Окраины Таллинна. Частная гостиница
Мгновение после последнего сна.
Ноябрь.
Скорпион подскочил. Сердце стучало как у загнанного кролика. Рука дрожали, тело взяло судорогой. Упал с кровати, ползая по полу как побитая собака. Потом покрылся с ног до головы. Ужас стоял перед глазами. Не брат, но ощущение нечеловеческой мощи из воспоминаний незнакомца из странного сна.
— Эй, эй, ты чего? Скорп, очнись! — Сёма подскочил, но запутавшись в одеяле, треснулся лбом о стеленный ковром пол. Голова загудела. Мир на миг раздвоился. Когда справился с собой, обомлел.
Скорпион лежал распластанный на полу и по спокойному лицу текли…слёзы.
— Серый, ты ли это?
Сергей приподнялся, подгибая ноги под себя. Понадобилось четыре полных вдоха-выдоха на три с половиной минуты, чтобы взять контроль над разумом. Сёма терпеливо сидел на кровати, успев передумать всё за прошедший год. Событий накопилось столько, что рыдать можно всю оставшуюся жизнь напролёт. Неудивительно, что во сне психика даёт слабину и раскрывается. Но на кой чёрт аятолле психика?
— Давай, говори что случилось. Если совсем плохо, я прерываю радиомолчание и звоню кому-нибудь из наших, пусть даже перехватит Нежить. Пусть приезжают, забирают. А там нас всех вылечат, — привычно забормотал Сёма.
— Я видел прошлое.
— Что, так страшно? Мне вот тоже иногда математичка снится. Жуть я тебе скажу неописуемая. Или вот помню лицо Маши, когда разбил её любимую копилку с бантиком. Этот взгляд мне до пенсии покоя не даст… Куда там Альфреду Хичкоку.
— Я четвёртый в поколении… людей. То есть не совсем людей… Волоты мы… Или… Это… сложно объяснить.
— Не понял, — Сёма посерьёзнел, присаживаясь на полу напротив.
— До меня было только трое. Кто был "нулём", не знаю.
— Ты хочешь взорвать мой мозг? Я хоть и всё равно сразу всё забуду, но пора бы тебе и честь знать…
— У меня брат Меченый! — Взорвался Сергей, устав от того, что Сёма старается увести от горьких мыслей.
— Эй, я, конечно, допускал ошибки, но чтобы… меня Меченым. Я что в кучу наступил? Тогда сейчас мигом в душ.
— Да не ты! У меня есть брат по матери. Родной.
— Слушай, я понимаю, без денег и документов фигово. Наши паспорта на дне морском. Ещё этот тотальный контроль кинокамер в Лондоне, попутки до юга Англии, заплыв вразмашку через Ла-Манш, побеги от французских копов, скитания вдоль границ, весёлая Балтия… Мы много пережили, два месяца добираясь до Таллинна. Я даже не спрашивал, зачем мы здесь. Но сейчас ты меня поражаешь…
— Он мне сказал, — оборвал Скорпион, глядя в одну точку и стараясь унять дрожь.
— Кто, он?
— Брат, — легко ответил Сергей, вспоминая ощущения матери и страх, что тот, кто стоял в нескольких метрах над землёй, может перечеркнуть всё одним взмахом. Вспоминал и импульс брата, что одним своим рождением стал вызовом для более крупных сил.
— Твои родители погибли в автокатастрофе. Разве нет? Откуда взяться брату? Я твой брат и Рысь твой брат, а так же немного Даня и Андрей. Куда тебе ещё-то? Это уже братвой попахивает. А там и крёстный отец пойдёт, мафия… Романтика конечно, но у нас есть дела поважнее. Не подводи нашу структуру под ранг ОПГ или ещё чего хуже — секту. Тебе проблем мало что ли?
— Может, и погибли, может, и нет. Я теперь ни в чём не уверен. Мне перетекло много информации… Но там нет о моей жизни с рождения и до больницы. Совсем нет. Сколько я не пытался найти это внутри себя, разыскивая тайники подсознания, нет! Ничего нет! Словно морок растаял. Это было внушённое!
— Хреново, но могло быть и хуже, — легко согласился Леопард.
— Куда хуже?
— Тяжко как-то с этими родственниками. То совсем никого, то спелыми гроздьями с деревьев сыплются. Откуда только эти деревья берутся? Магический лес?
— Сёма…
Блондин вышел из раздумий, подхватил под локоть, бормоча:
— Ну да ладно, не для того мы родились, чтобы родословную раскапывать. Хватит уже этих снов, пойдём к Нежити, размажем по стенке. И по дороге парнишек освободим.
— Парнишек?
— Ну, тех, кто неонацистам по зубам надавали. Их за это на пятёрку закрыли. Ещё надо защитников памятников Второй Мировой вытащить. Поразительно, историю великих побед в грязь втаптывают, а на страну даже имбарго не наложили.
— Эмбарго! — Поправил Сергей.
— Я и говорю, надо было газ перекрыть. Нужны мне эти шпроты. Я их и сам могу наловить и продавать.
— Шпроты в Риге, а мы в Таллинне! Это немного разные страны. Хотя бы по анекдотам.
— Да, разные, как цвет носков. Но от разного цвета носки не перестают быть носками. Мало того что в их анекдотах россияне на уровне зверей, так ещё и учебники истории похабят. Мы значит оккупанты, а они тут в Таллинне и ничего. Вот такой тебе и Европейский Союз. Слушай, давай уже в НАТО войдём. И Китай с собой возьмём. Будем с Монголией воевать. Один на один. Монголия-НАТО. Честно же?
— Всё, всё, не продолжай. У тебя в одно ухо влетает, блокируется, а потом как растрясётся и пулей из другого… Где там твои ребята сидят? — Скорпион чуть повеселел и поднялся с пола.
— Они не мои, они общие, одной страны, одной державы. Я бы даже сказал могучей Державы. Да они тут уже в каждой второй тюрьме сидят. Политические. Интересно, у них тут политическим отдельные камеры дают или вместе с уголовниками сидят?
— Сёма!!!
— Слушай, умник. Ты, даже все свои прошлые жизни вспомнив, не забывай, что твоему биологическому телу только восемнадцать лет. Мне, конечно, запомнилось твоё празднование дня рождения в полицейском автомобиле с погонями, мигалками, но обещай, что моё мы ответим в кругу семьи.
— Это что за пенсионерсике мысли? Стареешь?
— Вот это другой разговор. Узнаю своего брата. Не помнишь, у них на рынке оружие не продают?
— Тебе южнее и восточнее на пару тысяч километров, спросишь Ахмеда.
Сёма на секунду задумался, воскрешая в голове карту мира, что-то для себя расставил, поспорил для порядку с внутренним я, кивнул.
— А ты уверен, что мы родились в то время, которое надо?
— Мы родились там, где надо. Разброс осколков и радиус поражения не в счёт. Что же касается Меченого… Мы ещё поймём, кто это такой.
Сёма кивнул и показал большой палец и первым вышел из гостиничного номера. Колени от слов брата немного тряслись, но родню не выбирают. Если у брата есть брат с многотысячелетней историей жизни, значит, так тому и быть.
Се ля ви.
