— В двадцатых числах ноября майор Петров сообщил нам об окружении 6-й армии под Сталинградом. Сказать, что мы сильно расстроились? Кто как: мы с Крисом просто не верили, что русские смогут удержать в кольце такую огромную и сильную группировку. Это ведь считалась лучшая, элитная армия вермахта. Сам Гитлер сказал, что смог бы штурмовать с ней небо. А ведь если задуматься, несколько двусмысленные слова. Ну, в плане того, что через пару месяцев после окружения эта армия действительно почти в полном составе попала на небо. В смысле души их вознеслись после смерти. Но пока мы уверены, что они вырвутся из смертельного кольца.

Только Гюнтер настроен менее оптимистично. Скажем так, от тех изощренных ругательств, которые он посылает в адрес фюрера, покраснел бы любой гамбургский извозчик. Петров сначала просто с восторгом слушал, потом стал записывать некоторые фразы в блокнотик.

— Надо же, — говорил он. — Я и не подозревал, что в немецком языке существуют такие яркие и точные выражения!

— Это еще что, — шепотом говорит ему Серега. — Послушать бы, как он будет материться, когда русские возьмут Берлин!

Энкавэдэшные мозги капитана Чермоева действуют несколько в ином направлении.

«Фельдфебель, — строго говорит он, — по-моему, вы не рады успехам Красной Армии?»

— Просто мне за державу обидно! — фельдфебель сказал это по-немецки, но майор Петров перевел именно так. И велел капитану: «Не цепляться к фрицам. Не видишь, у людей горе».