20 апреля 1986 года на военном аэродроме недалеко от Симферополя приземлился самолет. Из него вышли несколько человек. Судя по осанкам, походкам и озабоченности – все они были очень важными персонами. И действительно, встретившие их военные в чине генералов и полковников, немного посовещавшись недалеко от взлетно-посадочной полосы, повели их к черным «Волгам». И стаей, машин в десять, без сопровождения, разгоняя всех своими сигналами и крутыми номерами, помчались вокруг города по объездной, прямо на Феодосийское шоссе, на десятый километр от губернского города. Съехав на обочину, машины раскрылись, как черные божьи коровки, и гости пошли прямо в поле. Пройдя метров сто, они увидели ужасающую картину. Бывший противотанковый ров, на краю которого во время войны с 11 по 13 декабря 1941 года были расстреляны немцами около тринадцати тысяч человек – среди них восемь тысяч крымчаков, около четырех тысяч евреев – был в свежих ямах и раскопах…

Видно преступники ушли по домам совсем недавно, ранним утром.

Захоронения после фашистского расстрела практически не было. Убитых кое-как перезахоронили сразу после войны родственники и городские власти. Воспользовавшись доступностью к довольно глубокому рву и погребенным, гробокопатели варварски разграбили это место. И более того, было очевидно, что кощунственное глумление шло постоянно и продолжалось каждую ночь. Причем недалеко от поста автоинспекции…

Здесь добывали золото, ушедшее в землю вместе с расстрелянными людьми. Кольца, сережки, монисты, николаевские червонцы, перстни… В общем, все то семейное золото, которое отцы и матери дарили детям на свадьбы, мужья своим любимым женам, а бабушки и дедушки любимым внукам… Все то золото, которое в самые трудные времена менялось на хлеб или крупу, чтобы спасти семьи…

Орудия преступников – веревки, лестницы, кирки, лопаты валялись тут и там у глубоких лазов под землю. Человеческие кости и черепа, местами еще не истлевшие из-за низины и сырости, женские волосы… Все это было на виду, не далеко от дороги… Стояла апрельская, уже настоящая жара, и все, кто стоял и видел все это, достали носовые платки, прикрывая дыхание…

Видно, что гробокопатели работали только под покровом темноты с фонариками, всюду было пустынно, только по серой шоссейке невдалеке мелькали туда-сюда машины.

Группа московских чиновников рассматривала фотографии – как бы сравнивая то, что было запечатлено на них, с тем, что было наяву – и после этого, вернувшись к машинам, немедленно отправилась в обком партии. На три часа дня было назначено экстренное заседание бюро, на которое примчались наместники со всех точек Крыма. Затем на стол были брошены фотографии и был задан вопрос: «Что у вас здесь происходит?»

Это была комиссия из столицы. Когда в ответ начались всевозможные «мм», да «вы понимаете», то было объявлено что «мы только что с десятого километра Феодосийского шоссе и все видели своими глазами…»