Добравшись до угловых комнат, проемы которых смотрели на баррикаду, пэтээровцы с ходу использовали четыре ручных противотанковых гранатомета. Сначала парным залпом ударили по вражеской пулеметной точке и, тут же сменив позиции, произвели еще по одному почти одновременному выстрелу, на этот раз выбрав в качестве целей засевший за баррикадой немецкий расчет реактивного гранатомета и группу автоматчиков, мельтешившую в оконных проемах на втором этаже противостоящего здания.

Бойцы Аникина и расчет «полковушки», укрывавшийся за грудой кирпича и щебня, выбитого из углового здания справа снарядом немецкого зенитного орудия, ждали этих залпов ручных гранатометов из дома-корабля как сигнала.

Вперед перебежками, прикрывая друг друга, рванули бойцы Латаного. Они продвигались вдоль правой стороны, держа на прицеле баррикаду и окна над головой. Сразу же следом, толкаемая расчетом, выкатила «полковушка». Подхватив сошки станины и подняв верхнюю часть защитного щита, откидывающуюся при стрельбе прямой наводкой, артиллеристы и ящичные всемером, с крейсерской скоростью двигали пушку по брусчатке вдоль самого тротуарного бордюра. Ящики, по договоренности с Аникиным, расчету помогали нести штрафники, в том числе и Милютин, которого уже успели окрестить «цыпленком жареным».

Боец настырно натянул на себя драгоценный его сердцу зипун с зияющей на спине дырой и теперь, несмотря на свист пуль, выслушивал шуточки своих товарищей, не унимавшихся по поводу того, что «цыпленок жареный» даже и пропотеть не успевает, поскольку немцы ему «вентиляцию сработали».