Франция Ресторан на Эйфелевой башне

Ресторан на пике парижских высот странно пустовал. Лифт больше не поднимал вверх, не спускал вниз. Люди: городские, приезжие, туристы и иногородние, полиция и технический обслуживающий персонал перестали бродить возле груды металла, грозящего вечернему небу. Площадь пустовала, лишь немногие, преодолевая себя, ходили по окраинам. В ресторане не было и прислуги. Но на следующий день люди этого не вспомнят. Головы заполнят обычные для жителей города воспоминания и запоминающие для всех, кто должен был быть здесь впервые.

Рыжий, кареглазый богатырь, кого в разные времена называли Локки, Вий, Шайтан, Морок, Богоборец, Святой отшельник, Магог, Сет, и просто Наваждение, на самом деле носил с рождения имя Миромир. И был он сыном Световита, внуком северного бога Рода, и братом-двойняшкой Родослава. Братья, рождённые смертными, жили душа в душу, но много позже с получением бессмертия, приобрели в союзники богов Раздора, Смуты и Противоречий. С тех пор мир не знал больших противников, объединяющихся только в крайних случаях. Последний случай был с рождением сына Миромира сто двадцать веков назад…

Но об этом позже.

— У моего сына не было таких союзников ближайшие несколько веков с рождения, — пророкотал рыжий, пробуя на вкус вино, разлитое ещё до рождения Иешуа. Буркнул недовольно. — Что за гадость? Вот был у Диониса помощник, был у него грибок на ногах чудной. Вот мужичок этот чахленький топтал виноград, так потом за этим вином все цари в очередь становились. Эх, было времечко…

Родослав вздохнул, потягивая горячий сбитень с черникой, ответил:

— Дионис был на чудо дивным архитектором. Он мог воздвигнуть для мира что-нибудь затмившее Колосс и Александрийский Маяк, но твои беседы "в жизни надо всё попробовать", привели его к вечному веселью. И скольких потом в этом убедил он? А скольких продолжают убеждать его последователи?

— Да ладно, не бурчи. Я что ли кристалл атлантов активировал… Знатно волна пошла… — Рыжий развёл руками, задевая блюдо с вымоченной в вине крольчатиной. Но до пола оно не долетело, плавно вернувшись на место.

— Нечего было совращать, всё что движется, и нет! — гаркнул синеглазый, оставляя сбитень и принимаясь за греческий салат.

— Ты ещё про Садом и Гоморру вспомни. Как тебя Велес развёл на подработку? В итоге ты вне игры, а он бог, — засмеялся Миромир.

От этого смеха завибрировало помещение.

— Он и так был богом. Только чуть поменьше рангом, Янус похлеще тебя. С тобой можно много спорить, но не у моего сына имени нет, — ответил Родослав, убирая вибрации. Эту башню любил. И Гитлер в своё время передумал подрывать знамя Франции.

— Ещё не время, — буркнул рыжий.

— Ты обломаешься. Ты говорил мне про его союзников. Да, Меченый долго был один. Зато потом? Иштар, Арес, Перун, Велиал… Тех, кто не дожил перечислить?

— Тех, кого ты остановил?

— А что, я должен был смотреть, как они сжигают все "посевы"?

— Никто и не надеялся. Тех, кто выжил, вполне хватило на обновление.

— Я своего племянника не трогал. Разве тронешь ты своего?

Миромир посмотрел на залитые жиром пальцы, перевёл тяжёлый взгляд на брата:

— Когда же ты скажешь Скорпиону о родстве? Объяснишь дитятке, почему поставил этот эксперимент с выживанием? В ком больше гнева к детям? Неужто во мне? Или не решишься сказать? Правда сама всплывёт, знаешь.

— Когда схлынет первый порыв или когда покажется мать.

— Да, чёрт возьми. Детишки похожи. Оба в мать: чернявые, зеленоглазые. Им не достались наши плеч, наш рост. Верно говорят — мельчает народ. Наши правнуки будут ещё слабее?

— Мне бы внуков дождаться. Дед не заводил потомства миллионы лет, отец сотни тысяч лет, мы десятки тысяч, а сколько понадобиться нашим детям? Если сила передаётся с такой скоростью…

— Зачем? — Резко оборвал рыжий.

— Что зачем?

— Твой сын сломал Барьер и поставил снова, — напомнил брат событие последних месяцев.

— Предпочитает развиваться по времени. Не скачет вперёд. Осознание своих сил без знаний контроля опасно. Зачем тебе новые Потрясения? Хороший мир, не Резервация какая-нибудь…

— Он мог сидеть с нами.

— Твой тоже мог, но не стал.

— У него много работы, — пожал плечами Миромир.

— Ты лжёшь даже самому себе. Неудивительно, что твой сын перестал тебе доверять. И этот брат говорит мне про отцовство…

— Мой сын обратился за помощью к тебе, а не ко мне!

Башня снова завибрировала. Родослав повторно сконцентрировался на вибрации, обронил:

— Я не пытал его собственными руками!

Вибрация погасла так же резко, как началась.

— Я хотел срезать эти знаки на всех уровнях, — взгляд Миромира притух, плечи поникли. Гусиная печень, намазанная на зажаренное мясо редко встречающейся в природе двуносой собаки, перестала терзать аппетит.

— Почему же не начал с себя? Или меня? — Родослав попытался припомнить, сколько раз они загоняли друг друга в угол, и оставался лишь последний удар. То ли сил не хватало добить, то ли понимание приходило раньше.

— Ты можешь обидеться, а я как-то… крови боюсь, — снова пожал плечами рыжий сын Световита, заливая подбородок соком с корочки мяса с намазанной на неё печенью.

— Испанские сапоги, четвертование, колесование, гильотина, срезанные на солнце веки, снятие скальпа, набитая соломой шкура, крюки под рёбрами, сажание на кол, пылающие костры, демонократия… — сходу напомнил Родослав. — Кто там крови боится?

— Не порть аппетит, ты тоже был молодым. Кто старое помянет, тому бог Один одноглазый друг.

— А кто забудет, тот вовсе с Хароном дружит… Твой сын поднял под знаком пятиконечной звездой огромные сверхдержавы, ослабляя нити воздействия твои и мои. И в этот момент ты проявляешь вдруг "отцовские чувства"?

— Ты не поддержал развитие ислама, не желая оставаться в средневековье, так почему в данный момент добиваешь Волохатого? Пусть себе скрывается среди людей.

— Он встал с трона, но никуда не ушёл. И дело не в Средневековье. Меня, как и Природу привлекает разнообразие видов, а не одно знамя. Сам знаешь, стоит одной религии преобладать, слившись в одно целое со всеми прочими, как тут же появятся ветви, иные толкователи, дочерние конфессии, умеренные последователи, радикальные, полные отрицальщики, тотальные фанатики… Всё вновь закрутится и начнётся такой же бедлам, как и сейчас. Так какой смысл становление единоверия? Пусть будет выбор.

— Да брось, после зачистки вполне могли разделить на пару лагерей, не больше. Реформаторы будут всегда, но не десятками тысяч мнений.

Родослав дожал, добивая:

— От тебя отвернулся собственный сын! Самый верный реформатор. Ты думаешь, я должен остервенело цепляться за прошлое?

— Он молод… Ты же никогда не отличался благоразумием. Как говорится — в семье не без уродов.

— Лилит не повезло, когда первым повстречала тебя. Выбравшись из подземелья, на кого только не наткнёшься. Шляются всякие, от ледника убегают. Не повезло. Так что теперь за невезенье всю жизнь расплачиваться?

— Ты хочешь узнать, что она в это время ощущала? Я покажу тебе, дай ка руку. — Миромир усмехнулся и Родослав отключился.