Лондон. Сентябрь 1934 г.

Это был один из нечастых теперь визитов в Лондон, когда «кадеты» отрабатывали действия на «городском театре военных действий», включая «несанкционированные проникновения в особо охраняемые помещения» и кое-какие другие, не менее увлекательные упражнения. Предыдущий визит был приурочен к проводам Эйприл домой, в Америку, и оказался весьма краткосрочным. Маленькие Расселы и сама Эйприл за время, проведённое в Мероув Парке, практически сделались частью семьи, так что расставание было очень искренним и бурным.

Зато теперь Гурьев и Рэйчел сидели на веранде «Ритца» и ели пирожные – то есть, пирожные ела Рэйчел, – да и не столько ела, сколько исследовала их содержимое, – а Гурьев выслушивал короткие сообщения подсаживавшихся время от времени хорошо одетых джентльменов. Вечером – «разбор полётов», и следовало тщательно к нему подготовиться. Погода стояла великолепная – последние дни «бабьего лета» словно дразнили лондонцев, которые жадно пользовались благосклонностью природы – улицы и парки просто ломились от желающих проветриться, так что «учения» проходили в обстановке, близкой к идеальной.

– Что происходит? – безмятежно поинтересовалась Рэйчел.

– Тренировка, – Гурьев сделал символический глоток сельтерской из бокала.

– Княжеская дружина собирается захватить власть в Англии?

– В этом нет ничего невозможного, – пожал он плечами. – Но – фер-то с ней ке? Зачем?

– Ты, несомненно, придумаешь.

– И тебя это не пугает.

– Всё, что делает Джейк – добро. Всё, что мешает Джейку – зло, – она посмотрела на Гурьева с лукавой улыбкой.

– Это какая-то новая христианская ересь?

– Это я постепенно превращаюсь в домашнего попугайчика.

Наблюдая за тем, с каким удовольствием Рэйчел оглядывается вокруг, Гурьев со вздохом констатировал:

– В клетке, разумеется, скучно. А тут тебе нравится.

– Мне всегда тут нравилось, – живо откликнулась она. – Ты же знаешь, правда? Я в самом деле соскучилась по Лондону. Ну, немножко…

– Хорошо, – он снова вздохнул. – Я куплю этот отель.

– Что?! – Рэйчел чуть не выронила вилку. – Господи, Джейк, ты просто сошёл с ума!

– Отчего же, – спокойно парировал Гурьев. – Мне нужна штаб-квартира в центре Лондона, где я могу не бояться никого и ничего. Отель такого класса как раз подойдёт.

– Джейк, – Рэйчел вздохнула, укоризненно покачала головой и, улыбаясь, погладила его по руке. – Джейк, милый…

– Что?

– У тебя такие глаза, – опять вздохнула она.

– Какие?

– Как будто ты сейчас выстрелишь ими, Джейк. Разве можно так смотреть на людей? Люди ведь не виноваты. Они просто пугаются. Они же не знают, почему.

– Ты ведь не боишься.

– На меня ты смотришь совсем по-другому, – она положила ладонь Гурьеву на колено и больше уже не убирала её.

– Ну, вот, – он улыбнулся. Если бы он мог просидеть так всю жизнь, глядя в её лицо, чувствуя тепло её руки через тонкую шерсть костюма и невесомый шёлк перчатки. Но он не мог. Господи. Рэйчел. – Вовсе не страшно.

– Это ужасно. Ты не можешь расслабиться ни на секунду.

– Это не так, – Гурьев посмотрел на неё, и глаза у него действительно переменились мгновенно. Кажется, даже цвет изменился. – Ты же знаешь, Рэйчел. Воин Пути не может распускать нюни. Нужно всегда быть готовым к бою. Каждый миг.

– Но здесь не Москва, Джейк. Это Лондон, здесь никто никого не трогает!

– Ошибаешься, моя девочка, – улыбка Гурьева превратилась в усмешку. – Ничего. Скоро ты сама всё увидишь.

– Что ты уже опять решил? – Рэйчел улыбнулась.

– Мы не так уж часто выходим на поверхность. Помнишь?

– Помню. И понимаю – ты приурочил это к очередному мероприятию, – кивнула Рэйчел. – Или приурочил мероприятие к этому, что, собственно говоря, одно и то же, особенно в твоём исполнении. Но мне всё равно, потому что я вижу, как на нас смотрят и как тебе это нравится, Джейк.

– Ты считаешь, это заметно? – нахмурился Гурьев.

– Не волнуйся, – хихикнула Рэйчел. – Это вижу только я. Все остальные видят сухопутный дредноут, готовый вот-вот обрушиться им на головы.

– Это ещё хуже, чем я предполагал, – не на шутку расстроился Гурьев. – Почему ты молчала?!

– Я думала, тебе это необходимо, – удивилась Рэйчел. – Честно говоря, я в последнее время привыкла находиться внутри сухопутного дредноута, в окружении команды сумасшедших головорезов, которые готовы превратить в пар любого, кто только осмелится посмотреть косо в мою сторону. И, говоря столь же честно, это мне надоело, потому что это…

– Немыслимо, – Гурьев наклонил голову к левому плечу.

– Именно так, – отрезала Рэйчел.

– Ну, тогда, вероятно, наступило время сменить тактику, – решил Гурьев, принимая вертикальное положение – как всегда, до такой степени стремительно, что у Рэйчел засосало под ложечкой – и протягивая ей руку. – Больше того, мы сделаем это прямо сейчас.

– Куда ты меня тащишь?! – беря его под локоть и с тревогой заглядывая в лицо, требовательно спросила Рэйчел. – И зачем?

– Сначала – «зачем». Затем, что пора заставить эту шушеру как следует всполошиться. Поэтому мы едем в «Бристольский кредит».

– Что?!?

– Я хочу открыть там счёт.

– О, Боже…

Они сели в автомобиль. Осоргин повернулся и, с удовольствием отметив, что встревоженная и влюблённая графиня Дэйнборо совершенно ошеломляюще восхитительно выглядит, с широченной улыбкой спросил:

– Куда, Яков Кириллович? – несмотря на многократные толстые намёки Гурьева на то, что пора и честь знать, Осоргин никому не желал и не собирался уступать обязанность, она же почётное право, возить главнокомандующего.

– Почему бы вам, Вадим Викентьевич, хотя бы разочек, для разнообразия, не спросить меня?! – прорычала Рэйчел. – Почему всегда только – «Яков Кириллович»?!

– Ты предъявляешь права на моих подчинённых, Рэйчел? – приподнял Гурьев правую бровь. – Это чревато последствиями.

– Ты что, угрожаешь мне?!

– Предупреждаю, – подозрительно кротким голосом произнёс Гурьев. – Права совершенно неразделимы с обязанностями, миледи.

– Я знаю!

– Отлично, – рявкнул Гурьев, обращая к ней смеющееся лицо. – Капитан, отвернитесь!!!

Когда воздух в лёгких закончился, Рэйчел с сожалением оторвалась от его губ, и, задыхаясь, проговорила:

– Если ты думаешь, что это может…

– А это?!

Осоргин, мужественно сражаясь с желанием взглянуть в зеркало заднего вида, понял, что продолжает улыбаться, закрыл глаза и принялся медленно считать про себя. Наконец, моряк услышал ласковый, немного дрожащий голос Рэйчел:

– Поезжайте, куда он скажет, Вадим Викентьевич. Только, ради Бога, не слишком быстро.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ехидно осклабился кавторанг.

– Отвезите нас в «Бристольский кредит», – Осоргину показалось, что голос Гурьева звучит тоже как-то странно. – Потом отправляйтесь в «Морнинг Сан» и скажите редактору, что я приглашаю его на выдающийся, свинский скандал. После этого возвращайтесь и ждите нас у банковского подъезда. Будьте готовы в любой момент сорваться с места и прикиньте маршрут, чтобы быстро и незаметно выехать из города.

– Обижаете, Яков Кириллович. Всё давно просчитано и расписано.

– Вопросы?

– Никак нет. Разрешите исполнять?

– Исполняйте.

– Обещай мне, что всегда будешь так поступать со мной, когда я начинаю тебе возражать, – пробормотала Рэйчел, кладя Гурьеву голову на плечо и чувствуя себя самой умиротворённой и счастливой женщиной на свете – больше, чем когда-либо прежде. – Господи, Джейк, если бы ты знал…

– Я знаю.

– Что?!

Вместо ответа Гурьев снова закрыл ей рот поцелуем.