ЧАСТЬ 1
Глава 1
Ее императорское высочество принцесса Се'Недра, жемчужина Дома Борунов и прелестнейший цветок Толнедрийской империи, сидела скрестив ноги на рундучке в обшитой дубом каюте на корме принадлежащего капитану Грелдику корабля, задумчиво покусывая завиток медно-рыжих волос, и смотрела, как леди Полгара перевязывает чародею Белгарату сломанную руку. На принцессе была короткая светло-зеленая туника, какие носят дриады; одна щека её была измазана пеплом. С палубы до неё доносился размеренный барабанный бой, задававший ритм матросам Грелдика, которые гребли вверх по течению, прочь от засыпанного пеплом города Стисс Тор.
Все это просто ужасно, решила она. То, что началось как очередной ход в извечной игре повелителя и мятежника, игре, которую она вела со своим отцом императором сколько себя помнила, вдруг обернулось подлинным ужасом. Она совсем не этого хотела, когда они с Джиберсом тайком выбрались из императорского дворца в Тол Хонете той ночью, много недель тому назад. Джиберс скоро от неё сбежал — впрочем, он все равно был не более чем временное средство, — и вот она влипла в историю и теперь вместе с этими странными суровыми северянами участвует в том, чего не понимает. Леди Полгара, чье одно имя повергало принцессу в дрожь, довольно прямолинейно сообщила ей в лесу Дриад, что игра окончена и никакие отговорки, лесть или мольбы не изменят того факта, что она, принцесса Се'Недра, свое шестнадцатилетние встретит в палатах короля Райве — если потребуется, в цепях. Се'Недра доподлинно знала, что леди Полгара намеревается исполнить обещанное, и на мгновение представила, как её с грохотом и звоном тащат в цепях, чтобы выставить на унижение в мрачных палатах перед сотнями смеющихся бородатых олорнов. Этого любой ценой следовало избежать. Вот так и получилось, что она последовала за ними — не по своей воле, но и не сопротивляясь в открытую. Стальной блеск в глазах леди Полгары постоянно напоминал ей о наручниках и звенящих цепях, добиваясь от принцессы такого послушания, какого не могла добиться вся имперская мощь её отца.
О намерениях своих спутников Се'Недра знала лишь самую малость. Они преследовали кого-то или что-то, и след привел их в кишащие змеями болота Найссы. Какое-то отношение к этому имели мерги, чинившие им всяческие препятствия, а королева Солмиссра, по-видимому, тоже была заинтересована настолько, что даже похитила юного Гариона.
Се'Недра оторвалась от своих размышлений, чтобы посмотреть на мальчика в другом конце каюты. Зачем он понадобился королеве Найссы? Он такой заурядный. Он — крестьянин, кухонный мальчишка, никто. Конечно, он довольно милый мальчик, с гладкими песочного цвета волосами, которые постоянно падают на лоб, так что у неё пальцы чешутся их поправить. У него довольно приятное, хотя и обычное лицо, и с ним можно говорить, когда тебе скучно или одиноко, ссориться, когда нападает раздражение, ведь он совсем ненамного её старше. Но он наотрез отказывается относиться к ней с должным почтением — да наверняка и не умеет. Почему к нему такой пристальный интерес? Она гадала об этом, задумчиво глядя на него.
Ну вот опять! Принцесса сердито отвела взгляд от его лица. Что она вечно за ним следит? Стоит её мыслям отвлечься, глаза её машинально ищут его лицо, хотя в лице этом нет ничего особо занимательного, чтобы вечно на него смотреть. Она даже ловила себя на том, что выдумывает предлоги оказаться там, откуда удобнее за ним наблюдать. Какая глупость!
Се'Недра в задумчивости покусывала локон, пока глаза её не вернулись к изучению лица Гариона.
— Заживет рука? — прогремел Бэйрек, граф Трелхеймский, который теребил свою длинную рыжую бороду, наблюдая, как леди Полгара заканчивает перевязку.
— Перелом простой, — объявила она тоном знатока, откладывая в сторону бинты. — А на старом дураке заживает быстро.
Белгарат сморщился, шевельнув уложенной в лубок рукой.
— Не обязательно тебе быть такой жестокой, Пол. — На его старой, цвета ржавчины рубахе виднелись темные пятна грязи и свежая прореха — след упавшего дерева. — её надо было вправить, отец, — сказала леди Полгара. — Ты ведь не хочешь, чтобы она срослась криво?
— Мне показалось, что тебе это нравилось, — сказал он с упреком.
— В следующий раз будешь вправлять сам, — холодно объявила она, поправляя серое платье.
— Мне надо выпить, — ворчливо сказал Белгарат огромному Бэйреку. Граф Трелхеймский подошел к узкой двери.
— Не принесете ли вы кружку пива Белгарату? — окликнул он матроса снаружи.
— Как он? — осведомился матрос.
— Не в духе, — ответил Бэйрек, — и будет еще мрачнее, если немедленно не выпьет.
— Я мигом, — сказал матрос.
— Мудрое решение.
Это тоже смущало Се'Недру. Знатные дворяне из числа её спутников чрезвычайно почтительно обходились с оборванным стариком, но, насколько она знала, у него не было даже титула. Она с точностью могла определить разницу между бароном и генералом имперских легионов, между великим герцогом Толнедры и кронпринцем Арендии, между Хранителем трона Райвенов и королем чиреков, но не имела ни малейшего представления, какое место занимают в этой иерархии чародеи. Её материалистический толнедрийский ум вообще отказывался верить в существование чародеев. Ясно, что леди Полгара, обладательница титулов половины западных королевств, — самая почитаемая женщина в мире, в то же время Белгарат — бродяга, лицо без определенных занятий. А Гарион, напомнила она себе, его внук.
— Я думаю, тебе пора рассказать нам, что случилось, отец, — сказала леди Полгара своему пациенту.
— Я предпочел бы не говорить об этом, — бросил он.
Она повернулась к принцу Келдару, странному маленькому драснийскому дворянину, узколицему и ехидному, который с дерзким видом развалился на скамье.
— Ну, Силк? — спросила она.
— Надеюсь, вы понимаете мое положение, дружище? — почтительно извинился перед Белгаратом принц. — Если я попробую умолчать, она все равно из меня вытянет правду, и, полагаю, самым неприятным образом.
— Я вообще не желаю говорить, ясно вам? — Белгарат отвернулся.
— Я знал, что ты меня поймешь.
— Рассказывай, Силк! — нетерпеливо настаивал Бэйрек.
— Все на самом деле очень просто, — сказал ему Келдар.
— Но ведь ты приукрасишь?
— Просто расскажи нам, что случилось, Силк, — сказала Полгара. Драсниец сел.
— Рассказывать-то, собственно, не о чем, — начал он. — Мы напали на след Зидара и пошли по нему в Найссу недели три тому назад. У нас было несколько стычек с пограничными стражами Найссы — ничего серьезного. Но как только мы пересекли границу, след Ока свернул к востоку. Это было неожиданно. Зидар настойчиво стремился в Найссу, и мы уверились, что у него какое-то соглашение с Солмиссрой. Вероятно, в этом он и хотел всех убедить. Он очень умен, а Солмиссра печально известна своим обыкновением лезть в дела, которые её не касаются.
— Об этом я позаботилась, — мрачно заметила леди Полгара.
— Что там было? — спросил Белгарат.
— Я расскажу об этом позже, отец. Продолжай, Силк. Силк пожал плечами.
— Я уже почти все рассказал. Мы пришли по следам Зидара в один из разрушенных городов вблизи старой марагорской границы. Белгарата там кто-то посетил — по крайней мере, он так сказал. Я никого не видел. Потом он сказал, что наши планы переменились и теперь мы пойдем вниз по течению Стисс Тора навстречу вам. Времени объяснять у него не осталось, потому что в лесу вдруг объявилось множество мергов — нас они искали или Зидара, мы так и не узнали. С тех пор мы скрывались то от мергов, то от найсанцев — шли ночью, прятались и все такое. Мы даже послали гонца. Он до вас добрался?
— Позавчера, — ответила Полгара. — Он был в лихорадке, и от него нелегко оказалось добиться толку. Келдар кивнул.
— С мергами были гролимы, и они пытались мысленно нас отыскать. Белгарат что то такое делал, чтобы им помешать. Не знаю, что именно, но это требовало от него глубокого сосредоточения, и он шел не разбирая дороги. Сегодня рано утром мы вели лошадей через болото. Белгарат где-то блуждал мыслями, и на него упало дерево.
— Я могла бы догадаться, — сказала Полгара. — Кто-то сделал так, чтобы дерево упало?
— Не думаю, — отвечал Силк, — это могла быть старая западня, но вряд ли. Оно было сгнившее изнутри. Я пытался предупредить Белгарата, но он пошел прямо под дерево.
— Все верно, — сказал Белгарат.
— Я, правда, пытался тебя предупредить.
— Не перегибай палку, Силк.
— Я не хочу, чтобы они думали, будто я тебя не предупреждал, — возмутился Силк.
Полгара тряхнула головой и сказала тоном глубокого разочарования:
— Отец!
— Не надо, Полгара, — сказал Белгарат.
— Я вытащил его из-под дерева и, как мог, наложил шину, — продолжал Силк. — Потом украл лодку, и мы спустились по реке. Все шло хорошо, пока не начал падать пепел.
— Что вы сделали с лошадьми? — спросил Хеттар. Се'Недра немного побаивалась этого высокого молчаливого олгарского вельможу, бритоголового, с черным развевающимся чубом, в черной кожаной одежде. Казалось, он никогда не улыбается, и при одном упоминании о мергах лицо его делалось каменным. Единственное, что в нем было человеческого, — это неутолимый интерес к лошадям.
— С ними все в порядке, — успокоил его Силк. — Я оставил их под охраной в таком месте, где найсанцы их не найдут. Они там побудут, пока мы их не заберем.
— Когда вы поднялись на борт, ты сказал, что Око теперь у Ктачика, обратилась Полгара к Белгарату. — Как это случилось?
Старик пожал плечами:
— Белтира не входил в подробности. Он сказал только, что Ктачик ждет, пока Зидар перейдет границу Ктол Мергоса. Зидару удалось бежать, но Око он вынужден был оставить.
— Ты говорил с Белтирой?
— Мысленно, — ответил Белгарат.
— Сказал он, зачем Повелитель зовет нас в Долину?
— Нет. Вероятно, ему не пришло в голову спросить. Ты ведь знаешь Белтиру.
— На это уйдут месяцы, — заметила Полгара, озабоченно хмуря брови. — До Долины двести пятьдесят лиг.
— Олдур хочет, чтобы мы пришли туда, — отвечал Белгарат. — Я не намерен нарушать его волю после стольких лет послушания.
— А тем временем Ктачик доставит Око в Рэк Ктол.
— Ему не будет от этого никакого проку, Пол. Сам Торак не смог подчинить себе Око, хотя потратил на это две тысячи лет. Я знаю, где Рэк Ктол, Ктачик его от меня не спрячет. Он будет там с Оком, когда я решу прийти и забрать его. Я знаю, как обходиться с этим колдуном. — Слово «колдун» Белгарат произнес с глубоким презрением.
— А что будет делать в это время Зидар?
— У Зидара полно своих хлопот. Белтира сказал, он перенес тело Торака из того места, где оно было спрятано. Думаю, мы можем положиться на него: он постарается держать тело Торака по возможности дальше от Рэк Ктола. Все идет достаточно хорошо — я порядком устал гоняться за Зидаром.
Се'Недру такие разговоры немного смущали. Почему всех так волнуют перемещения двух энгаракских чародеев со странными именами и таинственного камня, которого явно все домогаются. По ней, так один драгоценный камень ничуть не лучше другого. С детства она видела столько блеска, что давно перестала придавать значение безделушкам. Сейчас её единственным украшением была пара малюсеньких золотых сережек в форме желудей; она любила их не за то, что они золотые, но за нежный звон искусно вделанных в них колокольчиков, раздававшийся, стоило ей двинуть головой.
Все это походило на одну из олорнских легенд, слышанную ею от сказителя при дворе своего отца много лет тому назад. Она помнила, что там тоже упоминался волшебный камень. Его украл энгаракский бог Торак, а у того отняли чародей и какой-то олорнский король, который вставил этот камень в рукоять меча, хранившегося в тронном зале в Райве. Он каким-то образом оберегал Запад от страшной напасти, которая должна была приключиться, если он потеряется. Странно, но в той легенде чародея звали Белгаратом — так же, как старика.
Но тогда ему тысячи лет, а это просто смешно! Наверняка его назвали в честь древнего мифического героя — или он сам назвался, чтобы придать себе больший вес.
Глаза её вновь устремились на Гариона. Мальчик, очень серьезный, тихо сидел в углу каюты. Она подумала, что, может быть, именно его серьезность возбуждает её любопытство и заставляет постоянно смотреть на него. Другие мальчики, которых она знала — вельможи и дети вельмож, — всегда старались быть обворожительными и остроумными. Гарион никогда не старался шутить с ней или говорить умные вещи, чтобы её развлечь. Она не знала, как к этому относиться. Неужели он так неотесан, что не знает, как ему положено себя вести? Или знает, но не хочет стараться? Мог бы попытаться — хоть иногда. Как ей себя с ним держать, если он по-прежнему не захочет ей потворствовать?
Она резко напомнила себе, что сердится на него. Он сказал, что королева Солмиссра — самая красивая женщина, какую он когда-либо видел. Еще рано забывать эти дерзкие слова. Она непременно заставит его помучиться за этот оскорбительный промах. Пальцы её рассеянно играли ниспадающими на щеки кудрями, глаза сверлили лицо Гариона.
На следующее утро пепел, падавший вследствие сильного вулканического извержения где-то в Ктол Мергосе, немного рассеялся, так что вновь стало можно выходить на палубу. Заросли по берегам реки все еще скрывала пыльная мгла, но воздух был уже достаточно чист, чтобы дышать. Се'Недра с радостным облегчением выбралась из душной каюты под палубой.
Гарион по обыкновению сидел на носу корабля, увлеченно беседуя с Белгаратом. Се'Недра несколько отрешенно отметила, что он с утра не причесался. Она подавила возникшее тут же желание вытащить гребень и исправить это упущение. Вместо этого она с напускным безразличием прошествовала к борту, откуда могла слышать разговор, не подавая виду, что подслушивает.
— … он всегда был здесь, — говорил Гарион деду. — Он говорил со мной говорил, что я веду себя по-детски или глупо и все такое. Мне кажется, он в уголке моего мозга сам по себе.
Белгарат кивнул, рассеянно почесывая бороду здоровой рукой.
— Похоже, он совершенно не принадлежит тебе, — заметил он. — Этот голос, который ты слышишь, он что-нибудь еще делает? Помимо того, что говорит с тобой?
Гарион задумался.
— По-моему, нет. Он говорит мне, что я должен делать, но я так понимаю, что делать должен я сам. Когда мы были во дворце Солмиссры, я думаю, он вынул меня из моего тела, чтобы я поискал тетю Пол. — Он нахмурился. — Нет, поправился он. — Когда я остановился и подумал об этом, он сказал мне, как сделать это, но сделал я сам. Когда мы вышли из тела, я почувствовал его рядом с собой — впервые случилось так, что мы были отделены друг от друга. Правда, я не видел его. Это заняло-то всего несколько минут. Он велел Солмисре все уладить и не выдавать, что мы делали.
— Ты многое сделал с тех пор, как расстался со мной и с Силком, так ведь? Гарион угрюмо кивнул.
— По большей части это было просто ужасно. Я сжег Эшарака. Ты знаешь?
— Твоя тетка мне рассказала.
— Он ударил её по лицу, — сказал Гарион. — Я хотел за это убить его кинжалом, но голос велел мне поступить иначе. Я дотронулся до него рукой и сказал: «Гори!» Вот и все — просто «гори», и он загорелся. Я хотел потушить его, но тетя Пол сказала, что это он убил моих мать и отца. Тогда я сделал пламя еще горячее. Он молил меня потушить, но я не стал. — Гарион поежился.
— Я пытался предупредить тебя, — мягко напомнил ему Белгарат. — Я ведь говорил, что впоследствии это тебе совсем не понравится.
Гарион вздохнул.
— Надо мне было слушать. Тетя Пол говорит, что если ты раз использовал это… — Он запнулся, ища слово.
— Эту силу? — предположил Белгарат.
— Да, — согласился Гарион. — Она говорит, раз использовав, ты уже не забудешь и станешь делать это снова и снова. Лучше бы я все-таки ударил кинжалом. Тогда это, то что во мне, не вырвалось бы на волю.
— Ты знаешь, что ты не прав, — совершенно спокойно сказал ему Белгарат. Тебя уже несколько месяцев распирало, и ты, сам того не ведая, только на моей памяти воспользовался этим раз пять-шесть.
Гарион недоверчиво уставился на него.
— Помнишь того сумасшедшего монаха за переправой в Толнедре? Когда ты коснулся его, поднялся такой шум, что я думал, ты его убил.
— Ты сказал, это сделала тетя Пол.
— Я солгал, — беспечно признался старик. — Я делаю это довольно часто. Главное, чтобы у тебя всегда была эта способность. Рано или поздно она должна была проявиться. Я не стал бы так горевать из-за того, что ты сделал с Эшараком. Может быть, это было несколько необычно — не то, что я бы сам сделал, — но в конечном счете справедливо.
— Значит, так будет всегда?
— Всегда. Боюсь, это так.
Принцесса Се'Недра испытывала некоторое самодовольство. Белгарат только что подтвердил то, что сама она говорила Гариону. Если б мальчик перестал упрямиться, его дед, его тетя и, конечно, сама принцесса — все они гораздо лучше знают, что правильно и что для него лучше, — почти без труда направили бы его жизнь в нужное русло.
— Давай вернемся к этому твоему голосу, — предложил Белгарат. — Я должен знать про него больше. Мне бы не хотелось, чтобы в твоей голове находился враг.
— Это не враг, — заметил Гарион, — он на нашей стороне.
— Так кажется, — заметил Белгарат, — а то, что кажется, не всегда верно. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я знал, что это такое. Не люблю неожиданностей.
Принцесса Се'Недра тем временем глубоко погрузилась в свои мысли. Где-то в её хитрой маленькой головке вырисовывалась идея — идея, открывающая весьма любопытные возможности.
