Часть 3
Влияние

Солнечный луч поднялся из-за крыш ближних домов, пополз по столу. Лада подставила ладошки, ловя зайчика в руки.

Владлена улыбнулась, глядя на сосредоточенное лицо младшей… сестры.

Сестры. Немного непривычно.

Но Скорпиона не переубедить. Вытащил из жертвоприношения, провез через всю страну, привел в семью, и назвал младшей сестрой.

Все так сложно и… просто.

Дмитрий не особо удивился — сын и раньше не давал скучать. Елена же просто посетовала на маленькую кухню и стол. Семья в последнее время разрослась — семь человек. Живца давно принимали за человека. Лабрадор по уровню интеллекта вполне мог править демократическим государством.

Дмитрий поставил на стол большую кружку, полную парящего кофе, обвел взглядом все семейство, кося на бумаги на краю стола — как же быстро все делается без бюрократии — повторил вслух, словно для себя самого:

— Значит, семья Семеновых. Семь человек. Я, вроде бы еще глава семьи, Елена, жена моя — хозяйка. — Ткнул пальцем в Сергея. — Ты, вихрастый, мой старший сын. Так?

— Угу, — кивнул Сергей, уничтожая глазунью, салаты и тосты с апельсиновым соком.

— А ты, блондин, — ткнул в Сему. — Младший сын?

— Ага, только я до восемнадцати фамилию менять не буду. А потом возьму «Корпионов». Но это не важно. По бумагам, Дмитрий Александрович, вы мой отец. Да и были, наверное, все это время им. — Сема повернулся к Елене Анатольевне. — Теть Лен…ммм…мама. Можно еще салата?

— Конечно, конечно, — Елена завозилась с салатницей.

— Значит продолжим. — Дмитрий важно перенес палец на тринадцатилетнюю Владлену. — А ты моя старшая голубоглазая, темноволосая дочь?

Владлена пожала плечиками:

— Так сказал братик, п…папа…

— Хм, — Дмитрий пошкрябал подбородок, медленно перевел палец на Ладу. — А ты кто такая?

— Младшая доча! — Радостно заявила пятилетняя Ладушка. — Самая любимая.

— Логично, — притворно нахмурился Дмитрий и перевел палец на Живца. — А ты кто?

Живец рухнул на пузо, перевернулся на спину, виляя хвостом, гавкнул: «Да я вообще Нечто! Это ты кто?»

— Логично, — снова заключил Дмитрий и обнял Елену. — Смотри-ка мать, шесть лет назад никого не было, а потом как поехало. Молодцы мы с тобой? — Чмокнул жену в щеку. — За шесть лет четверых. Не всякие так могут. Нам не только квартиру правительство должно выдать, а целый дом. Правда, фамилии у всех разные. Но разве это проблема? Предлагаю всем взять одну — Корпионовы. Кто «за»? — И первым поднял руку.

Все подняли руки. Живец заелозил по полу хвостом, сметая все, как щеткой. Он практически поднял все четыре лапы.

— Вот видишь мать? Народ требует, значит, будем менять, — по-хозяйски заключил глава семейства.

Сергей чуть не подавился.

Так вот что Бодро про клан говорил. Этих высших сразу не поймешь, лишь потом все доходит.

— Батя, — откашлялся Скорпион. — По части дома не переживай. Будет дом. На следующей неделе достроят. Мы сейчас с Семой как раз с проверкой на стройку едем. Наш дом, правда, с запасом, на десять человек, но мало ли вы с мамой еще удумаете?

Дмитрий подавился кофе, снова обвел долгим взглядом всю семью. Только пальцем тыкать больше не стал. Не смешно уже, стоит придумать что-нибудь новое, как развеселить всех и каждого перед тяжелым рабочим днем. Тут же начал, подбирая слова:

— Вот у Скорпиона черные волосы, и зеленые глаза, Владлена в него пошла, хотя глазами в Сему и Ладу — голубоглазые. А в нас мать, только Ладушка — русоволосая, а глазами никто не вышел, мы с тобой, мать, кареглазые. Вывод: все пошли в Скорпиона, а мы с тобой, мать, побочное явление, как светлые волосы Семы.

За столом засмеялись. Даже Владлена неловко улыбнулась. Прошлое пока мертвым грузом давило на психику. Но Сережа помогал справляться. Все постепенно оставалось за плечами, позади. Эти страшные сны и более страшная явь таяли, как прошлогодний снег.

Сема расплылся в улыбке: «Вот оно что — быть в семье. Уют, покой, теплая атмосфера. Никаких равнодушных взглядов, бесцветных вопросов. Все естественно и… по живому. Все по-настоящему. Да, брат, ты подарил мне новую семью».

Сергей прикрыл глаза, открыл, меняя спектр зрения. Фигуры за столом преобразовались. Аура отца сияла зеленым и голубым — над чем-то напряженно думает, скорее всего, по работе. Сема как всегда сияет ровным небесно-синим цветом с вкраплениями оранжевого и красного — боец. Черные провалы Владлены пропали, дыры сплелись, посветлели. Еще вчера было больше фиолетового и коричневого — депрессия и психические расстройства, но сегодня утром появились золотые пятна, светло-зеленые полосы, и над головой расползалась голубая корона — признак творческой гениальности. Если будет работать и впредь над собой, многого добьется.

Все в ее руках. Сатана обломался.

Аура младшей Ладушки пульсировала темно-синим бутоном, норовя взорваться и расцвести огромным цветком. Очень скоро раскроет свой потенциал. Пока только не понятно, как себя проявит.

Это ж надо, четверо из семи человек в семье — индиго нового поколения, а Живец выдает мыслительные способности на уровне юсовского президента. Вот уж клан, так клан. И как же удивиться Василий, когда на следующем заседании Совета выяснит, что трое из девяти представителей Совета — в одной семье. Семейное дело практически. Мафия. Хе-хе.

Елена пошла к холодильнику в коридор — на кухне места было мало, больше не помещался в связи с новым столом. Пришлось перенести в коридор. Забывая, за чем пошла, свернула в детскую — теперь здесь жили Лада и Владлена. Вся комната была завалена рисунками. Сережа лечил внутренние раны младшей сестры, часами к ряду заставляя рисовать картины в голове карандашами, красками, акварелью, мелками, всем, чем рисовалось. Поначалу это был жуткий мрак: демоны, распятья, кровь, чернота. Елена не удержалась, расспросила сына обо всем. Он поведал. Наверное, впервые в жизни все без утайки. С тех минут полюбила Владлену всем сердцем. А картины постепенно приобрели светлые тона. Вчера Дмитрий притащил обойные краски и акварель и, позвав Владлену, попросил украсить комнату по новой. Девочка рисовала всю ночь в свете свечей и луны. Утром, вся семья стояла несколько минут безмолвно — с обоев на мир смотрели ангелы. На фоне природы и солнца, каждый, как живой. Небывалый эффект объемности придавал картинам ощущение наполненности. Дмитрий поцеловал девочку в лоб, назвав дочерью.

Елена прошла дальше, притворила дверь, шагая по коридору в зал и приоткрывая массивную дверь. Здесь обосновались спортсмены, превратив зал в тренажерно-компьютеризированный комплекс. Спят на полу, на скатках, по-японски. Все стены увешаны настенными подушками и мишенями, шторы плотно завешаны, люстры нет, свет бьет из-под потолка от плоских ламп. Техникой и оружием завален каждый квадратный метр. Но скоро все равно переезжать, пусть будет так. Хозяйка смирилась. Не так уж и мешают эти ноутбуки, компьютеры, связки проводов, коробки с пистолетами, автоматами и пластиковой взрывчаткой, россыпи мечей, ножей, ружей, кастетов, сейфы с патронами, детонаторами и документами… Лада уже не маленькая, с двух лет поняла, что игрушки брата, только для брата, да и открыта дверь в зал лишь когда Сергей дома. Влада же привыкает удивительно быстро, воспринимая все, как есть. А Живец приучен искать мячик, а не покушаться на гранаты в качестве игрушек.

Когда- нибудь все это кончится, надо просто дождаться. Все-таки участковый — свой человек, родственники не часто наведываются — последние остались в деревне, все чаще к себе зовут, чем по гостям ездят — а то, что самих гостей позвать нельзя, так это… временно, наверное, — Елена, вздыхая, вышла из зала.

Все- таки до этих последних шести-семи лет словно и не жила. Какой-то смутный сон: детство, школа, институт, первая любовь, серые подружки, первый развод. Потом в жизни появилась нормальная работа, повстречался Дмитрий, взял в оборот. Детей только не было. Но потом появился странный таежный мальчик и показал обратную сторону жизни.

Главам семейства осталась спальня, Живцу — летний, прохладный балкон. Никто не жаловался.

Елена вернулась на кухню, на ходу захватив из холодильника новые порции снеди.

За столом Дмитрий вел оживленную беседу:

— Влада, почему бы тебе не записаться в художественную школу?

— Потому что Сережа уже записал меня в первую Антисистемную школу. Там хорошие учителя. Я разговаривала с ними.

— Лучшие методы преподавания в России, — гордо выпятил грудь Сема и добавил. — Это наш Гений так сказал. Там видно будет. Главное, чтобы детям скучно не было. Все будет в игровой форме, без зубрежки и тупизма официального образования. И секция при школе. Девчонкам — обязательные навыки самозащиты, парням — основной и углубленный курс молодого бойца. Я о такой школе мечтал, честное пионерское.

— Когда это ты в пионеры записался?

— Мне значок с Лениным достался от бабушки! Хочешь, покажу?

— Бабушку лучше покажи!

— Хе, с нло на контакт выйдем, договорюсь. Может и вернут.

— Каждый будет развивать только то, что хочет, — Продолжил Сергей, возвращаясь к вербальному диалогу. — К чему лежит душа и талант. Кстати, я говорил, что Лада тоже пойдет? Там с четырех лет обучение и до четырнадцати. А с четырнадцати мы через месяц открываем первый институт. В обоих случаях действует пятидневная система обучения и есть возможность жить при школе и институте. Получилось что-то вроде пансионата: классная столовая, поваров Руслан лично отбирал. Спортзал с тренажеркой, места валом. Стадион на улице, площадки. Отдельно стоит сказать про библиотеку с книгами от самых древних до самых последних, что только-только выходят в продажу, есть, конечно, и компьютерные версии всех книг и компы там стоят. Бассейн, души, бани… Во дворе огромный сад на огражденной территории. В школе особняком спальный корпус, комнаты отдыха. Классы оборудованы по высшему разряду, компьютерная техника есть почти в каждом, приборов валом, эксперименты можно ставить только так. Я бы сам там жил, честное слово, но на первый год пробная группа в двести человек укомплектована. Шестьдесят детей-сирот и сто сорок детей сотрудников Антисистемы. А зэков мы в институт определим, почти каждый хочет получить высшее образование. Почему бы и нет? Сема нашел совсем не плохое применение последним двум миллионам евро. Я честно скажу, впервые видел, чтобы столько рабочих работало на одном объекте и с такой поразительной скоростью в три смены. С сентября начинается полный учебный цикл. Там такая элита для страны вырастет, что в космос одной левой переправит. Мы уж проследим с Луны за корабликом.

Живец зевнул, намекая, что тоже не прочь пойти получить диплом, да и вообще в космос.

— Что тоже хочешь? — Погладил за ушами Сема. — Подожди еще недельку, на природе будешь носиться… вместе с тигром.

Дмитрий снова закашлялся, округлив глаза.

— Что, я тоже забыл сказать, да? — поднял бровь Скорпион. — Странно, наверное, меня блондин с мысли сбил. Сема, признавайся.

— Это где было, на Кавказе или на лайнере в средиземке?

Дмитрий снова закашлялся. Никогда бы не подумал, что под старость лет станет главой Т-А-К-О-Г-О семейства.

*** * ***

Две недели спустя.

База «Тень».

Сема, зевая, отклонился от дисплея с 3D-чертежом нового поселка «Эдем-1».

Неплохо, совсем неплохо. Есть где душе разгуляться.

Поселок был возведен почти на семьдесят восемь процентов, можно заезжать. Василий проявил недюжую смекалку. Скупить десять квадратных километров вблизи базы почти за бесценок не каждому под силу. Бумажная «утка» с повышенным радиационным фоном удалась на славу. Приписали и воздействие ветров Чернобыля, и последствия падения Тунгусского метеорита, и частое похищение людей и зверей инопланетянами, даже подземные микро-извержения вулканов. Система проглотила все. Сгнившая напрочь, доверяющая бумагам и дырявым законам, ничего не смогла противопоставить мудрым людям.

Леопард размял шею, помассировал виски, разглядывая помещение.

Строители молодцы, расширили базу, отвели места под свободные помещения-офисы. Тишина, покой, хорошо работается. Можно было небоскреб в центре города возвести, но он слишком приметен. А тот же небоскреб, только под землей, на пятнадцать этажей вниз… и опускается все ниже и ниже — растем. И за землю платить не надо.

Вернулся к схеме.

Триста пятьдесят двух-, трех- и четырехэтажных домов на девяти улицах. Поселок на шесть тысяч людей. Рядом стройка школы, института, детсада, здравницы, есть своя почта, развлекательные клубы, продуктовые и вещевые магазины, спортзалы. Все, для нормальной жизни, в город особо и не надо, хотя для порядку пустили автобусный маршрут. Пока не проведена ветка «струнника», как в последнее время называли струнный транспорт.

Сема расплылся в кресле, с улыбкой вспоминая, какая шумиха поднялась в городе из-за дешевых, рентабельных домов многометровой внутренней площади. Стоило построить первый цех, потом мини заводик и с десяток домов на пробу, на продажу, как ажиотаж поднялся невероятной волною. Заказы посыпались на двадцать семь лет вперед. Люди не особо доверяли ипотеке, а тут как манна небесная — обширные утепленные дома европейского типа по цене однокомнатных квартир. Цены на квадратный метр упали в два, три, семь и, наконец, в пятнадцать раз. Семь крупных строительных компаний разорились моментально, все мощности и люди достались структуре, что позволило возводить не только домики, но и крупные здания по всему городу.

Запиликал сотовый телефон.

Семка, раздумывая, как строители провели усилители сигнала под гору, что он ловился даже на минус тринадцатом этаже, нажал кнопку приема.

— Сема! Сема! — Радостно вопил голос депутата Арсеньева. — Получилось! Получилось! Мы сделали это!

Сема кашлянул:

— Что именно из семи пунктов?

— Все семь. Я сам не понимаю, как прошло так гладко.

— А чего удивляться, если две трети областной думы переползло к нам.

— Как, уже две трети?

— Оглянитесь, Арсеньев. Много вы возле себя видите толстых пиджаков? Основное отличие — три подбородка обладателя.

Трубка молчала, молодой депутат Арсеньев рассматривал свое новое окружение. Послышалось:

— В последнее время много новых лиц.

— Старые мигрировали на юга или перебежали через Урал. Отбой, Арсеньев, хорошая работа. Все по плану.

Сема отключил связь, в голове подчеркивая, что отменен закон, запрещающий вывешивать и носить в непраздничные дни флаг и символику Российской Федерации

Какая крыса придумала этот бред, понятия не имею. Как после этого можно гордиться страной?

Вторым пунктом был отменен Единый Государственный Экзамен.

Хватит уже деградировать Золе на потеху.

Третьим пунктом отменили рост цен на энергоносители.

Ежегодные отмазки — все стареет, все нужно менять, не прошли. То, что никакая часть взимаемых средств не идет на разработку новых технологий, в расчет не брали. Жаль, что эти три пункта отменили пока только на территории Хабаровского края. Но с чего-то же надо начинать.

В противовес разрешен пункт, позволяющий носить огнестрельное оружие всем работникам, числящимся в Антисистеме, разрешен план перераспределения земли и снижение ее стоимости, введена расстрельная статья по семи пунктам законов Российской Федерации.

Скорее всего, в регион введут войска. Запаникует общественность, она всегда паникует по любому поводу, кричит о гуманизме, краем сознания понимая, что во всех развитых странах существует высшая мера наказания, и мир не иссяк, наоборот, порядок. А с войсками как-нибудь разберемся.

Сема защелкал кнопками на телефоне:

— Скорп, что там с Альфой?

— Ничего. Расформирована.

— То есть?

— То есть официально расформирована, а фактически в полном составе перешла к нам. Создана единая боевая ячейка антисистемы. Со временем раскидаем по группам.

— А прочие силовики?

— Юридически подчиняются государству. Фактически работают на нас. Агентов много правда, надо быть осторожными. Каждый третий шлет данные конторе.

— И что с ними делать?

— Ничего, пусть шлют.

— Чего опять задумал?

— Чем больше поймут, тем большее их число задумается…

— Логично, а что по расстрельным статьям?

Скорпион замолк, сверяясь с последними данными, чуть позже ответил:

— Арабы выслали послов в наш край. Полагаю, будут неплохие инвестиции. Они любят жесткую власть. Но денег маловато, надо Ино заинтересовать со струнником. Она же понимает, что Японии всегда найдется место в глобальном будущем человечества. Мне их манера мысли нравится. Это пригодится.

— Про седьмой пункт слышал?

— Седьмой? Я вроде только шесть говорил. Вася дописал? О чем пункт?

— Принято постановление о перераспределении доходов края, в частности, о снижении отдачи ресурсов столице с шестидесяти процентов до пятидесяти. Край оставляет половину себе, на саморазвитие, половину отдает столице, на тотальные планы. Так честнее. Богатые регионы не должны тянуть бедные, забирая на себя их лямку. Отдаешь Москве мешок, возвращает кулек, мило улыбаясь, сообщая, что прочее раздала детям. Стоит либо укрупнять регионы, либо спрашивать с каждого в равной степени.

— Вася поторопился. Контора не простит. Турели с орудийными расчетами установили на местах? Раз уж базу официально открыли, не мешает поплотнее вооружить.

— Саныч на прошлой неделе артиллерию класса «Берег» перегнал. С побережья прикрыты. Топит корабли на десяток километров.

— Сема, ты от кого атаки с моря ждешь? Может лучше авиацию приподнять? А?

— Все пригодится. Ты схему поселка смотрел?

— Мне больше всего в нем нравиться, что через пару лет введем последние технологии, и он будет полностью автономен. От электричества и воды до спутниковых коммуникаций.

— Ветряки и солнечные батареи и сейчас стоят.

— Ничего, новое не помешает.

Послышался отдаленный гул. Связь оборвалась.

— Скорп, что там? — перешел на невербальный разговор Сема.

— Кто-то атакует наш оплот разумности. Тревога. Первая проверка.

— Контора, что ли?

— Не смеши меня, голем системы неповоротлив. Месяца если через два только подадут первый протест.

— Тогда кто?

— А кто у нас под боком?

— Дух бунтует?

— Похоже на то. Но скорее разведка боем. Границу переходить не будет — война начнется. Если захватит половину Дальнего Востока — Золо ядерным грибом выжжет все и начнет масштабный десант. Дух ему глаза мозолит и на пятки наступает. Скорее всего, перекинет бойцов телепортом.

— А технику?

— Слабоват старичок. Не до техники. Будут только люди. Несколько тысяч, не больше. Все в пределах нашей базы. Тут глухие места.

— Е-мое, а поселок?

— Там еще нет людей, его целью наверняка будет «Тень».

— Откуда ты все знаешь?

— Родослав подсказал.

— Почему он нам помогает?

— Не знаю, достало, наверное, все. Ты бы смог сорок тысяч лет счастье искать? Не для себя, а для всех?

— М-да, сочувствую полубогу.

По базе покатилась волна тревоги. Народ выполз из офисов, лабораторий, служебных помещений, сгрудился возле мониторов и лифтов.

Сема выбежал из офиса, на мониторах уже вспыхнул тревожный лик Гения. Василий передавал для всех работников последние сообщения:

— Во-первых, без паники. Я еще настучу по репе умникам, что повесили на динамики звуки времен бомбежек Второй Мировой. Все военные на территории базы или охранники-силовики, те, кого тревога застала на территории базы, вооружайтесь в арсеналах, облачайтесь по полному боевому раскладу и выдвигайтесь на верхние этажи, к поверхности. Бой надо принять за территорией базы. Артиллерия, конечно, предварительно обработает противника, но встречать придется лоб в лоб. Окопайтесь на территории, отрежьте дорогу к поселку. Там много рабочих, надо защитить. После выхода военных база консервируется. Каждый этаж блокируется. Во избежание повреждений или пожара. Ученым, инженерам, техникам и прочим рабочим просто сидеть по своим местам и продолжать работу. Минут через сорок с города прибудет подкрепление, разметаем всех в пух и прах. Так что суету убрали, и все по местам. Помните, что Антисистема не может позволить себе терять людей, так что все останутся живы.

Сема поспешил к арсеналу, отмечая встревоженные лица людей. Первая атака. Все на нервах.

Что ж, неплохая закалка. Только что-то в плане Гения не до конца учтено… Так, военные вооружаются и дуют наверх, к трем выходам: парадному, черному и подземному. Тут вроде бы все логично. «Ослов и ученых в круг», как говорил Наполеон, воюя в песках Египта. При любой атаке ставил провиант и гениев за спиной воинов, с воинами же успешно отбивался лицом к лицу к неприятелю. Но что же тревожит внутри? Все пятнадцать этажей базы заблокируются из центра на последнем, пятнадцатом. Под землей никто не пройдет, попасть под гору можно только сверху, вскрывая базу, как консервную коробку, этаж за этажом… Вот здесь как раз что-то не то. Центр управления на самом нижнем этаже, там сидит Гений со всеми умниками и тыкает в кнопки. Он управляет всей базой… База закроется. Это же лучшее время для диверсий изнутри. Возможно, атака сверху и продумана с этой целью. За все время существования Антисистемы не произошло ни одной зачистки: сколько из людей тайно или явно могут работать на контору, эмиссаров, да на кого угодно? Практически любой. Привыкли доверять людям. Ну и ладно, если свои же начнут стрелять в спину, смысла в Антисистеме все равно не будет. Вот и первая идеологическая проверка… Ладно, посмотрим, как работают самые корни структуры. Нет, в умниках Гения или кого-то из руководящего состава сомневаться не приходится, низ базы закрыт. В аналитическом центре минус четырнадцатого этажа тоже не до предателей, давно бы сдали. Тринадцатый, информационный уровень в порядке, все свои, с самого начала в одном строю. Лаборатории с двенадцатого до девятого уровней — тут народ вообще помешанный, не до диверсий. Так, с восьмого по пятый, технические уровни в работе. Возможно, что-то начнется с военно-формировочного. Здесь первые арсеналы, ниже нет ничего, что могло бы послужить оружием, кроме мозгов. И выше, все три этажа так или иначе принадлежат бойцам. Совет неплохо спроектировал новый вид базы. Не зря перестроили каждый квадратный метр. Умно. Значит, умники пусть сидят на «дне» базы, наблюдают за всем со стороны, через камеры, которыми усеяны ближайшие километров десять от базы. Дух на дно не полезет. А так вряд ли кто сможет проникнуть — вентиляции узкие, с «сюрпризами» для шпионов, что насмотрелись фильмов. Вообще большая часть базы с сюрпризами, претендентов пока только не было. Короче, хватит думать. Вася пусть думает. А верхние четыре этажа в бой!

— Семка, не торопись, — послышался в ухе голос Василия. — Ты останешься на закрытой базе. Первые четыре этажа остаются открытыми, только вход заблокирую.

— Создаешь прецедент?

Василий не ответил.

Сема, улучшив момент, скрылся в ближайшем помещении.

*** * ***

Скорпион дожидался построения отрядов перед центральным выходом базы. Глаза бегали по плану местности, что выдавал дисплей ноутбука.

К базе ведет одна дорога, с ответвлением на лесозаготовительную базу, где есть черный ход, ведущий к Тени. Несколько вертолетов МИ-8 при желании можно использовать в качестве десантных. Группа охраны быстро переквалифицируется, натасканные. Техника противника может проехать только по этой дороге, все остальное вокруг — сплошная тайга, где волен продраться лишь спецназ. Значит, вероятным ударом будет дорога и лесозаготовительная база. Первый заградительный отряд нужен там. Северная батарея базы, состоящая из ракетной и пулеметной турели, простреливает всю дорогу вдоль и поперек. Но на всякий случай не помешает подстраховаться, оставим бойцов и там. Центральная батарея из ракетной и двух пулеметных висит прямо над главным входом, в случае чего добьет дорогу и часть леса. Последняя, южная батарея изрешетит лес к юго-востоку.

Дернул усик наушника:

— Андрюха, как нога?

— Да в порядке, братан, жаль, что из-за гипса не могу с вами побегать. Устал я что-то сидеть.

— Набегался уже. Сиди, отдыхай. За народом смотри, чтобы каждый залп турели — в цель. Ракеты дорогие.

— Слушаюсь, товарищ… Как вас там? Маршал? Или фельдмаршал? Я что-то после расформирования Альфы не особо в звания секу.

— Слушай, на базу бросят что-то около тысячи человек. Отборных, собранных со всех концов Китая. У тебя есть время разговаривать?

— Прости.

— Что с побережьем?

— Орудийные расчеты готовы к отражению флота. Только кто нас с моря будет атаковать без объявления войны?

— Ты не с детьми воюешь, Дух на многое способен. Подстраховаться не мешает. Что с вертолетами? Самолетом?

— Готовы к взлету.

— Понятно, до связи.

Скорпион отдал ноутбук связисту. Распорядился раскидать скорпионовцев — двести семьдесят три человека, все, что были на базе — на три группы. Первую отправил вдоль дороги, усиленную РПГ, вторую «смежную» отправил на пяточек в горы, где стояли орудийные расчеты, с третьей «облегченной» группой приготовился к марш-броску на юго-запад.

Первая группа растворилась вдоль дороги. Вторая группа ушла по протоптанной дороге на юг. Там дальше поднимутся в горы к «Берегу». Капитаны не стали задавать лишних вопросов. Задачи ясны. Скорпион с третьей группой замер перед входом, ожидая первых действий Духа.

— Скорп, у нас проблемы. — Связался Василий.

— Говори.

— По морю вдоль берега плывут с десяток кораблей разной степени опасности. Они просто появились из воздуха. Это не эсминцы, но…

— Это не Дух.

— А кто?

— Золо.

— Золо? Зачем?

— Хотел бы я знать… — пощелкал по усику. — Андрей, ты меня слышишь?

— Да.

— Топи корабли, чем меньше высадят десанта, тем лучше. И Як-141 в бой, пусть мешает сконцентрироваться на ответном огне. Южные батареи направь вдоль берега.

— Вот и я говорю, не фиг нашу акваторию бороздить без просьбы.

Эхом докатились отдаленные залпы.

— Первый идет ко дну, меняем позицию. Тут особо на пятачке не разгуляешься, надо бы подумать потом над расширением дороги вдоль хребта.

Связь перехватил Василий:

— Скорп, у нас снова проблемы. С северо-востока летят вертолеты. Я если бы своими глазами на экранах со спутников не видел, решил бы, что наваждение. Вертолеты с Сахалина! Юсовские.

Сергей помассировал виски:

— М-да, Золо давно на Сахалине обосновался. Эти транскорпорации со своими армиями… Как наши зенитные и противоракетные комплексы?

— Еще не пробовали. Вчера только с поездов сняли.

— Вот и попробуй.

Северная батарея находилась намного дальше южной, до слуха ничего не донеслось.

Связь перехватил капитан первого отряда.

— Скорп, БТРы на трассе!

— Что?

— БТРы по трассе на всем ходу мчатся.

— С гранатометов в упор! Из кустов!

— Так это ж конторские!

— На нас нападают, мы защищаемся!

— Приказ понял! Выполняю!

Скорп щелкнул по наушнику:

— Вася?!

— Да.

— Ка-50 и Ка-52 к взлету. В бой вдоль дороги. Пока летят, прополи дорогу ракетной турелью.

— Хорошо…Скорп! Скорп! Тут с юго-запада три-четыре сотни спецназа в лесу материализовались. Как грибы после дождя.

— А это уже мои проблемы. Дай квадрат.

— 8.3 и 8.4.

— Принято.

Сергей повернулся к выходу:

— Выводи!

На свет из недр базы показалась тяжелая огнеметная система «Буратино», неторопливо выехала на дорогу, развернула в сторону леса тридцатиствольную огнеметную установку залпового огня.

— Скорп, — послышалось от Василия. — А может ядерку? В шахтах еще восемь штук стоит.

— Что за чушь? По ушам захотел!?

— Я ж на всякий случай… Вдруг согласишься…

— Не поддавайся провокации! Так отобьемся.

Наводчик комплекса «Буратино» наметил квадрат, нажал кнопку.

Отряд в девяносто человек резко прикрыл уши, наблюдая, как из пусковых ракетниц огненным смерчем в сторону леса летят посланники смерти. Неуправляемые реактивные снаряды быстро доставят к цели начинку из зажигательной смеси и термобарических снарядов.

— Отряд! — Заорал Скорпион. — Смотрим, как горит противник! Гордимся мощью отечественной оборонки, а позже зачистим то, что осталось.

*** * ***

Лицо Василия казалось мертвенно-бледным в свете десятков мониторов. Глаза бегали с одной картинки на другую со скоростью света. Привык работать в полумраке, мягком свете не обременяющих ламп.

На северо-восточном направлении над морем один за одни в холодной море Татарского пролива падали, вспыхивая факелами, вертолеты — «Апачи» — Золы. «Берег» показал себя на «отлично». Из двадцати до берега добралось только двое. Но это можно было легко исправить.

Вася надавил на кнопку связи с северной батареей.

— Комплекс С-400.

— На связи.

— Квадрат 10.2. Залп.

— Прошу подтверждение Скорпиона.

— Залп я сказал!

— Непрактично, Василий Васильевич. Такую дорогую вещь по мелочам. Там же живая сила, а не…

— Это для устрашения, балбес! Еще пять секунд промедления и снарядом будешь ты.

— Есть залп.

У нас не армия, но с обсуждением приказов стоит провести профилактическую беседу. Ребята в армии такого бреда от высшего начальства наслушались, то здесь без присяги смело подвергают приказы критике. Мне хороший урок. Стоит продумать в дальнейшем.

Через минуту выживший звездно-полосатый десант накроет ракета. Не ядерная, но даже воспоминаний не оставит.

Перевел взгляд на экран северо-западного направления. Вражеский спутник, используемый в своих целях, показывал искореженную взрывами змейку дороги. Контора как-то странно повела себя, решив захватить в первую очередь базу, а не все объекты в городе.

Мало ли было вариантов? Захватить семьи с целью шантажа, например. Или вы хотели прорваться к поселку? В любом случае, единственная попытка оказалась последней. Дальневосточный округ больше не под вашей юрисдикцией. Зря только последних верных системе положили. Ладно, гоблины, я до вас доберусь.

БТРы застряли посреди трассы, скидывая десант в сторону леса. Передние ряды бронемашин уничтожило ракетами, что отрезали дальнейший проезд, центр подвергся яростному обстрелу с воздуха вертолетами и практически в упор с ручных гранатометов вдоль дороги. Выживших быстро и умело брали в плен. Оставались лишь последние машины, те еще могли отступить, развернувшись.

— Хрена с два вы у меня сбежите! — Пообещал Вася, включая связь. — Саныч, ты далеко?

— Две минуты и подожму последних.

Танк Т- 95 был неожиданным сюрпризом для БТРов. Почти сорокотонная махина «Черного Орла» ловко вырулила из-за поворота, поймав в прицел ближний бронетранспортер. Впечатление от махины так повлияло на бегущих с поля боя, что стрелять не пришлось — руки взметнулись в небо.

Василий улыбнулся, переводя внимание на юго-западное направление. Тут посложнее, тут корабли.

Надо купить второй артиллерийской комплекс, первый успел потопить только семь из десяти кораблей. Ему маневр нужен, на пяточке особо не поуклоняешься от встречного залпа.

ЯК- 141, издеваясь над корабельными зенитками, резко зависал в воздухе, взмывал в небо, ускорялся, замедлялся, поливал палубы крупнокалиберными пулеметами. Удачный трюк позволил сбросить одну из бомб прямо на капитанский мостик. Восьмой корабль вспыхнул.

Все, им не до десанта. Последние два, конечно, высадят десант на шлюпках, но южные батареи спокойно спать не дадут, а то, что останется, дожмет вторая группа Скорпиона, скинут в море остатки. Кстати, где сам Скорп?

Четвертый экран сконцентрировался на юго-западном направлении.

Лес полыхал огнем преисподней. Залп «Буратино» с ракетами, начиненными напалмом, выжжен практически весь отряд Духа. Полыхало так, что Сергей со своим отрядом не мог зайти в пораженную зону, бегал вокруг.

— Серега, не суетись, со стороны магистрали через леса с отрядом расформированной Альфы спешит Никитин, дожмет, если… кого-то вообще придется дожимать. Атака захлебнулась. Жертв нет, с десяток раненных. Не плохое все-таки вооружение у российской армии. Я горжусь своей страной. Записывай в патриоты.

— Это точно, — послышалось из динамиков. — К тому же мы помогли Духу списать со счетов пару сотен лишнего населения.

— Как думаешь, Отшельник обрадуется?

— В такой жаре невозможно что-то думать. Ветер изменится — вся база в дыму задохнется.

— Хорошо, хорошо, я что-нибудь придумаю.

Кнопка связи переключилась на лесозаготовительную базу.

— Лесники, вертолеты готовы?

— Да, высылать десант?

— Нет, цепляйте «тазики» и дуйте к морю. Чтобы к вечеру квадраты восемь три, восемь четыре и округа были свободны от огня.

— Приказ поняли, выполняем.

Василий расплылся в кресле, выдыхая.

Ну, вот и хорошо, отбились. Не зря мама с детства учила всегда быть на два шага впереди всех. Как знала.

Дверь разнесло, как от мощного взрыва. Василий почувствовал волну даже спинкой кресла, повернулся, улыбаясь:

— О, господин Дух. Все-таки решились нарушить баланс.

Маленький лысый человек с карими злыми глазами в кожаном, длинном плаще прошел в комнату центра управления. Повел головой, словно разглядывая, откуда звук:

— Кто-то что-то сказал?

Василий, борясь с дрожью в коленках, встал с кресла, сглотнул ком в горле, повышая голос, ответил:

— Нехорошо ломать двери! Некультурно, знаете ли без приглашения. Не похоже на человека востока.

Гость прошел через всю комнату. «Мозговики» замерли, рассыпавшись в стороны. Он подошел к Василию, кладя руку на голову.

— Скажешь, где Скорпион — умрешь быстро.

— Спецназ твой дожаривает, — обронил Василий, отмечая, как быстро из тела уходит вся энергия.

Периферийное зрение отметило неясное движение уголком глаз.

— Да как ты… — Не званный гость прервался, ощущая на горле лезвие ножа.

Блондин схватил лысого за лоб, оттянул голову назад, поворачивая чуть в сторону. На самое ухо прошептал, пылая огненными глазами:

— Кто не умеет проигрывать — лох. Кто проигрывает — лох. Но кто-то же должен быть лохом? В этот раз лох — именно ты. Уйди с достоинством или я расскажу тебе подробно, как переводится с русского на китайский слово «лох».

— Как ты…

Сема оскалился:

— Разговор, что все этажи блокируются, был лишь для тебя. Твои шпионы убиты. И Золо тебя подставил — вертолеты и корабли были довольно старого образца. Но это нам только на руку, не до конца еще укомплектовались. А контору кто надоумил? Знаю, сама бы так быстро не смогла…

Отшельник поднял бровь:

— Здесь определенно стоит убить всех.

Даня молча вылез из-под дальнего стола. Так же молча и враждебно на лысого уставилось дуло АКМ. Подошел поближе, тыкая меж ребер, хмыкнул:

— Я знаю, кого на базе стоит оберегать больше всего. Ради поражения, что читаю в твоих глазах, готов сидеть под столом несколько дней кряду.

По лбу гостя потекла капля пота. У шеи нож, в живот уперся АКМ. Неуютно. Миг, и он исчез.

Сема завалился вперед, Даня тоже.

Василий облегченно выдохнул, стряхивая пот со лба:

— Все-таки определенно люблю маму. Устроим новый красный день в календаре?

— Стоп, стоп. Не обольщайтесь, это был не дух, — прервал Сема.

— А кто?

— Ну, мы же живы, значит не Отшельник. Могу предположить, что вторая рука Духа. Первую мы со Скорпом положили в Китае три года назад… Стоп, не положили… Это уже другая реальность бытия получается. Ладно, проехали. Не обращайте внимания.

Василий и Даня молча переглянулись.

«Блондин», — мелькнула одна и та же мысль в головах.

*** * ***

Офис Главного Разведывательного Управления.

Разбор полетов некоторое время спустя.

За окном сияло солнце. Август жарил столицу, как на раскаленной сковородке. Но в одном из кабинетов нововозведенного здания ГРУ было довольно прохладно, кондиционеры работали бесперебойно, вентиляция справлялась со своей задачей неплохо.

Начальник Трубан метал глазами молнии не хуже олимпийского авторитета — Зевса. Зубы скрипели, костяшки пальцев побелели, сдерживая неимоверный гнев.

Подчиненные сидели тише воды, ниже травы, боясь издать лишний звук. Первый, кто обратит на себя внимание начальства, будет разжалован в рядовые и уволен без права на пенсию. Никакие оправдания или прошлые заслуги в расчет не возьмут. Их никогда не берут. Начальство интересует только сегодняшний день.

— Какого хрена молчите, а? — Шеф подскочил, не выдержав напора туч над головой.

Отборная брань, наследство казарменного быта, покатилась по кабинету, гулко отражаясь от стен. Глаза Трубана выкатились из орбит, лицо пошло багровыми пятнами, рот метал капли слюны.

Тучи над шефом сгустились после самовольного введения некоторых законов на территории одного из субъектов Российской Федерации. Все началось довольно резко. Сначала поступили данные о катастрофическом снижении преступности в крае, в результате тотального отстреле криминалитета и всех лиц, кто в той или иной мере был с ним связан. Поскольку связаны были многие, разведывательному управлению поручили разобраться. Агенты на местах бесследно исчезли, перестав выходить на связь, потом как в воду канули посланные группы разведчиков, исчез отборный спецназ. То ли кто-то сдал, то ли… Нет, об этом лучше не думать… Одно дело — информатор среди своих, другое — разведчик докапывается до такого, что желание вернуться пропадает или, становится двойным агентом.

— Поликарп Федорович, — рискнул прервать поток брани капитан Дубровский, бывший заместитель, смещенный по причине чрезмерного своеволия. — Почему бы нам не объединить усилия с контрразведчиками, ФСБ, МВД и налоговой? Они тоже в той или иной степени заинтересованы в решении данной проблемы. У ФСБ, правда, с последним захватом проблема приключилась, но…

— Что «но» Дубровский? — сузил глаза Трубан. — Ты в своем уме? Почему я должен делить полномочия?

Дубровский выдержал взгляд начальника, бывшего друга, соратника. Вместе Афганистан прошли. Отрезал:

— Какой же ты сволотой после получения власти стал… Когда с одной ложки жрали, проще был…

— Чего? Чего ты сказал, Дубровский? — Пятна на лице начальника проявились более отчетливо.

— Не хрен на меня орать! — Подскочил Дубровский. — В Антисистеме толстолобиков не держат, поэтому и не можешь подкопаться.

— А ну-ка повтори! Повтори!!!

— Да пошел ты, Федорович, я увольняюсь!

— Не увольняешься. Я! Я увольняю тебя! Проваливай к чертовой матери! Сам же потом приползешь на карачках! Умолять станешь! А мать? Мать без лекарств оставишь?

Дубровский молча отодвинул стул, зашагал прочь из кабинета под сочувствующим взглядом десятков работников. Скоро многие уходить начнут. Вакханалия начальства достигла апогея.

Перед самой дверью Дубровский обронил:

— Несколько лет, и они придут за тобой…

— Так может, и ты с ними работаешь? — догнали слова бывшего начальника уже в коридоре.

Дубровский ухмыльнулся. До сегодняшнего дня такая мысль не приходила в голову. Неужели на прощание совет?

*** * ***

Хабаровск.

— Ты уверена, что хочешь отправиться со мной в Аркаим? До института остались неполные три недели. Я не знаю, сколько там придется искать…гм… искомое. — Обронил Скорпион, вспоминая подсказку Родослава.

Мало того, что на базу напал не Дух, а всего лишь очередная «рука», так и то еле отбились. Сам Дух хитрее, мощнее, возможно, и Эмиссарам не уступит. Сема, Даня, Василий. Как же я рад, что это оказался не Дух.

— Успеем. Я хочу увидеть все собственными глазами и помочь тебе. Ты же не отступишься от желания стать сильнее, так? — Лера пронзила изумрудными глазами, поворачивая голову в сторону водителя.

Сергей повернул голову, управляя внедорожником и следя за дорогой краем глаза.

— А как мне еще быть? Без помощи братьев я вряд ли отбил бы нападки помощника Серого нейтралитета. Рысь сказал, чтобы стать сильнее, мне необходим второй тотем — высший. Хоть что-то. — Сергей чуть понизил голос. — Я довольно слаб на любом уровне боевого контакта, кроме физического. А это только проба сил, мелкий ее, пугающий краешек. Что мешает Духу в другой раз появиться на дне базы и прирезать весь мозг антисистемы? Не хочу оказаться бессильным. В конце концов, он может снова прийти. За тобой, за семьей, за близкими. Я не так силен, как мои враги. У них совсем другие уровни.

Лера возразила:

— Для неполных восемнадцати лет ты добился не так уж и мало, не прибедняйся.

— Да я не прибедняюсь, просто я со своих ступеней не могу зреть, какие дела делаются наверху. Дух нарушил границу, а я понятия не имею, как на это отреагировал баланс…

Рыжая погладила по плечу:

— Сережа, ну ты же не всесилен, почему все должно висеть на тебе одном?

— Потому что Слава усыплен, а я его оруженосец. — Перед глазами встал образ меча в ножнах под диваном. Терпит последние неудобства перед переездом.

— Ну, так разбуди, — как ни в чем не бывало, ответил Лера.

— Насколько я помню слова деда, тут уже одним высшим тотемом не обойдешься, мне нужен обряд, посвящение, получение имени. Но я понятия не имею, кто может мне в этом помочь. Слабенький из меня какой-то радетель Руси. Не знаю практически ничего и никого. И времени нет, и столько всего надо переделать… Клонироваться, что ли?

— О, Господи, да когда было иначе? — Всплеснула руками Лера. — Ты мне лучше расскажи, что ты имел виду, когда говорил, что Дух снова придет за мной? Он что, уже приходил?

— Да.

— Когда?!

— Время — странная вещь. Если ты хочешь ответ на вопрос «когда», то «никогда». Для этого витка времени ничего не было. Мы повлияли на «поток». Это случилось как бы в другом времени. Мы тогда с Семой сумели его вывернуть наизнанку, применив гиперборейский камень. Как я понял, это был магический преобразователь, сильный артефакт. Возможно, он и поныне лежит под землей. Только эти шутки с временем до добра не доводят. Пускай себе лежит.

— И ты говоришь, что ничего не умеешь? Вот так просто взяли и вытряхнули время, как половичок? — Брови взлетели к небу.

— Не просто. Я тогда чуть не умер. — Тут же «успокоил» Сергей. — «Правая рука» Духа сломал мне позвоночник, отказали ноги. Если бы не Сема… А впрочем, может, о чем-нибудь другом поговорим?

— Нет уж, скажи, с чего все началось.

— С погоды. — Припомнил Сергей.

— Погоды? Как романтично.

— Я хотел убрать духоту над городом, вызвал дождик…

— Наверняка была какая-то буря.

Сергей пропустил последнее мимо ушей, продолжил:

— Так вот, мое мелкое воздействие дало Духу право пересечь границу, послать спецназ для твоей с Машкой поимки. Еле обратно отбили, честное слово…

— Слушай, ты прав. Беда с вашим балансом. Ты, значит, погодку изменил — спецназ прибыл, а как Дух целую армию на порог перекинул, так ничего, да? — Очи пронзили вопрошающе.

Сергей вздохнул:

— Вот и я ничего не понимаю. Это игры дядей постарше. Впрочем, если Творец не всесилен, как сказал Родослав…

— Да кто такой этот Родослав? — Возмутилась рыжая.

— Один из первых людей… А может, и первый, — пожал плечами Сергей. — По-крайней мере, он может быть кем угодно.

— И часто он с тобой разговаривает?

— В последнее время часто, — припомнил Сергей.

— Вот у него про обряды свои и спроси.

— Как-то слишком просто. В жизни так не бывает. А вдруг за знания придется платить?

— С каких это пор ты стал таким сомневающимся? А где фанатичный блеск героя в глазах? Заболел?

— Грядет что-то… Я чувствую.

— Эх, не к добру, — протянула Лера и, глядя в окно, добавила. — Может, нас все-таки ДПС остановит? У тебя вот прав до сих пор нет.

— Не волнуйся, когда-нибудь обязательно получу.

— Ты то же самое и про мотоцикл говорил, — улыбнулась Лера.

Сергей вовремя повернулся, поймав улыбку.

На душе полегчало.

*** * ***

Белые фарфоровые кружки источали в воздух пар. Токаява неторопливо добавлял кипяток, мало обращая внимания на окружающий мир. У японцев при встрече не принято смотреть друг другу в глаза. Даже около тридцати лет прожив в России, сенсей Токаява Кебоши продолжал считать себя японцем.

Каждый человек, уезжая на чужбину, забирает с собой частицу старой родины. Как из русского нельзя выгнать Россию, так и японец останется японцем в любых ситуациях.

Старое поколение вряд ли примет процесс интеграции. Возможно, в чем-то они правы.

Скорпион сделал глоток зеленого чая, неторопливо поставил кружку на низкий столик — сидели, подогнув ноги под себя, на мягких бамбуковых циновках — поднял взгляд на новосотворенную икебану бывшего тренера.

— Красиво, — донеслось невербальное от Семы. — Вроде пучок веток и сухих цветов, а присутствует какая-то внутренняя гармония. Умиротворенность.

Сергей видел глубже. Четырнадцатая ступень «травы и деревья» позволяла видеть внутренние потоки энергии растений. Икебана мертва, но само ее угасание запечатлело весь внутренний мир седого японца напротив.

Островной народ. История и недостаток территорий научили использовать во благо любой клочок земли. Любую деталь интерьера. Мастер рукопашного боя больше походил на умелого садовода, выращивая карликовые деревья «бонсай» на подоконнике кухни однокомнатной квартиры, чем на непобедимого в прошлом учителя.

Сема вывел из размышлений, напоминая, что пришли все-таки поговорить и помочь, а не только чай пить.

— Сенсей, вы отказались переезжать в другую квартиру, возглавлять новые антисистемные секции, принять активное участие в Совете, практически вы отрезали себя от этого мира.

Сенсей, не поднимая глаз, неторопливо ответил:

— К чему мне настоящее, если я сам давно принадлежу прошлому?

— Скорп, я тебе говорю, бесполезно. Только Ино. Только в Японию.

— И что мы ей скажем? Привет, возьмите, пожалуйста, сенсея обратно. 60 лет — это для России возраст достаточный для запасания белыми тапочками, а в Японии это едва ли выход на пенсию.

— Что ты со своей статистикой? Его жизненный тонус продлить можно и до ста двадцати, а что толку? С таким жизненным настроем это будет больше походить на ад. Зови Тосику.

Вернулись к вербальному разговору.

Сема брякнул кружкой о стол, привлекая внимание сенсея.

— Токаява, как мы можем снова увидеть улыбку на вашем лице?

Сенсей не ответил, витая внутри себя, как в бесконечном вакууме космоса.

— ТОСИКА!!! — Закричал Скорпион во всех доступных диапазонах общения, от вербального до энергетического.

Кружки на столе рассыпались на осколки, но Сема и сенсей едва ощутили давление на уши. Вроде бы Сергей кричал довольно мощно, но звук поплыл по кухне какой-то странный, словно живой.

Четвертое место за столом заняла молодая черноволосая женщина с заплетенными в клубки волосами по японскому стилю. Она была в черном обтягивающем одеянии, с черными длинными ногтями. Плотные губы были в черной помаде, за плечами в широких ножнах висел самурайский меч. Едва ли он требовался для защиты…

Новая гостья неторопливо протянула руку к разбитым кружкам. Те снова воссияли первозданной целостностью, и даже чай в них все так же подкидывал в воздух горячий пар. Тосика подержала одну из кружек в руках, сделала небольшой глоток, после чего молвила, разглядывая икебану чуть сбоку.

— Кебоши-сан, ваш чай великолепен и тридцать лет спустя.

Токаява сложил руки лодочкой, поклонился лбом до самого стола. Не поднимая головы, обронил трепещущим голосом:

— Тосика-сан, ваша похвала не достойна меня.

— Скорп, почему она вся в черном? — Не вербально спросил Сема.

— Потому, что в Корее белый считается цветом траура. — Ответила за Сергея Тосика, перехватив смысловой пакет.

— Но ты же живешь не в Корее, — не растерялся Сема. — А в Японии, как и в России, цвет траура — черный. Или ты как сенсей скучаешь по родине?

— Сема, не дерзи. Тосика, простите его. — В слух ответил Сергей, кланяясь, как сенсей.

Воевать с Серой из-за каких-то слов не входило в планы.

— Ой, да хватит вам. — Всплеснул руками Сема. — Токаява скучает по Японии, но гордость самурая не даст напрямую спросить разрешения вернуться, а самой наставнице Японии бегать по подданным не с руки. Так и тянут. Тосика, как разрулить эту проблему? Давайте вы попросите Ино забрать старичка на родину, а мы для вас сделаем все, что в наших силах. Идет?

Кореянка улыбнулась краешком губ. Карие глаза блеснули.

Токаява налился пунцовым цветом. Только отсутствие меча и статус Семы в качестве гостя не позволял разрубить того пополам за «старичка».

Скорпион вздохнул. У брата слишком западный подход к разговору. Хотя, вроде бы и не восточные люди.

Кто мы? И запад, и восток? Или не те, не другие? Третья сторона? Что-то из разряда опытов над человечеством.

— Вообще-то, вы можете мне помочь, — глаза Тосики поймали собеседника в прицел — не японка, кореянка. — Есть у меня одна проблема в Корее, и у Ино в Японии не все в порядке. Так что за возвращением сенсея и финансовыми вливаниями в струнные проекты дело не станет… Договорились?

— Откуда вы знаете про струнные проекты? — Сморозил очередную глупость Сема.

Скорпион отвесил брату подзатыльник — точно, не восток и не запад — поймал взгляд Серой, вопрошая:

— В чем заключаются проблемы в Корее и Японии? Мы вдвоем справимся или нужна группа?

Тосика поднесла кружку ко рту, пригубила, раздумывая. Помада при всем желании не желала оставаться на белом фарфоре. Пауза затянулась. Наконец, решилась:

— Двое не привлекут особого внимания, а группы бесполезны. В моей стране триада Духа постепенно вытесняет влияние якудзы. Наших с Ино ставленников вышибают, как кегли. Если так дело пойдет и дальше, наш контроль ослабнет. Инициатива по Дальнему Востоку перейдет в руки Духу. Это никому не надо, даже вам.

Сема расплылся в улыбке. Только что со своими бандитами разобрались — Рашн мафия — тут еще другие мафиозные структуры.

В каждой стране одно и то же, только в разных обертках, — подумал Сема.

— Не поделили сферы влияния?

Тосика кивнула.

— Кай Чи — тот человек, что напал на вашу базу. Ставленник Духа. Он тревожит мою страну, подчиняя себе все, до чего может добраться. Если доберется до арсеналов Северной Кореи, будет фейерверк… ядерный.

— А Золо что? — Осторожно спросил Сема.

— Если до этого дойдет, Эмиссар просто зачистит обе мои разделенные страны, устроив выжженную пустыню, и все.

— Значит, мы должны нейтрализовать Кай Чи? — Вздохнул Сергей, разглядывая икебану.

Опять драки. А так в Аркаим хотелось пораньше слетать, — подумал Сергей.

— Но как мы это сделаем, если едва-едва заставили его покинуть базу?

— Ты получишь мою помощь… вы оба… — Тосика протянула через стол обе руки, ладонями вниз.

Скорпион пригнул голову, подставляясь под ладонь. Сема последовал его примеру. Приятное тепло коснулось макушки, потекло по телу. Сергей ощутил раскрытие новых, восемнадцатых врат силы — «рыбы, позвоночная жизнь в воде» — и мир вокруг стал немного проще и доступнее. Силы и уверенность возросли.

Да, теперь можно и в Южную Корею на беседу к Кай Чи. Нечего чужие территории захватывать. Да и финансовые вливания не помешают. Гений один не справится.

Сема почти услышал щелчок в голове. Новых ступеней не ощутил, но что-то новое кореянка в нем открыла.

— Теперь вы готовы, — сказала Тосика по-корейски.

Токаява промолчал, а Сема едва не всплеснул руками — он понимает! Она открыла «транслейтор», уникальный переводчик. Теперь никакого языкового барьера.

— Да, да, да, мы готовы! — подтвердил Сема. — А с японской дилеммой что?

— Всему свое время, — прошептали черные губы, и стол напротив опустел.

В воздухе остался едва уловимый запах цветущей сакуры.

Сема почесал подбородок, прокручивая в голове сотни вариантов.

Вроде бы никакой подставы. Выгоняем Кай Чи, хотя бы в качестве мести за нападение на базу — Тосика дает средства на струнники и допускает до миссии в Японии, где — сенсей, не надо так смотреть, будет тебе Япония, будет! — есть еще какая-то проблема. У Великих свои игры. До них еще как до Луны пешком.

Скорпион не особо удивился, услышав дверной звонок, что в квартире сенсея редкость — друзьями не обзавелся, вел замкнутый образ жизни.

Токаява поднялся, исчез. В коридоре послышался торопливый разговор. Хлопнула дверь. Вернулся Кебоши с толстым чемоданом и двумя билетами на рейс до Сеула, выполняющийся через два часа.

Сема взял чемодан, колдуя над замком, задумчиво спросил:

— Скорп, а Великие заранее знают, как поступят люди? Откуда она знала, что мы ее позовем. Курьер и билеты — не пятиминутное дело.

— Мы для них просто очередная шахматная партия, — ответил Скорпион и рубанул по замку ребром ладони.

Железячка отлетела. Блондин поднял крышку и присвистнул над урожаем пятисотенных купюр евро.

— Я не знаю, сколько здесь миллионов, это всего лишь аванс, но с Кай Чи нам придется повозиться. Маше можно позвонить?

— С Кореи позвонишь, у тебя же роуминг, — подмигнул Скорпион, поворачиваясь к сенсею. — Токаява, мы сделаем все возможное, чтобы к осени ты жил там, где живет твоя душа.

Токаява склонил голову.

— Ага, и чемоданчик Ваське не забудь отдать, — хихикнул Сема, скрываясь в коридоре. На карманные расходы много не возьмешь — за рубеж с большими суммами наличности не пускают, а аэропорт Антисистема пока не выкупила.

Двое заспешили по лестнице.

— Скорп, а в Корею виза нужна?

— Не помню, чего ж сам не спросил?

— Так нас пустят?

— Полагаешь, Тосика не учла подобные мелочи?

— Скорп, напомни выкупить аэропорт, когда прилетим. Ты же меня знаешь, такая мелочь, а в голове занозой будет сидеть.

— А почему ты не говоришь, «если прилетим»? Ты раньше всегда так говорил, — напомнил Сергей.

— Потому, что ты маме не позвонил, — неожиданно для себя ответил Сема, вспоминая теть Лену, которая фактически стала матерью.

— Еще не вечер.

Солнце яростно набросилось на двух вышедших из подъезда, словно стараясь испепелить.

Темно- зеленый джип «Гранд Чероки» с красной лейблой скорпиона на двери приветливо пикнул сигнализацией и, взяв пассажиров, помчал в аэропорт на пределе своих возможностей.

На середине пути запищал телефон.

— Ало, — активировал голосом телефон Сергей.

— За чемоданчик, конечно, спасибо, — послышался торопливый шепот Василия. — Но почему я снова должен разрабатывать план отвлечения девушек?

— Тяжела судьба гениев, — вздохнул по-стариковски Сема, загибая пальцы. — Одному скажи чемодан забрать, второму девчонок отвлечь, третьему акции авиационного завода Сухого поручи выкупить, четвертому аэропорт, пятому начать копать под космодром Свободный, шестому построить новую ракету на твердом топливе. Беда прямо-таки, беда. Клонируй себя, Васька. С реинкарнацией мы как-нибудь разберемся. Ты прагматики побольше, прагматики…

— Блондин, не прагматики, а прагматичности. Вы надолго в командировку? — прервал Гений.

Сема со Скорпионом переглянулись.

— Да я уже знаю. — Ответил на незаданный вопрос Василий. — Раз в аэропорт, значит, в командировку. Спорим, Дмитрий Александрович в этот раз даже кружку с кофе не уронит, когда я скажу, что вы где-то в другой стране. Так, когда вернетесь?

— Не знаю, Васька. — Ответил Скорпион. — Но если вернемся…

— Когда вернемся! — Поправил Сема.

— Когда вернемся, — поправился Сергей, — начнем строить первую ветку струнника. Готовься, Вася. Мы за ресурсами. По самой кровавой стезе. Других нет.

— Всегда готов! — ответил по-пионерски вдохновленный Гений.

Связь отключилась.

*** * ***

Южная Корея. Сеул.

Четыре часа спустя.

— Слушай, а почему страна утренней свежести? Жара еще та. — Сема поднял голову к палящему солнцу, пытаясь ощутить свежесть, но огненные лучи разбивали в пух и прах все надежды.

— А почему люди не летают? — В такт ему ответил Сергей, глядя по сторонам.

Предстояло отличить среди тысяч корейцев хотя бы пару японцев или китайцев. Хоть как-то зацепиться за след Кай Чи. Выделить кого-то в суетящейся толпе не представлялось возможным, все равно, что восточного человека заставлять искать различия между поляком и украинцем или белорусом и русским.

— А отвечать вопросом на вопрос не хорошо. Где-то даже не культурно.

— Это ты как наемный убийца говоришь, или как блондин спрашиваешь?

— Хм… я за «наших». — Вырулил Сема.

— Не отмазывайся. Практически нас наняли, чтобы устранить определенную фигуру. Киллеры мы. Причем заметные. Признай для себя — будет легче.

— Не наняли, а мстим мы. За базу мстим. Ответный гостевой визит. А наняли — это побочный эффект. Что-то вроде хобби, разминки, тренировки. Не зря же каждый день проливаем реки пота в тренировках, как проклятые. Статус полководцев нелегок. Тем более, когда то и дело, подменяешь кого-нибудь из подопечных бойцов, а не просто командуешь из бункера. — Сема поправил резинку, что держала волосы за плечами в пучке, и остановился перед торговым лотком, выбирая солнцезащитные очки.

Странные разговоры двух парней европейского вида глушились в гомонящей толпе. Шли, поддаваясь потоку, не выбирая направления.

Тосика в аэропорту не встретила, значит, полный карт-бланш. Только времени как всегда не особо. Дали бы хоть какие-то зацепки.

— Скорп, а если мы на арамейском будем разговаривать или на древнегреческом, все равно будем друг друга понимать? — Сема, не торгуясь, сунул в руки продавцу десятикратную стоимость очков в национальной валюте, которую разменял чуть ранее в аэропорту.

— Сема, тебе не пять лет, учись думать сам. Хоть иногда. — Обронил Сергей, пытаясь распланировать, как завершить корейскую и японскую миссию, и успеть в Аркаим до начала учебного года.

Для Леры важно успеть на первый день занятий. И диплом важно получить настоящий, своими силами, ощутить всю прелесть студенческой жизни.

— А с инопланетянами универсальный переводчик тоже действует? — Сыпал, как из ящика Пандоры вопросами Сема.

— Встретишься — разберешься. Чувствую, тебе недолго осталось.

Сергей выловил в толпе японца, что под полой пиджака нес оружие: пистолет или УЗИ, как минимум. Тренированный глаз сразу выловил неестественную походку.

— Пойдем, есть зацепка.

— Она как-то связана с пятью китайцами в машине на улице напротив?

Сергей повернул голову и действительно увидел через дорогу потрепанную машину с пятью пассажирами. Стекла были опущены. В любой момент кто-нибудь из пассажиров мог воспользоваться оружием. В его наличии сомневаться не приходилось. Лица у китайцев сияли божественным светом милости богов — обкурились травки.

Ну вот, теперь сам черт триаде не страшен.

— Я за китайцами, ты за японцем. Встретимся где-нибудь. Время то же.

— Договорились, Сема.

*** * ***

Харуко Иригати нависал над Сергеем мощной горой. Бывший чемпион сумо, представитель якудзы в Южной Корее, он двадцать третью минуту пытался расколоть Скорпиона на принадлежность того к работе на корейскую полицию или Интерпол.

— То, что ты спас нашего парня, еще не говорит в твою пользу. Это могла быть чистая случайность, — вновь прокатился тяжелый бас босса.

Сергей пожал плечами, раздумывая, как ускорить процесс. Без применения устрашения снова не получалось.

Ну не слушают люди слова. Это что-то заложенное на генном уровне. Это у людей в крови.

— Слушай, Харуко, у меня нет времени. Я заскочил в твою страну на сутки, не более. Ночью я должен лететь в Токио. А тридцать восемь вооруженных до зубов китайцев в погоне за твоим человеком — это совсем не случайность. Как сказал бы мой брат «фигово у него с харизмой». Так что есть случайности, а есть закономерности. Первого со мной не случается. Спроси у своего парня, тридцать восемь — страшная цифра? Если он скажет «нет», я встану и уйду. Только вам больше не понадобится больше размышлять. Никогда. Итак, это была закономерность?

Спасенный представитель якудзы в соседнем кресле, баюкая загипсованную руку, усиленно закивал, не дожидаясь вопроса.

— И чего ты хочешь? Благодарности? Денег? — Сумоист плюхнулся в кожаное кресло напротив. То едва выдержало двухсоткилограммовую тушу борца.

— Ни того, ни другого. Я пришел, чтобы оказать вам услугу, так как меня попросил кое-кто из вашего начальства. Дай мне оружие, людей и расскажи, где основное лежбище этого тюленя — Кай Чи. Я просто избавлю тебя от хлопот и исчезну с горизонта. Он сам мне на мозоль наступил. Иногда бываю злопамятным, как все люди.

Сумоист заржал. Четверо охранников по углам кабинета заржали в поддержку босса.

Сергей молча наклонился над столом, взяв пачку зубочисток. Пальцы метнули их как иглы и четверо охранников взвыли, держась за пронзенные острыми палочками зрачки.

Сергей, как ни в чем не бывало, мастерски отправил пятую зубочистку в рот, говоря теперь медленно, с расстановкой, вертя оставшимися снарядами, как факир дудочкой.

— Харуко, твой смех я прощаю. Убивать босса не в моих планах. Но если ты не воспринимаешь меня всерьез, будешь командовать армией слепцов. Боги дали людям по два глаза, но это легко можно исправить. Пусть кто-нибудь рассмеется еще.

Сумоист неестественно побледнел, ворочая толстой, как столб шеей от одного охранника к другому. Глазки забегали. Уверенность испарилась, как дым под порывом ветра. В зал вломилась еще охрана, услышав крики потерпевших. Взведенным оружием покрылся каждый квадратный метр обширного кабинета. Злой металл и лица нацелились на странного гостя.

Сергей молча смотрел в глаза сумоисту, периферийным зрением насчитав восемнадцать человек. Скорее друг друга постреляют, чем попадут в диван, где он сидит.

Харуко замахал руками, выгоняя охрану вон. Черные пиджаки скрылись за бамбуковыми раздвижными дверьми, уводя с собой причитающих циклопов.

— Ты серьезный человек, вихрастый. Я дам тебе людей и оружие. Сколько тебе надо времени на подготовку?

— Нет у меня времени. Выдвигаемся сейчас же. Просто ткни пальцем в базу, где он находится.

*** * ***

Солнце зашло за горизонт, погрузив Сеул в сумерки.

Едва темнота сгустилась, как город украсился вакханалией огней и рекламы. Семь тонированных машин со скрипом шин перекрыли вход в небоскреб. Еще с десяток неприметных машин устроили аварии вдоль улицы, перекрыв все подъезды.

Черные пиджаки высыпали из автомобилей, как гроздья спелого винограда. Багажники поднялись, полные оружия. В руках замелькали пистолеты, автоматы, тяжелое оружие, гранаты. Якудза организованно вооружились и выстроились в линию, ожидая приказов молодого вихрастого парня.

Скорпион неторопливо вылез из машины, разглядывая небоскреб. Пришлось задрать голову. Капитализм давно шагает по стране. Южная Корея гораздо раньше Японии окунулась в демократию, попав под влияние запада, сменив традиционные рельсы развития на капиталистическую магистраль. Страна торговли и услуг. В работе каждый клочок земли, как в Японии. Обе страны, какими их сейчас знает весь мир, начали преуспевать с того момента, когда японцы и корейцы поменяли кимоно на европейский костюм.

Верхние семь этажей неожиданно объяло пламенем. Чуть позже до слуха донеслись звуки взрывов. Осколки стекла посыпались на землю градом еще несколько секунд спустя. Взрывы не были направленными, и уничтожить здание как карточный домик не могли. Не были на это рассчитаны. Только пожар и выбитые стекла.

Скорпион, раздумывая, вытащил небольшой осколок из ладони, коротко крикнул растерявшейся банде, где одному особенно большим осколком отрезало ухо и пропороло плечо.

На плечи прочих бойцов взметнулись гранатометы. Автомобили отпрянули от выхода на другую сторону улицы. Снаряды с небольшой вспышкой огня вырвались из дул, полетели сквозь стекло и металл первого этажа. Взрывы раздались практически одновременно, огнем объяло и весь первый этаж.

Один из якудз подбежал к Сергею, торопливо заговорил:

— Что дальше? Штурмовать?

— Нет, — коротко бросил Сергей.

— Почему? Мы не боимся умереть в огне, кодекс…

— Отступайте, — прервал Сергей. — Вам же не нужны проблемы с полицией?

— Но как же…

— Просто прикажи своим людям скрыться. А сам останься. Все увидишь собственными глазами.

Якудза не стал спорить. Воздух разорвали сирены сеульской полиции. По перекрытой улице им не добраться. Но через десяток минут проберутся пешком, следом спецназ, пожарные, медицинская помощь.

Машины японской мафии скрылись за поворотом. Себе место для отхода оставили, несмотря ни на какую честь.

Все слова, слова, но на деле — пиджаки вместо кимоно. Не тот уже дух преданности, сглажен демократическими принципами жизни.

Посланный Харуко человек заметно нервничал, оставшись со странным парнем перед входом в горящее здание.

Стекло третьего этажа разлетелось от мощного пинка. Стремительная фигура, прикрывая глаза, ринулась вниз вместе с остатками осколков.

Сема приземлился с перекатом, дыша, как рыба, выброшенная на берег. По чумазому лицу вместе с потом струились багровые ручейки, половина из которых успела засохнуть. Растрепанные волосы слиплись, походил на неистового ярого воина — берсерка. За плечами блондина висел ранец, дно которого промокло так, что каплями крови заляпало весь зад джинсовых шорт.

Сергей на глазах изумленного якудзы приподнял брата, отчитывая, как нашкодившего школьника:

— Ну, куда ты все время спешишь? Я хотел снизу вверх пробежаться по этажам и улететь на вертолетах, а ты сверху вниз промчался. Опять все переиначил.

— А что я мог поделать? Он мне очки сломал! И ни шиша он не крутой. — Сема по-арийски вытер кровавые сопли, усмехнулся, замечая постороннюю фигуру, переспросил. — Рюкзак японцу отдать?

— Я даже не буду спрашивать что там, — вздохнул Сергей, забирая рюкзак и вручая якудзе.

Якудза открыл замок, заглянул внутрь, закрыл и, коротко кивнув, побежал прочь, скрывая дрожь в коленях.

— Ну, должен же я был принести какие-то доказательства, — глядя убегающему японцу в след, обронил Сема. — А голову ему дверью лифта оторвало. Честное пионерское. У них лифты — жуть! Чуть не успел, раз и все. Самому страшно. К тому же он Васю тогда напугал, этот ставленник Духа. Эти гении, они же такие ранимые. А тут захожу в гости к этой руке Отшельника с ножичком в голенище сапога, а он как раз героинчик пробует, расслабился. Мне так подфартило, так подфартило…

— Врешь, кшатрий, ты не в сапогах. Ты в кроссовках.

— А, так это уже совсем другая история, — пожал плечом Сема. Второе было вывихнуто. — Она связана с теми пятью китайцами в старой Хонде. Честное пионерское.

Двое неторопливо зашагали по улице, для приличия споря о деталях разработанного в самолете плана.

Пламя от пылающего небоскреба еще долго реяло над Сеулом, как факел.

Зримая, выполненная цель для Тосики.

*** * ***

Япония. Токио.

Семь часов спустя.

Боинг 767, выпустив закрылки, коснулся асфальтированного полотна взлетно-посадочной полосы ночного мегаполиса. Подпрыгнул и вцепился в землю всеми шасси, резко сбрасывая скорость. По салонам прокатился облегченный вздох. Люди до ужаса боятся летать — телевизоры не перестают показывать ежедневные трагедии катастроф в разных концах мира. Черный пресс СМИ работал великолепно.

Сергей протяжно зевнул, забирая окружающую энергию, что в биосфере есть практически везде, кроме геопатогенных зон, которые, наоборот, энергию отбирают.

Сема боязливо поводил раненым плечом, ощущая последствия лечения, расплылся в улыбке:

— Благодарю, брат. Как всегда высший класс. Мне надо тоже пару ступеней подучить, авось пригодится.

— Ты свои командировочные отвоевал. Сейчас поймем, что нужно Ино и я все доделаю сам.

— Да я что, «против», что ли? Воюй.

Скорпион помрачнел, прислушиваясь к себе. Лоб нахмурился, глаза забегали, словно где-то глубоко в себе таил сонмы нервов, но ходу им не давал.

— Не в этом дело, сегодня мы должны вылететь домой. Я что-то чувствую… Что-то совсем близко. Рядом… Надо успеть.

Сема сжал за плечо:

— Не, брат, с таким настроем ты не боец. Какое тебе состояние боя, когда ты всеми мыслями остался в Хабаровске? Сегодня пусть пули ловит кто-нибудь другой. Расслабься.

— Мы не браманы, чтобы расслабляться. Воины всегда на стороже.

Воздух сгустился. Обстановка изменилась. Кожаные кресла перед глазами резко сменились на стены, увешанные разукрашенными бамбуковыми циновками, полотнами иероглифов: земля, жизнь, сила, заботливо перевел для мозга переводчик.

В воздухе носилась музыка странного струнного инструмента, то ли из одной, то ли из двух струн. Слух воспринимал его именно таким. Витал едва уловимый запах корицы и соевого соуса.

Сема проморгался, говоря в пустоту первое, что пришло в голову:

— Политикам только кажется, что они обладают властью. Реальная власть у тех, в чьих руках оружие, кто профессионально организован и подготовлен к решению боевых задач. Не так ли, Ино?

— Ты во многом прав, белобрысый, — послышалось со всех сторон.

Даже тренированное ухо не могло определить источник звука.

Скорпион снова зевнул:

— Ты вытащила нас из самолета, для того, чтобы посадить в пустую комнату или эти запахи — признак того, что ты хочешь нас накормить перед миссией? Я бы предпочел твоим суши пару часов сна. Или баньку с кваском.

На полу образовался низкий столик, уставленный национальной снедью. Прямо напротив за столом сидела невозмутимая Тосика.

— К сожалению, хозяйка не в настроении.

— Это ее золотой запас царской России жмет. И судьба Курил беспокоит. — Не упустил случая подложить шпильку Сема, вытирая руки мокрым полотенцем и хватаясь за палочки. — Пусть не боится, запас к нам за транзит по струннику за пару лет перетечет, а на островах турели с ядерными ракетами уже стоят.

Тосика никак не выразила эмоций, по каменному лицу вообще было сложно догадаться о настроении Серой.

— Тосика, вам бы в картишки. Все прикупы ваши. — Снова подмигнул Сема.

Сергей помассировал виски, не притрагиваясь к еде. Внутреннее беспокойство не покидало. Сухо обронил:

— Тосика, давайте о деле. Какова цель второй миссии?

— Набутаро, — тут же ответила Тосика. — Ставленник Ино взбунтовался, подмяв под себя большую часть семей якудзы.

Сема присмотрелся к зеленому квадратику васаби — острейшей приправы в мире — прошептал, хватая на палочки:

— Моей стойкости хватит, чтобы преодолеть тебя. Я уже не тот, что три года назад! — И отправил весь кусок в рот, прислушиваясь к ощущениям.

— Тосика, вам не кажется слишком странным, что Ино не может справиться со своим ставленником? — Говорил Сергей, краем глаза поглядывая на огнедышащего Семена. Тот сметал со стола все, что было, лишь бы перебить поток горечи во рту и перестать лить слезы.

— Это ее условия, — беспристрастно ответила Тосика. — В случае успеха местечко для сенсея уже подыскано, финансы готовы к отправке в ваш банк.

— Наш банк? — Поднял бровь Сергей.

Тосика кивнула, не вдаваясь в подробности.

Сергей вспомнил голодные годы больницы, уличные скитания, обреченные взгляды беспризорников. Решительно поднялся, загоняя сон и усталость далеко внутрь.

«Нет уж, пора поднимать страну из этого экономического бреда реформ. Ради всех ее жителей, вперед, Сергей. Прочь тоску».

— Сема, пойдем, родина-мать зовет.

Сема перестал кривляться, изображая попытки избавиться от васаби. Посуровел, скулы заострились. Но на прощание не удержался, добавил:

— Вот если бы еще разум-отец позвал…

Японской мафии в эту ночь не спалось. Набутаро ощутил на себе гнев русских ниндзя и еще один небоскреб запылал горящим факелов в ночи на потеху случайным очевидцам и работу пожарникам, полиции и государственным конторам.

Двое же спокойно сели в самолет, и железная птица понесла домой.

Командировка не затянулась.

*** * ***

Хабаровск.

Девять часов спустя.

Солнце довольно уверенно висело на небосводе, силясь дотянуть до полудня. Жители города забились по квартиркам под кондиционеры, не желая выходить на раскаленную улицу без крайней необходимости. Город замер и опустел, утомленный августом.

Джип домчал от аэропорта до квартиры быстро. Трассы города были подозрительно пусты, и блондин гнал, по спецназовской привычке забыв правила дорожного движения, но ДТП не устраивал. Внедорожник вцепился в трассу, как танк в землю, в повороты вписывался так, словно законы тяготения кто-то вовремя отменял. Вряд ли у случайных свидетелей возникал вопрос «есть ли у водителя водительские права?»

От самого аэропорта зеленый свет был на каждом светофоре. Сема не задумывался, стечение ли это обстоятельств, или напряженное лицо Скорпиона что-то значит. Отвлекал от подобных мыслей Василий, бормоча из динамика:

— Свой банк в центре города. В этом году. Признаюсь честно, не ожидал.

Скорпион помассировал растянутый голеностоп, криво усмехнулся:

— Ты только новости не смотри. Особенно международные каналы.

Сема невольно улыбнулся и скривился от боли в ребрах. Кости целы, но все тело сплошной синяк. Помяли здорово, живого места не осталось. Не герои, что отправляют на тот свет сотни злодеев, и даже пылью не покрываются. Охота была за одним человеком, но до него еще стоило добраться…

Придется все-таки пару суток поспать. Не воинское это дело, лазить по небоскребам без страховки. Да и с этажа на этаж, пробиваясь сквозь орды пиджаков… Надоело. Выспаться надо, — подумал Сема.

— Молодцы, парни. Кстати, девушки ваши к вечеру с экскурсии на Сикачи-Алян приезжают. Насмотрелись на каменные изваяния прошлого с головой. Признаюсь, мне пришлось долго уламывать деканов институтов собрать группы первокурсников на экскурсии раньше начала учебного года. Пришлось институтам обновить компы.

— Благодарю, Василий, до скорого.

— Отдыхайте, парни.

Сема въехал во двор, безуспешно выглядывая места для парковки. Какой-то «крутяк» поставил свой Лэнд Крузер прямо поперек, загородив одновременно целых три места для стоянки.

— Не оскудеет земля талантами! — буркнул Сема, вылезая из машины. Подошел к сияющему автомобилю, но вовремя вспомнил о вывихе. — Скорп, у меня плечо с прошлого раза не заросло. Подтолкни дяде машинку. Тети ездят на автомобилях поминиатюрнее.

Сергей, хромая, вылез из салона, подошел к стеклу, причитая:

— Достал меня этот таможенник. В прошлый раз толкали, дважды не повторяем.

Ребро ладони выбило стекло. Воздух разрезали жалобные визги всех кошек мира. Автомобиль усиленно звал хозяина.

Сема, вздохнув, поспешил к своей машине, предчувствуя развязку и отгоняя автомобиль подальше за дом.

Из окна пятого этажа вылезла толстая репа начальника таможни.

— Ты че, урод, жить надоело?

Сергей молча показал таможеннику захваченную в салоне Чероки гранату, выдернул чеку, бросил в разбитое окно и отошел, на ходу крича:

— Елисеев, последнее предупреждение! Одумайся!

Взрывом выбило стекла и покорежило корпус. Пламя лизнуло салон и подорвало неполный бензобак. Но, ни одна из рядом стоящих машин не пострадала, джип стоял удобно. А людей на улице и так не наблюдалось.

Сергей постоял у подъезда, разглядывая повылазивших в окна очевидцев. Мелькнули фотоаппараты, сотовые. Сердобольные хватались за лекарства, причитали. Кто-то, как и Елисеев, набирали милицию, кто-то с жаром развел дискуссию, восхищался и спешил скинуть эм эм эс другу или подруге с пометкой: «Смотри, у нас тут тачку взорвали. Так клево горит». Обладатели стоящих невдалеке автомобилей отключали вопящие сигнализации.

Сергей дождался брата, но не дождался мести таможенника. Сема появился довольно скоро, а нечистый на руку предпочел отсидеться дома, звоня милиции, но попадая на людей Антисистемы. Конечно приедет патруль, составят акт, опросят свидетелей, но вихрастый из всех показаний исчезнет и дело закроют за недостатком улик — взорвалась от сильной жары, чего уж там.

Молча зашли в темный, исписанный подъезд. Не привычна была вся эта грязь после вылизанной Японии, Южной Кореи и навевала тоску. Повышенной солнечной активностью напекло голову и настроение было под стать командировке — мрачной и бессмысленной. Просто одни люди убили других с выгодой для себя, а по сути ничего не изменилось.

Сема, вздыхая, надавил кнопку лифта — по лестнице после командировки идти сил не осталось, встречаться взглядом с трясущимся таможенником тоже. Еще пришедшие в себя автовладельцы, улизнувшие из дома дети и прочие сознательные граждане начинают стекаться посмотреть на ЧП.

Таможенник пусть сидит себе за дверью, но зачем торчать у дверного глазка, шипя на бедную жену, чтобы заткнулась и сидела тихо? Все это не сложно представить. Сколько раз с подобным сталкивались за три года работы. Неужели прошло всего три года? Такие насыщенные. Творец, как же я устал от этого бремени, — подумал блондин.

Сергей обнял за плечи, лбы встретились.

— Брат, сегодня отоспимся, завтра переезд. Меня самого уже эти каменные курятники напрягают. Я уже даже думать без матов не могу. А ты ведь помнишь, каким я чистым пришел из тайги?

— «Исполать», «мир вам, люди», «вразумляйте», «добро здравствовать». Да помню, как не помнить. Только жизненные условия меняют человека, приспосабливаемся под эту чернь окружающегося пространства. А многие из нее и не выходят, рождаясь и умирая в ней же, не видя других граней одного алмаза.

Сергей устало хохотнул:

— Суфий, может в пустыню?

Блондин зевнул, первым выходя из мрачного лифта, где лампочка под потолком горела едва-едва. От обширной экономии ЖКХ заменила стандартные лампочки Ильича лампочками от мини-фонарика или вовсе ручных часов. Про энергосберегающие, что долговечнее в десяток раз и экономят четыре пятых электричества, а света дают как стандартные, никто и не помышлял.

Сема прошлепал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат, ткнул пальцем в кнопку звонка. Немного подождали, но открывать никто не думал.

Странно, Елена почти всегда дома. Может, с девчонками ушла в парк гулять? В такую жару? Вряд ли.

Сергей, разгребая все внутренние противоречия, что терзали всю дорогу, быстро открыл дверь своим ключом. Пальцы странно трясло, на голову давило пудовой гирей. Внутренний страж говорил, что корень всех неприятностей и волнений за дверью.

Сема отпихнул брата, первым вломился в проход, готовый к бою. Тело услужливо забыло про синяки и перенапряжение, вскрыло очередной резерв, позволяя хозяину двигаться в темпе, без боли в натруженных мышцах.

Сергей, поджав левую ногу с проблемным голеностопом, попрыгал на правой в детскую. Блондин носился из зала на кухню, с кухни в спальную и дальше на балкон, снова по коридору.

Елена металась по полу, хватаясь за голову, словно от жуткой, нестерпимой боли. Носом шла кровь. Владлена сидя оперлась спиной о кровать, пряча голову меж коленей, веки и губы были плотно зажмурены, испытывала то же, что и Елена, только как-то справлялась с дикой болью и не позволяла давлению выкидывать из носа багровые потоки.

Ладушка молча сидела на кровати. По щекам большими ручьями текли крупные слезы. Неестественно-синие губы были плотно сомкнуты в линию, за голову не хваталась, но лучше бы просто болела голова — веки были широко раскрыты, а глаза запали зрачками вниз. На мир смотрели только белки, словно была в каком-то трансе.

Сергей, забыв про ногу, метнулся к кровати. По голове тут же здорово треснули битой, старым чугунным утюгом, массивным бревном. Тяжелое и массивное все падало и падало, выбивая землю из-под ног и всячески стараясь отключить сознание. В голове взрывались молнии, гремел гром, перед глазами искрило, яростно носились черные мухи.

Мощное пси-поле не подпускало к себе никого. На периферии оставшегося разума пополз по полу к Ладе — способности индиго-паранорма у сестры раскрылись резко и самым неожиданным образом.

О, боги, слишком много времени отдавал командировкам. Надо было сестрой плотнее заниматься, да все откладывал, откладывал… дурак.

Сема вырос за спиной, согнулся пополам, сдерживая крик — виски взяли в тиски, макушка грозила взорваться, забрызгав весь потолок содержимым черепа. Морщась, пополз к Елене, потянул за ногу на себя, стараясь вытащить из комнаты, как можно дальше от источника подавления психических волн.

Скорпион помнил, что каждый человек звучит в своем диапазоне, но если на мозг воздействует другой источник, происходит «разлад». И стоит по возможности дальше отвести либо сам источник, либо тех, кто под влиянием. Поэтому Сергей добрался до кровати, обнял Владлену, приподнял и, что есть мочи, толкнул к выходу.

Голову от рывка почти сорвало, едва пересилил новый приступ «мух» и, балансируя чудовищно тяжелой головой, поднялся на руках по кровати. Опрокинул разлаженную Ладу-источник на бок. Пальцы коснулись ее висков, в мозг проник такой импульс, что показалось — кожа на руках объята пламенем, плавится, словно сунул руки в раскаленную лаву действующего вулкана. Но глаза ясно видели, что с пальцами все в порядке, просто обман мозга. Было необходимо перетерпеть эту жуткую, невыносимую боль. Сознание боролось с чувствами, разум паниковал.

Все обман. Обман.

Лада закричала. Дико, истерично, как раненый, обреченный зверь, как человек, что увидел и пережил слишком много, не в силах выдержать и совладать с полученными знаниями. Худенькое тело выгнулось дугой.

Сергей обхватил сестру замком, прижал к себе, не позволяя сломать ей в приступе позвоночник или свернуть шею.

Пятилетняя Лада кричала нестерпимо, на разный манер, то фальцетом, то басом, меняя интонацию непроизвольно. Хрипела, сипела, носом пошла кровь, кровь пошла и из ушей от чудовищного давления под черепной коробкой. Это было похоже на ломку наркомана, избавление от бесов и истерику закостенелого психически ненормального человека разом. Но это не было ни первым, ни вторым, ни третьим. Наверняка это было больнее родов, больнее переломов и костра инквизиций. Боль за гранью.

Сергей не смог сдержать слез, когда длинные русые локоны маленького ангела на глазах обретали стальную краску. Белели и седели. Это было страшно и невыносимо. В груди все сжалось, плотнее обхватил сестру, старясь забрать хотя бы часть боли себе, хоть каплю.

Обоих подбросило на несколько метров под потолок. Скорпион перехватил дыхание, едва успел повернуться в воздухе, приняв неожиданный удар своей спиной, но не какой-то частью младшей сестренки. Снова упали на кровать.

Скорпион придавил извивающееся тело всем весом, вдавил в кровать. Силы, что пробуждались в сестренке, превосходили всю его физическую мощь, и он подозревал, что если бы Лада не боролась с собой, давно бы распластала его о стену, стряхнув, как пушинку. От этой силы по спине бежали мурашки, впервые в жизни боялся, что не сможет совладать…

Какие Серые, какие Эмиссары? Это гораздо… страшнее.

Сема, тяжело дыша, стоял на коленях. Наблюдал как всей силы брата, и восемнадцати пройденных божественных ступеней едва ли хватает, чтобы маленькая девочка не разрушила всю квартиру, не сложила весь панельный дом, как карточный домик. Скорпион прокусил губу от перенапряжения. Тренированное тело перевилось канатами мышц, волосы растрепались. Держал ее на пределе сил. А локоны Лады засеребрились, обретя платиновый цвет. Закатившиеся белки глаз покрылись сеточкой лопнувших капилляров. Это все казалось сном. Страшным, неестественным сном.

Такого не может быть. Какую силу старается подчинить себе Лада? Что проснулось внутри ее? — с ужасом думал Сема, не в силах ничем помочь.

От очередной психической волны сознание вырубило, как будто кто-то выдернул телевизор из розетки. Перед глазами вдруг все потухло, отбрасывая блондина в аут.

Сергей держал неистовую сестренку из последних сил, перенапряженные жилы свело судорогой, перестал их ощущать, удерживая лишь силой воли. Ныло и болело все. Тело просило пощады, мозг отказывался воспринимать действительность, подвергаясь посторонним нападкам, постороннему программированию, сбою. Психические импульсы Лады сбивали нормальную работу разума. Как радиация уничтожает тело, Лада неподконтрольными силами разрушала и глушила все живое, расширяя радиус и не в силах остановиться.

Перед глазами Скорпиона плавали галлюцинации, стены двоились, мириады фигур, красок, ощущений, странные запахи, которых в принципе не могло быть в комнате, заполонили сознание. Этот бред был страшен тем, что не мог оставить для разума ни одного ориентира. Все пять органов чувств взбунтовались, обрабатывая неверную информацию. Информационный канал переполнился, и «фильтры» больше не функционировали. Временами казалось, что висит в невесомости, временами давило к земле так, словно находился в гравитационной комнате при всех пяти g. Слепой, немой, глухой, потерявший способность чувствовать и воспринимать мир, боялся сдавить сестру так, что задушит до смерти, но отпустить — и все вокруг рухнет.

Не мог себе позволить упустить момент, когда она перестанет сопротивляться. Когда силы иссякнут — станет безвольной тряпичной куклой. В этот момент никак нельзя давить так, как держит сейчас. В нормальном состоянии сестренка не выдержит этих тисков. Но между тем разум почти уничтожен, еще одно усилие и вся суть самого Я уйдет куда-то вглубь, уйдет информацией в высшие миры, оставив в мире физическом лишь оболочку, зомби, «овощ» без памяти и осмысленных действий. Прошлого Я не останется.

Разум выкидывает из тела. О, боги, это похоже на смерть… Нет… это хуже смерти.

— Давай, давай, борись! Ты можешь! Ты должен! — Раздался смутно знакомый голос, но доносился он во много динамичном звуке. Повышался до уровня писка, понижался до баса, пропадал и вновь резал черепушку, так похожий на галлюцинации. Бред или явь? Границы стерлись, все залилось сначала белым, потом черным.

Время пропало. Возможно, в том, реальном мире оно все еще шло, а здесь, за гранями разума свернулось в нулевую точку. Течение реки времени прекратилось, иссякло, обесточенное или промерзшее. Это невозможно было описать физическим языком, все чувства и эмоции отключились. Сергей словно ощутил момент смерти. Все замерло, освободив от боли за гранью. Затем чудовищный вихрь, водоворот, смерч и торнадо разом, подхватили и с огромной скоростью, завертели и, неумолимо, со всей возможной болью, вернули в тело…

Да. Это была адская боль. Тело трясло, белки покраснели. Не видел ничего вокруг, все слилось в черноту одной сплошной боли. Разум разворачивался из точки в пространство и, как самый жестокий садист, позволял насладиться всеми чувствами сразу.

Но боль… Значит жив… Тело болит, значит жив… Самый лучший индикатор… Жив! Жив!!! А! Этот физический мир… А… Это неудобное, мелкое тело… какие малые возможности… столько рамок… столько барьеров.

Очнулся здесь же, на кровати, подмяв притихшую Ладу под себя. Мышцы стянуло так, что не мог пошевелить ни одним пальцем. Смертельная хватка. Теперь предстояло бороться со своими собственными мышцами, чтобы ослабить хватку. Не сразу ощутил на висках ладони Рыси. Лицо брата было мертвенно-бледным, губы полопались как от сухого жара, под глазами висели синие мешки, словно не спал очень долгое время. Совсем не похож на молодого, пышущего здоровьем отшельника с молодой женой Натальей.

Пять чувств возвращались постепенно, боль, достигнув пика, ушла и голова поплыла в непонятной неге, блаженстве — давление пропало. Тело ощутило вибрацию — Ладу трясло. Но уже не новый приступ — тихо бесшумно плакала, потеряв все возможные силы.

Борясь с собой, словно сдвигал гору, невероятным усилием разжал белые пальцы, что впились в кожу Лады, как клешни, оставив синяки почти по всему телу.

Но какие же это мелочи после пережитого.

Легкие с сипом схватили воздух. Ощутил свое дыхание, рядом с дыханием сестры.

Неужели оба все время битвы не дышали? А сколько шло сражение? Где время?

Рысь бил по щекам, привлекая внимание и возвращая в реальный мир. Какой из миров реальный, Сергей сомневался. Побывал на грани. На настоящей грани, у самой черты. Все драки и сражения, попытки умереть после истощения, все ничто по сравнению с этим. Пшик, детский лепет, мыльный пузырь. Чудовищным усилием перекатившись на бок, потерял сознание.

*** * ***

Неизвестное время спустя.

— Никаких спать! Слышишь? Откат будет таким, что вряд ли проснешься. Вставай и разминай мышцы. Сквозь любую боль, сквозь любое бессилие. Если после этой дикой судороги ты позволишь себе расслабить все мышцы, сердце остановится, внутренние органы перестанут работать. Но если с этим можно бороться, то мозг твой вряд ли вспомнит все как надо, не позволяй ему дать сбой. Ты только что пропустил через себя чудовищное количество неконтролируемой психической энергии. Я знаю, ты меня слышишь, постарайся открыть глаза и шевелить рукой-ногой, постарайся двигаться, запуская все прежние двигательные функции. Не позволяй мозжечку забыть свою функцию. Давай, давай, братишка, Лада спит, ты ее спас, больше таких всполохов не будет, считай это ее второй день рождения. Со временем научится себя контролировать. Ты научишь, все будет в порядке. Открывай глаза. Блондин спит под кроватью, Елена и Влада лежат в коридоре. Соседи ближайших трех этажей тоже в отключке, но с ними все в порядке, они не воевали, не боролись с этими импульсами, просто позволив им заглушить свои. А ты боролся, ты противился потоку, что гораздо сильнее твоего. Лада — невероятной силы паранорм. Я не пойму, как твоя личность не стерлась всеми этими «помехами». Я читал про таких людей в Хрониках Акаши, но их за всю историю наберется едва ли два десятка. Если люди с такими способностями начнутся рождаться в массовом порядке, человечество встряхнет. Возможно, она затмит Эмиссаров. Этот всполох слышали все, кто обладает хоть маломальской силой на нашей планете… И за ее пределами. Присмотрятся, потом начнется охота, слежка. Ты должен защищать ее… в том числе и от нее самой, это даже важнее меча Славы, поверь мне. Я едва успел выбраться из леса вовремя… Давай Скорп, ты должен. Твое тело не работает, ты практически парализован, но заставь себя двигаться, посылай импульсы, борись, выйди из комы до отката. Братишка, ты должен. Должен ради меня, ради деда, ради родителей, семьи, друзей, ради Леры, ради всех… Ты должен. Двигайся! Двигайся! Я не смогу отразить любое намерение Эмиссаров. Если Лада попадет в их руки, все, ради чего ты жил и боролся, сгорит в огне глобальной войны. Скорп, сделай это ради мира во всем мире. Ты не должен умереть на кровати, ты воин. Воины умирают в поле, в сече, на лихом коне, под крики умирающих врагов, под свист клинков и…

Скорпион резко привстал на кровати, обучаясь по-новому воспринимать мир. Это было странно, видел, слышал и чувствовал все во всех диапазонах разом, снизу, сверху и отовсюду. Знал все и про всех, видел десятки видов энергии, что витали в воздухе. Весь мир вокруг — одни сплошные энергии. Они формируют предметы, сам физический мир, само пространство, все в строгом взаимодействии.

Органы чувств перестроились, диапазон расширился, время замедлилось. Губы Рыси ворочались невероятно медленно.

Скоро еще заметит отсутствие тела перед глазами? Надо, чтобы вообще не заметил.

Замедлил время еще больше. Сгустил. Или сам ускорился? Этот вопрос пусть лучше без ответа.

Губы Рыси перестали шевелиться, все вокруг застыло.

Чувствовал себя быстрым, как солнечный свет. Нет, лучи света летели сквозь окно со скоростью толстых червяков, что ползли по земле, не быстрее. Тела не чувствовал, словно его не существовало, был легким, как ветер. Мозг чист. Не от знаний и информации, а от рамок и барьеров тела. Их снесло тем самым ураганом. Не надо никаких ступеней, определенно достиг уровня одного из Пятнадцати сильных мира сего… или выше? Уровень богоподобного. Полшага до Прародителя.

Рано. Об этом никто не должен знать. Стоит закрыть силы в себе, чтобы не показать раньше времени. Есть еще дела на белом свете, рано еще за Творцом. Это стоит скрыть глубоко в себе, выпуская постепенно, по частям, пусть даже вместе с теми ступенями. Наверное, стоит скрыть свои возможности даже от себя. Все слишком рано. Оставить себе кое-что, а про остальное на время забыть. Забыть, чтобы потом вспомнить… Но кое-что можно сделать и сейчас.

Сергей неторопливо повернулся на кровати, коснулся лба Лады.

Спи, сестренка, теперь будешь контролировать свои силы, не причинишь вреда близким, не умея сдерживаться. Никакой Эмиссар не узрит твоих способностей. Ты семнадцать минут назад проснешься прежней от дверного звонка и забудешь весь ужас, а седые локоны пусть станут платиновыми, редчайший в мире цвет волос, ты примешь за подарок ангелов. Лада, ты вырастешь красавицей, умной, доброй и станешь существом, что перейдет грань человека и поможет человечеству преодолеть многие трудности переходного возраста. Спи, сестренка, ничего не было, будешь раскрывать свои способности постепенно.

Коснулся плеча Рыси.

Брат, зачем себя извел, отдав все резервы? Сиди в тайге, жена ждет. Ваше единство принесет мне четверо племянников и племянницу. Все вырастут достойными людьми, а ты, Рысь, совсем скоро получишь силу Серого, ты неплохо следишь за балансом.

Шагнул с кровати, шагая по воздуху. В сверхскорости или фактическом отсутствии времени, шагать, можно было без боязни. Можно было лететь или мгновенно перемещаться. Рамок нет. Водно-химический бульон под названием «мозг» о них не знает.

Склонился над Семой, читая как открытую книгу, улыбнулся, узрев всех жен и детей, весь род на десять поколений вперед.

Неплохое вливание в генофонд человечества. Только зачем тебе идти за мной, Сема, когда сделаешь первые шаги по тропе Творца, я буду уже далеко… Но ты упорный, встретимся. А пока, выйдя из лифта, ты просто позвонишь в дверь. Мы вернулись с командировки, и ничего не было. Мы просто вернулись домой, в семью.

В коридоре, прислонившись спиной к стене, сидела Влада. Голова безвольно склонилась на бок, лицо мертвенно-бледное и две багровые струйки капают на подбородок.

Нет, Влада, ты рисуешь. Ты творческий индиго-гений. Шестнадцать минут и сорок пять секунд назад ты вынырнешь из мира искусства, и бросишься мне на шею, как только я войду в детскую комнату.

Елена лежала чуть дальше, также мертвенно-бледная, пережившая ужас начала психической волны.

Нет, мама, ты готовишь вкусный обед и сетуешь на жару, семнадцать минут назад ты отпрянешь от кастрюль и побежишь открывать дверь, бурча, что девчонки снова заперлись в комнате и не торопятся открывать или не слышат вовсе.

Дмитрий в офисе. Безвылазно работает.

Названный отцом, ты сидишь на работе, и шестнадцать минут и тридцать секунд назад мать позвонит тебе в городской офис Антисистемы и попросит, чтобы ты быстрее возвращался с работы, потому как все дети дома. Сегодня нет неотложных дел, и ты с радостью примешь предложение, потому что соскучился и ты на радостях от звонка жены отпустишь всех домой пораньше. У соседей в этот день все будет хорошо, будет тихий прохладный вечер, семейные ужины. Наверное, впервые во всем доме не послышится бранного слова и не упадет ни одной слезы. Сегодня все вспомнят что-то хорошее в своей жизни и позвонят старым друзьям. Сегодня день будет добрым и безоблачным, наполненный любовью и теплом отношений. Даже таможенник перестанет трястись за машину и перейдет на другую работу, меньше оплачиваемую, но по душе. А ЖКХ на следующей неделе все-таки сменят лампочки в лифте. Я же не выйду за рамки ступеней так быстро. Всему свое время. Всполохов не было.

Скорпион хлопнул в ладоши.

…Сема прошлепал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат, ткнул пальцем в дверной звонок, на ходу поворачиваясь. Лицо скривилось, зажевав губу, забормотал:

— Слушай, Скорп, у меня какое-то ощущение, что все это было. Вот стоим мы с тобой у двери, звоним… Приснилось наверное… Иногда снится будущее, но не предаешь этому значению, вспоминаешь только потом… Или нет… Не, сегодня никаких заморочек.

Сергей кивнул:

— Ага, дежа вю какое-то. Ну, его.

Елена открыла дверь почти сразу, обнимая с порога. На плече висело хозяйственное полотенце — готовила на кухне.

— Наконец-то вернулись! Бегу звонить папе, пусть хоть раз раньше с работы приедет.

Из комнаты вышла сонная Лада, обнимаясь и хвастаясь новым цветом волос. Позже все удивятся, но про себя спишут на влияние Скорпиона. Сергей же об этом не узнает, полагая что сестричку покрасила Влада.

Корпионов прошелся по коридору, толкая дверь детской. Влада отвлеклась от мольберта, засияла и, подбежав, повисла на шее.

Семья в сборе. И на душе легко и радостно…

— …и стрел, — неожиданно для себя закончит какие-то слова Рысь, сидя в тайге на скамейке в объятиях Натальи.

— Что, милый? — переспросит она, не слыша начала фраза. Ей покажется, что просто не расслышала.

— А? нет, ничего, — встрепенется Рысь и, подумав, добавит, глядя в любимые глаза. — Люблю тебя я, Наталья, просто люблю.

— Докажи, — мягко улыбнется бывшая проводница.

Рысь подхватит жену на руки и понесет в дом.

Загадочным образом исчезнет взорванный автомобиль и в сознанье жильцов об этом дне останутся лишь теплые, приятные воспоминания. И не слетит с уст бранных слов и не упадет во всем доме ни одной слезы.

Назад: Часть 2 Воспоминание

Дальше: Примечания

Часть 3 Влияние

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Часть 3
Влияние

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***