Глава 18 - Красная ракета
Командир полка, узнав о стрельбе в тылу полка, тут же приказал повесить зачинщиков, а дома их – как говорят русские, «хаты» – сжечь вместе со всем скарбом. Местные полицаи оказались на редкость расторопными или за шкуру свою опасались, но вскоре дома заполыхали вовсю. Но один из варваров продолжал стрелять из горящей хаты. Бросили несколько гранат, стрельба прекратилась. Но потом продолжилась с прежним остервенением. Заговорённый этот Иван, что ли? Стрелять продолжал, пока не рухнуло перекрытие. Но тут уже лопнуло терпение у полковника. Герр оберст приказал повесить старосту и всех его домочадцев, а деревню сжечь. Дотла. Разумно, конечно, – где гарантия, что снова не начнут палить в спину. Только вот где они сами ночевать будут? На морозе?
Полковнику хорошо. У него есть автомобиль, без особого шика, но переночевать можно. Главное, в тепле. А они? О них кто позаботится? То-то и оно, что некому… Сплошная невезуха, м–мм…
Пожалуй, сегодня они никак не вышибут Иванов с их позиций у леса. Да и как их вышибешь, если за весь день не смогли, то ближе к вечеру вряд ли получится. «Юнкерсы» уже точно на подмогу не прилетят, а Иваны и рады. Не сковырнуть их. Засели, как клопы, по своим норам. Да ещё собак с минами пускают. Зараз–зз–зы!.. Что ни говори, а день сегодня не задался. Прошёл насмарку. И опять столько потерь.
Неужели ещё одна атака?
Так и есть: шипя, одновременно взлетели две зеленые ракеты. Внимание, приготовиться к атаке! И следом, практически без паузы, две красных. Внимание, в атаку – вперёд! Значит, батальону опять бежать по этому кочковатому промёрзшему полю. Ладно, чего хныкать – они солдаты. Одно настораживает: деревня позади атакующей цепи горит. И все они, как голые перед зеркалом, на мушке у Ивана.
Вперёд, вперёд, парни! Не отставать! Ровнее, ровнее цепь держать!
Танки прошли через цепь атакующих и двинулись вперёд. А пар изо рта валит ещё сильнее. Значит, к вечеру и вовсе похолодало. Проклятая варварская страна. Бр–рр!.. Вроде бы уже полполя прошли. Шульце рывком оглянулся назад. Нет, никто не отстал. Цепь стремительно продвигается к лесу, сохраняя интервал между солдатами, будто на учениях. Здорово батальон продвигается – что значит железная германская выучка! Ещё проскочили вперёд. Тьфу–тьфу–тьфу!.. Почему Иваны не стреляют? Почему?
Как сглазил – началось. Слева упал ничком в землю молодой солдат из пополнения. Из-под каски потекла струйка крови. В голову засадил ему Иван. Не повезло парню. Весельчак был Ганс. И вот, пожалуйста, убит. А ведь подолгу любил рассматривать его трофейные часы.
Фьють–фьють–фьють – противно зацвиркали русские пули. И кажется, все метят в него, Курта Шульце. Но не бывать тому, – фельдфебель Шульце заговорённый. Пиу–пиу–пиу–уу – за тянули свинцовые шмели свою колыбельную смерти. Но не бывать такому, не дождётесь, Иваны, его смерти, не дождётесь.
Вперёд, парни, вперёд! Кто заляжет, лично сам пристрелю… Да только кто его теперь услышит.
Застучали русские пулемёты. Что теперь будет? Метко бьют Иваны. Несколько человек свалились, как подкошенные. И ещё, и ещё… Плохо. Но даже не это главное сейчас. Одно отвратительно – горят два танка. А это сильно капает на нервы. «Молодёжь» может не выдержать, залечь. За «стариков» он уверен. Не подкачают.
Что это такое? Вот тебе раз! Рядом с ним, застонав, валится на землю ефрейтор из «стариков», хватаясь за простреленную грудь. Убит? Ранен? После разберёмся… Не до того. А ведь он был один из немногих, кто прошагал с ним от самого Бреста. Такое с ним прошли. Здорово они тогда повеселились в этой русской деревне Весёлки. Жаль его, наверное, судя по характерной позе, все же убит. Прощай, дружище Вилли! Жаль, что не удастся вместе войти в Москву…
Но цепь, несмотря на потери, продолжала стремительно накатываться на русские траншеи. Внезапно замолчал один из русских пулемётов. Ну, наконец-то, подстрелили Ивана! Но радость была преждевременной. Пулемёт внезапно ожил, посылая со злобным остервенением навстречу им горячую смерть. Кажется, и другой застучал ещё более грозно и непримиримо. Сейчас я вас всех укокошу, сейчас я вас всех укокошу! А ведь и вправду укокошит. Убитые в цепи падают один за другим.
Главное, выдержать темп. Немного уже осталось до этого заколдованного леса. Темп! В нем спасение для оставшихся в живых в атакующей цепи. Только бы выдержать темп! Темп…
Оглянулся. Быстро. Мгновенно. Почувствовал, как волосы зашевелились на голове. Все поле позади – и впереди тоже – усеяно трупами.
Проклятье!
И чем ближе к означенной цели, тем чаще падают в цепи сражённые солдаты. Н–да–а, будет раб отенка санитарам и похоронной команде. Постарались проклятые Иваны! Доберёмся до вас – пощады не ждите. А он, Курт Шульце, лично и не собирается удерживать своих парней от расправы над русскими. Только одна незадача – надо ещё суметь добраться до них… Ну, а уж тогда держитесь, Иваны! Держитесь!
Ну а пока работы для санитаров и похоронщиков ещё больше прибавилось. Что ни говори, а санитары сегодня вкалывают за семерых. Прохлаждаться не приходится. Не до того им сегодня. Ну, Иваны, за все ответ… За…
Вдруг будто какая-то невидимая силища свирепо ударила его по ноге огромным металлическим прутом. Обожгла ногу выше колена. Удар был такой чудовищный, что отбросило назад. Ну вот, Шульце, и ты отвоевался – первое, что пришло ему в голову, – все, умираю. Он пополз, теряя сознание, к подбитому танку, чтобы укрыться от града русских пуль. Дополз или нет, не помнит. Сознание покинуло его.
Если бы не эта обездвиженная стальная громад ина, до которой он все-таки дополз, оставляя на покрытой инеем земле кровавый след, его раздавили бы собственные танки, на максимальной скорости спешащие восвояси.
Повезло русским – отбили атаку!
Шульце не знал, что было подбито ещё несколько танков собаками–минёрами. И танкисты, ничего лучшего не придумав, повернули вспять. Страх быть заживо погребёнными под обломками горящих боевых машин от собак, несущих мгновенную смерть, был сильнее железной дисциплины. И надо же такое придумать – собаки–минёры! Там, где они, – танк уязвим, как перед пушкой, стреляющей в упор. Да и не заметишь их… А если и заметишь – что толку? Все равно танку хана. Точно, исчадие ада эти собаки. Кошмар для всех парней из панцер–дивизии.
…А ещё раньше повернула назад пехота. Чего лукавить – драпанули остатки батальона. А чего себя под пули подставлять? Вон и так их сколько полегло.
Толку-то: Иванов все равно не одолели.
Кто-то из бегущих, хрипло дыша, прокричал:
— Гляди-ка, Шульце убит… А говорили – он везунчик… Заговорённый…
— Все, отвоевался, – загнанно сипя, согласился другой, заприметив на бегу окровавленное тело фельдфебеля. – Ещё одна такая атака… И мы все… Тут… Поляжем…
Но всего этого Шульце не слышал. Не мог услышать…
В страшном бреду к нему навстречу снова полз этот русский капитан – одна малиновая шпала в петлицах. Ползёт, торопится. Шульце даже слышит его дыхание и стон – ноги перебиты у капитана, – а нет сил броситься прочь. Он будто застыл на одном месте. Наваждение какое-то! А жуткий русский все ближе и ближе подбирается. Грязный окровавленный бинт сполз на глаза, горящие такой лютой, обжигающей ненавистью, что Шульце захотелось кричать, выть от страха. И бежать, бежать, бежать наутёк – только бы не видеть эти глаза! А куда бежать? Не развернуться и не укрыться среди дымящихся обломков камней и битого кирпича на этой дышащей смрадом и надвигающейся смертью узкой улочке Смоленска. Где же спасенье? Нет его! А страшный русский капитан все ближе и ближе.
Восточный фронт
Из приказа №_____
фельдмаршала фон Бока
по группе армий «Центр»
…В последние две недели повсеместно имеет место массовое нападение на наших солдат, стоящих на постах в сельской местности, со стороны диверсионных подразделений русских, а также так называемых партизан (особых вооружённых формирований противника).
Противник действует скрытно, дерзко, решительно. Как правило, в ночное время. Сам факт внезапности таких нападений, когда наносится значительный урон живой силе и технике, действует деморализующе на состояние боевого духа войсковых соединений группы армий. Кроме того, имеет место отравление колодцев, поджогов фуража, порча автомобилей и другой военной техники и имущества, а также систематическая кража стрелкового оружия.
В ряде населённых пунктов зафиксированы случаи дерзкого нападения (как правило, ночью) на склады с вооружением и боеприпасами с целью завладения ими или полного уничтожения путём поджога или взрыва.
Все вышеперечисленные факты свидетельствуют о целенаправленной и заранее спланированной диверсионной работе русских в нашем ближайшем войсковом тылу. Для борьбы с русскими диверсантами задействуются лучшие войсковые части, которые должны быть использованы по своему прямому назначению на фронте. Как правило, итог таких операций малоэффективен и не результативен. Диверсанты противника точно знают о продвижении наших боевых частей благодаря хорошему знанию местности, хорошо отлаженной разведке и обширной информации (от местного населения), что позволяет им легко уходить от преследования и скрываться в малодоступных лесных массивах. Или, разделяясь на группы, внезапно нападают из засад, нанося значительный урон нашим воинским формированиям, сами практически не неся потерь.
Карательные операции, не характерные для войсковых подразделений, наоборот, носят изнурительный характер, выматывая и без того обескровленные в последних боях наши войсковые подразделения.
…Настораживает факт откровенной нелояльности и неподчинения немецкому командованию местного населения в ближайшем тылу, а то и откровенно враждебного настроения к расквартированным там частям Вермахта. Участились случаи нападения на солдат, стоящих на постое, со стороны сельских жителей, явно подстрекаемых диверсантами и партизанами. Последние систематически нападают на полицейские участки, где служат лица из числа славянской национальности, перешедшие на сторону рейха. При захвате таких лиц партизаны устраивают публичные казни с явного поощрения местного населения под общим лозунгом «Так будет с каждым предателем Родины».
…Командование группой армий « Центр» и впредь не будет мириться с вопиющими фактами неповиновения местных жителей приказам и распоряжениям немецких властей и оказания вооружённого сопротивления в ближайшем тылу Вермахта.
На основании вышеизложенного приказываю:
1. Лица, оказывающие любое содействие диверсантам и так называемым партизанам, также уличённые в сборе разведданных о дислокации наших войск или иной информации военного характера, задерживаются и немедленно передаются в СД (Служба безопасности). В случае невозможности передачи таких лиц в СД или оказания ими вооружённого сопротивления – уничтожать на месте невзирая на пол и возраст. Все родственники пособников диверсантов и партизан незамедлительно берутся в заложники, включительно до лиц 12–летнего возраста.
2. За откровенное враждебное проявление к военнослужащим Вермахта, а также в случаях вооружённого нападения расстреливать каждого десятого жителя в том месте, где было совершено нападение или установлен факт враждебного проявления.
Для расстрела и казни широко привлекать местную полицию, а также лиц, лояльно относящихся к немецкому порядку и рейху.
Дома, любые строения и все имущество (после отбора всего необходимого для нужд Германии и воюющей армии) нападавших или враждебно настроенных лиц, а также лиц, их приютивших или укрывающих от немецких властей, – немедленно уничтожаются (сжигаются) без всякой жалости.
3. В случае покушения на убийство или убийство военнослужащего (военнослужащих) Германской армии казнить поголовно жителей населённого пункта (деревни), где было совершено покушение (убийство) невзирая на пол и возраст, в т. ч. и детей.
Данное селение подлежит немедленному и полному уничтожению (сожжению).
В обязательном порядке привлекать для таких акций возмездия лиц, добровольно перешедших на службу Третьего рейха, и полицейских местных участков (славянского происхождения).
4. Предупредить лиц славянского происхождения (национальности), находящихся на службе в местных полицейских участках, о персональной ответственности каждого за строжайшее и неукоснительное выполнение п. п. 1—3 настоящего Приказа. В случае малейшего проявления с их стороны халатности и попустительства в исполнении вышеуказанных пунктов Приказа они будут немедленно переданы в органы СД или расстреляны без постановления Военно–полевого суда. Расстрелы проводить публично, перед строем местного полицейского участка самими полицейскими в присутствии германского военного представителя.
5. Военнослужащих Германской армии, особо отличившиеся при выполнении п. п. 1—4 настоящего Приказа, представлять к внеочередному награждению и поощрению по службе.
6. Исполнение данного Приказа возложить на командиров всех уровней (вплоть до командиров взводов) группы армий «Центр». Командирам вышестоящих уровней ежедневно контролировать исполнение данного Приказа своими подчинёнными и докладывать в штабы соединений (групп) армий «Центр».
Командующий группой армий «Центр»
генерал–фельдмаршал Феодор фон Бок,
Smolensk, «____» октября 1941 г.
