Полагаю, я никого не удивлю, если скажу, что в случае нарушения режима секретности необходимо действовать строго по инструкции? То есть немедленно принять любые возможные меры для предотвращения утечки информации и ее возможного распространения. Любые, ясно? Включая самые экстраординарные.

Одна проблема. Вильрих фон Зоттау – член королевской семьи, принц крови и прямой потомок Первых. Если я применю к нему подробно описанные в инструкции «меры» – я не жилец. Решения такого уровня принимают на самом верху, в ректорате Университета, после обязательной консультации с Советом Первого Поколения, который с величайшей неохотой отдает на заклание «своих» – известно всего два случая за девять с небольшим столетий. Очень уж глубоко сунули нос в опасные тайны непомерно любопытные дворяне, начавшие задумываться и вслух задавать неудобные вопросы…

Вильрих из этой же породы, никаких сомнений. Не жилось ему спокойно – охота-балы-любовницы! – решил сдуру познать тайны бытия! Мы тоже хороши, сверх всякой меры долго возимся с возникшими сбоями в программе «Легенда», не хватало только появления панических слухов, которые превратят несколько малозначащих и случайных инцидентов в предвестие якобы наступающего апокалипсиса. Менталитет жителей Меркуриума, полное отсутствие информационного поля и средств пропаганды (может быть, за исключением Церкви…) к этому весьма располагают. С меня хватит, я однажды настоящий Конец Света пережил, не хочу больше слышать о таком даже в россказнях фантазеров с буйным воображением!

– Хотите меня убить? – вздохнул принц. – Не отвечайте, по вашему лицу можно читать, как по раскрытой книге. Значит, я слишком близко подошел к вашим загадкам, верно?

Близко? Это вряд ли, дорогой мой. Но опасную черту ты готов перешагнуть. Ничего себе новости, устраивать допрос представителю Университета!

– Послушайте… – начал было я, но Вильрих ответил решительным жестом.

– Нет, это вы послушайте. Сегодня вечером, когда отобьет шесть пополудни, я буду ждать вас у северных ворот города. Там в четверти мили по дороге есть древняя часовня, знаете?..

Я уныло кивнул. Конечно знаю, я все-таки живу в Дольни-Краловице, а вот откуда Вильрих так хорошо осведомлен о местных достопримечательностях?

– Приезжайте. Возьмите с собой фляжку с вином и немного еды, чтобы хватило до завтра. Если будет «хвост»…

– Не будет, – перебил я. – Большинство соглядатаев набраны из простецов, я сумею отвести им глаза.

– Значит, согласны? – тонкие губы принца скривились в улыбке. – Даже не спрашиваете, куда-зачем едем?

– На месте разберемся, не думаю, что вы приглашаете меня на банальную вечернюю прогулку. Повторю прежний вопрос: почему именно я? С графом Нейссе мы едва знакомы, его рекомендация ничего не значит.

– Просто вы другой, – напрямую сказал Вильрих. – Не такой, как все другие граульфианцы-алхимики. Не удивлюсь, если выяснится, что вы родились не на Граульфе.

– Следите за нами?

– Конечно, уже много лет.

– Почему вдруг я «другой»? Что неправильно?

– Все чужаки несут на себе… Назовем так: несут печать. Печать мира, в котором появились на свет. Достаточно посмотреть на вагантов, приходящих учиться на Меркуриум, они разные характером. Люди с Норика веселые и безобидные, с Большого Котла наоборот, угрюмые…

– Попробовали бы вы жить при гравитации в два с половиной G, – вякнул я.

– Каждый отдаленный мир оставляет на человеке неизгладимый отпечаток. Граульф тоже.

– И какие же мы?

– Не вы, они… Граульфианцы скрытны и заносчивы. С виду они почтительны, вежливы, но всегда смотрят так, будто мы – скудоумные варвары. У них глаза с двойным дном.

О Господи, знал бы ты о «двойном дне» собственного Совета Первых! То-то было бы удивлений!

– Договорились, – я встал, извлек из пояса три серебряные полукроны и бросил на стол. Монеты громко звякнули, одна покатилась и едва не упала на пол. – В шесть, у часовни, на северном тракте.

– Прихватите настоящее оружие, а не эту шпильку, – принц указал на мой эсток. – Желательно, посеребренное.

– Ваше высочество, я гарантирую, что в округе пятидесяти миль от Дольни-Краловице нечистую силу не встретишь, – сказал и едва не прикусил язык, вспомнив утреннего визитера, того самого простеца, который жаловался на вурдалака.

– Не будьте излишне самоуверены, вице-советник.

Я развернулся на каблуке и зашагал к двери кабака. В голове вертелась одна мысль: «Как теперь прикажете поступать? Только бы пан Щепан вернулся побыстрее, иначе придется самому отправляться на Граульф, докладывать! С режимом секретности шутить нельзя, это святое…»

Поначалу я собирался вернуться в замок, однако на полпути резко изменил направление и пошел вниз по улице, через Овощной рынок в сторону Малоградца, не самого богатого и благополучного городского района, зажатого между крепостной стеной и излучиной реки, на которой стоял Дольни-Краловице. Простецов здесь абсолютное большинство, дома обшарпанные, много мусора, зато жилье и еда дешевы. Целью была питейная «Пробитый бочонок», обычное место встреч Стражи Крепостей, с которой я сотрудничаю по мере сил, нарушая при этом категоричные предписания Университета: не вступать в прямой контакт с местными, прямо или косвенно соприкасающимися с последствиями «Легенды», использовать доверенных посредников. Дабы, опять же, избегать подозрений. А ведь этих ребят игнорировать глупо и опасно хотя бы потому, что первейший закон любой спецслужбы гласит: «всегда пользуйся несколькими источниками информации», этому меня еще на Земле научили. Техника в центрах наблюдения отличная, но и она не способна дать полную и объективную картину обстановки…

Говоря проще, замшелые руководства, созданные при основании программы «Легенда», безнадежно устарели, но доказать это ректорату невозможно: там полагают, что предусмотрели всё и возражений не принимают, ссылаясь на пресловутый режим секретности – замкнутый круг. Вот и приходится импровизировать на свой страх и риск – если начальство узнает, меня без разговоров вышвырнут из проекта. А я все-таки хочу посмотреть, чем закончится эта немыслимая авантюра, жизнь впереди долгая, да и трудов жалко…

По пути к Малоградцу я наскоро обдумал ситуацию с Вильрихом, а поскольку эффект внезапности прошел, я понял, что не произошло ровным счетом ничего страшного. Зря я сразу вспомнил кровожадную инструкцию, ой зря. Размещение лабораторий на географической сетке? А как же иначе – таково веление звезд, от этого зависит успех нашей «магии»! Ответ вполне в духе Меркуриума, если они верят в категорически антинаучную астрологию, то и это объяснение схавают за милую душу. Все остальное – не более чем досужий вымысел, фактов у его высочества нет и быть не может. Подозрения, касаемые нашей деятельности на Меркуриуме, остаются только подозрениями, за руку алхимиков еще никто не ловил, а если и поймают, будет достаточно немедленной жалобы в Совет – эти уж точно с пытливыми искателями правды церемониться не станут!

Выходит, что мой первоначальный испуг относительно нарушения режима ничем не оправдан, я имел все основания и полное право послать настырного принца в любое малодоступное место, рискуя при этом лишь схлопотать по морде с последующим вызовом на поединок. Но тогда почему я не раздумывая согласился на предложение Вильриха? Вероятно, интуиция – она меня редко подводила. А ну как его высочество раскопал что-то такое, о чем мы не знаем, – недаром ведь он попросил взять посеребренный клинок, значит, речь идет о наших подопечных…

Вот и «Пробитый бочонок». По сравнению с уютным заведением толстухи Клары, выглядит безобразной пивнухой, каковой, впрочем и является. Грязненько, потолок закопчен, пахнет дымом открытого очага и капустой. Факелы на стенах. Хозяева – простецы.

Почему Стража Крепостей во время визитов в город собирается именно здесь, я понятия не имею. Традиция. Наверное, полагают, что «Бочонок» каким-то образом поддерживает их репутацию крутых парней, на льняных простынях приличных постоялых дворов пусть спят неженки и маменькины сынки!

Ага, знакомый мне простец все-таки нашел дорогу, сидит в дальнем уголке и глушит кислое пиво вместе с одним из Стражей, попутно рассказывая о наболевшем. Еще полдесятка длинноволосых и бородатых верзил расположились за столом возле мутного окна, едва пропускающего свет – азартно дуются в «Трех коней», некое подобие игры в кости, только сложнее и гораздо увлекательнее. Маленькие пирамидки с изображениями животных и чудовищ на гранях прыгают по неровным грязноватым доскам.

– Только гляньте, кто пришел! – Рикимер, он в этой компании верховодит, тотчас зацепил меня взглядом и махнул рукой, давай мол, сюда. – Его милость господин советник короны! Сначала прислал к нам какого-то деревенщину, теперь объявился собственной персоной. Что, снова достоуважаемых алхимиков за жопу взяли – гомункулуса представить требуют?

Живописная братия, сказать нечего. Из знакомых только Рикимер и Тотила, это их настоящие имена, не прозвища. Оба родом из Готии, с самого севера, благородные по рождению. Один простец необычного облика, очевидно, генетическая аномалия в рамках допустимого – чрезмерно высок и силен, этнический тип «Норд-II», адаптирован к высокогорным условиям и климату приполярных областей. Четвертый наверняка местный, моравец, по костюму и длинным усам видно. На куртке тисненый герб Остромержей, захудалого рода, держащего под своей рукой Орлицкие леса, это вниз по течению Римавы, реки, на которой стоит Дольни-Краловице. Пятый – совсем мальчишка, но тоже из наших дворян. Обязательная для Стражей борода едва пробивается.

– Любуйтесь, господа хорошие, – Рикимер потянул меня за рукав и усадил рядом. Ухватил пустую кружку, плеснул из кувшина, подвинул ко мне. – Вроде как чиновник, а выглядит живым человеком, что само по себе удивительно. С Тотилой ты уже пил. Усатый – Королек, малыша мы так и кличем, Малышом, а здоровяк это Од-простец. Из диких простецов, между прочим, только ты не треплись, где попало…

– Из дик… – я поперхнулся воздухом. – В каком смысле?

– Вот что делает вонючий городской воздух, – в меня ткнули замусоленным перстом. – Люди слух теряют!

Рикимер оглянулся, сделал над собой усилие и сказал гораздо тише:

– Отвечаю: в смысле самом прямом и ясном. Дикие простецы – это никакая не сказка, за Танвальдом их теперь хватает… Ода я к себе взял за то, что силен, как бык, и соображает не хуже нас с тобой.

Я потрясенно уставился на простеца, тот ответил взглядом на взгляд, улыбнулся чуть смущенно. Ничего не сказал.

– С чем пожаловал, твоя милость? – снова загудел Рикимер, бас у него знатный, оглушающий. – Опять яйца оборотня понадобились? Детородный уд кобольда? Он у них дли-инный!

Последовал взрыв радостного смеха. Алхимики (обычно через посредников, как я упоминал) покупали у Стражи Крепостей некоторые экзотические трофеи якобы для изготовления колдовских снадобий, а на деле для анализа тканей «существ со способностями, превышающими стандартные», – корректный эвфемизм, используемый в университетской документации. Очень удобно, иначе пришлось бы самим бегать по лесам и урочищам, вылавливая «образцы», за развитием и жизненным циклом которых мы обязаны наблюдать, – Университет жаждет совершенства, которому, как известно, нет предела…

– Пока обойдусь, – отказался я. – Готов заплатить за слухи.

– Ну, этого добра у нас хватает! – опять расхохотался Рикимер, остальные поддержали. – Про дочурку Ружицкого наместника слыхал?..

– А ну хватит, – я хлопнул ладонью по столу, костяные пирамидки дружно подпрыгнули. – Что происходит возле Крепостей? Почему ты сейчас в городе, посреди лета? Стража приходит сюда зимовать, когда нечисть расползается по своим берлогам… Работы нет?

– Работы? – Рикимер насупился и посмотрел на меня едва ли не агрессивно. Его развеселые дружки притихли, знали, что шутить с вожаком не следует. Раздавит одним кулаком и не заметит. – Трудов у нас, твоя милость, вдесятеро против прежнего. По перевалам на север теперь не пройти, только если большой ватагой, рыл в тридцать, и чтоб каждый с оружием. В деревнях у предгорий, что по эту сторону Танвальда, что по ту, неспокойно – людей режут, душат, утаскивают незнамо куда! Куда там простецы, благородные гибнут! Нечистая сила среди бела дня вылезает, поверишь?..

– Не может быть, – твердо сказал я. – Это аксиома, нечисть от лучей солнца погибает!

– Акси?.. Что? – поморщился необразованный Рикимер. – А, закон? Был закон, да сгинул. Что ты, господин советник, ответишь, встреть ровнехонько в полдень… ну, не в самый полдень, чуток пораньше… натуральнейшего беса-спинагона? Понимаешь? Адову тварь! Знаешь, где? Но окраине Градца Опольского! Хорошо, мы священника нашли, только с его помощью и уделали!

«По-моему, Рикимеру надо завязывать со спиртным, – подумал я. – Спинагонов было только четыре штуки на всю планету, этот проект заморожен, тупиковая ветвь… И при чем тут Градец Опольский, мы их выпускали только в Дальнем Ополье, в глухомани, хотя на всякий случай и внесли вид во все меркурианские бестиарии, которыми пользуются местные… Господи Иисусе, это же рядышком! Неужто не уследили?!»

– Подробности! – решительно сказал я, и от волнения хлебнул мерзкого пива. Пошло неплохо.

Подробности оказались более чем правдоподобными, выдумать это Рикимер никак не мог. Началось все с порчи скота у жителей крохотного городишки в соседней моравской провинции – выкидыши у беременных овец, кровавые полосы на шеях коров, будто ночами кто-то присасывался к жилам, потом начался падеж без видимых причин. Яснее ясного, нечисть, настоящая malefica, то есть вредоносная магия. По счастью, рядом оказался Рикимер с приятелями, к ним и обратились. Стражи устроили засаду, прождали ночь, никто не появился. И лишь по чистой случайности на следующий день после рассвета наткнулись на тварь, досаждавшую своими гнусными выходками мирному крестьянству…

Описание совпадало один в один: невысокое антропоморфное существо, шкура красно-багровая, две пары рожек, способность к кратковременному гипнозу (действует только на простецов), перемещается с невероятной быстротой, использует «мираж» в качестве камуфляжа, сиречь может запросто расплыться в воздухе, обернувшись неясным пятном…

Дополнительные параметры: исключительно высокая чувствительность тканей к ультрафиолету (при прямом воздействии начинается мгновенная реакция распада межклеточных мембран), тип организма биоэнергетический, пополнение запаса энергии – переработка железа, содержащегося в гемоглобине обычных живых тварей, отсюда и тяга к кровопийству. Ионы серебра в большой концентрации губительны, то есть серебряное оружие и «святая вода» в том виде, в котором ее изготовляют на Меркуриуме, убивают со стопроцентной вероятностью. РНК-программирование на самоуничтожение при определенном наборе звуков – а именно после произнесения общепринятой церковной формулы изгнания бесов. Проект закрыт из-за чрезмерной затратности и большой потребности организма в энергии – слишком прожорлив. С «демонами» у Университета всегда возникали трудности, никак не подыскать универсальный баланс между материальной и энергетической составляющей, чего только не перепробовали… Полагаю, оно и к лучшему.

Остается добавить, что все четыре образца были реактивированы еще года три назад, один эвакуирован на Граульф для возможной «доводки», трое оставшихся должны пребывать в состоянии самоанабиоза. Какого черта (кхм!) один из спинагонов «проснулся», и почему мы это не зафиксировали – непонятно…

Но дальше – больше. Увлекшись, Рикимер и дополнявшие его речи доблестные соратники нарассказывали таких ужасов, что мне стало нехорошо. Какие тут «незначительные инциденты»! То, что мы регистрируем, как кажется, это только надводная часть айсберга! Никто не спорит, у страха глаза велики, а Стражи Крепостей всегда были горазды приврать о своих подвигах, но когда дело касается настоящей работы, Рикимер фантазировать не станет. Я, отвесив челюсть, выслушал его рассказ о монстрах, которых раньше никто не встречал – новых, невиданных доселе существах, не учтенных ни в каких каталогах!

Отчетность в Университете строжайшая: каждая особь на учете, все разработанные нами виды описаны с неимоверной тщательностью, реестр содержит подробнейшие описания всех экземпляров, начиная с клеточного уровня и заканчивая общей морфологией. Чтобы не допустить возможных ошибок, перед началом полномасштабной реализации «Легенды» на Меркуриум был выброшен настоящий десант многоученых мужей и дев, обязанных максимально подробно описать естественную экосферу планеты, до появления людей развивавшуюся по стандартным канонам. Про эндемиков мы знаем всё – они безобидны и почти ничем не отличаются от собратьев по дарвиновской эволюции в других мирах. Благодаря тщательным исследованиям и тончайшим расчетам, доселе поддерживался идеальный баланс между аборигенами и экспортированными видами вкупе с восстановленными животными земного происхождения, человеческая субцивилизация Меркуриума служила гарантом баланса – людям свойственно поддерживать равновесие в структуре хищник-жертва с небольшим перевесом в свою пользу…

Того, о чем рассказывают Стражи, происходить не может по определению. Здесь неоткуда появиться «новым» существам. Все под контролем!

– Чем дальше, тем хуже, – заключил Рикимер и сунул бороду в пивную кружку. Утер губы тыльной стороной ладони, вздохнул. – С каждым годом…

Я вдруг понял, что очень похожую фразу слышал не далее, как полтора часа назад.

Вернувшись в княжий замок, я поднялся к себе – господам алхимикам отдана в пользование солидная каменная башня с плоской крышей, на которой сверкают бронзой и радужными линзами два больших телескопа, астрологией мы тоже иногда промышляем. Связываем дороги звезд с дорогами судеб, дворяне неплохо платят за гороскопы, составленные нашим биокомпьютером в полном согласии с меркурианскими правилами, – рисунок созвездий, понятно, тут совсем другой, чем на Земле, где и зародилось не позабытое доселе искусство астрологии. Телескопы играют роль необходимого антуража, да и представители княжьей фамилии любят иногда поглазеть на движение небесных тел, для людей, незнакомых с путешествиями в космосе, это экзотика…

Гинек отсутствовал, но оставил на видном месте записку – ушел к аптекарям в город, разносить готовые заказы в виде мазей, порошков и прочих зелий, исправно поставляемых нами лекарям. Некоторые особо ценные препараты приходилось завозить с Граульфа – настоящие чудеса химии, и не снившиеся шарлатанам эпохи земного Средневековья!

Будто назло на лестнице сидел домовой, живущий в башне, – создание в общем-то ничуть не вредоносное и мирное, по нашей классификации, «модифицированный примат», точную аббревиатуру серии не помню. Настоящим разумом не обладает, но IQ очень высокий, зачатки речи, основная функция – обеспечение безопасности жилища. Головешку, выпавшую из камина, погасить, уставшую лошадь расседлать и накормить, за маленьким ребенком ненавязчиво присмотреть. Внешне домовой напоминает небольшую и располневшую бесхвостую обезьянку с бурой шерстью, почти человеческими чертами лица, тонкими большими ушами и внимательным взглядом. От расстройства я едва не отвесил ему пинка, но поостерегся – домовые невероятно злопамятны, один раз обидишь, и жизни в доме тебе не будет.

– Топай-топай отсюда, – буркнул я. – И без тебя тошно.

– Молока, – потребовал домовой.

– Гинек вернется, поставит блюдечко. У меня времени нет с тобой возиться.

Маленький домохранитель поглядел мне вслед грустными глазками и нырнул в нору под лестницей – в обширном замке целых девять домовых, у каждого своя территория, но живут они вместе, где-то в подвале недалеко от винного погреба.

Домовой – пример так называемой «псевдоразумности», а есть еще «разумность ограниченная» и «разумность корректированная», это вполне реальные научные термины, применяемые в Университете. То есть наши биоскульпторы, создавая новый вид, могут выбирать между обычными животными с сознанием уровня «инстинкт-рефлекс» или, наоборот, придать своему творению некоторые черты разумного существа. При всей нелюбви граульфианцев к техногенному искусственному разуму, появившемуся на Земле за полтора столетия до Катастрофы, биологический искусственный разум в мире мало чем отличается от прежних ИР, обитавших в виртуальном мире – принцип создания очень похож, остальное зависит от встроенных РНК-ингибиторов, определяющих тип поведения и общий коэффициент интеллекта.

Некоторые полагают это насмешкой над Господом Богом, создавшим настоящий человеческий разум, однако на Граульфе мистикой и религиозными предрассудками не интересуются. Бога нет, есть лишь бесконечное познание, обуславливающее возможность творить новую жизнь и экспериментировать над разумом без оглядок на какого-то там Бога. Концепция сомнительная с точки зрения старой земной морали, но ведь ни Земли, ни ее цивилизации в исходном виде теперь нет – мы стали другими, Вселенная изменилась. Такие радикальные перемены всегда приводят к возникновению нового мировоззрения…

Невероятный опыт, который мы поставили над Меркуриумом, включает в себя не только создание искусственной экосферы (с этим Университет отлично справился, кстати). Второй, не менее важной целью, была попытка проследить, как будут взаимодействовать несколько пластов разумной и «околоразумной» жизни – возможности понаблюдать за сосуществованием двух или более мыслящих рас, обитающих на одной планете раньше никогда не было. Отыщи мы каких-нибудь неагрессивных «зеленых человечков», которые разрешили бы людям поселиться на их планете и позволили жить вместе, проблем бы не было – наблюдай сколько угодно! – но за отсутствием в пределах досягаемости дружественных инопланетян, пришлось ограничиться Меркуриумом, благо условия контракта с Первым Поколением это позволяли. Насколько я знаю, в те времена никто и не задумывался о том, что дурацкие игры изнывавших от скуки меркурианцев однажды переродятся в циклопический по своим масштабам проект «Легенда» – его реализация продолжается много столетий, а конца-края не видно.

Да вот, пожалуйста – вернувшись в центр слежения я запросил доклад по обстановке – на огромном мониторе засияла многоцветная диаграмма, показывающая численность популяций. Рядом карта подконтрольной области, на которой мерцают сотни точек: красных, синих, золотистых, зеленых, отмечающих расположение зверюг различных видов и классов. Тысяча двести сорок два вида биоконструкторских тварей, из них девятьсот семьдесят (вполне безобидных) размножаются!

Датчики, запрятанные в деревьях, камнях, на дне рек и озер, в городах и поселках, расположены через каждые пять-семь километров – увидел бы Вильрих эту сеть, вопросов возникло бы стократ больше!

Подумаем всерьез, что мы имеем? По сравнению с ситуацией на прошлой неделе, изменения ничтожны, все в норме. Незначительная миграция существ типа «Sith» в предгорьях, ничего особенного.

– Квадрат NH-6 увеличить, – скомандовал я, вспомнив о вурдалаке из деревеньки Ковары. – Тщательный поиск, особое внимание к «красным меткам».

Сигнал от датчиков идет по цепочке, от одного к другому, не нужно никаких спутников. Процедура занимает мизерное время, полминуты, не больше – у каждого живого экземпляра есть встроенные бионанотехнические контроллеры с приемо-передающим устройством, сообщающим в региональный центр о местонахождении особи и ее физическом состоянии. Кстати, благодаря контроллерам мы можем в любой момент убить или усыпить существо, которое может представлять большую опасность – обычная предосторожность…

К моему удивлению, «красной метки», обозначающей тварь, принадлежащую к классу «Inferno» (сиречь к «нечистой силе» по терминологии суеверных меркурианцев), ни в Коварах, ни в прилегающей местности найдено не было. Ближайший объект в двадцати шести километрах к северо-востоку, судя по маркировке – «топляк», водяное умертвие, сторожащее клад на дне пруда. Ничего смешного, между прочим – сказка есть сказка, если хочешь добыть сокровища, изволь разобраться с их охранником жуткого облика и скверного нрава! Поголовье «нечисти» нам приходится периодически восстанавливать, твари все-таки смертны, они могут попасться на глаза искателям приключений наподобие странствующих рыцарей, простецам с вилами или профессионалам из Стражи Крепостей. Далеко не всегда противостояние «человек-монстр» заканчивается победой человека, но вероятность выиграть поединок немалая, надо лишь обладать опытом и знать повадки чудищ.

Выходит, простец врал? Каков смысл? Вел он себя естественно, вурдалака описал правильно, пришел пешком в город жаловаться – власть в лице князя обязана защищать своих подданных от любых опасностей! Естественно, что из городской управы простеца отправили ко мне, делами такого рода занимаются алхимики. Тем не менее сигнала нет, а вурдалак не сумел бы уйти далеко, они тоже чувствительны к солнечному свету и редко меняют привычный район обитания. Если бы его убили, пришло бы оповещение, учет у нас строгий. Самому, что ли, съездить проверить?

Нет, сегодня не получится – дело к вечеру, а я условился с Вильрихом. Нехорошо подводить августейшую особу, обидится. Хорошие отношения с властью и дворянством – залог нашего благополучия и спокойной работы в будущем. Странный он какой-то, этот принц, так настоящие дворяне себя не ведут. Развел, понимаешь, таинственность…

– Гинек, оседлай Карасика! – крикнул я вернувшемуся из города слуге, а сам пошел к кладовой, забрать комплект полевого снаряжения.

Предсказать все возможные неожиданности, подстерегающие человека на Меркуриуме невозможно, но обезопасить себя – вполне. Сотрудникам Университета запрещено использовать «нестандартное» оружие и оборудование хотя бы из-за режима секретности, приходится изворачиваться и комбинировать. Раньше я не умел пользоваться клинком, это серьезная наука, пришлось два года брать уроки фехтования у одного из княжеских гвардейцев и все равно уровень моих знаний в этой области едва превышает нулевой. Куда проще брать с собой замаскированные под обереги и амулеты устройства, способные моментально нейтрализовать любого из наших уродцев, от дракона до обычнейшего домового, если таковой нежданно-негаданно взбесится и начнет кусаться (прецедентов не отмечено). Дополнительно в седельной суме находятся еще полтора десятка «магических» предметов самого разного назначения, позволяющих контролировать поведение особей, определять их местонахождение и направление движения и так далее и тому подобное. С таким набором можно выходить на бой с гидрой, в полной уверенности, что чудовище будет повержено еще до того, как обнаружит вероятного противника в твоем лице.

Без меча в любом случае не обойдешься – это обязательный элемент экипировки. Я предпочитаю готийские клинки. Как мне объяснили понимающие толк в оружии местные специалисты, меч должен быть не тяжелым, с идеальным балансом и удобной рукоятью. Это прежде всего инструмент, а никто ведь не станет пользоваться неудобным или ненадежным инструментом! Мой клинок стоил бешеных денег, однако был близок к совершенству – в Готии кузнечное дело является потомственной традицией, технология доведена до уровня благородного искусства.

Лезвие с закругленным оконечьем – таким мечом можно только рубить, а не колоть, рукоятка идеально ложится в ладонь, двойной дол, обеспечивающий «ребра жесткости», гарантирующие, что меч не сломается даже при экстремальных нагрузках. По гарде выгравированы охранные руны, но это скорее обычай, чем необходимость. Металл посеребрен на случай возможной встречи с нечистью. В отличие от церемониального эстока, который я вынужден таскать на перевязи у бедра, боевой клинок носят в ножнах за спиной, рукоять торчит над левым плечом – замаешься учиться быстро его выхватывать, но после долгих тренировок начинаешь понимать, что это наилучший способ ношения…

Глянув на себе в большое зеркало, я остался вполне доволен: ну прямо персонаж героической саги. Не Зигфрид и не Хаген, конечно – как говорит пан Щепан, «и разумом скуден, и рожей не вышел». Шутит, ясное дело. Обычный дворянин, собравшийся на небезопасную прогулку.

Предполагается, что зигфриды-хагены и прочие эпические герои разъезжают исключительно на коне, кобыл не признавая. Мой Карась ни то и не другое – это мерин, очень крупный и сильный. Лошадей, как и многие другие земные виды, мы интегрировали в естественную экосистему Меркуриума с началом реализации «Легенды», люди слишком привыкли к животным, сопровождавшим их на протяжении всей истории человечества, без них невозможно обойтись ни в одном из заселенных миров.

Карасик уже взрослый, ему девять стандартных лет, масть имеет вороную без единого светлого волоска, характер, с моей точки зрения, идеальный – абсолютный флегматик. Мне Карась достался в наследство от предыдущего помощника пана Щепана, которого перевели на более интересное направление исследований – работу с по-настоящему чужой жизнью, обнаруженной где-то в Магеллановых Облаках, альтернативная ветвь эволюции…

– Погуляем сегодня? – я потрепал выведенного из конюшни мерина по холке, скормил ему несколько кусочков сахара и, получив ответ довольный фырк, забрался в седло. Гинек смотрел на меня вопросительно: когда господин изволит вернуться?

– Вот что, дружище… Если меня будут спрашивать, как обычно гони всех к пану Михаловицу, он разберется. Если вдруг объявится пан Щепан, скажи, что вернусь назавтра, должно быть в середине дня или к вечеру.

– Как угодно, вельможный, – Гинек привычно отбил поклон. – Покушать найдете вяленое мясо, хлеб и яблоки, я положил…

Воображаю. Гинек невероятно внимателен к еде и почему-то думает, что без его надзора я непременно останусь голодным. Зуб даю, он снарядил меня провизией на неделю, то-то мешки такие пухлые!

– Счастливо оставаться, – я чуточку подтолкнул Карасика каблуками, здоровенный мерин все понял без лишних разъяснений и уверенно зашагал к воротам замка.

Над донжоном плескался по ветру алый стяг князя с коронованным серебряным львом, держащим в лапах палицу. Стража из простецов расступилась, я выехал на Королевскую улицу, миновал собор Святой Маргариты, наш кафедрал, повернул на Гончарную, оттуда на Святого Германа, проехал мимо «Злой Клары» и вскоре оказался возле Опольских ворот Дольни-Краловице. Я несколько раз оборачивался, пытаясь отыскать соглядатаев, но ведомство пана Озимека относительно моей персоны сегодня не проявляло нездорового ажиотажа.

На выезде из города пришлось изымать из поясной сумочки «княжий лист», некое подобие гибрида дипломатического паспорта с удостоверением сотрудника службы безопасности. Свиток за подписью светлейшего и яркими печатями грозно предписывал пропускать меня всегда и везде, а также оказывать «все возможное вспомоществование», ибо податель сего состоит на государственной службе и облечен полномочиями. Обрез у свитка золотой, кстати.

Начальник привратной стражи просмотрел документ, кивнул дюжим простецам в шлемах и кирасах, тяжелая створка из окованного железом дерева отошла в сторону и передо мной простерся наезженный тракт, ведущий к Ополью и далее к границе Остмарка.

– Застоялся, Карасик? – осведомился я у безъязычной твари. – Давай-ка рысью!

Вороной мерин не был ни «пседоразумен», ни «разумен ограниченно», однако понял все и сразу. Бодро простучал копытами по дощатому настилу у ворот города и перешел на уверенную быструю рысь. Зная его выносливость, можно было предположить, что Карась не остановится до самой темноты, когда уже и дорогу не разглядишь…

Такая архаичная общественная формация, как феодализм (пусть и с приставкой «нео»), очень тесно связана с религиозностью. Не могу в точности сказать, каким образом меркурианцам удалось возродить авторитет Церкви, но в Господа Бога здесь веруют глубоко и от всего сердца, как простецы, так и благородные. Единственная конфессия – традиционный католицизм, как нельзя лучше подходящий к средневековому менталитету. На севере, в Готии и на окраинах Остмарка давно появилось неоязычество, но это такая даль и глухомань, что туда щупальца миссионеров карлштайнского епископата не дотягиваются – кому они нужны, эти немытые дикари?

Церковь косвенно поддерживает проект «Легенда», равно, как и мы помогаем святым отцам поддерживать жаркое пламя веры: если Бог существует, значит, есть и его противоположность – доказательств в виде разнообразных инфернальных тварей предостаточно. Разумеется, ни архиепископ, ни прочие иерархи не знают истинной цели пребывания на планете алхимиков с Граульфа, однако нас не трогают и в зловредном колдовстве не обвиняют. Объясняется это следующим образом: есть магия от лукавого, применяющая для погибели человечества такие средства, о которых к ночи лучше не упоминать. И есть магия божественная, в коей небесная премудрость проявляется через премудрость человеческую и прилагается к преобразованию природы и вспомоществованию людям – мы, алхимики, таковым вспомоществованием и занимаемся.

Пан Щепан упоминал, будто Совет Первых еще много столетий назад прозрачно намекнул их преподобиям, что инопланетные гости – лица неприкосновенные. Никаких проблем с тех пор не возникало, несмотря на инквизицию, занимающуюся делами о колдовстве и отходе от доктрины веры. Колдовство, между прочим, является реальной проблемой – с нашими-то способностями! Причем не все используют их во благо, как я упоминал, совершенство материи вовсе не подразумевает совершенства разума – отпетые психи пусть и редко, но встречаются, инквизиционный трибунал в таких случаях действует быстро, решительно и беспощадно.

Искомая часовня стояла по правой стороне дороги. Старое деревянное здание без двери, любой путник может зайти и поставить перед распятием горящую лучинку или привезенную с собой свечку. Огниво лежит на алтаре, забрать его – святотатство. Таких часовен на всех трактах в центральной и западной частях материка сотни.

Город был совсем рядом, звук колокола с кафедрала разносится далеко. На всякий случай я приехал пораньше условленного времени, хотелось осмотреться. Ничего подозрительного, амулеты с вмонтированными в них нанодетекторами молчат – окажись поблизости хоть один монстр, я бы об этом знал. Да и не может быть здесь никаких монстров, в охраняемом радиусе вокруг крупных городов обитают лишь «нейтральные» создания, не способные причинить прямой вред человеку.

Ихнее высочество изволили задерживаться. Я ожидал его появления со стороны Дольни-Краловице, однако спустя четверть часа перестук копыт донесся с севера и из-за поворота показался породистый гнедой жеребец со знакомым всадником в седле.

– Простите великодушно, пан советник, – Вильрих осадил коня. – Припоздал, так вышло… Готовы? Прекрасно. Едем по тракту до поворота к Осечне, а там недалеко, к сумеркам поспеем.

– Вы великолепно разбираетесь в моравской географии, – озвучил я мысль, мелькнувшую еще во время первой встречи с принцем. – А ведь до рубежей Отсмарка больше восьмисот миль…

– Я путешествую почти десять лет, возвращаюсь домой изредка, – сказал Вильрих и пустил коня шагом. Умный Карась пошел рядом. – По всем дорогам, даже проселкам, от западного до восточного побережья могу проехать с закрытыми глазами.

– Развлекаетесь, или у этих странствий есть строго определенная цель?

– Есть цель, есть… Хотите услышать чистую правду? Извольте. В нашем мире происходит что-то неправильное, нарушено равновесие. Я и несколько моих друзей пытаемся разобраться, что происходит и как можно бороться с исходящей от нежити угрозой.

– Угрозой? – я насторожился. Стражи Крепостей так же говорили о чем-то подобном, только в других выражениях. – Ваше высочество, могу я…

– Давайте обойдемся без церемоний и титулов. Сами подумайте, какое из меня «высочество» здесь, на этой дороге? В семье меня считают маргиналом и слегка больным на голову, так что я считаюсь членом остмаркской династии лишь номинально. Герб и титул, конечно, неотъемлемы и священны, их можно найти в любом геральдическом своде, два-три раза в год я обязан присутствовать на государственных церемониях, но в остальное время родственники имеют весьма смутное представление о моих занятиях и местонахождении.

– Так чем же вы занимаетесь? Кроме путешествий?

– В основном познанием мира и самого себя. Кое-что по мелочи: выполняю поручения высоких особ, немного политики, немного дипломатии…

Понятно. Рыцарь удачи, у нас таких хватает – беззаветные ценители приключений ради приключений, классический типаж человека плаща и кинжала. Не надо думать, что на Меркуриуме нет больших интриг и тщательно оберегаемых государственных тайн; полагаю, их гораздо больше, чем в иных мирах, этому способствует архаичное сознание общества. Словом, трем мушкетерам здесь не было бы скучно.

– Днем вы не ответили на мой вопрос, – тем временем продолжал Вильрих. – Вы ведь не граульфианец?

– Жил там некоторое время, – осторожно сказал я. Не рассказывать же ему про Университет! – Обучился искусству алхимии, потом мне предложили отправиться сюда.

– И все-таки, где вы родились, пан Николай?

– На Земле. – Хотел, так получи.

Вильрих посмотрел на меня изумленно. Ничего удивительного, таких как я осталось мало.

– Не врете, – после долгой паузы сказал принц. – Значит, вы из самого настоящего Первого Поколения? Интересно, невероятно интересно! Получается, ваш возраст… За тысячу?

– Нет-нет, – возразил я. – Это трудно объяснить. Вы очень мало знаете о том, как можно использовать Лабиринт и перемещаться не только между планетами, но и в различных временных потоках.

– Увы, – кивнул Вильрих. – Меркурианцы тяжелы на подъем, Лабиринт нам не нужен, да и Церковь полагает его опасным…

Все правильно, субцивилизация этой планеты, сделав ставку на самоизоляцию, превратила людей в традиционных домоседов. Довольно странная идеология – в твоем распоряжении неисчерпаемые богатства Вселенной, а ты предпочитаешь ограничиваться одной планетой. До того, как осесть на Меркуриуме, я успел побывать в сотнях миров и ничуть об этом не жалею – происшедшая с Землей Катастрофа открыла перед нами дорогу, позволяющую колонизировать практически любые миры и распространить влияние нового человечества на бесконечные пространства Млечного Пути и других галактик. Меркуриум оказался единственным исключением: люди знают о Лабиринте, но пользоваться им не желают; как сказал Вильрих, церковники сочли Лабиринт едва ли не дьявольским порождением, а иные субцивилизации – развращенными, безнравственными и богоборческими. По понятным причинам терпят только нас и студентов, приносящих солидный доход в казну.

Я со своим уставом в чужой монастырь лезть не собираюсь – если вы, господа, полагаете, что замкнутость и почти абсолютная изоляция от прочих ветвей человеческого рода вам только на пользу, переубеждать не будем. Свобода воли, как говорят святые отцы, есть первейшее качество человека, дарованное ему Господом. Вот и реализуйте эту свободу так, как считаете нужным – вас никто не заставляет и на веревке в Лабиринт не тащит!

– …Алхимики с Граульфа всегда представляли большой интерес для людей, неравнодушных к судьбе Меркуриума, – пока я размышлял, Вильрих обратился к другой теме. – Сами знаете, большинству дворян думать некогда – их жизнь насыщена другими заботами. Вы ведь появились у нас сравнительно недавно?

– Пятый год.

– Следовательно, успели ознакомиться с большинством здешних обычаев и традиций, времени было предостаточно. Вы единственный алхимик, который не считает традиции обязательными, не возводит в ранг догмы. Ваша гильдия похожа на некий тайный орден и это объяснимо – тайны ремесла необходимо беречь. Однако никто из гильдейских алхимиков почти не общается с простецами, не заводит близкой дружбы с дворянами, не склонен к странствиям, они очень замкнуты, что расценивается как заносчивость. Помните, я говорил о глазах с двойным дном? Лично от вас такого впечатления не остается – вы открыты. Успели объездить весь континент, у вас немало друзей. Вы ведете себя совершенно иначе и этим обращаете на себя внимание.

«За что периодически получаю шумные нагоняи от Университетских кураторов, – подумал я. – Что мешало прислушаться к пану Щепану, советовавшему быть поскромнее? Впрочем, никаких инструкций я не нарушал, просто хотел лично ознакомиться со всеми аспектами нашей деятельности на Меркуриуме. Не с помощью компьютеров центра наблюдений, а в полевых условиях! Вот вам последствия… Щепан меня убьет!»

– Вы другой, – повторил Вильрих. – И это дало мне надежду, что именно от вас я получу некоторые объяснения.

– Какие именно объяснения? – недовольно проворчал я. – Вы подозреваете гильдию алхимиков в некоем страшном заговоре? Граульфианцев здесь меньше сотни, что мы можем сделать? Свергнуть королевскую власть? Уничтожить Церковь? Отобрать у благородных древние права и привилегии? Захватить планету? Абсурд! Вы ведь знаете, что в нашем распоряжении сотни и тысячи миров, куда более привлекательных и чудесных, чем Меркуриум! Я не очень вас обижу, если скажу, что люди с других планет откровенно смеются над вами?..

Я осекся, поняв, что сказал лишнего. Ну-ка, попридержи язык! В соответствии с договором с Советом Первого Поколения мы не должны рассказывать местным о жизни других планет и царящих там настроениях! Ничто не должно провоцировать меркурианцев к попыткам узнать, как поживают более прогрессивные соседи – аналогию можно найти в истории Земли, так называемый «железный занавес» времен конфликта между идеологиями в ХХ веке!

– Пускай смеются, – принц отмахнулся. – Вы меня не поняли, пан Николай. Никто не обвиняет ваших собратьев по ремеслу в тайных злоумышлениях. Просто мы полагаем, что алхимики знают о происходящем куда больше, ваша миссия на Меркуриуме не ограничена обязанностью развлекать дворянство колдовскими фокусами, гороскопами и бесконечными обещаниями раскрыть секреты мироздания!

– Кто это – «мы»? Вильрих, если вы решились встретиться со мной, то будьте откровенным до конца. У меня тоже предостаточно вопросов – что означают слова «нарушено равновесие», к примеру?

– Мы… Нас немного, еще меньше, чем алхимиков, – медленно начал принц. – Два с небольшим десятка дворян, причем половина из них землями и рентой не владеют, живут своим умом, как эта вульгарная Злая Клара, у которой мы обедали. Крошечное сообщество людей, которым не все равно, что будет завтра и наступит ли рассвет. Вы спросили о равновесии? Я слышал, будто на Граульфе в Бога не веруют, это правда?

– Правда, – нехотя согласился я.

– Тогда как вы объясните существование дьявола? Настоящего дьявола, Падшего Ангела и его присных? Демонов, которые выползают из преисподней в наш мир и безжалостно терзают его?

Я, безусловно, могу объяснить. Только его высочество вряд ли поверит. Да и режим секретности, опять же…

– Меркуриум еще не подошел к самому краю бездны, – жарко и убежденно заговорил Вильрих. – Но почувствовать ее зловонное дыхание можно прямо сейчас! Сатана здесь, совсем рядом, его посланцы являются все чаще и чаще, остановить их невозможно, Святая Церковь обеспокоена, на севере Остмарка брошены десятки деревень, несколько замков, которые теперь принадлежат нежити и нечисти…

Лошади спокойно шли по тракту, навстречу попадались торговые обозы, спешившие оказаться в городе до темноты, нас обогнал гонец фельдъегерской службы князя – эмблема приметная. Обработанные поля сменились лиственным лесом. Я молчал, Вильрих рассказывал. Рассказывал обстоятельно, приводя неприятные и кровавые подробности – подтвержденные факты того, что «инциденты» происходили куда чаще, чем мы их фиксировали. Университет полагается на станции наблюдения, на «суеверия» меркурианцев, способных раздуть нападение вампира подкласса «Bruxa» на одинокого путника до масштабов массовой кровавой резни, никто внимания не обращал – у страха глаза велики, а мы занимаемся сбором и обработкой достоверной информации. Жуткие слухи аборигенов, тем более из числа простецов, принимать на веру невозможно.

Вильрих был невероятно серьезен и знал, о чем говорит. На память перечислил названия поселков в Остмарке, подвергшихся нападению нечисти и чудовищ, сообщил, что за последние годы погибли сорок три дворянина (цифра абсолютно нереальная!), простецов же без счета, монстры плодятся, люди постепенно отходят к югу, сдавая позиции… Не-ве-ро-ят-но! Начнись непредвиденная миграция опасных видов, мы бы узнали об этом первыми и приняли экстренные меры! Однако и Стража Крепостей нервничает, охотники на страшилищ подтверждают: потусторонних существ, равно как и монстров «из плоти и крови» стало значительно больше, чем раньше!

Безусловно, проблемы есть и незачем от них отворачиваться. Реализация такого глобального проекта, как «Легенда», не может обойтись без трудностей, но все они решаемы – всегда встречались особи с нарушениями в схеме поведения, у некоторых серийных образцов мы находили аномалии, вызванные сбоями в технологическом процессе. Все-таки Университет производит не горшки или кирпичи, а высокоорганизованных многоклеточных живых существ, от ошибок никто не застрахован! Но такие случаи единичны, они не могут войти в систему! Как тогда прикажете расценивать слова Вильриха и Рикимера, утверждающих, что искусственные твари ведут себя необычайно агрессивно? С чего бы? Ни один из двадцати восьми центров наблюдения не подавал тревоги!

– …Это началось давно, лет сто сорок назад, – изливший наболевшее Вильрих отчасти успокоился и начал говорить тише. – Я прямой потомок землян, но только в Седьмом поколении, сам свидетельствовать не могу, старшая сестра рассказывала… Первый натиск тварей случился незадолго до мятежа в Готии, когда Риттер фон Визмар попытался объединить тамошних дикарей. Этому полоумному надо сказать спасибо – он, вместе с остальными мятежниками, без колебаний уничтожал нечисть не только в пределах своих земель, но и в странах, на которые перекинулась война. А за каждого алхимика, взятого в плен живьем, обещал награду золотом по весу. Знаете об этом?

– Нет, – признался я. – Впервые слышу.

– Потом спросите у своих, какова причина столь пристального внимания фон Визмара к вашей тихой гильдии. Он был человеком очень непростым, значит, и его любопытство имело под собой веские основания. Визмар был уверен, что алхимики причастны к некоторым тайнам, до которых он хотел добраться.

– Я читал об этом мятеже в хрониках, но то, о чем вы сейчас рассказали, в исторических трудах не упоминается.

– Еще бы! Риттер фон Визмар теперь персонаж более сказочный, чем исторический. Детали мятежа известны только непосредственным участникам тех событий. Включая моего отца, который полагает, что Визмар был великим человеком, но предпочитает говорить об этом только в узком семейном кругу.

– Отчего же?

– По разным причинам, – глядя в сторону ответил бродячий принц крови. – Глядите, межевой столб и дорога на Осечню. Осталось миль восемь, не больше. Давайте за мной!

– Мрачноватое местечко, – я невольно поежился. – Никогда раньше здесь не был, хотя до города рукой подать. Может быть объясните, кто живет в этом доме?

– Одна старая подруга, – Вильрих загадочно улыбнулся. – Эльзбет из Лоденице, дочь барона Лоденицкого. Слыхали?

– Где-то неподалеку от Ольденбурга, верно?

– Да, сущий медвежий угол по сравнению с вашими столицами… Умоляю, ничему не удивляйтесь, будьте естественны. Эльзбет чуточку странная, но странность не означает душевного нездоровья. Ей просто нравится такая жизнь.

Нравится? Оригинальные вкусы у подружки Вильриха, споров нет. Когда мы свернули с осечинской дороги в лес, я подумал, что принц ищет какой-нибудь охотничий домик или, наоборот, хочет показать мне нечто наподобие заброшенной старой мельницы, где непременно обитает водяной демон или всякая другая мерзопакость из университетского «красного списка» – не зря ведь мы вооружены клинками с серебрением? После рассказов принца о неприятностях в Остмарке и скверных известий, доставленных Рикимером со товарищи из предгорий Танвальда, я был готов поверить в любую небывальщину, подтверждающую, что система наблюдения почему-то вышла из строя или показывает неверные сведения… Насколько неверные, вот вопрос?!

Обширная прогалина, на краю которой Вильрих остановил своего жеребца не представляла из себя ничего особенного, зато дом, выстроенный на бережку овального пруда с мутной водой, выглядел так, словно в нем обитал сказочный злой волшебник. Темные бревна, узкие окна затянуты чем-то вроде пузыря – настоящие бельма слепца. Конек крыши вырезан в виде оскалившейся морды безобразного чудовища, перед крыльцом вкопаны три идола со зверскими рожами, причем деревянные губы вымазаны засохшей кровью, к которой прилипли мелкие птичьи перышки. На крюках вбитых в стены дома, красуются белые черепа, причем не только обычных животных. Взглядом профессионала я определил череп эферкапа, сразу за ним башка гхолла, потом арфаксата – сплошные челюсти и зубы частоколом, не захочешь, а испугаешься…

– Очень надеюсь, что священники сюда заглядывают нечасто, – сказал я, осмотревшись. – Иначе этой пани Эльзбет грозят крупные неприятности. Колдовством попахивает.

– Еще как, – фыркнул Вильрих. – Она ведьма. Самая настоящая ведьма.

– Практикует без дозволения управы по особым делам? – во мне тотчас проснулся бюрократ. Некие подобия лицензий на магическую деятельность выдавала наша контора вместе с представителями Дольни-Краловицкого епископата, обязанными убедиться, что никто не посмеет баловаться чернокнижием. – Надо же, у нас под боком орудует матерая ведьмища, а никто ничего не знает! Пронюхают в епископате – будет скандал…

– Простецы из окрестных деревень знают, – пожал плечами Вильрих. – Но молчат. Ходят к ней за помощью – Эльзбет умеет исцелять наложением рук.

Я хотел было ответить, что все мы умеем это делать, да не все развивают надлежащие способности, но тут дверные петли заскрипели, открылся мерцающий красноватым огнем проем, неровный свет загородила женская фигура. Если учитывать, что солнце недавно скрылось за верхушками деревьев и близился закат, выглядело это достаточно зловеще. Ударил порыв ветра, звякнули невидимые колокольчики, развешенные в отдушинах под крышей, вдобавок раздался тихий свист, будто бы птичий. Даже отлично зная, что колдовства (настоящего колдовства…) не бывает, я не мог отделаться от впечатления, что вижу не спектакль, призванный произвести впечатление на случайных гостей, а некое волшебное действо, исполненное глубокого смысла.

– Явились, господа хорошие? – наваждение сгинуло, когда на первый план вышла хозяйка страшненькой усадьбы. – Вильрих, не делай вид, будто ты редкий гость – коновязь за домом, там навес. Оставьте лошадей и идите в дом…

Внешность пани Эльзбет меньше всего ассоциировалась с расхожими представлениями о ведьмах. Горбоносая согбенная старица с кривым глазом, четырьмя зубами, бородавками и всклокоченными седыми патлами – это отживший свое реликт, персонаж легенд Земли, а мы, как известно, на самобытном Меркуриуме. Ведьмы на метлах здесь не летают, формы имеют самые привлекательные, обладают роскошными косами с яркой рыжинкой и веселыми карими глазами. По виду Эльзбет не дашь больше двадцати семи лет, граница между расцветом молодости и подступающей зрелостью, но сколько ей на самом деле, я решил не гадать.

У коновязи нас поджидал сюрприз, отчасти смахивавший на ожившую корягу с точками ярко-зеленых глазок. Глядите-ка, натуральный древоног, подобие лешего, существо бестолковое и неопасное – этот проект тоже признан неудачным, но закрывать его не стали. Что он здесь делает, вот любопытно? Неужели ведьма его приручила? Каким образом? Существа этого типа сторонятся человека.

Мало того, что приручила! Не обращая внимания на людей, ходячий пень проковылял к лошадкам, ничуть его не испугавшимся, руками-ветками извлек из деревянного ящика холщовые мешочки с овсом, надел их на шеи нашим скакунам и снова затих в углу – древоноги малоподвижны… Я только присвистнул.

– Это еще цветочки, ягодки будут впереди, – усмехнулся Вильрих, наблюдая, как у меня вытянулось лицо. – Я предупреждал, Эльзбет женщина своеобразная, умеет многое, а знает еще больше. Таких как она – единицы. На забавный антураж не обращайте внимания, она любит все необычное. Да и статус обязывает, магия спокон веку была таинством, долженствующим вызывать трепет.

– Магия… – медленно повторил я.

О Господи, им ведь не объяснишь первопричины наших немалых способностей с помощью терминов биофизики и биоэнергетики, не обучены меркурианцы высоким наукам. Схоластика или риторика – это сколько угодно, но только не серьезные дисциплины, о которых на Меркуриуме и слыхом не слыхивали. Здесь я в полной мере осознал, что означает слово «средневековье». Средневековье, во всей его ограниченности и незамутненной наивности. Искусственной деградации подверглись не только экономика и система социальных взаимоотношений, но и психология обитателей планеты. Всех, кроме нескольких избранных, которые и заварили эту кашу, – одному лишь Совету Первого Поколения известно ВСЁ. То есть как, почему и с помощью каких технологий высокоцивилизованные выходцы с Земли, рожденные в эпоху космических путешествий и информационного общества, вместе со своими потомками откатились на полтора-два тысячелетия назад.

Самое смешное в том, что меркурианцы вполне счастливы, о другой жизни не помышляют, а техника, сложнее ветряной мельницы или печатного пресса, ставит их в тупик. Недаром про группу «Сапфир» ходит столько леденящих кровь историй, сводящихся к общему тезису о неких потусторонних инфернальных силах, над которыми воля и разум человека не властны. Эх, знали бы вы о портативных системах противовоздушной обороны, легенда развеялась бы в одночасье – челноки-то устаревшие, в технократических мирах один их вид вызовет добродушную улыбку военных и привлечет внимание коллекционеров старинной техники! Однако стоящие на вооружении «Сапфира» четыре штурмовика и два беспилотных бомбардировщика для Меркуриума – грозная сила, позволяющая контролировать всю планету и решать возникающие проблемы быстро и радикально. Достаточно вспомнить пример с мятежом Риттера фон Визмара – меркурианцы искренне полагают, что на него самого и войско бунтовщиков обрушилось ужасающее проклятие в виде Гвардии Небес…

– Чем это пахнет? – когда мы поднялись на крыльцо, я потянул носом и поморщился. Шибануло тухлятиной, да так, что голова чуть закружилась. Вился дымок от курящихся благовоний, но толку от них было мало. – Чем она там занимается? Некромантией? Умертвий из могил поднимает?

– Увидите, – буркнул Вильрих и тоже скривился. – Вам будет интересно.

В сенях уже не просто смердело, а буквально вопияло к небесам – бедняжка Эльзбет, такой запах и за несколько лет не выветрится! Жить здесь будет невозможно.

– Вельможные, заходите, не стесняйтесь, – из недр дома донесся высокий голос ведьмы. – Слегка попахивает, конечно. Потерпите.

Пани Эльзбет вышла навстречу. Да, хороша. По моему мнению, настоящие колдуньи не должны быть уродинами, незачем следовать отжившим свое стереотипам замшелого прошлого! Одевается в мужское, что противоречит приличиям и законам Церкви, однако по сравнению с нелицензированным ведовством этот грех простителен.

Изнутри логово подруги Вильриха изрядно смахивало на нашу алхимическую лабораторию, вернее на ту ее часть, что предназначалась для приема впечатлительных посетителей из числа меркурианских аборигенов. Длинный «рабочий» стол с бесчисленными сосудами, колбами и хрустальными шарами разных калибров, чучела вполне узнаваемых чудовищ (большинство – настоящие!), засушенные травы, неплохая подборка амулетов граульфианского производства – алхимики продают обереги, способные предупредить владельца о приближении «нечисти», наносенсоры реагируют на специфическое биополе существа этого класса красным свечением различной интенсивности. Каждый талисман стоит безумных денег, значит, пани Эльзбет не бедствует. Сразу за просторными сенями лестница, ведущая на второй этаж, наверняка в жилые покои. Наглухо запертая дверь украшена рунами, щели старательно законопачены листьями пахучего растения – неудивительно, если учитывать тот факт, что здесь можно десяток топоров в воздухе повесить! Нет сомнений, Эльзбет это не спасет, в спальне наверняка разит мертвечиной ничуть не меньше, чем внизу…

Багровый отсвет давали химические лампы – фитиль пропитывается смесью из селитры, масла и еще черт знает каких ингредиентов, такой светильник не коптит и способен гореть почти сутки. Кроме ламп у дальней стены пылали десятки толстых свечей, установленных на пирамидообразной железной стойке. Вся эта иллюминация была затеяна ради предмета, от которого и исходил невыносимый смрад. Предмет возлежал на отдельном широченном столе, окованном жестью с пятнами ржавчины.

Пока Вильрих представлял меня – «Тот самый алхимик, с Граульфа, служит у князя Якуба», – Эльзбет надела измызганный кожаный фартук, чрезвычайно похожий на мясницкий, принесла к столу тяжелую коробку, открыла и я узрел набор блестящих инструментов, вполне подошедших бы увлеченному любимым ремеслом палачу. Ножи, замысловатые крючки, странно изогнутые ножницы и тонкие спицы. Украшение любой пыточной. Впрочем, на сверкающее железо я обратил мало внимания, куда больше привлекал источник миазмов, распятый на поверхности стола – лапы были накрепко привязаны ремнями к вбитым в углы штырям.

– Что скажет многоученый алхимик? – ведьма посмотрела на меня загадочно, но в ее полуулыбке угадывалась ирония. – Подойди, не бойся, оно дохлое.

– Это чувствуется, – просипел я.

– По крайней мере, я полагаю, что дохлое… – добавила Эльзбет с откровенной насмешкой. – В таком деле ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

– Что это за тварь? – я наконец сообразил задать самый важный вопрос. Руководство Университета теперь вправе с чистой совестью меня уволить: биологический вид опознан не был, хотя я, обладая великолепной памятью, наперечет помнил облик и характеристики всех наших образцов, путался только в регистрационных номерах. С эндемиками и земными видами было еще проще, обыкновенная углеродная жизнь…

ТАКИХ существ на Меркуриуме нет. В любом случае, раньше не было. Что делается, подумать только!

«Вернувшись в город, надо будет обязательно проверить статистику перемещений через планетарные точки сингулярности, – машинально отметил я. – Вдруг эту мерзость завезли сюда случайно?.. Но кто и зачем? Нет, такое решительно невозможно, карантин строжайший, четыре независимых системы контроля, гравитационные помехи, „Сапфир“ тоже не дремлет!..»

– Позвольте, – я поддался наитию, вежливо отстранил пани Эльзбет, сорвал с цепочки на поясе универсальный детектор, выполненный в виде семилучевого солнечного колеса, и загнав поглубже появившийся под грудиной рвотный комок приложил его к дряблой коже гадины. Подождал несколько секунд. «Магический» амулет залился радужным светом, отбросив на стены тонкие красный, синий и густо-фиолетовый лучики. Эльзбет завистливо охнула – не видела раньше ничего подобного, что вполне понятно: такой артефакт купить невозможно. Это оборудование предназначено только для сотрудников Университета.

Детектор регистрировал остаточный фон биоизлучения, по которому можно сразу определить, к какой группе относится объект исследований. Красный – нечисть, синий или зеленый – нейтрал, фиолетовый – латентный хищник, в основном питающийся падалью или вообще предпочитающий вегетарианскую диету до времени, пока не попадется чересчур слабая или больная добыча. Вроде земной гиены. После физической смерти особи наноконтроллеры активны еще в течение нескольких недель, а это… этот… монстр сдох, судя по запаху, месяц назад. Признаков разложения нет. Почему, спрашивается?

Загадка вот в чем: класс «Inferno» и класс «Nature» генетически несовместимы. Нельзя создать помесь кошки и крокодила! Одинаково фонить они не могут, а поди ж ты – и красный лучик, и синий. Бред!

– Его убили минувшей ночью, – пани Эльзбет словно прочитала мои мысли. – Очень недалеко отсюда, в одном из домов деревни Черна. Он забрался в жилище простецов. Шесть погибших. Когда на крики сбежались вооруженные кто чем соседи, зверь ранил еще дюжину. Смотрите, на задних лапах тяжелые ожоги – святая вода, подоспел священник. Добивали цепами, поэтому вид такой неприглядный. Запах? Нечистая сила всегда воняет, но этот – особенно. Я потом забрала труп. Простецы перевозили его на телеге, уже утром. Были опасения, что тело под солнечными лучами расточится, как у любого демона, однако этого не произошло…

Да-да, разумеется. Ультрафиолет, мгновенная реакция распада тканей, разрушаются межклеточные перегородки и большинство белков, от твари класса «Inferno» остается мутная лужа. Над этой технологией в Университете работали четверть столетия, пока добились искомого результата – нечисть «исчезает» в самом буквальном смысле этого слова. От трупа практически ничего не остается.

Тело жутко изуродовано: крестьянский цеп – оружие донельзя опасное, хоть и неблагородное, – но все внешние признаки «Inferno» у этого существа налицо, можно определить безошибочно. Стандартный набор зубов-когтей, яйцеобразный череп с очень глубокими глазницами и впадиной вместо носа – узкие вертикальные щели. Нижняя челюсть разбита, видны характерные двойные клыки. А вот сложение нестандартное, все «демоны» антропоморфны, то есть отдаленно напоминают человека, ходят на двух конечностях. Этот монстр больше напоминает очень крупную собаку или даже рептилию, плечевой пояс низко, а угол локтевого сгиба слишком острый, будто у ящерицы. Кожа бледно-синюшная, скользкая, никаких признаков чешуи или шерсти. Словом, уродище каких поискать.

– Посторонитесь, я начну, – безмятежно сказала ведьма. – Забрызгает ненароком, полжизни не отмоетесь.

Вскрытие? Я так и знал! Убивать надо за столь нездоровую тягу к естествознанию!

– …Это беременная самка, – четверть часа спустя заявила Эльзбет. К этому времени я остался в гордом одиночестве, Вильрих не выдержал и ринулся наружу. Полагаю, блевать. Я и сам держался из последних сил. Ведьма сосредоточенно трудилась, ей все было нипочем. Прирожденный вивисектор. – Три плода. Смотрите, они живы…

– Живы? – Это оказалось последней каплей. – Почему?!

– Не знаю, господин алхимик, не знаю… Может, ты расскажешь?