ГЛАВА 11

Следующий день был наполнен странностями, как Галактика — звездами. На утреннем построении курсантов встретили не офицеры курсов, как обычно, а только полётный инструктор.

— Значит, так, — отсекая возможные вопросы, он начал с ходу «давить голосом», — перед завтрашним вылетом вам даётся свободный день, поэтому никаких занятий на сегодня, первый боевой будет производиться следующим образом: каждое отделение получит свой оперативный квадрат для проведения операции «Альфа». Свободная охота — занятие не такое простое, как принято считать, напротив, это ответственная работа и половина успеха будет зависеть от того, как подготовиться к вылету. Так что к обеду оружейники должны получить от вас планы снаряжения истребителей. И в этом, — послышался ропот, инструктор повысил голос, и теперь он звенел, отражаясь от стен, — у вас не будет советчиков, так что продумайте всё до мелочей, прикиньте схему вооружения, которая должна находиться в прямой зависимости от избранной тактики. Разрешается даже индивидуальный подбор оружия, — кто не чувствует в себе достаточно уверенности для проведения активных, наступательных действий, пусть набирает побольше Имов. Остальные, кто уверен в собственных способностях пилотирования, можете забить хоть все арсенальные подвески торпедами. Относительно гравитационных ловушек думайте сами. Определенно я могу сказать только насчёт подавителей эфира: они вам не потребуются… Полётные карты загрузят в навигационные терминалы истребителей завтра, перед вылетом. Отбой — на два часа раньше обычного, с принудительным погружением в сон. Это всё. Теперь можете задавать вопросы, но я не обещаю ответить на все…

Вопросов у каждого из курсантов имелось множество. Целую минуту никто не знал — с какого начать? Особенно после откровения инструктора насчёт ответов.

— Помимо тридцати истребителей нашего отделения, какие ещё силы будут участвовать в операции? — первым собрался с мыслями Барон.

Наверняка ответ на такой вопрос интересовал любого курсанта. Но ответа как раз и не последовало.

— Не располагаю данными, — коротко бросил инструктор, и первое же ожидание сменилось досадой, вырвавшейся единым общим выдохом.

— Вероятная численность и состав флота противника?

Казалось бы, на этот вопрос уж точно не найдётся ответа. Однако же нашёлся! Только что курсантам было отказано узнать о собственных общих силах боевой группы, в составе которой предстоит выйти в рейд. С чего бы после такого прозвучать информации о флоте Бессмертных? А вот — прозвучало Хотя инструктор заметно колебался, прежде чем ответить.

— Группа истребителей, без прикрытия, предположительно от двадцати до сорока машин. Плюс-минус ещё десяток… Хотя лучше без минуса — вас встретят от двадцати до пятидесяти «Кнопок».

— Схема вооружения врага? «Кнопки» готовятся к наступательным действиям или…

— Неизвестно. — Инструктор вгляделся в напряженные лица и чуть-чуть смягчил тон: — Честно, никто не знает…

— Можем ли мы надеяться на прикрытие мониторов дальнего действия?

— Мониторы будут обязательно. Координаты зон прикрытия, обеспеченные работой мониторов, тоже загрузят в навигационные и тактические терминалы ваших «Зигзагов». Завтра, непосредственно перед вылетом.

— Удаление места боя от Крепости?

— А какая, собственно, разница? Привыкайте к тому, что истребители используются на любом удалении.

— Прогноз количества оставшихся в живых после боя?

— Не бывает таких прогнозов. Это только от вас зависит.

— Рекомендуемая схема вооружения? — Кто-то пытался схитрить и был тут же высмеян.

— Для вас персонально я порекомендую сменить имя на какое-нибудь другое, но чтоб оно обязательно содержало в себе сочетание «хитрая задница»! Ответ дан в самом начале разговора.

— Простите, но… — не унимался тот же курсант.

— Прощаю. Следующий вопрос.

— Рекомендуемая скорость движения в бою?

«Ну всё, началось! — подумал Джокт. — Сейчас все будут стараться задавать наводящие вопросы, играть словами, чтобы выцарапать как можно больше сведений, которых нам знать почему-то не положено. Инструктор, конечно, не дурак, всё понимает, и пожалуй, можно только разозлить его!»

Именно так и вышло.

— Скорость в бою вас интересует? А вам не кажется, что уже пора оторваться от материнской груди? Я всех спрашиваю — готовы ли вы стать действительными пилотами?

— Да, ком! — дружно выкрикнуло отделение.

— Если так, то я прошу прекратить этот цирк. Скорость в бою… Вооружение для боя… Надеюсь, никто не ждёт от меня полётно-тактической схемы, где всё будет расписано, как по нотам — когда запускать торпеды? Когда отстреливать Имитатор ложной цели? Каким именно образом использовать гравитационные ловушки?

Это ваш бой! Первый! И последний экзамен курсов, после которого всё станет на свои места, и вы наденете офицерскую форму действительных пилотов. Те, кто выживет в этом бою… Могу обрадовать, для всех, кто не ждёт никаких подсказок и намерен с честью провести бой, кто отличится в этой схватке, — для них допустимо присвоение звания первого лейтенанта. Шагнуть через ступеньку, — поверьте! — такая возможность появляется нечасто. Итак, ещё вопросы?

— Нет вопросов, ком! — выпалил неожиданно для себя Джокт, который, если честно, почти придумал, как спросить инструктора о предстоящем бое, чтоб добиться ответа.

Барон ободряюще улыбнулся Джокту и согласно кивнул. Гаваец показал руку с поднятым большим пальцем. Несогласные с окончанием разговора — такие наверняка ещё оставались — никаких возражений на узурпацию общего мнения Джоктом не высказали.

Инструктор дважды обвел взглядом строй и, убедившись, что вопросов действительно больше не будет, сказал:

— Вот и замечательно. Почти как настоящие пилоты!

Потом он прошёлся вдоль строя, поправил воротник комбинезона одного из курсантов, смахнул несуществующую пылинку с плеча второго… И все поняли — он многое знал, их полётный инструктор, и мог бы сказать, отправляя отделение в первое боевое сражение. Но что-то мешало ему это сделать. И не только ему одному… Прекратив хождение перед строем, инструктор остановился в центре зала.

— Отделению вернуться в кубрик для составления схемы вооружения! В четырнадцать ноль-ноль корабельного времени схема должна быть готова — на все тридцать истребителей. Её вы передадите оружейнику, который зайдёт к вам. А я, — тут инструктор взглянул на нарукавный хронометр, — я вынужден буду вас покинуть. Все офицеры курсов отправляются на Землю — за пополнением. Так что…

Делать выводы из сказанного он предоставил недоумевающим курсантам. Какие могут быть неотложные дела, если завтра их отделение ожидает смертельная схватка, из которой ещё неизвестно — суждено ли вернуться большинству в крепость? И к чему тогда несколько лет подготовки? Неужели самый важный экзамен должен происходить вот так: в вопросах, остающихся без ответов? Кто, в конце концов, направит их всех в неведомый квадрат на свободную охоту, неужели — офицеры технического отдела?

Словно подслушав мысли курсантов, инструктор поспешил подбодрить на прощание:

— Да, вот ещё что! — Он снова раздумывал — говорить или нет? — но потом неожиданно улыбнулся: — Не волнуйтесь вы так! Если бы крепость не была уверена в своих курсантах, никто не допустил бы вас к Первому Боевому. Вот и я советую — верьте в себя. Увидите, всё закончится хорошо. Из боя вы возвратитесь в крепость уже не стажерами, а действительными пилотами.

Наверное, сказанного показалось инструктору мало, и он продолжил:

— В любом случае, что бы ни произошло в квадрате Свободной охоты, я буду рядом…

Ага! Уже кое-что, обрадовался Джокт, теперь можно быть уверенными, что хоть один действительный пилот идёт с нами. Отряд мониторов, готовый принять под свою защиту учебно-боевое отделение… Спенсер, непонятно зачем и куда отправившийся для выполнения загадочной миссии… Нет, о нас не забыли… И на произвол судьбы никто никого не бросает! Просто дали понять, что наша жизнь пилотов начнётся во время Первого Боевого, а не после него. Что ж, так тому и быть!

— Барон! Гаваец! — подозвал своих ведомых Джокт. — Про вооружение когда будем думать? Предлагаю ещё до завтрака подготовить заявку, а всё остальное время освободить для составления схемы боя…

— Нелогично получается, — резонно заметил Барон, — сначала выбираем вооружение, а только потом думаем — что мы станем делать? Атаковать или обороняться? И вообще…

Гаваец пожал плечами, показывая, что ему всё равно и что заранее предвидеть ничего не возможно.

Остальные курсанты тоже собрались по трое, устоявшимися полётными составами. Инструктор ушёл, и теперь стажеры были предоставлены сами себе.

— Есть предложение! — перекрыл общий хаос голосов Нерон — лидер в своей тройке. — Сначала встречаются лидеры и советуются, — как поступить? — потом их решение узнают остальные.

— Ты уверен, что так будет справедливо? — тут же отозвался Филеас.

Джокт догадывался, почему Филеас оспорил чужое, пусть и не лишенное разумности, предложение. Просто он сам мечтал стать лидером, но почему-то инструктор всегда выставлял машину Филеаса в ведомые.

— Да, уверен! — ни секунды не колеблясь, ответил Нерон. Он вообще был человеком весьма и весьма категоричным, не терпящим, когда ему возражают. — Я считаю — сейчас не самое удачное время для оспаривания прав лидера и смены составов полётных трое. Разве что кто-нибудь из лидеров сам, добровольно откажется от своей роли…

— Согласен! — высказался Пилот, так и не сменивший случайное имя на другое, хотя ему, как и другим, предлагалось.

— Согласен! — Ещё один голос, следующего лидера — Монса.

Джокт заметил, как неоднозначно реагируют на предложение Нерона все ведомые — двадцать курсантов, из которых трое к тому же были переведены на курсы «Австралии» с Земли, для доукомплектации учебной группы. А вот на Земле, насколько было известно, двое из них тоже вышли в лидеры…

— Послушайте! — начал Джокт, решивший стать миротворцем в сложившейся ситуации, ведь непонимание и взаимная неприязнь — это самое последнее, что было нужно курсантам при подготовке к полёту. — Менять лидеров в нашем положении — это, конечно, глупость. Но только никто не говорил нам, что лидер учебно-боевой группы обязательно станет лидером среди действительных пилотов Разбивка на тройки происходила принудительно, хотя и не без учёта талантов каждого из нас, по указанию инструктора. Поэтому я считаю, что планы будущего сражения и схему вооружения истребителей должны обсуждать не только лидеры Ни у кого из нас нет боевого опыта. А на практике я убедился, что мои ведомые, — он обернулся к Барону и Гавайцу, успев заметить попытку погасить блеск в глазах — у первого и непрошибаемую невозмутимость второго, — один из них достоин быть лидером даже больше, чем я.

— Правильно, Джокт! — Филеас был доволен, что выскочка-Нерон, его старый недруг, не смог протащить свою идею.

— Пусть каждый лидер сначала посоветуется со своей группой, и только после этого мы вместе сможем детально обдумать вопросы тактики. Ну и схему вооружения, конечно.

Нерон скорчил гримасу, будто пережевывал лимон. Он был самым старшим по возрасту стажером на курсах, ему уже стукнуло двадцать семь. Естественно, всегда и во всём он пытался играть роль командира. Именно так — играть роль. Ведь пока шла подготовка, все вылеты являлись учебными. Неожиданностей, из-за которых отделения курсов могли бы использоваться в каких-нибудь операциях, за время обучения не произошло. Поэтому неизвестно ещё — как проявит себя Нерон, попади он в компанию ещё более взрослых действительных пилотов.

По меткому замечанию Барона, ведомыми Нерона оказались двое самых молодых курсантов в отделении: Кама, — тот, который — Мама! и Умас, чуть было не оставшийся Ужасом. К счастью, руководство курсов оказалось не настолько безжалостным к их ошибкам и позволило заменить неудачные имена, получившиеся из-за волнения при первом старте на околосветовой скорости, с единственным условием — чтоб имена оказались созвучны занесенным в тактический терминал Крепости. Так и получились: Кама — Мама, Ужас — Умас… Вот Курса так и остался Курсой, Пилот — Пилотом. А Пилот— второй стал Аватароем.. Стажер, которого раньше звали Нгой, тот самый, что не к месту попытался задать вопрос, тоже остался под странным прозвищем — «Почему». Без вопросительного знака, как шутили потом остальные. Фантазии всего отделения не хватило, чтоб придумать созвучное слово, походившее к тому же на имя. «Почему» и не унывал, утверждая, что стал самым большим оригиналом.

Предложение Джокта было принято. Барон, потянув его за рукав, отвесил сомнительный комплимент.

— Вот уж не знал, что ты можешь быть блестящим популистом!

Джокт, в жизни не слыхавший таких слов, отмахнулся:

— Оставь свои хайменские штучки. Думай — чем вооружаться будешь?

— Об этом подумать я успею. А вот ты сделал серьёзную заявку на то, чтобы стать лидером для всего строя. Уверен, если мы будем его выбирать, все ведомые назовут именно тебя.

— Даже не задумывался над этим… Неужели ты решил, что я специально?

Барон рассмеялся:

— В том то и дело, что не специально! В том то и дело… Фальшь в таких вопросах видна издалека. Искренность — это то, чего сейчас не хватает остальным лидерам… А ты был искренним. И если уж хочешь знать моё мнение — абсолютно неправым.

Вот это да! Джокт от неожиданности заморгал.

— Видишь ли, — пояснил Барон, — ни к какому единому мнению мы всё равно не сможем прийти, как бы ни старались. А вот выбор одного варианта из десяти, то есть совещание только лидеров, это совсем не то, что выбор из тридцати вариантов. Согласен?

Джокт усмехнулся, внутренне поражаясь тому, как быстро умеет Барон переставить ситуацию с ног на голову.

— Если я скажу тебе забить все арсенальные лотки только торпедами, ты сразу же согласишься, так выходит?

— Да, Джокт. Соглашусь Потому что я тебе верю. Такое всегда происходит с порядочными людьми: они больше беспокоятся о других, чем о себе лично И если ты скажешь, чтоб я вышел в бой без защиты Имов, значит Гаваец получит от тебя указание защищать сразу два истребителя — и свой, и мой. Вот Нерону я не стал бы доверять. Он всегда больше думает о себе. Увидишь, он будет проталкивать тактику, которая использовалась нами при самых первых вылетах в тройках…

— Лидер — атакует, ведомые — прикрывают? Двенадцать торпед — у лидера, двадцать Имов — у ведомых… И что в этом плохого?

— А ты не понимаешь? Потом скажешь — насколько я угадал.

Джокт задумался и увидел ту опасность, которую имел в виду Барон.

При боевом контакте на встречных курсах, после которого авангард превращается в арьергард, для ведомых такой расклад становится далеко не самым лучшим. Что они будут делать, если в первой атаке придётся израсходовать половину Имов — больше для прикрытия лидера, между прочим… Если они не помешают строю врага выпустить веер торпед и израсходуют уже для собственного прикрытия оставшиеся Имы, на средней дистанции любая торпеда, окажись она в запасе у врага, несет им гибель!

Он тут же поделился размышлениями с Бароном, и тот кивнул.

— Зато представляешь, какое поле деятельности для лидера этой тройки! «Кнопки» отстрелялись по ведомым и остались без торпед, дистанция сокращена до минимума. И тут он — весь в белом! — в упор расстреливает всё, что перед ним движется. Победа!

— А ведомые?

— Какие ведомые? Их уже нет. В лучшем случае, сработает программа эвакуации, и они пойдут служить второй срок… А обычно даже праха не остаётся.

— Это неправильно. — Джокт оглянулся, посмотрев в сторону Нерона, который как раз что-то втолковывал своим ведомым, и те бледнели с каждым его словом всё больше и больше.

Неужели Барон угадал? И Нерон попытается использовать именно такую схему вооружения, чтобы ценой жизни своих ведомых купить победу?

— Джокт, — снова Барон, и опять переворачивает с ног на голову, — к таким вещам нельзя применять категории «правильно — неправильно». Всё будет зависеть от исхода поединка. Если погибнут двое ведомых, но взамен лидеру удастся сбить пять-шесть «Кнопок», скорее всего его сочтут героем и он получит первого лейтенанта…

— Это неправильно, — упрямо повторил Джокт.

Теперь он видел, как Кама с Умасом, вначале робко, а потом всё твёрже, отрицательно качают головами. Нерон повысил голос и начал размахивать руками перед лицами ведомых.

— Одно дело, случайности и необходимости в бою, может быть, Кама с Умасом сами решат пожертвовать собой ради победы… Другое — расчётливое продвижение к славе по чужим головам.

— Это самый эффективный метод! Ты не знал? Ещё говорят — «перешагивает через трупы». Лично я уверен, что Нерон сумеет убедить их в чём угодно… Давай думать о вооружении нашей тройки.

— Ты же сказал, что доверяешь? — Джокт выжидал, чтоб к нему вернулась только что ускользнувшая мысль. Он был просто уверен, что сумеет найти выход — для всех, не только для себя и своих ведомых.

— Я действительно тебе доверяю и от своих слов не отказываюсь. Прошу только об одном — не воспользуйся моим доверием и не стань вторым Нероном. Просто я думаю, что каждый истребитель должен нести и Имы и торпеды. Подавители эфира нам советовали не брать, значит…

— Схема «Пополам», — неуверенно сказал Джокт, — нас может раскидать в бою, и мы ничем не поможем друг другу. Осталось лишь придумать, что делать с ловушками? Можно вообще от них отказаться, а можно…

— Я возьму две ловушки, — неожиданно заявил молчавший всё это время Гаваец.

— Зачем? — вырвалось у Джокта.

— У меня останется место для четырех торпед и двух Имов, — не обращая внимания на этот вопрос лидера, Гаваец продолжал говорить. — Если я что-то из себя представляю, то мне будет достаточно. Вы можете взять по одной ловушке и к ним — по пять торпед и по четыре Има. Или наоборот. Потому что ловушками можно попытаться отсечь тройку Бессмертных, и тогда получится на равных. Наша тройка — против тройки «Кнопок».

— Работаем в обычной схеме, прикрываем Джокту хвост, и после его выхода из атаки атакуем сами, — подхватил мысль Гавайца Барон.

«Не то! Не то!» — кричало что-то внутри Джокта, но спасительная идея не торопилась вернуться, поэтому он согласился.

— Уф! — Барон картинно отер лоб, словно после тяжелой работы. — Половина дела сделана, а дальше — как фишки лягут. Интересно, что остальные себе мыслят?

Здесь, прямо в зале для построений, только четыре тройки смогли сообща согласовать примерную тактику и вооружение. Нерон так и не убедил своих ведомых, ещё в пяти тройках рассматривали сразу несколько вариантов и пока не решили — на каком остановиться.

После скоротечного завтрака подтвердилось то, о чём говорил инструктор: все офицеры курсов вылетели на Землю и должны были вернуться только к завтрашнему дню.

Отсутствовал даже комендант Крепости, а в адъютантском отделе особо интересующимся курсантам посоветовали дождаться возвращения офицера-куратора и уже ему задавать свои глупые вопросы.

— Ну вот, — изобразив глубокую печаль, съязвил Курса, проходя мимо тройки Джокта, — оставили нас одних, на геройскую погибель, чтобы никого больше совесть потом не мучила.

Собравшись в кубрике, недоговорившиеся тройки продолжили внутренние споры Громче всех звучал голос Нерона, который старался теперь убедить не только своих ведомых, но и тройку Аватароя в собственной правоте.

— Сходил бы ты, послушал, что ли, — лениво протянул Барон, обратившись к Гавайцу.

Дважды просить его не приходилось, и он, продолжая сохранять невозмутимость, направился к Нерону.

Вернулся Гаваец почти сразу. Причем теперь он не выглядел невозмутимым. Скорее — удивленным.

— Ну что? — Джокту было интересно не столько предложение Нерона, сколько умение Барона разбираться в людях и их устремлениях.

— Барон ошибался. Все торпеды он предлагает взять ведомым, а сам, с двенадцатью Имами, обязуется защищать их до последнего своего дыхания.

— Как всё запущено! — Барон ничуть не смутился тем, что не угадал. — Ты не находишь, Джокт, что это то же самое, о чём я говорил, только в сто раз хуже?

— Погоди, что-то я не понимаю… Какой смысл лидеру нести только оборонительное оружие? Ведь он первым выходит в атаку. Гаваец, ты ничего не напутал?

Тот лишь выразительно хмыкнул — «спрашиваешь тоже!»

— Какой смысл — я не знаю. Но только Нерон втолковывал что-то про фактор неожиданности и прочее счастье, что ожидает его тройку в бою, если Кама с Умасом согласятся принять такую схему…

— Задача максимум — стать героем, а минимум — остаться в живых. Если ведомые согласятся, то Нерон, можно сказать, свою задачу-минимум уже выполнил! — прокомментировал Барон.

— Но для защиты трёх истребителей — своего и ведомых — он отстреляет Имы всего в два приема. Что дальше?

Нельзя сказать, что Джокту нравилась роль скептика. Просто он уже не раз убеждался, что после разговоров с Бароном именно в такой манере легче всего найти истину.

— А дальше он может уйти под защиту мониторов. Нерон — один из лучших пилотов по части исполнения маневров ухода.

— А ведомые?

Барон задумчиво посмотрел в сторону Умаса и Камы, потом тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли.

— Я же тебе говорил, что удобно чувствую себя за твоим хвостом, Джокт. Если бы это был не ты, я бы скорее всего, любой ценой добивался лидерства в тройке.

— Да у вас прямо любовь! — пошутил Курса, услышавший пение дифирамб. — Присоединиться можно?

— Садись! — Барон подвинулся, освобождая место на гравикойке.

— Ну и чего вы надумали? — всё тем же шутливым тоном поинтересовался Курса, сам являвшийся лидером, однако взгляд его при этом стал напряженным.

Джокт сообщил принятую схему вооружения и приблизительную тактику боя, не скрыв и того, что задумка принадлежит Гавайцу.

— А у вас что выходит?

— Решили — всем идти «Пополам».

— Без ловушек?

— А зачем? Нужно готовиться к худшему, чтобы всё другое лучшим показалось. Если начнётся свалка — какие уж там ловушки? Или если придётся разделиться… Так для каждого — равный шанс.

— Фатализм! — бросил Барон и стал перечислять все недостатки схемы боя, в котором «Зигзаги» не будут нести гравитационных ловушек.

Потом к ним присоединились Монс и Пилот — ещё два лидера, в чьих тройках было достигнуто согласие.

Пилот тоже выбрал схему «Пополам», не надеясь, что им удастся сохранить строй. А вот предложение Монса оказалось более чем оригинальным. И теперь он нервничал, опасаясь, как бы его не сочли трусом.

— Мои ведомые — лучшие постановщики ловушек в отделении, — то ли утверждал, то ли выспрашивал лидер, пытаясь уловить реакцию собеседников, но это было правдой, всем известно мастерство тройки Монса при постановке гравитационных ловушек. — Предлагаю, чтоб моя тройка несла двенадцать ловушек, тогда остальные смогут взять больше торпед и Имов.

Вот! Вот оно! Наконец-то прозвучали слова, позволившие Джокту дооформить мысль в чёткую картинку.

— Великолепно, Монс! Просто великолепно!

— Ну, это только одно предложение. — Монс почему то решил, что Джокт высмеивает его. — А так мы готовы нести и торпеды…

Нерешительнее Монса в отделении были только Кама и Умас, ведомые Нерона.

— Ты не понял! Скажи своим ведомым, что они просто молодцы, если согласятся на такую схему. Значит так… Нас тут четверо лидеров, вот и прикинем кое-что…

«Странно, но почему же кроме него никто не додумался до такого очевидного решения?» — недоумевал Джокт.

Это же так просто! Работая в тройках, они будут представлять для врага лёгкие мишени, в любом случае, нужно попытаться выйти общим строем, так чтобы одни тройки смогли прикрыть других. Почему не использовать плюсы каждого курсанта? Зачем нужно искать «золотую середину», если и так ясно — лучше тройки Монса никто не выставит ловушки, он, Джокт, со своими Бароном и Гавайцем должны атаковать, всё равно ни один из них не чувствовал себя достаточно уверенным для принятия оборонительного боя. А есть тройки, которым сам космос велел огрызаться Имами, чтоб враг потратил как можно больше своих торпед.

— Барон, ты куда? Останься. Вы, кстати, тоже пригласите ведомых. У меня пока только набросок, и нужно ещё о многом подумать…

Минут через пятнадцать, обратив внимание, что в углу кубрика сгрудилось двенадцать человек и что-то энергично обсуждают, выстраивая на электронных планшетах какие-то схемы, к ним подтянулись и другие — тройка Аватароя, Ксура и Лазаря. Нерон, Валдис и Ким продолжали планирование только со своими ведомыми.

— Не пойдёт! — звучало теперь рядом с Джоктом.

— Ещё как пойдёт! — отвечали сомневающемуся. — Правильно Джокт говорит, выходить в бой разрозненно, тройками, — ерунда. С таким же успехом вообще можно поодиночке сражаться!

— Эй, вы! Идите сюда! — позвали и остальных девятерых курсантов.

Валдис с Кимом и их ведомые присоединились сразу. Нерон подошел последним, заранее изобразив на лице скептическую ухмылку.

— А если начнётся полуобхват? Тогда на Западе остаются только те, кто уже отстрелялся…

— Быстрая рокировка, это несложно…

— А если будет не пятьдесят, а все сто пятьдесят «Кнопок»? Мало ли что инструктор сказал.

— Тогда и пытаться не стоит… Сближаемся, даём один общий залп — всё равно кого-то из бессмертных зацепит, постановщики ловушек возводят препятствие и уходим под защиту мониторов…

— Хорошенькое будет сражение! Сковырнем пару «Кнопок» и — назад!

— Зато без потерь…

— Тогда зачем вообще в бой соваться, если — чтоб без потерь? Улизнём сразу же, без общего залпа, мониторы нас прикроют. А там, глядишь, какой-нибудь дурак бессмертный поближе сунется, а за ним ещё парочка таких же дураков, вот мы их и…

— В чём, в чём, а в глупости Бессмертных обвинить сложно. И если действительно появится больше пятидесяти «Кнопок», то ничего хорошего нам ждать не придётся.

Теперь в споре участвовали все. И противники и сторонники идеи, высказанной Джоктом.

Вкратце идея сводилась к тому, что нет смысла дробиться на тройки, раз уж заранее неизвестна ни численность, ни тактика противника. Если бессмертные попытаются навязать индивидуальные поединки — что ж… возражать им никто не станет. Разве что тройка постановщиков сразу отходит. Совсем другое дело, если враг сам выйдет строем.

Тридцать «Кнопок», атакуя в своей излюбленной манере — вогнутой полусферой и достигнув в этом построении едва ли не совершенства, способны противостоять вдвое большему количеству «Зигзагов», если те будут выступать раздельно. Курсантам было известно умение навигаторов бессмертных координировать общие действия истребителей таким образом, что даже к прорыву сквозь полусферу, для захода в атаку с тыла они оставались нечувствительны.

Во-первых, такой прорыв сквозь сплошной заградительный поток «лучей смерти» являлся сам по себе делом довольно проблематичным. И пилотов Солнечной спасало при этом не столько умение, сколько везение, наличие которого проверять курсантам, не нюхавшим боя, не стоило. Они даже не догадывались, как поведут себя, увидев на тактическом экране предупреждения об опасности, надвигающейся со всех сторон.

Во-вторых, то, чего удалось добиться учебному отделению при фланговых перестроениях-рокировках, бессмертные с не меньшим успехом демонстрировали при фронтальном перемещении, когда из вогнутой их полусфера неожиданно становилась выпуклой. И «Кнопки» могли использовать свои, пусть и несовершенные пока торпеды, с максимальной эффективностью.

Действительно — как уйти одиночному истребителю или даже тройке, если торпеды идут сплошным потоком — вырисовывая расширяющийся конус? Тут уже точно «Зигзагам» станет не до атаки.

Третье преимущество — вогнутая полусфера почти стопроцентно гарантировала «Кнопки» от уничтожения с дальних дистанций, то есть сводила на нет преимущество земного оружия. Хотя истребители, составляющие внешний обвод такой полусферы теоретически являлись наиболее уязвимыми, в действительности, как объяснялось курсантам на занятиях по тактике, они просто сбрасывали скорость, позволяя другим истребителям полусферы заняться нейтрализацией атаки. Вслед за ними, как только торпеды землян были перехвачены, скорость сбрасывали и «Кнопки» внутренних концентрических кругов. И тогда, в предельно короткий промежуток времени, полусфера становилась выпуклой.

В общем, много ещё сложностей имелось в противодействии такому вражескому построению.

— Эх, знать бы точно, что с нами будет хотя бы один линкор! — мечтательно высказался кто-то.

Но линкор им не обещали. Скорее — наоборот… Своей игрой в молчанку и нежеланием отвечать на вполне резонные вопросы курсантов, инструктор явно давал понять — надейтесь только на себя! Ведь это — ваш бой.

Мониторы — это только прикрытие. Это — отход, поджатые хвосты и зализывание ран…

Действительные пилоты в бою с «Кнопками», держащими полусферу, использовали с переменным успехом комбинированную тактику: некоторые истребители имитировали лобовую атаку, а если им удавалось подойти ближе, чем они надеялись, то имитация обращалась настоящей атакой. Часть пыталась по гигантской дуге выйти во фланг вражескому построению, основная же масса «Зигзагов» — ядро атакующей группы, вела дуэль с «Кнопками» на дальних дистанциях, заставляя врага уделять ей почти всё своё внимание. Особую роль тогда играли и пилоты, выставляющие ловушки. Поймать в них хотя бы одну «Кнопку» было тяжело, а вот рассеять строй, заставить бессмертных спотыкаться при перестроениях, внести хаос и неимоверно усложнить работу навигаторам — это пожалуйста! Весь фокус заключался в том, что победа в таком бою зависела от той небольшой группы, что прорывалась во фланг полусфере.

— Линза имеет обыкновение рассеивать или концентрировать свет через свои выпуклые или вогнутые поверхности, — наглядно пояснял инструктор-тактик, — но на это не способна боковая грань, ребро линзы…

Если группе прорыва удавалось успешно закончить свой манёвр до того, как истребители схлестывались в ближнем бою, то у бессмертных оставалось немного шансов. Им приходилось или разворачивать часть «Кнопок» навстречу новой опасности, и тогда общие возможности всего строя к групповому сопротивлению снижались, а торпеды ядра — центровой группы «Зигзагов», начинали находить себе цели даже с больших дистанций, не говоря уже о средних. Или же бессмертные продолжали идти на сближение с основной группой истребителей Солнечной, жертвуя «Кнопками», оказавшимися в прицелах «Зигзагов», которые атаковали полусферу с фланга.

К сожалению, такой рисунок боя курсанты даже не рассматривали сейчас, потому что им явно не хватило бы слаженности действий и мастерства для ведения подобной схватки. И попытка флангового прорыва могла оказаться всего лишь бессмысленным дроблением сил и потерей нескольких машин. Но можно было придумать кое-что другое…

Джокт так увлекся, защищая свою идею о проведении совместных действий всеми тридцатью истребителями отделения, при которых каждый «Зигзаг» играл бы свою, заранее отведенную роль, что даже не расслышал замечания, высказанного Бароном. Когда же Барон повторил реплику, в кубрике настала тишина.

— Вдруг окажется, что мы зря всё усложняем? Всё таки это — первый боевой. Не десятый, и даже не третий… Если от нас ждут простого участия в обычном для действительных пилотов бою? Скажем так — каждая наша тройка должна продублировать действия боевой тройки истребителей… Прикрывать их, если потребуется. Чем тогда осуществит это прикрытие тройка Монса, у которых окажутся только ловушки? Или первые три тройки — наша, Курсы и Пилота? У нас ведь по придуманной схеме — только торпеды и по два — по четыре Има на истребитель. По-моему, нужно проще смотреть на предстоящее испытание. Неужели вы думаете, что нас пошлют на убой под пятьдесят «Кнопок», пилоты которых от нас даже мокрого места не оставят — пойдём мы общим строем, или тройками, или поодиночке.

Джокт почувствовал обиду на друга. Кому приятно, когда его прикладывают лицом об стол?

Вдобавок ко всему, на обсуждение плана совместных действий было потрачено слишком много времени, и вот-вот должен был появиться оружейник за схемами снаряжения «Зигзагов».

Но обида была мимолетной, тем более что в словах Барона имелся смысл.

— Мне кажется, — осторожно начал Монс, чей почин нести все гравитационные ловушки был с восторгом принят Джоктом, — если бы всё обстояло так просто, как думает твой ведомый, нас не стали бы мариновать в тайнах, проще сказать всё начистоту: идёте «Пополам» или даже — «Вглухую», с одними Имами. Держитесь за хвосты опытных летунов, и вообще — ни о чём не переживайте. Нет! Нам наоборот намекнули сотню раз — надейтесь только на себя! Заставили ломать головы, переживать перед встречей с неизвестностью… Лично я считаю, что Джокт прав. Прости, Барон, — зачем-то извинился Монс.

— Конечно! Для тебя план Джокта в самый раз! Вся тройка — с ловушками, и ты её командир… Запустили, и сматываться! — противно-писклявым голосом спаясничал Нерон.

И тут произошло невероятное. Монс, курсант-тихоня, самый маленький по росту в отделении, подскочил к верзиле Нерону и, обхватив его шею рукой, пригнул голову книзу, так, чтобы лицо Нерона, никак не ожидавшего такого оборота, оказалось вровень с лицом Монса.

— Слушай, ты, фазан! Я уже говорил, — мои ведомые — лучшие постановщики ловушек на всём курсе. Это твой план — для тебя в самый раз! Хочешь подставить Каму и Умаса, а потом — пожать лавры героя или же смыться! Будешь ты их прикрывать Имами, как же! Ты их для спасения собственной задницы прибережёшь…

Барон бросил многозначительный взгляд на Джокта, словно сообщая: «Вот видишь? Не только я раскусил Нерона!» А Гаваец, который был всё равно в два раза здоровее Нерона, растащил обоих спорщиков и теперь держал их в вытянутых руках.

— Что ты сказал? — Лицо Нерона опасно багровело, и тут же все отчётливо услышали несколько коротких щелчков инъектора.

Вмешательство Индапа оказалось своевременным. Со стороны всё выглядело так, будто медицинский прибор встал на защиту Монса.

Нерон дернулся под рукой Гавайца, поняв, что это бесполезно, даже попытался сорвать с шеи предательскую аптечку. Вовремя сообразив, что занимается ещё более бесполезным занятием, он хлопнул сверху по ладони Гавайца, и, когда тот его отпустил, Нерон, демонстративно отвернувшись от обидчика, заявил:

— Твой план — дерьмо, Джокт! С чего ты вообще решил здесь командовать? А вы все, — он обвел долгим, налитым едва ли не ненавистью взглядом остальных, — вы можете делать, что хотите, а я буду действовать по собственному плану!

— То есть по обстоятельствам? — нарочито спокойно переспросил Барон.

— Вот именно — по обстоятельствам! Это просто бред, всё, о чём мы говорили… Не зная ничего о противнике, изобретать велосипед с квадратными колесами — вот что такое ваш план!

В общем, ты решил в одиночку расправиться с «Кнопками»? Ну прямо как берсеркер!

— Пусть берсеркер. — Похоже, Нерон не заметил издевки в словах Барона, или же это Индап не позволил ему заметить. — Называйте как хотите, но только ни один коротышка не смеет обвинять меня в трусости!

Он даже не повернулся к Монсу, обзывая его коротышкой. Монс проглотил оскорбление, но вместо него заговорил Велес, ведомый Курсы, который был почти такого же низкого роста, как и Монс, разве что раза в три пошире в плечах.

— Меня ты тоже имеешь в виду?

— Имел я вас всех… в виду! — отчеканил Нерон, превозмогая успокаивающее воздействие Индапа и направился к выходу.

Велес, не уступающий Гавайцу в силе, помноженной к тому же на тканевую модификацию организма, был известен своей задиристостью.

— Эй, а ну-ка подожди! — Он уже начал вставать с пола, где сидел всё время, скрестив ноги.

Теперь настала очередь сработать и его Индапу.

Ведомые Нерона переводили тревожные взгляды от общей группы к дверям, которые только что закрылись за их лидером.

— Ну чего растерялись? Не можете жить без своего кровопийцы? — Велес, передумавший догонять Нерона, чертыхнулся и уселся снова на пол. — Был бы он моим лидером, я бы в два счёта научил обхождению с ведомыми.

— Он не такой плохой, как вы думаете, — робко начал Умас, и Кама его поддержал: — На дополнительных занятиях помогал нам освоить фигуры пилотажа…

— Ага! — в разговор вступили остальные. — Ещё бы! От вашего умения зависит безопасность его задницы! Видели, какие фигуры вы отрабатывали, — прикрытие лидера обоими ведомыми, приём торпед на себя с попыткой уйти в полёт-кувырок… Блеск, а не лидер!

Кажется, это был Аваторой, его поддержал и Курса, втайне гордившийся своим ведомым — Белесом.

— А после засылал вместо себя исполнять наряды, так?

Умас и Кама потупились, не зная, что и ответить. Но как бы там ни было, демарш Нерона, отказавшегося участвовать в общем строю, спутывал все планы.

— Оставьте их в покое, — это уже Монс, — ребята не виноваты, что им достался этот… — он показал пальцем на дверь, словно она и была Нероном, — лучше давайте решать, что будем делать с ними обоими.

Теперь все смотрели на ведомых Нерона, наконец-то осознав, что лидер их просто бросил, как ненужный хлам. Не самых, между прочим, худших ведомых!

— А кто виноват? Они сами и виноваты — позволили сесть на шею и ноги с них свесить! — не мог успокоиться Велес, сжимавший и разжимавший огромный кулак. — Не-ет! Был бы я у Нерона в ведомых…

Никто не узнал, что бы сделал ему Велес, потому что снова заговорил Барон. И снова слова его оказались для всех неожиданностью…

— Все в этом виноваты. И ты, Велес, и ты, Монс. Джокт, Гаваец, я… Все!

— Обоснуй! — набычившись, попросил Велес.

— Если ты видел, каким именно действиям обучает Нерон своих ведомых да ещё заставляет потом бегать вместо себя на камбуз — расфасовывать полуфабрикаты для всего курса… Почему же ты тогда не высказал Нерону всё, что решил высказать сейчас? Если бы я был его ведо-омым! — передразнил Велеса Барон. — Не обижайся, но ты бы послушал себя лучше со стороны. Прямо бойцовский пёс, ищущий драки Оно тебе нужно? Кому вообще сейчас нужно обсуждать Нерона, за сутки перед Первым Боевым? Все мы виноваты, раньше нужно было воспитанием заниматься, — убежденно повторил Барон, — давайте лучше о другом думать… Чёрт с ним, с Нероном… Я предлагаю усилить группу постановщиков ловушек — пусть Кама с Умасом тоже загрузятся ловушками и становятся под команду Монса…

Если бы только Барон мог знать, насколько он оказался прав! Позже Джокт не раз с содроганием думал, — что могло бы случиться, не остановись тогда курсанты на предложении Барона!

А ведь Джокт чуть было сам всё не испортил, предложив Барону выступить в роли лидера для Камы и Умаса, с тем, чтобы сам Джокт шел с одним ведомым, а тройка Барона была вооружена торпедами и Имами — «Пополам». К счастью, этот вариант был отвергнут. Причем Барон вторично всех спас, справедливо возразив, что лучше иметь одну усиленную группу постановщиков ловушек, чем две ослабленные тройки: одну — неполную, а вторую — «неслетавшуюся».

— Монс, ты как? — в завершение спросил Барон. — Пойдёшь лидером пятерки?

— Я пойду, — ответил зардевшийся Монс, — если все считают, что это необходимо.

— Не знаю насчёт необходимости, но вот наиболее целесообразно — это точно, — поддержали Барона сразу три лидера: Пилот, Курса и Аватарой.

А обычно неразговорчивый Ксур, который славился своим умением задавать прямолинейные и не обязательно тактичные вопросы, а также простодушно откровенничать насчёт некоторых аспектов собственной жизни, неожиданно добавил:

— Правильно Барон придумал Постановка ловушек у них получится, чего не скажешь про остальные действия в строю — хоть с лидером, хоть без лидера. Давайте составлять заявку на вооружение, через пять минут должен оружейник появиться… У моей тройки — по восемь Имов и по четыре МПКТ… А я пока схожу в туалет — попудрить носик…

С тем он и удалился, долговязо перешагивая через задумавшегося непонятно о чём Велеса.

Пять минут пролетели быстро. Единственной проблемой оказался вопрос — какое вооружение заявить для машины Нерона? Он мог быть каким угодно подлецом, но пилотировал просто замечательно, а в бою, как известно, лишних истребителей не бывает. Но и эта проблема решилась сама собой. Оказалось, что Нерон встретил оружейника у входа в кубрик и указал, чтобы лотки его «Зигзага» заполнили только торпедами.

— Дурак! — бросил Барон, узнав эту новость.

А потом принялся диктовать оружейнику всю схему снаряжения группы.

Таким образом вопросы тактики и соответствующего ей вооружения были решены ещё до обеда. Оставшееся до отбоя время курсанты, словно сговорившись, провели в кубрике, не распыляясь на любые другие занятия, будь то гонки на скутерах или же просмотр фильма в видеозале.

Каждый нашел какую-то историю из своей жизни, которую ещё не пересказывал остальным курсантам. Даже Барон, нарушив давно данное себе слово, выдал парочку рассказов «из жизни хайменов». Джокт, побывавший в переделке у Женевского озера, слушал их уже с меньшим недоверием.

Ещё каждые двадцать-тридцать минут кто-нибудь подходил к коммутатору и пытался вызвать офицеров-наставников. Все попытки оказались неудачными, ни один из инструкторов не ответил на вызов Или же они просто не вернулись в крепость, или…

— Что-то здесь всё равно не так. Хоть кто-то должен был остаться с нами. Морально подготовить, что ли… Проследить, чтоб мы сдуру ошибок не наделали при подготовке к вылету. А вдруг мы бы сошли с ума и вооружились одними только подавителями эфира?

— Тебе же сказали, чтоб без подавителей…

— То-то и оно! Сказать — сказали, а проверить забыли…

Ксур меланхолично сосал круглый леденец на пластиковой палочке. Он вообще мог целый день питаться только этими леденцами.

— Да брось ты! — советовал ему Барон. — Там же химии до черта! Посадишь печень, даже Индап не спасёт.

— Знаю! — отвечал Ксур, но занятия своего не прекращал. — Нравится!

Эта тема послужила толчком к другому, совсем уж ненужному разговору перед вылетом.

— Слушайте, а какие ранения, полученные истребителем в бою, могут оказаться несмертельными? И вообще, какие шансы выжить, если в «Зигзаг» попадёт торпеда?

Вопрос задал Аватарой, но оказался вовсе не единственным, кто жаждал узнать ответ.

— Если торпеда попадёт — шансов, считай, никаких, — авторитетно заявил Ким.

Он трижды ломал конечности за время обучения и по этой причине регулярно попадал в медицинский изолятор, где наслушался множества историй от раненых действительных пилотов, оказывавшихся рядом.

— Не смертельно, это когда поврежден СВЗ и на вираже ломаются рёбра Одному импульсным лучом ногу прошило. Тоже несмертельно, главное, вовремя эвакуироваться, чтоб какая-то там реакция в организме после попадания не началась. Ну головой приложиться можно. Даже скафандр не поможет, если сильно тряхнёт гравитационкой.. А лучше всего — вообще без ранений…

— Нет, нам ведь говорили, что даже если торпедой — главное, чтоб она не прямо в кабину попала…

— Забудь! Это всё сказки. Принял торпеду — хана! Все пилоты так говорят. Ты же на ускорении идёшь, верно?

— Ну?

— И вдруг твоя траектория резко меняется. Я уже не говорю про отвалившиеся движки, распоротую обшивку и прочие прелести… Да тебя же разорвёт, и никакой СВЗ уже не поможет! На сколько он там рассчитан? На сорок? На пятьдесят «Же»? А вокруг — абсолютный ноль, и давление — ноль, и проникающая радиация, и излучение звезды, и…

— Хватит! — оборвал словоохотливого Кима Велес. — Если ты ещё хотя бы пару минут будешь перечислять всё хорошее, что нас ожидает, то я просто испугаюсь и в рейд не пойду!

— Действительно, Ким, — присоединился и Джокт, — другие летают, и ничего… Почему с нами должно что-то случиться?

— Другие? Это какие — другие? Те десять-двадцать процентов, что не возвращаются из каждого боя? Даже опытных летунов сжигают, а мы…

— Всё, заткнись. Ещё ничего не произошло, а ты уже причитаешь. Всё нормально будет. Не стали бы нас вот так в бой швырять, словно выставлять за дверь, если бы что-то ужасное ожидало в квадрате охоты. Никому не выгодно угрохать три года на обучение курсантов, чтоб потом потерять и курсантов, и время, на них потраченное, — в первом же бою. За такое по головке никто не погладит. Готовила крепость и раньше курсантов, значит, и сейчас всё обойдётся.

Сама собой в разговоре возникла пауза. Вроде бы Велес нашел веские аргументы, но почему-то до конца они не убеждали.

Финалом разговора стало заявление Барона,

— Слышал я про новшество в медицинской науке. Что-то там люди в белых халатах придумали, чтоб оживлять пилотов…

— Ну-ка, ну-ка, — подтянулись к нему поближе остальные.

— Да так, пока только слухи… Вроде бы недавно сбили кого-то из «Фениксов». А через пару недель — ничего, как новенький.

— Летает?

— Летает.

— А если это уже не он? Может быть, опыты по клонированию наконец-то удались?

— Клонирование имеет свои пределы. Не столько физического плана, сколько сущностного. Внешнее сходство — да, такое возможно. Частичная передача характеристик того или иного человека — тоже можно. А вот создать точную копию… Ну как бы руки пока не доросли у наших эскулапов. А может, оно и к лучшему?

— Почему? Сам ведь говоришь — оживили… Так любого, значит, можно. Записать матрицу, — я в фильме видел, — а потом наделать столько, сколько нужно копий.

— Тебе от этого легче будет? Память личности? Не наведенная, а твоя собственная… В общем, это совсем другой человек получится. Даже не человек — монстр по образу и подобию. Лично мне не хотелось бы, чтоб кто-то, как две капли воды на меня похожий, заявлял всем, что он — это я! Нет, там совсем другое… Какая-то трофейная технология бессмертных.

— Регенерация?

— Не совсем. Регенерация поверхностных и некоторых других тканей уже проводится. Что-то связанное с заменой поврежденных органов.

— У-у! Нашли, чем удивить! Таким операциям сто лет в обед!

— Нет, я неправильно выразился… Органы не заменяют. — Барон прищелкнул пальцами в поисках подходящего слова.

— Реконструируют? — подсказал Джокт.

— Что-то вроде того… Пока проект держат в секрете, думаю, готовят к предстоящим через год боям. Название, правда, мрачноватое у проекта…

— И какое же?

— «Пантеон».

— Да, не самое веселое. Но если сработает — пусть называют как угодно. Я согласен! — заявил Джокт, обрадованный известию о внедрении новой медицинской технологии.

Потом разговор угас окончательно, и никто даже не поинтересовался, откуда Барон взял эти сведения? Наверное, все уже привыкли, что то, о чём говорит Барон, перепроверить обычными путями невозможно, а нужно или принимать на веру, или не верить с самого начала. Сведениям о Пантеонах почему-то хотелось верить…

Нерон появился где-то без четверти восемь.

— Я ложусь спать! — ни к кому не обращаясь, зачем-то сказал он, набрал на Индапе комбинацию принудительного сна и рухнул — как был, в комбинезоне — на койку.

Через пятнадцать минут, выполняя приказ полётного инструктора, все курсанты разбрелись по своим местам.

Джокт уже спал, Барон подошел к коммутатору и последний раз пробежался пальцами по сенсорам. Убедившись, что ответа не будет, он последним активировал Индап.

— Уж полночь близится, инструктора всё нет… — были его последние слова, которых никто не услышал.