После не слишком изысканного, но сытного и вкусного обеда, на Кэвина напала легкая дремота. Чтобы развеяться, он решил выйти прогуляться, да и замок осмотреть — им здесь еще жить, стоит определиться, где-что. Хотел было надеть кольчугу, однако, посмотрев на ярко светящее солнце, махнул рукой — в броне, даже в легкой, в такую погоду запросто можно было свариться. Это Виктор со своей космической подготовкой мог таскать что угодно и когда угодно, но он-то, Кэвин, не сверхчеловек, он обычный рыцарь, дворянин, можно сказать, в первом поколении, поэтому обойдется без лишнего железа, тем более что, по утверждению того-же Виктора, замок — место безопасное. Так что он ограничился перевязью с мечом и не торопясь вышел во двор.

Двор был почти пустынен. Крупные каменные плиты, которыми он был вымощен, изрядно нагрелись на солнце и буквально источали ровный сухой жар. Однако откуда-то слева доносились азартные вопли и звонкий лязг мечей, поэтому Кэвин, преодолев желание поскорее убраться из этой импровизированной печки куда-нибудь в тень, отправился на звук и вскоре вышел на ровную, засыпанную толстым слоем изрядно утрамбованного ногами песка, площадку позади главного здания. Звуки схватки доносились именно отсюда и то, что он увидел, его немного шокировало.

Два десятка крепких, коротко стриженных, одетых только в плотные штаны парней примерно одного с Кэвином возраста, ожесточенно рубились на вполне настоящих мечах. Кто-то рубился парами, кто-то — в одиночку против двоих-троих, еще несколько человек, разбившись на две примерно одинаковые по численности группы, отрабатывали работу в строю. Еще чуть дальше тренировались без оружия, правда, условно без оружия — ножи мелькали постоянно. Один, ловко вертясь на крохотном пятачке, голыми руками разбрасывал сразу троих, вооруженных мечами и копьями, правда, судя по разнице в мускулатуре и некоторой скованности движений, эти трое учились драться совсем недолго, тогда как их противник явно относился к местным ветеранам. Немного в стороне, в тени от легкого брезентового навеса, худой невысокий человек объяснял молодняку устройство пушки. Молодые слушали, то и дело отвлекаясь, чтобы посмотреть, как еще один, совершенно необъятных габаритов парень выжимает здоровенную штангу. А еще дальше были еще те, кто стрелял из луков и арбалетов, метал ножи, ползком преодолевал узкий проход, затянутый сверху колючей проволокой… Словом, все были при деле и, судя по тому, как они владели оружием, это действительно была сила, с которой пришлось бы считаться любому противнику.

Рассмотреть все в деталях Кэвину, однако, не удалось. Выбитый у одного из фехтовальщиков меч с печальным звоном отлетел прямо к его ногам. Кэвин нагнулся, подобрал клинок и внимательно осмотрел, взвесил на руке. Меч был из отличной стали, разве что лезвие было затуплено — видимо, чтоб не покалечили друг друга, и хорошо сбалансирован. Кэвина когда-то учили на куда худших клинках, даже тот, что висел в его ножнах, был лишь немногим лучше. И тут его заметили.

Вокруг парня моментально оказалась толпа — лица не злые, скорее сосредоточенные, его явно не ожидали увидеть, не знали, кто он и сейчас не совсем понимали, что делать. И тут один, длинношеий и носатый, прервав секундное замешательство, внезапно ткнул в Кэвина пальцем:

— Да это-же тот, который ребят в столице положил.

Отношение сразу переменилось. Круг чуть раздался в стороны, заблестели мечи. Даже затупленные, они были смертельно опасны — превратить человека в рубленую котлету можно и палкой. Кэвин бросил руку на эфес своего меча, отчетливо понимая, что боевое оружие вряд-ли дает ему хоть малейший шанс, но резкий окрик внезапно заставил всех замереть.

— Отставить!

Знакомый голос доносился откуда-то сверху и Кэвин, подняв глаза, увидел стоящего на балконе третьего этажа Виктора. Тот стоял, одетый в легкие брюки и белоснежную рубашку и, недобро прищурившись, холодно рассматривал собравшихся. Потом одним легким, текучим движением он перепрыгнул через перила балкона и оказался на земле с пугающей легкостью, будто и не с высоты прыгал, а так, по лестнице спустился.

— И что здесь происходит? — Виктор чуть вразвалочку подошел. Толпа расступилась перед ним, взгляды стали испуганными. — Гриф, ты что-то хочешь сказать?

Кэвин усмехнулся про себя, прозвище подходило длинношеему очень точно, он и впрямь походил на нахохлившегося стервятника. Виктор посмотрел на остальных, усмехнулся одними губами и резко дернул головой:

— Брысь!..

Пространство вокруг них мгновенно очистилось. Все, похоже, решили стать как можно более незаметными, однако, как заметил Кэвин, с площадки никто не ушел. Виктор-же все так-же спокойно направился к оставшемуся в гордом одиночестве Грифу.

— Ты у нас здесь меньше года, а уже считаешь себя пупом земли, вижу?

Гриф сжался еще больше. Виктор внимательно посмотрел на него сверху вниз (он был выше на целую голову) и процедил:

— Возьми меч.

Гриф опустил плечи и поднял учебный клинок. Виктор вскинул руку и щелкнул пальцами. Тут же ему бросили такой-же, он поймал не глядя, крутанул в воздухе:

— Ну что, начнем, пожалуй?

Следующие несколько минут оба противника в бешеном темпе рубились. Именно рубились, фехтованием здесь и не пахло, причем Гриф успевал только кое-как парировать страшные по силе и невозможные по скорости удары Виктора. Когда он, покрытый синяками не хуже зверя-леопарда, в пятый раз оказался на земле, Виктор кивнул и небрежно бросил:

— На сегодня достаточно.

Потом повернулся к остальным и внимательно на них посмотрел. Позже Кэвин признался себе, что никогда раньше не видел ничего страшнее этого взгляда. И дело было не в том, что Виктор что-то изобразил на лице — нет, как раз напротив, лицо его не выражало ни малейших эмоций. Это была пустота, имя которой — смерть. Похоже, остальные почувствовали то-же самое.

— Запомните, кто еще не в курсе. Здесь я и только я решаю, кто, кого, когда и как имеет право тронуть. В следующий раз за такое нарушение дисциплины буду вешать.

Голос Виктора был так-же прозрачен и пуст, как и его взгляд, и от этого становилось еще страшнее. Кивнув на Грифа, Виктор бросил:

— В лазарет. Когда отойдет — пять нарядов вне очереди. Медведь, Анрэ, Жак!

Трое — тот самый рукопашник, гонявший молодых, гигант, работавший со штангой и преподаватель-артиллерист подошли к нему. Виктор усмехнулся:

— А вам троим — по десять нарядов, — и пресекая возмущенный ропот, пояснил: — За то, что вы, старшие, порядок поддержать не смогли. Мне что, за каждым вашим шагом следить? Взрослые люди, с самого начала со мной, а элементарных вещей не можете. Стыдно, господа офицеры.

— Но он-же… — начал было Медведь.

— Что он-же? Он свой долг выполнял, а эти орлы меня предали. И вас, кстати, тоже. Я про короля вообще молчу, не о нем речь. И, кстати, он против Салли почти минуту держался. А кто из вас против него просто рискнул бы выйти, а? Молчите, придурки? И он никого из наших, кстати, не убил — это моя работа. Может, и меня покалечить захотите? А ху-ху не хо-хо? Я вас для чего учу — чтоб вы в каждый тупой заговор лезли и меня подставляли? Вы — не тупые наемники, вы — лучшие на всей планете, я так думал. А теперь что мне думать?

Виктор уже просто орал, орал так, что все съежились и попытались стать как можно меньше, даже Медведь, несмотря на свои габариты, стал как будто прозрачным. Однако Кэвин почувствовал, что самое страшное уже закончилось — Виктор выпустил пар и бояться особо уже некому и нечего. Так и получилось — еще через пару минут живописной ругани с поминанием как самих распекаемых, так и их предков на много поколений, детального описания извращений, с помощью которых они появились на свет и животных, с которыми они были в родстве, Виктор успокоился и уже почти спокойно предупредил, что наряды отрабатывать все равно придется, парня (тут он ткнул пальцем в Кэвина) он лично учить будет, а когда его не будет поблизости, то господам офицерам придется самим брать на себя роль учителей, а пока что пускай молодняк продолжает веселиться, а офицеров он НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОСИТ подняться к нему — побалакать надо.

Балакать старший офицерский состав единственного спецподразделения на планете собрался в личных апартаментах Виктора. Как обычно совмещали разговор и трапезу — Виктор считал, что обед и умные мысли идут рука об руку, однако вначале он долго обсуждал обычную текучку, и лишь когда тарелки опустели, а чай (ввиду особой серьезности разговора вино не подавали) был выпит, Виктор перешел собственно к делу.

— Ну что, господа офицеры, я имею сообщить вам пренеприятнейшее известие. К нам едут мои земляки.

Вот тут уже все замолчали. Историю появления своего командира в этих местах все собравшиеся знали отлично, поэтому дело было воспринято серьезно. В двух словах Виктор описал ситуацию. Но, как он и предполагал, в отличие от короля его подчиненные восприняли все с юношеским максимализмом. Для них, в принципе, и не стояло вопроса «что делать»: скажет командир «дружить» — будут носить на руках, скажет «резать» — зарежут и глазом не моргнут. Отличные исполнители… И только. Виктор вздохнул и пояснил:

— Ребята, это — не шутки. Вы можете представить себе кого-то сильнее меня?

Медведь отрицательно мотнул головой. Среди всех людей Виктора этот сын кузнеца и бывший молотобоец, сбежавший из отцовской кузницы в поисках приключений, был самым сильным — тяжелая работа и природные данные… Легендарным культуристам прошлого такая сила и не снилась. Но Виктор, большую часть жизни проживший при двойной силе тяжести, да еще и воспринимавший при этом огромную физическую нагрузку, был сильнее, намного сильнее, и все это отлично знали.

— А быстрее? Лучше владеющего оружием? Сильнее в рукопашной?

Ученики отрицательно мотали головой, но лица некоторых на глазах мрачнели — похоже, ребята что-то начинали понимать. Доходило медленно, конечно, но доходило. Однако у Виктора не было настроения ждать, пока все самостоятельно оценят ситуацию.

— Те, кто пришли сейчас, могут поголовно оказаться сильнее меня и уж конечно сильнее вас. И их может быть много. Если это будут американцы, немного проще — их программа подготовки слабее нашей, впятером-вшестером на одного вы справитесь. А если по какой-то причине против нас будут работать мои сослуживцы?

На сей раз помрачнели все. Похоже, дошло даже до самых заторможенных. Виктор усмехнулся и чуть прояснил ситуацию:

— Я вас собрал, чтобы сказать: я никого не держу. Возможно, вам лучше исчезнуть, уйти подальше от заварухи. С полученной здесь подготовкой вы легко устроитесь в жизни. Но решайте сейчас, потому что завтра я встану на тропу войны и мне не хочется беспокоиться за свою спину.

Несколько секунд собравшиеся молчали, а потом Медведь (вот ведь не подумаешь сразу, что к этой груде мышц еще и мозги прилагаются получше, чем у большинства присутствующих) высказал общее мнение:

— Мы с тобой, командир.

У Виктора потеплело на душе. Он встал, обвел глазами собравшихся и… рявкнул:

— Ну тогда что вы сидите? Выступаем утром, вооружение по плану «Омега». Бегом!!!

Утром они выехали с первыми лучами солнца. Двадцать человек, лучшие из лучших, при полном наборе вооружения, включая автоматы и снайперские винтовки, найденные среди обломков «Орла» и в НЗ драккара. Виктор ехал впереди, машинально поглаживая рукой лучемет на бедре и отмечая про себя, что отвык от этого оружия. Отвык настолько, что автоматически рука ложилась на меч, а не на кобуру. Это было плохо, хотя… Не все ли равно? Первый удар будет, если что, за ним — а значит, он успеет спокойно подготовиться.

Впрочем, вначале похода капризная дама по имени Фортуна была к ним явно благосклонна. Когда они добрались до драккара, все так-же тихо и спокойно ждавшего своего часа в огромной карстовой пещере, оказалось, что витающие в небесных сферах спутники целы, невредимы и исправно поставляют информацию. В частности, о траектории движения и месте посадки неизвестного драккара. Это было первой удачей. А второй оказалось то, что сел он всего в дневном переходе от импровизированного ангара, а значит, добраться до него можно было без проблем. Правда, настораживало, что на орбите не было корабля-носителя, причем он даже не появлялся там. Получалось, что неизвестный драккар пришел один, можно сказать, из ниоткуда. Впрочем, это космос, в нем случается всякое, поэтому Виктор решил не гадать, а решать проблемы по мере их поступления.

А потом, когда Виктор увидел вражеский драккар, у него отлегло от сердца. Американский! Легкий штурмовик F 250. Отличная двухместная машина, которая, положа руку на сердце, превосходила русские аналоги. И, похоже, неповрежденный штурмовик. Но главное, это не свои, не надо думать, что делать, как поступить. Перед ним — однозначно враг. И поступать необходимо соответственно.

Высокий киль с ребристыми теплообменниками был хорошо заметен — видимо, экипаж не ждал нападения с земли, замаскировавшись только от воздушного и орбитального наблюдения. Вокруг, правда, была установлена сигнализация, но примитивная — ну правильно, полудикая планета, бояться некого. Вряд ли пилоты могли рассчитывать на появление здесь достойного противника, так что трудно их винить, но все же…

Вообще, американцы были достойными противниками, но только в космосе. Программа их подготовки была заметно проще, чем у русских: каждый должен заниматься своим делом, пилот должен летать, а десантник — десантироваться. Все правильно, вообще-то. В России военных учили примерно так же, давая разве что основы смежных военных специальностей. Но американцам, похоже, не давали и этого. А уж аналогов Академии у них не было. Было что-то другое, но Виктор не знал, что — этим вещам его просто не успели обучить.

А еще американцев учили при нормальном тяготении. Результаты были хорошие, даже очень — процент выпускников был намного выше, не вылезали у людей всевозможные болячки, вот только физически они оказывались намного слабее русских, да и реакция у них была похуже.

Американцы компенсировали разницу за счет лучшей электроники, более эффективных противоперегрузочных костюмов и прочих больших и маленьких наворотов, сильно облегчавших жизнь. Вот только сейчас именно это давало ребятам Виктора шанс не только остаться в живых, но и выйти из боя победителями.

Сигнализацию преодолели легко. Виктор просто заблокировал ее, благо такие системы им показывали еще в первые годы обучения. Так же легко и непринужденно заняли заранее намеченные позиции — ни один листок не дрогнул, ни одна веточка не хрустнула под ногами. Ребята легко освоили эту науку, куда легче, чем сам Виктор. Неудивительно — здесь стояла другая эпоха и люди были к природе ближе, намного ближе, чем на родине Виктора. Видно американцев было, как на ладони. Они расположились в овраге, поставив палатки (две, вот пижоны!) под крыльями своего драккара. Похоже, пилот у них был неплохой — машина вошла в овраг, как пробка в бутылку, аккуратно и ровно. Между крыльями и стенками оврага оставалось максимум по пол метра. Виктор был совершенно не уверен, что смог бы повторить подобное. Да, хорош пилот был, хорош!

Небольшой костер горел совсем неярко в дневном свете. На импровизированном вертеле, сделанном из стального (а может, титанового, фиг разберешь издали) прута, жарилось мясо. Что-что, а уж голодать-то летуны явно не собирались. Запах… Виктор принюхался. Запах был такой, что слюнки потекли. Он подумал даже, что когда все закончится, стоит, пожалуй, приговорить кусок — не пропадать же добру. Однако он отбросил посторонние мысли: сначала дело, а обед потом. Если доживет.

У костра сидел только один человек, второго пришлось ждать минут пятнадцать, но вот наконец вышел и он. Все, ждать было больше нечего — на таких машинах больше двух человек быть не может, чисто физически куда-то втиснуть третьего просто невозможно, нет места, да и система жизнеобеспечения не справится. Она у американцев, конечно, имеет запас прочности, но минимальный, на русских машинах к таким вещам относились куда серьезнее.

Виктор резко свистнул, и тотчас же в американцев полетели тяжелые арбалетные болты. Пружинные арбалеты, такие удобные в переноске и использовании, промахов не давали. Ребята сработали четко, как на учениях: по два болта в каждую руку. По два — это для страховки. В цель попало семь штук, но единственный промах не был виной стрелка — просто первый болт ударил на мгновение раньше и отбросил руку чуть в сторону, так что второй лишь рассек ткань форменной рубашки и воткнулся в стоящее неподалеку дерево. Впрочем, это уже не играло роли — с издырявленными руками много не повоюешь. И Виктор, встав, не торопясь спустился в овраг, а следом за ним молчаливым и зловещим строем спустились его ученики.