Интерлюдия: Чёрные хроники Арды
Уходили — неспешно,
Умирали — спеша…
Целый мир не успевших
Научиться дышать…
Десять шагов, обрыв, поворот, межа…
Что же, Учитель, руки твои дрожат?
Как же, Учитель, речи твои добры…
Десять шагов. Межа. Поворот. Обрыв.
Рухнувшим замкам вечно лежать в пыли…
Я суетилась: "Где у тебя болит?"
Я вопрошала: "Что у тебя в душе?"
Десять шагов. Обрыв. Поворот. Уже
Холодно. Это звезды всему виной…
Плакать ли, петь ли? Кровь превращать в вино?
Ты, сотворивший сердце в моей груди, —
Ты — пустотой глазниц в пустоту глядишь.
Твой надзиратель держится молодцом…
Разве добро бывает с таким лицом?
Разве добро бывает с гнильцой внутри?
Разве добро карает тех, кто творит?
Я привыкаю к вечной твоей ночи.
Я замираю на острие ножа.
Ненависть… Ты нас этому не учил.
Десять шагов… Обрыв… Поворот…
Не жаль?
* * *
Дэм Гато й'Харья — отцу.
Отец!
Пишу тебе с Эрда. Пишу коротко, потому что много слов — много дорог, а моя дорога одна.
Я жив. Я не в плену. Наше дело неправое, отец, и мысли наши злые. Дела наши я видел сам и не верю, что они справедливы и оправданны. Я предал Корону, отец. Я предатель всего, чему нас учили служить.
Я вызываю тебя, ан Отмар йорд Харья, мой отец, на гессадрер до смерти — одного за весь наш народ. Если ты согласен — приезжай туда, где был город Балны Хун, который наш народ сжёг. Я буду ждать тебя три месяца по счёту Эрда с дня Первого Снега — ты помнишь этот праздник и снежную крепость у нашего дома, отец?
Не говори матери и братьям. До встречи в бою.
Прощенья не прошу — знаю, что его нет и ты не простишь.
Дан, офицер 1-й полка Повстанческой Армии имени Йэни Асма.
— Что случилось, Дан? — в темноте землянки завозилась Онлид.
— Ничего, — он закрыл блокнот. — Спи, маленькая моя. Утро ещё не скоро.
Дан отложил блокнот и придвинул ноутбук. Щёлкнул крышкой. Пора было закончить отчёт по контрразведке.
* * *
Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий — усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.
Олег подошёл к машине и провёл рукой по надписи:
СЕСТРОРЕЦКIЙ ИМПЕРАТОРСКIЙ ОРУЖЕЙНЫЙ ЗАВОДЪ
Выпрямился. Вадим стоял возле скелета. Посмотрел через плечо и грустно сказал:
— А ведь так и не узнаем, кто он был.
— Надо похоронить… — начал Олег, но не договорил — отшагнул. Йериика, сидевший на корточках у арки, увитой проводами, поставил ноутбук на пол и указал на ожившие огни.
— Связь установлена, товарищи офицеры, — с обычной свей усмешкой сказал он. Но — серьёзно. — Через полминуты переброска, если с той стороны не обманули.
Олег и Вадим подняли автоматы. В арке заклубился синий туман, его прорезала серебряная молния (вот как это выглядит, подумал Олег) и послышался голос:
— Марычев, Олег, убери пушку, ты чего? Подарки принимайте!
— Славян, — широко улыбнулся Олег, опуская оружие. — Получилось.
— Получилось, — кивнул Вадим.
— Поехали? — подмигнул Йерикка.
