Они взяли чуть левее места боя. Там огневое противостояние не утихало, только разгоралось с каждой секундой. Молодчина Ремер, устроили вчетвером такую заваруху. Ну что ж, сейчас и они добавят перцу в этот чернющий бульончик. Впереди раздались голоса. Уже некогда было спрашивать специалиста по русскому языку Ульмана, по поводу чего рвали глотки впереди. Ясно было одно: кричали явно не по-немецки.

— Не отставайте! — крикнул он Ульману и Дитмару. — Держимся вместе… Вы пока берегите патроны… Говорю я… — С этими словами Отто на ходу вскинул ствол пулемета и открыл огонь.

Он пустил одну за другой две короткие очереди. После этого Хаген взял резко вправо и пробежал несколько шагов.

Ульман и Дитмар попытались сделать то же самое. Что-то похожее на надрывный, рычащий стон исторглось из глотки Дитмара. Они только успели залечь, как шквал ответного огня пронесся мимо них в темноте. Били с пяти или шести точек одновременно. Звучали одиночные винтовочные выстрелы и автоматные очереди.

— Дитмар… Что с ним?! — Отто кричал изо всех сил. Он не слышал сам своего голоса. Одновременно кто-то что-то истошно кричал впереди, по флангам, казалось — повсюду. Одни, видимо, пытались озвучить какие-то команды, а другие просто беспомощно верещали от боли.

Стонущие причитания Дитмара затихли. Неужели умер?

— Эй, Ганс? — подползая, как можно громче спросил Отто. — Что с Дитмаром?

— Ничего… В порядке…

Голос Ульмана раздался откуда-то спереди. Он успел порядочно отмахать, прежде чем повалиться на землю.

— Где Дитмар?… — окликнул Отто, оглядываясь вокруг. Огненно-черные тени мелькали и прыгали вокруг. Разобрать что-то в этой адской круговерти было невозможно. Это русские усилили стрельбу. Теперь они вели ее левее, в том направлении, где Отто открыл огонь. У Отто и его группы появилась возможность засечь основные огневые точки.