Пистолет-пулемет, с выдвинутым скобой-прикладом, залитый кровью хозяина, лежал рядом, у его дергавшейся ноги. Андрей наклонился, подобрал его и, не разгибаясь, вытер о грязно-серую штанину немца. На ней остался темно-бурый след.

– Держи… – протянул Аникин автомат Капустину. – Держи, мать твою!..

После окрика, словно после удара, боец машинально выполнил приказ.

– Так… теперь подсумки… Магазин запасной… полный… Это тебе… «Колотушка»… Так, теперь вперед. Ему теперь лучше не мешать…

Сказав это, Аникин перешагнул через фашиста, все так же беспомощно полулежавшего у стены амбара. До угла было чуть больше двух метров. Андрей крадучись подобрался к краю и выглянул. Тут же лицо его обдал горячий ветер прожужжавших пуль и оглушительный сухой треск выстрелов. Немцы бежали вдоль задней стены амбара. Тот, что был впереди, мгновенно среагировал на высунувшегося Андрея и выстрелил из своего пистолета-пулемета.

Андрей вовремя отшатнулся и присел на корточки. Не только у вас, гады, реакция в порядке. Подумав так, он, не глядя, высунул за угол ноздреватый ствол «папаши» и спустил курок, направляя ствол наугад, на звуки.

Ругательства на немецком, перешедшие в сорвавшийся хрип, разразились в ответ. Аникин, оттолкнувшись с корточек и в низком прыжке приземляясь на локти, выкатился из-за амбара. Он стрелял на лету из ППШ, который с трудом удерживал в вытянутых руках.

Передний немец, высокий, худой, уже заваливался вперед, скошенный первыми пулями. С головы его слетели каска и кепка, обнажив рыжую, бритую у висков голову. Вторая очередь описала в воздухе замысловатую петлю, задев плечо немца, бежавшего следом. Этот был невысоким и плотным. Пули вошли ему в ключицу, вырвав клочья шинельного сукна и красные брызги.