Со стороны площади появилась группа из нескольких фашистов. Андрей насчитал их пятеро. С винтовками наперевес, словно забыв, что у них в руках оружие, они бежали так, как будто за ними кто-то гнался. Андрей присел возле авиабомбы, пропуская их. Интересно, что их так напугало?

В той стороне, откуда они бежали, ухало все настойчивее. Пусть бегут. Это не его цель. Аникин крадучись вышел к стволу крайней вишни. По правую руку раскинулась площадь, усеянная трупами и сгоревшим транспортом.

Теперь пулеметчика было слышно совсем хорошо. Вот он, где-то здесь, впереди, за кучами битого кирпича, обломками школьных парт, которые торчали из перекрытий обрушившихся этажей.

Обогнув стену, Андрей, выставив автомат наизготовку, заглянул внутрь периметра развалин. Упавший второй этаж загромоздил эту часть бывшего здания хаотичным сплетением балок и раскуроченных половиц. Посреди небольшого пространства, на оторванной крышке деревянной парты, лежал немец. Он вроде был без сознания. Плашмя, на животе, вытянув ноги. Руки вцепились в край парты так, будто его несло на утлом плотике по бушующему океану.

Его наверняка накрыло взрывом танкового снаряда. Вдруг его исцарапанная, покрытая белой пылью рука шевельнулась. Так он еще жив! Что ж, от гибели этого немчуру спас случай. Кусок бетонного лестничного пролета упал бы прямо на него, не наткнись он на обломанный край кирпичной стены. Так эта лестница и нависла над бесчувственным, оглушенным немцем.

Андрей решил было его добить, но потом передумал. Сначала надо разобраться с пулеметчиком. А потом он вернется и поможет лестничному пролету завершить начатое. Бетонная конструкция покачивалась. Слегка толкни, и от фашиста останется мокрое место. Но первым делом — пулеметчик. Этого гада спугнуть нельзя. За Кулёмина и за Сафронова, за всех он ответит…

Так думал Андрей, подбираясь к завалу, за которым безостановочно стучал затвор немецкого пулемета. Будто швейная машинка. Та-та-та-та… Укладывала стежок за стежком смертельные строчки фашистская сволочь.