«Герр обершютце!» Карл-Хайнц с издевательским упорством продолжает к нему так обращаться. Почему он так делает? Ведь Отто уже давно переоделся в гражданский пиджак и брюки. Бесенок видит, что это очень злит Хагена, и только весело смеется. «Герр обершютце!» «Герр обершютце!» Да он издевается, маленькая «гитлерюгендовская» сволочь. Хаген в сердцах кричит это юнцу в лицо. Тот неожиданно насупливается, ничего не отвечает и молча бредет в нескольких шагах от Хагена. То-то же, получил!

Сначала Хаген доволен, но потом тревога вновь забирается в него по самые кишки. Карл-Хайнц косится на него откровенно злым взглядом. Он точно что-то задумал! Будь он проклят! И куда он ведет его. Они забрели в район, который проще назвать сущим адом. Ни одного целого дома, одни развалины.

Повсюду гремят орудийные выстрелы. Они сначала чуть не оказываются под гусеницами русских танков, которые колонной с солдатами на броне движутся по мостовой. Хаген в ужасе бросается прочь от улицы во дворы, а Карл-Хайнц бежит рядом и кричит прямо ему в ухо, что это он сволочь и трус, что это он оставил свой отряд, что его надо расстрелять за дезертирство.

А потом юнец заявляет, что ему надоело возиться с вонючим трусом и он обязательно разыщет русских и сдаст им Хагена с потрохами. Или доблестным офицерам СС. И те, и другие поступят с трусом Хагеном соответственно. И тут приступ неистовой злобы вдруг захлестывает Отто, и он бросается на мальчишку с явным намерением раздавить, задушить этого бесенка.

В этот момент мощный взрыв вырастает из стены стоящего напротив дома. Начинается артиллерийский обстрел. Немецкие батареи с позиций на северном берегу Шпрее обстреливают обнаруженную колонну русских танков.

Потом лишь какие-то неясные вспышки озаряют померкшее сознание Отто. Он лежит на убитой грунтовке двора, заваленный грудой битого кирпича. Он не может подняться и даже пошевелить головой. Только приоткрыть с неимоверным трудом глаза. Над ним стоит и внимательно его разглядывает мальчик. Нет, это не Карл-Хайнц. Бесенок исчезает, словно провалившись сквозь землю.

Этот – маленький, может быть, лет шести или семи, с чумазой, но удивительно добродушной мордашкой. Потом видение исчезает, а неимоверная боль вновь просыпается в его голове. Потом Отто погружается во мрак. А потом видение приходит снова. Теперь это Хельга. Увидев ее, Отто успокаивается. Теперь уже навсегда…