Глава 13
Игра в прятки без правил
В личном, так сказать, порядке,
В рейды ночью выходя,
Мы всегда играем в прятки,
Связь по рации ведя.
Детская считалка
Командор копался во внутренностях бортового компьютера, при этом успевая поглядывать на Сову и удивляться, какие многообразные формы может принимать ее возмущение. В замкнутом пространстве рубки, плотно заставленном коробками и ящиками, остался узкий проход от шлюза к креслам пилотов, и Сова, на время предоставленная сама себе, бегала по этому проходу туда и обратно, потому что больше бегать ей было негде. Куда только подевались ее усталость и сонливость?
— Нет, ты только представь, они посмели посадить на меня жучок!
Командор кивал. Он заметил, что гневные крики Сова издавала только в двух точках своего маршрута: в начальной и конечной. Середину прохода она преодолевала молча и энергично, на приличной скорости.
Корабль дрейфовал на средней орбите Лоданиса без всякой связи с навигационной системой и с принимающим причалом.
— Долго еще? — нетерпеливо поинтересовалась Сова, притормаживая у кресла пилота и заглядывая через плечо Командора, чтобы увидеть результаты его работы.
— Уже нет, — успокоил он ее. — Я поменял сетевую плату. Теперь нас, по крайней мере, не вычислят по твоему идентификатору в сети. У меня есть новый.
— Ого! Откуда у тебя лишний идентификатор? — удивленно спросила она.
— Оттуда же, откуда и твой паспорт, — уклончиво ответил Командор. — Я вообще в последнее время стал запасливым на все случаи жизни. Сам себя не узнаю.
Сова помолчала и вернулась к прежней теме:
— Жучок! На меня!
— Ну и что? — спокойно спросил он. — Мне они тоже пытались его подсадить.
— Когда?
— Когда тебя искали. Ко мне прямо в институт пожаловал атташе посольства Ордена на Земле, бригадный генерал с плохо запоминающейся фамилией. И, пожимая мне руку, посадил на меня жучок. Прямо на ладонь.
— И ты его нашел? — с любопытством поинтересовалась Сова.
— Естественно! Сразу же после ухода генерала. Мало того: я еще и всю лабораторию от потолка до плинтусов исползал в поисках их сюрпризов. Ты просто на редкость беспечна, Сова. Как будто забываешь, с кем мы имеем дело.
Сова резко развернулась в проходе между ящиками:
— Я не забываю! Я просто доверяла ему!
Командор и без пояснений понял, кого она имела в виду. Он помолчал и осторожно ответил:
— Зорий мог и не знать об этом жучке. Может, у них вообще такая мода — обвешать жучками всех встречных?
— Мы что теперь, на нелегальном положении? — возмутилась Сова.
— С чего это вдруг?
— Ну, мы же сбежали от Ордена!
— Мы ни от кого не сбегали! — Командор, не тративший понапрасну времени, включил компьютер и уже заполнял новый бортовой журнал, щелкая по клавишам и произнося вслух то, что он печатал: — Мы покинули Лакиот и отправились по своим личным делам. Я — гражданин Федерации с подданством Земли. Ты — вообще гражданка Тонатоса со статусом дипломатической неприкосновенности. Кстати, теперь у «Водолея» новый навигационный статус. Отныне корабль приписан к порту Тонатоса, у него другие номера и другие данные для навигационной системы. Любопытно, как навигационный комплекс воспримет тот факт, что твой «Водолей» ушел в подпространство, и сразу же по выходу из него просто пропал? — Командор хихикнул: — Вот так и происходит в космосе «исчезновение кораблей». А идиоты вроде меня пытаются построить на этом научные гипотезы.
Сова вытащила из кармана пластиковую карточку своего федерального паспорта и задумчиво положила его на приборную панель. Командор порылся в многочисленных карманах рабочей куртки и достал еще одну. Беглецы внимательно разглядывали одно имя, написанное сразу на двух документах.
— Нда… — протянула Сова. — У меня еще никогда не было сразу двух паспортов. Это ведь тоже незаконно? Тебя не заметут за подделку документов?
— Я их не подделывал. Это самый настоящий дипломатический паспорт Тонатоса. Ты ведь не принимала подданство Ордена? Надеюсь, оно не присваивается автоматически при вступлении в брак?
— Конечно, нет!
— Хорошо. Интересно, нас уже ищут?
— Наверняка, Если они слышали, куда мы собираемся, то, думаю, они будут ждать нас там.
— Ха! — Командор гордо вскинул голову вверх. — Сова, я вел свои расчеты и наблюдения несколько месяцев, чтобы получить более или менее точные координаты. Если они смогут повторить мои вычисления в ближайшую неделю, я сниму перед ними шляпу. А потом нас там уже не будет.
— А что будет потом, Командор? — со страхом спросила Сова. Она не знала ответа.
— Потом мы вернемся на Землю.
— Нас и там будут ждать.
— Пусть ждут. Они не рискнут нас тронуть. Я все-таки подданный Земли. А Земля ни за что не простит Ордену последнего вмешательства в ее внутренние дела. И без этого уже идет кампания в прессе о преследованиях наших научных кадров со стороны правоохранительных органов Ордена. А я как раз научный кадр. Ордену не нужен скандал. Насколько я успел заметить, они предпочитают работать без дополнительной шумихи.
— Но мне, наверное, нельзя на Землю.
— С дипломатическим паспортом — можно. Я на это и рассчитывал — пусть Земля и Орден из-за тебя перегрызутся. А мы будем лавировать между ними до тех пор, пока один из них не сожрет другого. Тонатос — это третья сторона, которая никогда не вступит в подобную схватку. У нее вес мелковат. Но Тонатос специализируется на публичных скандалах и грязном белье Федерации. Они похоронили десяток довольно блестящих карьер. Это — наша гарантия огласки. Если мы, конечно, будем вовремя сливать нужную информацию.
— Какую, например? — поинтересовалась Сова.
Командор задумчиво тасовал карточки паспортов:
— Видишь ли, я думал об этом, и понял: до тех пор, пока они стремятся хранить сведения о твоих аномалиях в тайне, они рассчитывают использовать тебя в своих целях. Если информация перестанет быть засекреченной, это сильно осложнит им жизнь. Нам нужна огласка.
— Я и спрашиваю, что именно ты хочешь оглашать?
— Все, что тебе известно о себе самой. Попробуй рассказать это мне так, как если бы ты давала интервью, — предложил он…
Через пару минут Командор недовольно покачал головой.
— Да, — протянул он. — Этого я не учел. Если это все, что ты о себе знаешь, это катастрофа!
— Я знаю! Просто я не могу объяснить это в меру научно.
— Ты и популярно не можешь. Ну, хоть что-то у тебя есть в письменном виде? Ты же имела право получать эти данные.
Сова обиженно надулась.
— Я получала! Только понять мало что могла. Поэтому даже не хранила их у себя. Но я же не знала… — оправдываясь, начала она. — Стоп! — Сова оборвала сама себя, неожиданно застыв в неудобной позе между ящиками. — Мне срочно нужен хороший хакер!
— Это еще зачем?
— Я знаю, где хранится информация обо мне. И по контракту я имею право ее получать. Значит, мы сможем ее достать.
— Я не думаю, что сейчас они согласятся раскрыть тебе информацию.
— А я не собираюсь спрашивать у них разрешения, — пояснила она со злостью. — Именно поэтому мне и нужен хакер.
Найти человека в Сети — задача не из легких. Это сложно сделать, даже имея коды доступа к миграционным и полицейским базам любой планеты. Нужен еще и немалый опыт сыщика, чтобы из бездны одинаковых имен, фамилий, дат рождения и мест проживания отфильтровать сотен пять близких к нужным показателям. А потом еще понять, что делать с этими пятью сотнями, чтобы в итоге свести их число к искомому одному. Только сейчас, пытаясь совершить такой подвиг, Сова поняла, какие талантливые люди занимались ее розыском, раз все-таки нашли!
Когда ее постигла первая неудача, за компьютером ее сменил Командор.
— Почему мы ищем именно его? — недовольно спросила Сова. — Разве мало в Сети хакеров?
— Обращаться к первому встречному неразумно, — ответил он. — А с ним я уже имел дело, когда покупал твой паспорт. Извини, у меня очень ограниченный круг знакомств в преступной среде, так что выбор у нас невелик.
— Ну ты же как-то связывался с ним на Земле?
— Просто зашел к нему в гости. Я тогда боялся разговаривать по Сети — когда они искали тебя, они могли легко прослушать мой канал.
— Значит, они сейчас могут прослушивать и мой?
Командор кивнул:
— Риск, конечно, есть. Но я сменил идентификатор. А когда мы найдем Виртуоза, я надеюсь, он сам позаботится о шифровании трафика.
Она помнила Виртуоза, хотя их встреча была мимолетной и неприятной. Они видели друг друга всего пару минут в следственном изоляторе, куда Сова приходила каждый день, пока там под арестом держали Командора. Сова исподтишка взглянула на Командора. Нет, кажется, его уже не тревожили воспоминания тех лет.
Это был их обычный рейс. Обычный рейс, обычный груз — оборудование для сейсмологической экспедиции, изучавшей поведение вулканов на планете с пониженной силой тяжести. Планета не имела даже названия, только кадастровый номер— С-10795. Номер, которого вот уже семь лет нет ни в одном реестре или справочнике, но который наизусть помнили и она, и Командор, и Верховный суд Земли, и Федеральная полиция.
Плохо иметь хорошую память…
— Стреляйте по ногам!
Этот крик обжег ее как хлыст. До этого момента Сове никак не удавалось осознать всю серьезность происходившего вокруг: люди в пятнистых маскировочных комбинезонах, стрельба, бластеры… Сова даже никогда не видела, как стреляет такое оружие.
— Стреляйте по ногам!
Она много чего не видела до того дня. Например, как взрываются планеты. Командор увел корабль из системы без ее расчетов — Сова не в силах была оторваться от иллюминатора, вглядываясь почти ослепшими после вспышки глазами в пустоту открытого пространства. Но когда она, наконец, смогла заставить себя разжать пальцы на поручне, в который вцепилась мертвой хваткой, на нее вдруг снизошла странная эмоциональная бесчувственность. Все последующие события: допросы и следствие, суд и газетную шумиху вокруг гибели сейсмологической экспедиции Сова перенесла без единого срыва.
Судебный процесс измотал всех. Командор на скамье подсудимых был непохож на самого себя и казался чужим. Что с ним делать, не знал до конца никто: то ли судить за то, что оставил людей в опасности на поверхности планеты, то ли награждать за то, что ему удалось спасти хотя бы некоторых. Кроме путаных свидетельских показаний спасшихся членов экспедиции и двух человек экипажа грузового борта никаких доказательств нападения больше не было. Следственной группе нечего было делать в далекой системе. Взорвавшаяся или взорванная планета похоронила все улики в большом газовом облаке, оставшемся на ее орбите. Обвинение не могло ничего доказать, защите нечего было опровергать. Весь смысл судебного разбирательства заключался только в одном: раз погибли люди — суд должен быть. И кто-то должен при этом сидеть на скамье подсудимых. После этого процесса она уже никогда не чувствовала себя ровесницей Командора, будто за эти несколько месяцев в следственном изоляторе он прожил какую-то скрытую, более долгую, чем у нее, жизнь.
Она ходила в изолятор каждый день. Они встречались в комнате для свиданий, садились друг против друга и молчали. Говорить не хотелось. Если бы ей позволили, она с радостью села бы рядом на ту же скамью, но Сова проходила по делу лишь в качестве свидетеля, и поэтому ей разрешалось раз в день, в течение получаса, посидеть рядом с Командором, но по другую сторону изоляционного поля. Отпущенное время истекало, Сова вставала, говорила: «До завтра» — и уходила, чтобы вернуться на следующий день в то же время.
Именно тогда Командор неожиданно попросил ее зайти по одному адресу и передать всего три слова. Вернее, три числа.
— Что случилось? — встревоженно спросила она.
— Это не у меня, — ответил он. — Просто хочу помочь одному человеку.
Она не знала даже имени того, кому помогала. Впрочем, ей было абсолютно все равно: предложи ей тогда кто-нибудь поучаствовать в диверсии против правительства Земли, она бы согласилась. Спустя неделю, когда полчаса истекли, и Командору пора было уходить, он вдруг попросил ее задержаться: на смену ему вели на свидание худого длинноносого верзилу. Верзила пристально посмотрел на Сову и коротко кивнул. Видимо, так выражалась его благодарность за оказанную услугу.
Сова сменила Командора за компьютером и продолжила поиск. Бесконечная череда лиц — глаз, носов, лбов, бровей, подбородков — совершенно лишила Сову способности к узнаванию, и даже зеркало, наверное, произвело бы на нее сейчас впечатление первого знакомства. Через полчаса безрезультатных поисков она щелкала клавишей уже без всякой надежды на успех.
— Стоп! — неожиданно остановил ее Командор. — Вот он.
Сова внимательно вгляделась в фотографию человека на мониторе. Усталому мозгу требовалось время на опознание.
— Да, — согласилась она, — это действительно он. Я его помню.
Она послала вызов, затаив дыхание в ожидании ответа абонента.
— Здравствуй, Виртуоз!
Тощая изможденная физиономия ее собеседника не выражала ни удивления, ни приветливости.
— Хай, — равнодушно бросил он, почесывая свой длинный крючковатый нос.
— Ты мне нужен, Виртуоз, — сообщила ему Сова.
— Н-да? — он бросил чесать нос и так же равнодушно стал почесывать левую бровь. — Не имею чести знать тебя, девочка.
— Имеешь, имеешь, — заверила она его. — Только не имеешь совести помнить.
— Да ну?
— Пять лет назад, — намекнула она.
— Пять лет назад я сидел в тюрьме, девочка. Вряд ли мы с тобой могли там встречаться, судя по невинности твоей физиономии.
— Еще не в тюрьме, — уточнила Сова. — В следственном изоляторе, если соблюдать хронологию.
Его глаза прищурились: Сову словно пропустили под лучом сканера.
— А-а… — вяло протянул он, давая понять, что не особенно рад своей хорошей памяти. — Имени все равно не помню. У тебя была какая-то птичья кличка. Ворона? Зяблик?
— Сова, — подсказала она, решив ради дела не обращать внимания на манеры собеседника. — Ты мне кое-что должен, помнишь?
Теперь он смотрел на нее подозрительно, с каким-то опасением.
— Слишком старый должок, — с сомнением заметил он.
— Ничего. Зато проценты немалые набежали. Ты, как я вижу, на свободе?
Командор слегка развернул камеру на мониторе так, чтобы собеседник Совы мог видеть и его.
— Привет, Виртуоз, — поздоровался он.
Тот смерил Командора таким же придирчивым взглядом, какого минутой ранее удостоилась Сова.
— Понятно, — заключил он. — Ловите файл с шифром. Без шифратора разговаривать не буду.
— Хорошо, — миролюбиво согласился Командор, — я и сам хотел тебя об этом попросить. Через минуту я с тобой свяжусь.
Командор принялся устанавливать на бортовой компьютер присланную программу для шифрования трафика.
— Я еще тогда подозревала, что он параноик, — заметила Сова.
— Работа у него такая. Напряженная.
— Он чего-то испугался. Ты веришь, что он выйдет на связь?
— Думаю, да. Ему всегда нужны деньги.
На повторный вызов Виртуоз ответил.
— Ну, так на чем мы там остановились? — сварливо осведомился он. — На каких-то долгах? Если я и был что-то должен, то уже сполна рассчитался с твоим приятелем. Дипломатический паспорт пригодился?
Командор кивнул. Но Сова и не думала сдаваться.
— Если я правильно поняла, то за диппаспорт рассчитались моими клетками. При чем здесь ты?
— А за посредничество? — с вызовом напомнил он. — За посредничество платит покупатель.
— Хорошо. Я готова заплатить. Мне нужны твои хакерские услуги.
Ей показалось, что Виртуоз хотел презрительно сплюнуть, но удержался.
— Деточка, — демонстративно утомленным голосом произнес он, — я недавно вышел, и воля мне еще не надоела. Назад мне пока не хочется. Если ты там еще не была, то я лично пробыл достаточно. И потом, пока я сидел, столько всего изменилось в мировых сетях. Боюсь, я потерял квалификацию и не смогу тебе помочь.
— Сколько?
— Что сколько? — переспросил он.
— Не придуривайся, — порекомендовала ему Сова. — Я могла бы потребовать твои услуги даром. Если бы не я, ты бы всё ещё сидел. Но я готова заплатить. Итак, сколько?
— Я еще не знаю, что ты хочешь. Может, это вообще невозможно.
Сова в задумчивости покусала губы.
— Мне нужно незаметно взломать центральный узел Ордена Федерации, файлы научных исследований. Информация обо мне.
Виртуоз присвистнул.
— Ты не мелочишься. Связываться с военными — это слишком круто даже для меня. У них была одна из самых лучших систем защиты еще до того, как я сел. Биометрия по нескольким параметрам плюс индивидуальные шифры. Они сразу отследят попытку взлома еще до того, как мы войдем в систему, и нас накроют. Вывод? Это невозможно.
— А если у меня есть индивидуальный шифр? Только не говори, что для тебя большую проблему представляет биометрия.
Брови Виртуоза медленно поползли вверх.
— Откуда? Хотя зачем тогда тебе мои услуги?
— Это не мой шифр.
— А чей? И где ты его взяла?
— Тебе не все ли равно?
— Конечно, нет. Я не работаю с недостоверной информацией. Слишком дорого проверять ее в процессе взлома.
— Я гарантирую, что это проверенная информация.
— Какой уровень доступа? — деловито поинтересовался он.
— Достаточно высокий.
— Ты не знаешь точно?
— Я знаю человека, которому принадлежит этот шифр. Он — полковник оперативной службы Центрального управления уголовного розыска Ордена. Как ты мыслишь, у него достаточный высокий уровень?
Виртуоз задумался. Но у Совы не было времени ожидать окончания его размышлений.
— Откуда тебе удобнее работать? — спросила она.
— Желательно не из моего дома. По известным причинам этот адрес слишком многим знаком.
— Бортовой компьютер тебе подойдет?
— Мощность? И поточнее.
Сова назвала ему цифры. Виртуоз поморщился.
— Если тебе не хватит мощности, — вмешался в переговоры Командор, — купи все, что тебе нужно и включи в счет. Безопасность — это по твоей части. Единственное, о чем я позаботился, это о новом идентификаторе.
— Я привезу еще один, — пообещал Виртуоз.
— Отлично, — подытожила Сова. — Через сорок восемь твоих локальных часов мы тебя ждем. Европейский космопорт. Прими наши навигационные данные. Борт триста двадцать шесть.
— Семьсот сорок пятый, — поправил ее Командор, — привыкай.
— Да, борт семьсот сорок пять. Порт приписки Тонатос.
— Не вздумайте заходить на этом борту в порт, — предупредил Виртуоз. — Перед взломом не надо светиться на паспортном контроле.
— Хорошо. Тогда выходи на внешнюю орбиту. Мы встретим тебя там.
— Не торопитесь. Мы еще не договорились кое о чем, — напомнил он.
— Разве? — Сова старательно сделала вид, что не понимает, о чем пойдет речь.
— Сколько ты можешь мне предложить? — поинтересовался Виртуоз.
— Сколько стоит информация о научных разработках Ордена Федерации? — парировала она.
— Ничего не стоит, если нас обнаружат, — сварливо заметил он.
— А если нет?
— Слушай, Виртуоз! — Командор наклонился к экрану. — Тебе делают очень заманчивое предложение. Рискуешь ты меньше, чем мы. При этом ты бесплатно получаешь информацию по клеткам, которые ты продал на Тонатос. Ну, а кому и за сколько предложить такую информацию, тебе виднее. Я думаю, это окупит твое драгоценное время на свободе?
Виртуоз еще поколебался, скорее для вида, и, наконец, выдавил из себя:
— Ладно. Через сорок восемь локальных часов. Внешняя орбита Луны. Борт семьсот сорок пять. Порт приписки — Тонатос. Навигационные данные я записал.
В этот раз Дар опоздал.
Если бы ему сразу сообщили о приезде опасного гостя, он бы бросил все и примчался домой. Он успел бы остановить. Он смог бы убедить, уговорить, удержать. И опоздал. Ему не хватило каких-то суток.
Какая теперь разница, превысил ли руководитель проекта свои полномочия или нет? Зорий перечитал его рапорт. Руководитель приводил в свое оправдание грамотные, весомые аргументы: «общее переутомление организма вследствие напряженного графика тренировок», «истощение нервной системы», «пониженный тонус» — все это давало разжалованному майору основания предоставить Лаэрте Эвери краткосрочный отпуск. Когда стало известно, что она намерена покинуть Лакиот, Дара вызвали немедленно. Группа наблюдения сообщила ему о предполагаемом сроке отбытия. Дар должен был успеть. Если бы он только мог заподозрить, что названный срок неточен, он позвонил бы домой, чтобы заранее сообщить о своем прилете. Но раньше он этого никогда не делал, и звонок мог вызвать гораздо больше подозрений, чем его возвращение. Сова знала, что Дар может вернуться в любую минуту, так же как в любую минуту он может вновь исчезнуть по служебной надобности.
Когда время вылета неожиданно сдвинулось на несколько часов, на Лакиоте запаниковали и стали лепить ошибку за ошибкой. Запрет выхода на стартовую позицию, попытка вывести из строя систему управления кораблем, нелепая легенда с отменой приказа, стрельба на средней орбите. Зорий обхватил голову руками и отодвинул от себя рапорт начальника порта. Не было смысла тратить время на анализ причин провала.
Что ты наделала, Лаэрта Эвери, что ты наделала… Зорий разрывался от беспокойства и в то же время радовался, что сам, своими руками, успел поставить на ее любимый «Водолей» противолазерный энергетический щит. Первое, что он сделал — это запросил данные навигационной системы, но «Водолей» пропал с экранов радаров, и Зорий мучился от неизвестности, упрямо повторяя запрос с периодичностью один раз в час.
Он вновь возглавлял группу поиска, но теперь его страх за Сову не давал ему спокойно работать, и он, пожалуй, был бы рад, если бы Магистр переложил эти обязанности на другие плечи. Но кто, кроме него, мог бы найти ее? Что ты наделала, Лаэрта Эвери… Что он наделал…
Возвращаться на Лакиот не имело смысла. Зорий прослушал запись разговоров Совы, сделанную накануне, и кинулся на Землю, в институт гравитации и космологии, где располагалась лаборатория Александра Ягеля. Группа специалистов, сформированная по требованию Зория, уже ждала его. Дар загнал их за расчеты координат планетной системы, куда могли отправиться беглецы, а сам, чтобы хоть как-то отвлечься от изматывающей тревоги, засел за чтение отчетов.
Орден многое успел сделать после того как, не выдержав кабинетной службы, Зорий вновь попросился на оперативную работу. Материалов накопилось много, и Дар бегло проглядывал только основные выводы и заключения.
Вот отчет группы экспертов, два месяца проработавших в доме Совы над анализом разрушенного энергетического канала. Им удалось обнаружить следы локального антигравитационного поля, которое, вероятно, за несколько секунд с корнем вырвало из окружающего пространства все вещество, до которого смогло дотянуться, а потом так же внезапно из динамичного состояния перешло в статичное. Гравитационный поток остановился. Канал захлопнули крышкой. Дар был пока единственным свидетелем, которому довелось испытать на себе в динамике действие подобного антигравитационного прорыва, когда, несмотря на мощнейшую энергетическую защиту, его протащило по руслу потока как щепку, попавшую в водоворот. Он вспомнил вплавленное в воронку, деформировавшееся под влиянием чужого поля дерево и пролистал страницы отчета до раздела об изменениях свойств материи. Отчеты физиков пестрели цифрами и формулами, с небольшим количеством вкраплений в виде выводов о «переориентации первоначального положения зараженных частиц по отношению к гравитационному полю планеты» и об «огромном количестве энергии, затраченной на такое действие». Теперь Дар понимал, почему Сова морщилась всякий раз, когда ей предлагали прочесть очередную подборку статей.
Другая тема, находившаяся в разработке экспертов, касалась пропавших кораблей. Факты, полученные в результате этой работы, были, на первый взгляд, странными. Нет, Орден не стал ломать голову над расположением точек исчезновения кораблей в пространстве. Физики с энтузиазмом распотрошили несколько вернувшихся судов, чтобы сделать парадоксальный вывод: побывавшие неизвестно где корабли становились очевидно «моложе» своих сверстников, сошедших с конвейеров одновременно с пропавшими и эксплуатировавшимися столь же активно. Старение металлов в корпусах вернувшихся судов было столь мало, что его можно было не брать в расчет.
Этот вывод стоял бы особняком, если бы генетики, в свою очередь, не подкинули схожие данные по живой материи, пропавшей и вернувшейся из ниоткуда. Клетки Лаэрты Эвери тоже представляли собой абсолютно молодые, не тронутые старением образования. Ее организм словно бы отрицал необходимость стареть. Генетики приступили к поиску измененных генов, ответственных за продолжительность жизни. Торопить себя они не позволяли, отчего их заключения носили характер предположений, сделанных по аналогии с уже имеющимися научными исследованиями. Они допускали, что столкнулись с долгоживущим мутантом, осторожно прогнозировали пониженную плодовитость этого биологического организма при его повышенной устойчивости к внешней среде.
Дар не мог вспомнить, в какой момент он сам перестал ломать голову над вопросом, является ли Сова человеком в биологическом плане или нет. Теперь ему казалось, что для него она была человеком с самого первого дня их встречи, и он не хотел знать иного. Он читал заключение экспертов так, будто речь шла не о ней, а о ком-то еще, а Сова, близкая и родная, пропадала неизвестно где, и не было сил заставить себя терпеливо ждать хоть каких-нибудь новостей, не срываясь в беспорядочные метания по местам, куда она могла бы направиться.
Дар заставил себя вернуться к пропавшим кораблям. Сейчас это было важнее всего. Где именно находится центр полуокружности с тринадцатью звездами, одна из которых имеет планетную систему? Зорий в десятый раз прослушал запись, сделанную в его доме накануне, но Командор ни разу не назвал точных координат. Зорий выругался. Что стоило ему плюнуть на свою неприязнь и привлечь друга детства Совы к работе над проектом? И Сова была бы рада, и Командор был бы под присмотром. Но нет, Дар не желал видеть его слишком близко к своему дому. Да и кто бы мог предположить, что едва оперившийся аспирант сможет оказаться полезным Ордену в проведении исследований? Имеют ли вообще какую-либо научную ценность его бредовые идеи о том, что темная материя едва ли не разумна?
Александр Ягель не оставил Зорию ни одной зацепки. Он привез информацию в дом к Сове, устроил демонстрацию и не оставил на домашнем компьютере ни одного файла, старательно уничтожив все следы и временные файлы. Он заранее получил патент на проведение эксперимента, но тема исследования антигравитационных свойств темной материи была сформулирована в заявлении столь общими словами, что понять, в чем именно будут заключаться практические исследования, не было никакой возможности. На Земле Зорий потребовал объяснений от комитета по регистрации научных заявок. Ему выложили несколько тысяч аналогичных документов, выданных комитетом за последние пару лет, и вежливо попросили объяснить, в чем состоит нарушение закона. Поскольку тематика заявленного исследования не находилась под запретом, земляне, по всей видимости, были намерены жестко пресекать любые попытки Ордена вмешаться в их внутренние дела, даже формально не демонстрируя дружелюбие. Работать в таких условиях было довольно сложно. В институте, куда Дар нагрянул, предварительно заполучив направление на проверку от федерального следственного управления, он затребовал список оборудования, которое увез с собой Александр Ягель, но и это не помогло его экспертам понять, какие измерения намерен был проводить Ягель. Единственное, что Зорию удалось выяснить, так это то, что, согласно патенту, район, в котором разрешено было провести серию экспериментов, был достаточно отдаленным закоулком, располагавшимся на внешнем рукаве галактики.
Тогда Зорий арестовал все компьютеры, на которых вел свои расчеты Александр Ягель, и засадил экспертов за поиск. Но итоговых координат они так и не нашли. В институте Зорию подтвердили лишь то, что содержание жестких дисков в лаборатории есть личное дело исследователя, и если ученый желает держать что-то в тайне, его секреты никому не нужны. «Кроме Ордена, конечно», — иронично подытожил заведующей разоренной кафедрой и удалился по коридору, сверкая от возмущения интеллектуальной лысиной.
Но Зорию некогда было обращать внимание на чужую враждебность, он слишком спешил. Эксперты пытались повторить расчеты Александра Ягеля, основываясь на тех сведениях, которые были в его распоряжении, но обещали дать приблизительные координаты планетной системы не раньше, чем через пару-тройку суток. Дар боялся даже думать, что могло случиться за это время. Или уже случилось. Запросы по навигационной системе не давали никакого результата. Он перебрал в голове десяток версий, начиная от смены навигационного статуса судна до аварии в пространстве, и лоб всякий раз покрывался мелкими капельками пота, когда он добирался до предположения о «пропавшем» корабле. Пропавшем без возврата. Неизвестность — самая жестокая пытка на свете, и он выносил ее уже на протяжении нескольких часов, когда в его наушниках раздался сигнал вызова.
— Слушаю, координатор.
— Честь имею, полковник Зорий, — голос координатора, назначенного самим Магистром для связи с Зорием, был Дару хорошо знаком. Они часто встречались по службе. — Магистр интересуется ходом дела.
— Передай, дело идет, — сдержанно ответил он.
— Магистр заинтересован, чтобы оно шло быстрее, — напомнили ему, впрочем, без особого нажима.
Дар медленно набрал в грудь побольше воздуха и осторожно выдохнул. Терпение.
— Передай, все стараются. Это все?
— Нет. У тебя дома тебя кое-кто дожидается.
Сердце пропустило один удар. Вернулась! Неужели вернулась?!
Он заставил себя справиться с голосом, чтобы не выдать волнения:
— Скажите ей, что я скоро буду. Через несколько часов.
— Ей? Вообще-то, это он. Прибыл вчерашним рейсовиком. По документам — Лорис Лэвелль.
Сердце медленно вернулось, чтобы напомнить о себе глухим неровным стуком.
— Его пропустили на Лакиот в расчете на то, что он может быть свидетелем, — тем временем продолжал координатор. — Кому поручить его допрос?
— Никому. Я — сам его допрошу. Не трогайте его до моего приезда, но сообщите, что через несколько часов буду я сам. Передайте Магистру, что я возвращаюсь на Лакиот немедленно.
Еще на пороге Зорий почувствовал присутствие в доме постороннего. Лориса всегда сопровождали запахи аптеки и дыма. Его полупустая дорожная сумка встретила Дара на пороге. Сам Лорис спал в кабинете, в любимом кресле Совы. На столе перед ним лежал семейный фотоальбом Зория, раскрытый на голографии его брачной церемонии. И хотя семейный альбом предназначался для показа друзьям и знакомым, Дар вдруг испытал неприязненное чувство к человеку, посмевшему без его разрешения разглядывать Сову в свадебном наряде. Он осторожно поднял со стола альбом, убирая его подальше от чужих глаз, но Лорис тут же проснулся и, моргая, поднялся навстречу хозяину. Гость не подал руки, и некоторое время они с Зорием просто смотрели друг на друга, словно каждый старался отыскать в другом отметины тех переживаний, которые другой принес с собою.
Зорий не выдержал первым:
— Где она? — напрямик спросил он.
— Не знаю.
Ответ пришел слишком быстро, чтобы Дар поверил.
— Лорис, ты не можешь не знать, раз ты здесь. Скажи мне, где она. Мне. Не Ордену.
— А это не одно и то же?
— С ней все в порядке?
— Да.
— Она у тебя? В фактории?
— Нет.
— Мне нужно с ней поговорить, Лорис. Мне нужно ее увидеть.
— Нет.
Да, Лорис мог быть и таким: жестким и непреклонным. Просто сейчас у него в руках не было карабина. Он оглядел комнату, словно хотел убедиться, что они одни, и невозмутимо опустился назад в кресло.
— Может, ты сядешь? — предложил он Зорию так, будто гостем в доме был не он, а Зорий. — Разговор будет не из коротких.
Дар заставил себя отказаться от мысли схватить Лориса за плечи и вытрясти из него все, что нужно. Казалось, Лорис прочел его мысли и добавил:
— Надеюсь, ты понимаешь, что я действительно не знаю их теперешнего местонахождения. Только так они могли отпустить меня к тебе. У Ордена есть множество способов получать информацию, и Сове это известно. То, что я знаю, я тебе скажу сам, без принуждения. Но сначала сядь. И хорошо бы кофе. — Лорис остановил взгляд на черном потеке на ковре и со вздохом добавил: — Но можно и без.
Зорий с трудом заставил себя сесть.
— Они были у меня двое суток назад, — сообщил Лорис. — Когда она с Командором, я не беспокоюсь. — Он улыбнулся. — Ну, или не очень беспокоюсь, если честно. Она знала, что вы будете искать, и что пожалуете и ко мне. Просила передать тебе кое-что.
— Говори.
— На словах она ничего не передавала.
Лорис достал из-под кресла небольшой бумажный пакетик и протянул его Зорию.
— Только это.
Дар открыл пакет и заглянул внутрь. Его бросило в жар. Потом — резко в холод. И опять глупое сердце напомнило о себе острой колющей болью.
Он знал этот предмет.
Силиконовая микроплата бесшумно покатилась по поверхности стола. Новейшее достижение, одна из последних разработок — микроплата системы «Овод», незаметно проникающая под кожу, где спустя несколько часов ее тонкая игла разрасталась до полноценного устройства по слежению.
— Надеюсь, не ты посадил на нее этот жучок? — спросил Лорис.
Дару казалось, что даже тишина в комнате обвиняюще звенит. И чтобы заглушить этот нестерпимый звон, он заставил себя разжать зубы.
— Я, — подтвердил он. — Послушай, Лорис, это был единственный, повторяю, единственный способ дать ей хоть какую-то свободу.
— Это не свобода, — сухо сказал Лорис. — Она хотела не этого.
— Лорис, ну ты-то должен понять! Ее не оставят в покое. Никогда! Ни при каких обстоятельствах. Она всегда должна быть под контролем. Это единственный для нее способ оставаться в живых. Не смотри на меня, как на последнего мерзавца! Да, это я посадил на нее этот жучок. Потому что хотел дать ей хотя бы видимость свободы! Хотя бы ощущение безопасности. Смягчить этот постоянный прессинг. Ведь это я отвечал за контроль. Я! Не чужой человек! Клянусь, я бы защитил ее! Клянусь, я и защищал ее, как мог! Я растянул программу обследования на годы, так, чтобы Сова ее не замечала! Я убедил всех в том, что она не опасна! Я сам курировал большинство исследований! Я пошел даже на то, чтобы фальсифицировать результаты! Только ради того, чтобы дать ей спокойную семейную жизнь! Только ради нее.
Лорис покачал головой.
— Я понимаю, Дар, и мне очень жаль. Для Совы видимость свободы — еще не свобода.
— Где она?
— Если ты мог ее контролировать через жучок, почему ты сразу не прилетел ко мне?
— Он сломан. Ты же знаешь, она может сознательно выводить приборы из строя. После ее побега из Института там так и не заработал ни один компьютер. Подожди…
Что-то не сходилось в логике событий.
— Подожди… Если жучок не работал уже несколько дней, то… Как Ты обнаружил неработающий жучок?
Вопрос уже сорвался с его языка, когда Дар осознал всю его нелепость. Лорис недоуменно пожал плечами.
— Она сама мне сказала, где оперировать. Ты же знаешь, на нее практически не действуют обезболивающие. Мне пришлось резать практически без анастезии. Сова очень злилась. Сказала, что если бы у нее осталось время, она бы вернулась и разнесла всю вашу седьмую лабораторию. И…
Лорис умолк. Ему показалось, что, сам того не желая, он неожиданно выболтал лишнее. Но вот что именно, он не мог понять. Зорий медленно поднимался из кресла. Увидев выражение его лица, Лорис тоже встал. Дар выругался. Отчаянно и зло. Медленно подошел к компьютеру и вызвал кого-то. Лицо собеседника Дара было знакомо Лорису. Крайне напряженное, серьезное лицо. Зорий решительно вскинул подбородок:
— Магистр, нужно срочно сменить пароли и шифры всех уровней доступа и проверить, не было ли за последние несколько суток попыток взлома системы!
— Основание? — лаконично спросил собеседник.
— Она была в системе.
— Доказательства?
— У меня жучок, извлеченный из ее тела. Она могла обнаружить его и детектором, но она знает номер лаборатории, которая принимала сигналы.
Зорий вернулся к креслу другим человеком. Лорис не удивился перемене — Дар стал таким, каким Лорис его встретил впервые больше года назад: спокойным, выдержанным, железным.
— Слушай меня внимательно, Лорис. Ситуация настолько ухудшилась, что я не могу тебя отпустить. Считай, что я тебя арестовал и допрашиваю.
Лорис скептически кивнул и снова сел.
— Где она?
— Не знаю.
— Куда они направились?
— Куда-то далеко. Командор получил патент на свои эксперименты на окраине.
— Я знаю. Где именно он будет проводить эксперимент? Где находится этот проклятый эпицентр? Ты можешь назвать координаты?
— Нет. Я в этом ничего не понимаю. Между собой они говорят на каком-то птичьем языке.
— Лорис, я вынужден буду подвергнуть тебя ментосканированию. У меня нет другого выхода: координаты нужны мне сейчас. Я должен найти ее первым, до Ордена. Если мне это удастся, я смогу убедить Магистра, что опасности нет и что контроль восстановлен. Но если ее обнаружат раньше меня, при малейшей попытке к сопротивлению… А она ведь будет сопротивляться, ты ее знаешь! Лорис, даже я уже не знаю, какие приказы будут отдаваться! Мне сейчас тоже не все говорят. Она сама не знает, как она опасна. Да поймите же вы: Ордену ничего не стоит отдать приказ об уничтожении. Малейшая ошибка с ее стороны — и я не успею.
Лорис вскинул голову:
— Орден не посмеет ее тронуть. Ты знаешь про дипломатический статус.
— Лорис, ты наслушался вашего распрекрасного Командора и несешь тот же бред. Орден — не посмеет?! Да всего каких-то лет двести назад Орден смел уничтожать целые планеты, а теперь ты уверяешь меня, что Орден остановится перед уничтожением одного человека? Мы умеем прятать концы в воду, тем более — черт знает где, за пределами Федерации. Мне надо успеть, Лорис!
— Будет лучше, если вы ее просто не найдете.
— Ее найдут. Это вопрос нескольких суток.
— Сомневаюсь.
— Не сомневайся. Ты хочешь, чтобы она всю жизнь пряталась? Всю жизнь ждала нападения?
— Мы попробовали иначе, и, как видишь, ничего хорошего из этого не вышло. Неужели ты думаешь, что она простит тебе жучок?
Резкий сигнал вызова не дал Зорию ответить. Он подошел к компьютеру:
— Слушаю, координатор.
— Новости, Зорий. У нас крупный сбой в навигационной системе, причем как раз в районе, где предположительно находится искомый эпицентр.
— Подробности, — приказал Дар.
— Нарушение в системе навигационных координат. Нештатная ситуация по всему сектору. Сектор отдаленный, но несколько кораблей в нем все же находились. С этих судов пришли сообщения о потере ориентации в пространстве, зафиксированы несколько ошибок в определении местонахождения и исчезновения кораблей с экранов радаров. Сигнал от них пришел искаженный, причина искажения выясняется. Орден начал спасательную операцию. Введен режим селективного доступа в сектор для всех судов, кроме спасательных. Ваше присутствие…
— Мне нужен транспорт, — перебил Зорий.
— Вас уже ждут в порту.
Зорий отключил канал и обернулся к Лорису, хотел что-то сказать, но передумал и стремительно двинулся к выходу. Лорис кинулся следом.
— Я еду с тобой.
— Нет.
— Зорий, я ее врач.
Лорис опередил его и загородил дверь, понимая, что в следующую секунду его просто отшвырнут в сторону.
— Зорий, я тебя прошу! Все, что хочешь, на любых условиях! Я должен быть там. Меня не пропустят на гражданском судне.
Дар вскинул руку.
— Зорий!
Занесенная для удара рука повисла в воздухе. Умоляющими глазами Лориса на Дара сейчас смотрела Сова. Только она умела так смотреть: слегка исподлобья, упрямо, бесконечно долго. Однажды он видел такой же взгляд на фотографии Александра Ягеля, а теперь наткнулся на него, как на стену, у Лориса. Все, к чему Сова прикасалась, все, что напоминало о ней, все, что несло в себе отпечаток ее присутствия, вдруг становилось неприкосновенным. Что ты наделала, Сова? Что ты наделала…
— Хорошо, — неожиданно сказал он, осторожно обходя Лориса. — Хорошо. Иди за мной.
