Крякнув, он вдруг с досадой выдохнул и сплюнул на землю.

– А что мне было делать? – как бы оправдываясь, без всякого энтузиазма, добавил он. – Я выскочу – а тут он с амбар ростом. Я против него чистый младенец! Где тут впопыхах разберешь, че он затевает: сдается али, наоборот, замахивается на тебя, чтоб башку тебе раскроить.

– Так ты ж говорил – он контуженый?.. – не унимался Тютин.

Тут лицо Милютина в момент сделалось злым.

– Чего ты ко мне пристал?! – прокричал он. – Ты прокурор, что ли, в душу мне лезть?

– Да ладно, Миля… – как бы примирительно отозвался Тютин. – Чего ты сразу обижаться. Ну, в натуре чистый младенец… То есть цыпленок… Хе-хе… Это с верзилы бахилы заимел?

– Ну да, – без всякой обиды в голосе ответил Милютин. – А что мне, если мои уже каши просили. На левом подметка ни к черту, дыру протер… А эти ниче – износу не будет… Главное – портянок намотать погуще…

Несколько автоматных очередей громко затрещали со стороны улицы.

– Наши!.. Точно наши! – радостным криком отреагировал на звуки стрельбы Милютин, демонстрируя Аникину и Тютину со спины выжженную воронку на своем шушуне.

– Фарзи! С Тютиным обойдите дом со стороны двора! – крикнул Аникин. – Милютин – за мной!

– Есть, таварища камандир! – с сильным акцентом громко прокричал в ответ Ферзь.

Впереди, за воротами проезда, выводящими на улицу, один за другим прогремели два взрыва. Над улицей взвились клубы дыма и пылевой взвеси. Расползаясь, дым затянул расстояние между двумя столбами с вырванными петлями от ворот. Аникин в этот момент был уже на углу.