Единственная дорога, которая темной лентой тянулась через долину со стороны Одера в сторону высот, резко вздымалась вверх, еще больше подчеркивая отвесы высотных скатов. Тут и люди еле влезут, а танки…

Днем, в бинокль, пойма казалась тихой долиной, умиротворенно нежащейся в теплых лучах апрельского светила. Его блики, слепя глаза, играли солнечными зайчиками в зеркальных отражениях бесчисленных озер, каналов и луж, иссекавших зеленое пространство долины до самых уступов Зееловских холмов. По данным разведки, немецкие саперы неделю тому назад взорвали дамбу выше по течению, и паводковые воды затопили все подступы к Зеелову. Будто скатерть, залили эту ровную как стол местность. А их, значится, подали на ужин, в качестве пушечного мяса…

Чем дольше Андрей разглядывал эти чертовы высоты, тем они становились все более устрашающими. Будто разрастались, нависая над поймой и над всем окружающим пространством. Именно из-за контраста этого умиротворяющего внешнего вида и той смертоносной силы, которая за ним скрывалась.

После разговоров и рассказов пехотинцев из стрелкового батальона преграда вдали казалась совершенно неприступной, рождая в глубине ощущение неприятного беспокойства. Это ощущение усилилось, когда ротный на последнем перед боем совещании уточнил, чем был нафарширован городок Зеелов и его окрестности – ключевой узел «Голубой линии», как фашисты прозвали свои оборонительные редуты. По данным штаба армии, к которой прикомандировали штрафную роту, в районе Зеелова враг создал глубоко эшелонированную оборону, сосредоточив более пятисот танков и самоходок, около двух с половиной тысяч орудий. Андрей слушал и не верил своим ушам. А на следующий день, выглядывая в бинокль, он снова не верил своим глазам. Где же эти танки, где ДОТы, где зенитные орудия? В мастерском владении немцами маскировкой он уже не раз убеждался, но чтобы укрыть такую уйму техники…