет. Однако некоторые умудряются правдами и неправдами зацепиться тут надолго. Рекордсмен — Евлоха, тот самый пожилой здоровенный дядька, которого Аникин поначалу принял за санитара. Он в медсанбате уже почти месяц. Он нелюдим и неразговорчив. Весь день проводит в операционной и возле, а в «отстойник» является только на ночевку.

Выяснилось, что санитаров в медслужбе не хватает. Вот и пользуют для «прими, подай, поди вон» и прочих целей санитарную команду, составленную из числа выздоравливающих. Они в медсанбате — на всех направлениях. Но это, конечно, те, кто может ходить. Помогают в подсобных мелочах, разгружают и загружают раненых. В общем, как признается в задушевном разговоре Бура, не жизнь, а малина.

Единственный недочет — нехватка курева. Поэтому возрастает ценность ходячих выздоравливающих. Их немного, а курить хочется всем. Аникин не сразу «въезжает» в налаженный здесь сложный, многоходовый механизм натурального обмена продуктов, табака и услуг. Бура — его активнейший участник. Можно сказать, вдохновитель и перводвигатель.