Се'Недра удостоилась самых похвальных слов от олорнских королей, а закаленные в боях воины смотрели на неё с нескрываемым восхищением. Она упивалась их лестью и мурлыкала от удовольствия, как котенок. Единственное, что омрачало её триумф, было странное молчание Полгары. Возможно, речь и не получилась, зато удалось привлечь на свою сторону друзей Леллдорина, и потом, что значат эти мелкие упущения на фоне полного успеха?

Но когда Полгара послала за ней в тот же вечер, Се'Недра решила, что чародейка все поняла и хочет с глазу на глаз поздравить её с блестяще выполненным заданием. Весело напевая, принцесса шла берегом моря к шатру Полгары под рокот волн, накатывавшихся на песчаный пляж.

Полгара сидела за туалетным столиком одна, если не считать спавшего Миссию. Свет свечей мягко играл на её темно синем платье и идеальных чертах лица, когда она расчесывала волосы.

– Входи, Се'Недра, – пригласила она. – Садись. Нам с тобой надо о многом поговорить.

– Вы удивлены, леди Полгара? – не в силах больше сдерживаться, спросила принцесса. – Ведь вы удивлены, не так ли? Я сама удивлена.

Полгара исподлобья взглянула на нее.

– Смотри, не переусердствуй, Се'Недра. Ты должна научиться экономить свои силы, а не тратить их безрассудно, носясь как полоумная от радости.

Се'Недра уставилась на нее.

– Вы не считаете, что я сегодня поступила правильно? – спросила она, задетая за живое.

– Речь тебе очень удалась, Се'Недра, – проговорила Полгара равнодушно.

Внезапная догадка мелькнула в голове принцессы.

– Вы знали, да? – выпалила она. – Вы все знали заранее.

Легкая усмешка пробежала по губам Полгары.

– Ты всегда забываешь, что я обладаю некоторыми преимуществами, дорогая, и одно из них – общее представление о том, что должно произойти.

– Как вы могли…

– Определенные события сами по себе не происходят, Се'Недра. Кое-что в этом мире было предопределено с самого начала. То, что случилось сегодня, – одно из таких событий. – Она протянула руку за потемневшим от давности веков свитком, лежавшим на столе. – Ты не хотела бы узнать, что говорится в Пророчестве о тебе?

У Се'Недры кровь застыла в жилах Полгара пробежала глазами хрустящий пергамент.

– Вот это место, – сказала она, поднося свиток к свече. – «И голос Невесты Света будет услышан в королевствах мира, а её слова будут подобны огню в сухой траве, и тогда поднимутся войска и устремятся за её пламенеющим знаменем».

– Это ничего еще не значит, леди Полгара, – возразила Се'Недра. – Там сплошная чепуха.

– Может, тебе станет понятнее, когда ты узнаешь, что Гарион – Дитя Света?

– Что это? – с изумлением спросила Се'Недра, уставившись на пергамент. – Откуда он у вас?

– Перед тобой «Кодекс Мрина», дорогая. Мой отец переписал его с оригинала. Он несколько туманен, поскольку пророк Мрин был безнадежно безумен и не мог связно говорить. Король Драс – Бычья шея в конце концов посадил его на цепь, как пса.

– Король Драс? Леди Полгара, но это случилось три тысячи лет тому назад!

– Около того, да, – подтвердила Полгара. Се'Недра вздрогнула и прошептала:

– Невероятно!

– Порой, – улыбнулась Полгара, – Се'Недра, ты говоришь точно как Гарион. Интересно, почему молодые люди так любят это слово?

– Но, леди Полгара, не будь этого молодого человека, который меня оскорбил, я вообще не смогла бы вымолвить ни слова. – Принцесса прикусила губу. Она не хотела признаваться в этом.

– Может быть, все дело в том, что он тебя оскорбил? Как ты считаешь? Вполне возможно, что оскорбить тебя в такой ответственный момент было у него написано на роду. В Пророчестве ничего не говорится об изменениях. Ты считаешь, что он может помочь тебе в следующий раз? Если хочешь, я могу устроить так, чтобы он опять был пьян.

– В следующий раз?

– Ну да. Ты думаешь, что, выступив перед небольшой кучкой людей, ты поставила на этом точку? Нет, в самом деле, Се'Недра, тебе еще предстоит научиться обращать внимание на то, что происходит вокруг тебя. Тебе не реже одного раза в день придется выступать перед большими массами народа в течение многих и многих месяцев.

Принцесса в ужасе прошептала:

– Я не выдержу!

– Ничего, выдержишь, Се'Недра. Твой голос услышит вся земля, и твои слова будут подобны огню в сухой траве, и тогда поднимутся войска Запада и устремятся за твоим пламенеющим знаменем. Прошли столетия, и не было отмечено ни одного случая, чтобы Мрин ошибся. Ни одного. Самое важное теперь для тебя – хорошенько отдохнуть и питаться регулярно. Я сама буду для тебя готовить. – Она взглянула на хрупкую фигуру принцессы. – Жаль, что ты не такая крепкая, но ничего не поделаешь – будем иметь дело с тем, что есть. Сходи за своими вещами, Се'Недра. С этих пор ты будешь жить у меня. А уж я за тобой сумею приглядеть.

В последующие недели им пришлось пробираться сквозь арендийский лес, и весть о их приближении распространилась во всей Астурии. Се'Недра смутно догадывалась, что Полгара тщательно выбирала слушателей, перед которыми ей приходилось выступать Бедный Леллдорин почти не вылезал из седла, вместе со своими друзьями находясь впереди двигавшейся армии и собирая для неё аудиторию.

Се'Недра, смирившись с отведенной ей ролью, решила, что со временем ей будет легче. Как жестоко она ошиблась. Страх по прежнему охватывал её перед каждым выступлением, и не раз она чувствовала себя плохо. И хотя Полгара уверяла, что с каждым разом у неё получается лучше, Се'Недра жаловалась на то, с каким трудом они ей достаются. Она прямо таяла на глазах от истощения физических и моральных сил. Подобно многим девушкам её возраста Се'Недра могла часами болтать ни о чем, но говорить перед толпой мужчин – совсем иное дело. Здесь было необходимо громадное самообладание, требовавшее огромного расхода эмоциональной энергии.

Перед каждым таким выступлением Полгара помогала, чем могла.

– Говори нормальным голосом, – советовала она Се'Недре. – Ты выматываешься, переходя на крик. Не бойся, тебя все услышат. – Помимо этих редких советов принцессе некому было помочь, и напряжение все усиливалось и усиливалось. Она ехала впереди своей разрастающейся армии почти в состоянии транса.

Ее друзья с беспокойством наблюдали, как принцесса тает.

– Я не уверен, что она долго выдержит это напряжение, – как-то раз признался король Фулрах королю Родару, когда они ехали следом за поникшей принцессой к руинам Во Вейкуна, где ей предстояло выступить с очередной речью. – Мне кажется, мы иногда забываем, какая она маленькая и хрупкая.

– Может, поговорим с Полгарой? – предложил король Родар. – По-моему, ребенку надо недельку отдохнуть

Се'Недра, однако, понимала, что отдохнуть ей не суждено. Сначала весть о её приближении распространялась медленно, потом уже опережала их отряд, и ничего другого не оставалось, как втягиваться в этот изматывающий ритм.

Перед такой громадной толпой, которая собралась в Во Вейкуне, ей еще не доводилось говорить. Этим воинам, готовым поверить каждому её слову, требовалась одна-единственная искра, которая могла бы зажечь их. И снова, преодолевая необъяснимую панику, райвенская королева собрала все силы и поднялась, чтобы привлечь на свою сторону новых добровольцев.

Когда все было закончено и молодые дворяне встали в ряды её армии, Се'Недра уединилась на несколько минут, чтобы успокоиться и прийти в себя. Это стало для неё своеобразным ритуалом. Иногда она чувствовала себя выжатой как лимон после таких выступлений, иногда плакала. Порой просто бездумно бродила среди деревьев. По приказу Полгары Дерник неотлучно следовал за ней, и в компании этого сильного и практичного мужчины Се'Недра, как это ни покажется странным, находила утешение.

Они далеко отошли от руин города. Ярко светило полуденное солнце, и на деревьях весело распевали птицы. Се'Недра задумчиво брела, не разбирая дороги, и тишина леса восстанавливала её душевное спокойствие…

– …годится для господ, Деттон, – донесся из глубины леса голос, – но какое имеет к нам отношение?

– Может, ты и прав, Леммер, – со вздохом сожаления ответил второй голос. – Но так заманчиво… как ты думаешь?

– Единственное, что манит крепостного, – вид еды, – горько проговорил первый голос. – Девчонка может говорить, сколько ей заблагорассудится, о долге и чести, но мой первый долг касается моего живота… – Неожиданно он замолчал, потом спросил:

– Послушай, эти листья можно есть?

– Наверное, ядовитые, Леммер, – ответил Деттон.

– Но ты уверен? Страшно не хочется упускать что-то съедобное, если есть хотя бы малейший шанс, что от этого не умрешь.

Се'Недра с ужасом слушала, как переговариваются двое крепостных. Неужели можно дойти до такого состояния? Повинуясь неожиданному импульсу, она направилась туда, откуда доносились голоса, и Дерник, как всегда, последовал за ней.

По лицам крепостных, средних лет, в лохмотьях, нетрудно было догадаться, что жизнь их не баловала. Тот, кто выглядел совершенно исхудалым, рассматривал какое-то растение, а второй, заметив приближающуюся Се'Недру, в испуге проговорил:

– Леммер… Это она… та, которая говорила сегодня. Леммер выпрямился, его изможденное лицо побледнело под пятнами грязи.

– Ваше величество, – произнес он, неуклюже пытаясь поклониться. – Мы только возвращаемся в наши деревни. Мы не знали, что эта часть леса принадлежит вам. Мы ничего не брали. – Он протянул пустые руки, как бы подтверждая справедливость своих слов.

– Когда ты ел в последний раз?

– Сегодня утром подкрепился травой, ваша милость, – ответил Леммер, – а вчера удалось раздобыть две репы. Попались, правда, червивые, а так ничего.

– Кто вас довел до такой жизни? – спросила она, стараясь не расплакаться.

Вопрос принцессы привел Леммера в замешательство, и, подумав, он ответил:

– Мир, я так полагаю, ваша милость. Одна часть того, что мы выращиваем, идет нашему хозяину, вторая – его хозяину. Третья – королю… прибавьте потом губернатора. И в довершение – платим за войны, которые несколько лет назад вел наш хозяин. Нам остается не так уж много.

– Я собираю армию для войны на Востоке, – с болью в сердце сказала Се'Недра.

– Да, ваша милость, – ответил второй крепостной, Деттон. – Мы сегодня слышали вашу речь.

– Это что-нибудь изменит в вашей жизни?

– Это значит повышение налогов, ваша милость, – ответил Деттон, пожимая плечами, – и кое у кого сыновей заберут в солдаты, если наши хозяева решат присоединиться к вам. Из крепостных выходят плохие солдаты, но они могут нести поклажу. А когда дело касается штурма крепости, дворяне хотят, чтобы рядом находилось побольше крепостных и было кому умирать.

– Выходит, вы отправляетесь на войну, не питая любви к своей родной стране?

– Какое отношение это имеет к крепостным, миледи? – спросил Леммер. – Месяц назад я даже не знал названия моей страны, в которой мне ничего не принадлежит. Почему я должен питать к ней какие то чувства?

Се'Недра не смогла ответить на этот вопрос. Их жизнь была настолько уныла, так безнадежно тяжела, и её призыв к войне означал только новые тяготы и страдания для этих людей.

– А как же ваши семьи? – спросила она. – Ведь если победит Торак, явятся гролимы и изрубят ваши семьи в куски, чтобы принести ему в жертву.

– У меня нет семьи, миледи, – упавшим голосом ответил Леммер. – Мой сын умер несколько лет назад. Мой хозяин с кем-то воевал, и при осаде замка на крепостных стали лить кипящую смолу, когда они пытались приставить к стене лестницу. Узнав это, моя жена перестала есть и умерла. Так что гролимы им больше не страшны. А если они захотят убить меня – ну что же, пожалуйста.

– Разве тебе не за что сражаться?

– Пожалуй, пища, – ответил Леммер после некоторого раздумья. – Я очень страдаю от голода.

Се'Недра повернулась ко второму крепостному и спросила:

– А ты что скажешь?

– Я брошусь в огонь за того, кто меня накормит, – с жаром ответил Деттон.

– Идемте, – приказала Се'Недра, направляясь обратно в лагерь, туда, где стояли большие телеги, набитые провиантом со складов Сендарии. – Я хочу, чтобы эти люди были накормлены, – приказала она перепуганному повару. – Дать столько, сколько съедят.

Дерник, честные глаза которого были полны сострадания, уже подскочил к одной из повозок и взял большую буханку хлеба, затем, разломив её, протянул одну половину Леммеру, а другую – Деттону.

Леммер уставился на хлеб, весь затрясся и проговорил сдавленным голосом:

– Я последую за тобой, миледи… Я съел свои ботинки и питался одной лишь вареной травой и корнями деревьев. – Его пальцы судорожно схватили хлеб, словно он боялся, что его отнимут. – Ради этого я пойду за тобой на край света. – И он впился зубами в хлеб.

Се'Недра долго смотрела на него, потом резко повернулась и убежала. Оказавшись в своем шатре, она забилась в истерике. Адара с Таибой безуспешно пытались утешить её и в конце концов решили послать за Полгарой.

Когда чародейка пришла, она быстро огляделась и попросила Таибу и Адару оставить её наедине с рыдающей принцессой.

– Ну ладно, ладно, Се'Недра, – принялась она успокаивать принцессу, садясь на кровать и беря её за руки. – Так в чем дело?

– Я больше не могу, леди Полгара, – рыдая, вскричала Се'Недра. – Не могу!

– Это была твоя идея, – напомнила Полгара.

– Я ошиблась, – всхлипывая, созналась Се'Недра. – Ошиблась! Ошиблась! Мне надо было остаться в Райве.

– Нет, – возразила Полгара. – Ты сделала такое, что никому из нас не под силу. Ты помогла нам заручиться поддержкой арендов. Я даже не уверена, справился бы Гарион с этим делом.

– Но наши люди обречены на смерть! – вскричала Се'Недра.

– С чего ты взяла?

– Энгараков же в два раза больше, чем нас. Они ничего не оставят от моей армии.

– Кто тебе сказал?

– Я… я подслушала, – ответила Се'Недра, прикасаясь к амулету, висящему на шее. – Я слышала, что говорили Родар, Энхег и остальные, когда они узнали о выступлении южных мергов.

– Понятно, – со вздохом сказала Полгара.

– Мы только напрасно загубим наши жизни. Ничто нас не спасет. И только что я узнала, как привлечь на нашу сторону крепостных. Их жизнь настолько несчастна, что они пойдут за мной хоть на край света за кусок хлеба. И я сделаю это, леди Полгара. Если я решу, что так надо, то поведу их на смерть. Иного не дано.

Полгара взяла бокал со стоявшего рядом столика и вылила в него содержимое какой-то склянки.

– Война еще не окончена, Се'Недра. Она даже не начиналась. – Она размешала темно-желтую жидкость на дне бокала. – Я и прежде видела, как выигрываются безнадежные, казалось бы, войны. Если ты будешь паниковать раньше времени, пиши пропало. Понимаешь, Родар очень умный тактик, и люди в его армии – не робкого десятка. Ни о какой битве не может быть и речи, если только она не будет неизбежна, так как Гарион должен успеть победить Торака. В таком случае энгараки побегут, и нам не с кем будет сражаться. Вот, – предложила она, протягивая ей бокал, – выпей.

Се'Недра молча взяла его и выпила. Золотистая жидкость горчила и слегка жгла горло.

– Значит, все зависит от Гариона? – спросила она.

– Всегда полагайся на него, дорогая, – посоветовала ей Полгара.

– Как бы я хотела… – со вздохом произнесла Се'Недра

– Что «хотела», дорогая?

– О, леди Полгара, я никогда не говорила Гариону, что люблю его, и все отдала бы на свете, чтобы признаться ему в этом… хотя бы раз.

– Он знает, Се'Недра.

– Это не то, – опять вздохнула Се'Недра. Непонятная апатия овладела ею; она перестала плакать и даже забыла, из-за чего расстроилась. Почувствовав, что на неё кто-то смотрит, Се'Недра обернулась и увидела Миссию, который тихо сидел в уголке и наблюдал за нею. Его темно-голубые глаза были полны сочувствия и, как ни странно, надежды. Полгара взяла принцессу на руки и принялась медленно качать, напевая что-то убаюкивающее. Глаза Се'Недры сами собой сомкнулись, и она погрузилась в спокойный сон.

Попытка покушения на её жизнь была предпринята на следующее утро. От Во Вейкуна, по Великому Западному пути, пролегавшему через залитый солнцем лес, армия Се'Недры двинулась маршем на юг. Принцесса ехала впереди колонны, разговаривая с Бэйреком и Мендорелленом, когда из-за деревьев со зловещим свистом вылетела стрела. Бэйрек не растерялся.

– Берегись! – закричал он, закрывая Се'Недру своим большим щитом. Стрела отскочила от щита, и Бэйрек со страшными проклятиями обнажил меч.

Младший сын Бренда, Олбан, бледный как смерть, уже мчался среди деревьев. Стук подков становился все тише и тише, но вскоре из леса донесся душераздирающий вопль.

Позади них раздались встревоженные крики воинов и шум голосов. Подъехала Полгара – ни кровинки в лице.

– Со мной ничего не случилось, леди Полгара, – торопливо проговорила Се'Недра. – Меня спас Бэйрек.

– Что произошло? – резко спросила Полгара.

– Кто-то пустил в неё стрелу, – проворчал Бэйрек. – Не услышь я это жужжание – быть беде.

Леллдорин поднял сломанное древко и осмотрел его.

– Оригинальное оперение, – сказал он, проводя пальцами по стреле. – Вот откуда такое жужжание.

Олбан вскоре вернулся из леса, продолжая сжимать окровавленный меч.

– Королева жива? – спросил он взволнованно.

– В полном порядке, – ответил Бэйрек, с любопытством глядя на Олбана. – Кто это был?

– Думаю, что мерг. У него шрамы на щеках.

– Ты убил его? Олбан молча кивнул.

– Вы уверены, что с вами ничего не случилось, моя королева? – спросил он Се'Недру. Его светлые волосы растрепались, а юное лицо было очень серьезным.

– Я жива и здорова, Олбан, – ответила она. – Ты очень отважен, но надо быть осмотрительней и не бросаться сломя голову. Их могло оказаться много.

– Тогда я разделался бы со всеми, – пылко заявил Олбан. – Я уничтожу любого, кто осмелится поднять на вас руку. – Молодой человек и в самом деле весь дрожал от негодования.

– Не мешает выслать вперед разведчиков, – предложил Бэйрек королю Родару, – пока не выберемся из леса. Кородаллин изгнал мергов из Арендии, но, видимо, кое-кому удалось ускользнуть.

– Разрешите мне возглавить этот отряд? – обратился к королю Олбан.

– Твой сын жаждет настоящей работы, – заметил Родар Бренду. – Мне это нравится в молодом человеке. – Он повернулся к Олбану:

– Хорошо. Возьми себе людей, сколько хочешь. Я хочу, чтобы ни одного мерга не было в радиусе пяти миль от принцессы.

– Даю вам слово, – заявил Олбан, пришпоривая коня и снова скрываясь в лесу.

После этого они двигались более осторожно, и теперь во время выступлений Се'Недры лучники устраивали засады неподалеку. Иногда Олбан докладывал, что им удалось обнаружить очередную группу мергов и расправиться с ними.

Накануне первого дня лета они наконец выехали из леса на Центральную Арендийскую равнину, покрытую зеленой травой. К тому времени Се'Недра призвала под свои знамена почти каждого астурийца, способного носить оружие, и теперь за её спиной колыхалось огромное человеческое море.

– А куда теперь, ваше величество? – спросил Мендореллен.

– На Во Мимбр, – ответила Се'Недра. – Я обращусь к мимбратским рыцарям, а затем мы двинемся к Толнедре.

– Надеюсь, отец не разлюбил тебя, Се'Недра, – сказал король Родар. – Рэн Борун должен тебя очень любить, чтобы простить вторжение в Толнедру такого большого войска.

– Он обожает меня, – уверенно заявила Се'Недра.

Но выражение сомнения не рассеялось на лице короля Родара.

Армия, ведомая Се'Недрой, двигалась по центральной Арендии к её столице – Во Мимбру, где король Кородаллин собрал мимбратских рыцарей с их вассалами.

Однажды утром, когда они только что выступили, леди Полгара спросила Се'Недру:

– Ты еще не решила, как поведешь разговор с отцом?

– Пока нет, – чистосердечно призналась та. – Скорее всего, это будет трудный разговор.

– Боруны отличаются этим.

– Я – одна из Борунов, леди Полгара.

– Знаю. – Полгара внимательным взглядом окинула принцессу и сказала:

– Ты повзрослела за последние два месяца, дорогая.

– Конечно, леди Полгара Это произошло так неожиданно… – Се'Недра смущенно улыбнулась внезапно пришедшей в голову мысли. – Бедный Гарион.

– Почему бедный?

– Я ужасно к нему относилась, разве не так?

– Не то слово.

– Как только меня все терпели?

– Мы сдерживали себя.

– Вы думаете, он гордился бы мною… если бы знал, что я сейчас делаю?

– Да, – ответила Полгара. – Думаю, что гордился бы.

– Я попытаюсь исправиться, – пообещала Се'Недра. – Я стану лучшей женой на свете.

– Очень мило, дорогая.

– И больше никогда не буду ссориться и кричать

– Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, Се'Недра.

– Ну… – добавила принцесса, – почти никогда

– Увидим, – улыбнулась Полгара.

Мимбратские рыцари расположились лагерем на безбрежной равнине у стен Во Мимбра. Вместе со своими вассалами они представляли грозную силу.

– О боже! – простонала Се'Недра, обозревая море вооруженных людей с вершины холма, на который она с олорнскими королями въехала, чтобы взглянуть на город.

– Что тебя беспокоит? – спросил её Родар.

– Как их много!

– Так, видимо, было задумано, как по-твоему?

Высокий мимбратский рыцарь с темными волосами и бородой, в черной вельветовой накидке поверх доспехов, отделился от общей массы, поскакал галопом к холму и, не доезжая несколько шагов до спутников Се'Недры, осадил коня. Оглядев поочередно каждого, он склонил голову в вежливом поклоне. Затем повернулся к Мендореллену.

– Привет тебе, бастард Во Мендор, от Кородаллина, короля Арендии.

– Когда же ты с ним разберешься, а? – тихо спросил Бэйрек у Мендореллена

– Мне недосуг, милорд, – ответил Мендореллен, поворачиваясь к рыцарю. – Привет и поздравления тебе, сэр Эндориг. Прошу тебя передать наши приветствия его величеству и сказать ему, что мы прибыли с миром, о чем он, вне всякого сомнения, уже знает.

– Я передам, сэр Мендореллен, – ответил Эндориг.

– Как твоя яблоня, Эндориг? – спросил Бэйрек, широко улыбаясь.

– Она цветет, граф Трелхеймский, – с гордостью заявил Эндориг. – Я холю и лелею её и имею виды на богатый урожай. Я уверен, что не разочарую святого Белгарата. – Он повернулся и помчался вниз с холма, трубя в рог через каждые сто ярдов.

– Что все это значит? – спросил король Энхег своего рыжебородого кузена, хмуря брови.

– Мы бывали здесь раньше, – ответил Бэйрек. – Эндориг не поверил, когда ему сказали, кто такой Белгарат, пока тот не превратил камень в яблоневое дерево. Только тогда убедился в справедливости наших слов.

– Прошу извинить меня, – проговорил затем Мендореллен, и внезапно его лицо омрачилось. – Я вижу, как приближаются мои дорогие друзья. Я вскоре вернусь. – Он пустил лошадь легким галопом навстречу рыцарю и леди, которые выехали из города.

– Какой хороший человек, – задумчиво проговорил Родар, наблюдая за удаляющимся рыцарем. – Но почему складывается такое чувство, что когда я к нему обращаюсь, мои слова отскакивают, как от каменной стены?

– Мендореллен – мой рыцарь, – встала на защиту отважного воина Се'Недра. – Ему не обязательно думать. За него думаю я. – Она неожиданно умолкла. – О, простите, это звучит ужасно.

Король Родар улыбнулся и ласково проговорил:

– Ты просто сокровище, Се'Недра, но иногда употребляешь не те слова.

– Кто эти люди? – спросила Се'Недра, к которым подъехал Мендореллен.

– Барон Во Эбор, – тихо ответил Дерник, – со своей женой, баронессой Нериной. Мендореллен влюблен в нее.

– Что?

– Все очень прилично, – поспешно проговорил Дерник. – Я сам сперва ни о чем не догадывался, хотя здесь, в Арендии, такое не исключено. Это трагедия, конечно. Все трое ужасно страдают, – добавил он со вздохом.

– О господи, – тихо проговорила Се'Недра, кусая губы. – Я не знала… я часто к нему плохо относилась

– Я уверен, что он простит вас, принцесса, – сказал Дерник. – У него такое благородное сердце.

Прошло немного времени, и из города выехал король Кородаллин, сопровождаемый Мендорелленом и дюжиной рыцарей свиты. Се'Недра познакомилась с молодым королем Арендии несколько лет тому назад и запомнила его бледным и худым юношей с красивым голосом. По такому торжественному случаю он облачился с головы до ног в боевые доспехи, поверх которых был наброшен малиновый плащ. Приблизившись, король Кородаллин поднял забрало и важно произнес:

– Ваше величество, мы давно ожидаем вашего прибытия.

– Его величество слишком добры, – ответила Се'Недра

– Мы поразились рассказам о мобилизации в краях наших астурийских братьев, – продолжал король. – Воистину ваше красноречие не знает границ, если вы заставили их позабыть о вражде, которая испокон веков существует между ними.

– Время идет, ваше величество, – заметил король Родар. – её величество желало бы обратиться к вашим рыцарям… с вашего разрешения, разумеется. Услышав её, я думаю, вы поймете, какую важную роль она играет в нашем деле.

– Да, да, ваше величество, – согласился Кородаллин и, повернувшись к одному из приближенных, скомандовал:

– Собери рыцарей и ратников Мимбра. К ним обратится с речью райвенская королева.

В это время армия, которая следовала за Се'Недрой по равнинам Арендии, стала прибывать и расположилась на подступах к городу. Для встречи с этой силой мимбратские рыцари построились боевым порядком. Наступила гнетущая тишина, когда обе группы воинов с подозрением оглядывали друг друга.

– Я думаю, пора приступать, – предложил король Чо-Хэг. – Одно случайно брошенное слово может привести к недоразумениям, которые нам всем ни к чему.

Се'Недра ощутила привычное покалывание в животе, но она уже так свыклась с этим, что не обращала внимания. Трибуна оказалась точно посередине между армией Се'Недры и вооруженными рыцарями короля Кородаллина. Принцесса в сопровождении всех своих друзей и почетного караула из мимбратских рыцарей подъехала к платформе и спрыгнула с лошади.

– Приготовься к долгому выступлению, Се'Недра, – спокойно посоветовала ей леди Полгара. – Мимбраты помешаны на церемониях. Они терпеливы, как камни, если дело касается чего-то официального. До захода солнца остается около двух часов. Постарайся приберечь самые возвышенные слова на конец.

– Около двух часов? – изумилась Се'Недра.

– Если вы считаете, что нужно больше, то можно разжечь костры, – предложил Дерник.

– Два часа как раз то, что нужно, – сказала леди Полгара.

Се'Недра начала быстро вспоминать заготовленную речь.

– Вы уверены, что меня все услышат? – спросила она Полгару.

– Я позабочусь об этом, дорогая. Се'Недра глубоко вздохнула и сказала:

– Ну что ж, хорошо. Я пошла.

Приятного в этом выступлении было мало, как, впрочем, и во всех предыдущих, но недели практики в северной Арендии научили её оценивать настроение толпы и умело пользоваться им. Полгара оказалась права – мимбраты готовы были слушать её бесконечно. Кроме того, выступление здесь, на поле перед Во Мимбром, приобретало особый драматический эффект. Не кто иной как сам Торак стоял здесь; именно отсюда безбрежные орды энгараков ринулись на неприступные стены города. Се'Недра говорила, и слова текли мерно и вместе с тем страстно. Взоры всех были устремлены на эту крошечную фигуру. Как и предсказывала леди Полгара (одному богу известно, какие чары она для этого употребила), голос райвенской королевы хорошо слышали даже те, кто стоял на самом краю широкого поля. Се'Недра видела, как её слова проникают в их сердца и боевые дружины колышутся, подобно колосьям пшеницы под напором теплого ветра.

И вот, когда солнце повисло над горизонтом в окружении золотистых облаков, она перешла к самым возвышенным и патетическим выражениям. Слова «гордость», «честь», «храбрость» и «долг» с восторженным вниманием ловили все слушатели. её заключительный вопрос: «Кто последует за мной?» – раздался как раз в тот момент, когда заходящее светило залило поле яркими лучами, и оглушительный дружный крик мимбратских рыцарей, обнаживших мечи в клятвенном приветствии, был ей ответом.

Обливаясь потом в нагретых солнцем доспехах, Се'Недра привычно обнажила свой меч, прыгнула на коня и увела новое и громадное пополнение с поля.

– Изумительно! – услышала она голос короля Кородаллина, скакавшего позади.

– Теперь ты понимаешь, почему мы последовали за ней? – сказал ему король Энхег.

– Она великолепна! – воскликнул король Кородаллин. – В самом деле, господа, такое красноречие может быть только от бога. Я следил за нашим предприятием с тревогой и волнением… признаюсь… но теперь первым брошусь на полчища энгараков. Само небо на стороне этого удивительного ребенка, и мы не можем не добиться успеха.

– Я обрету покой, когда увижу, как толнедрийские легионеры последуют нашему примеру, – заметил король Родар. – Это прожженные ребята, и нужно нечто больше, чем слова о любви к родине, чтобы тронуть их души.

Се'Недра, однако, уже размышляла над этим. Сидя в тот вечер в своем шатре и расчесывая волосы, она обдумывала, как лучше взяться за это сложное дело. Требовалось что-то особенное, чтобы расшевелить её соотечественников, и она интуитивно догадывалась, в чем тут дело.

Неожиданно серебряный амулет, висящий на шее, издал тихий перезвон. Ничего подобного раньше не было. Се'Недра отложила в сторону гребень и коснулась пальцами талисмана.

– …Я знаю, что ты меня слышишь, отец, – послышался голос Полгары. Внезапно в голове Се'Недры возник образ Полгары, закутанной в синий плащ, которая стоит на вершине холма, и ночной прохладный ветер шевелит её волосы.

– Ты утихомирилась? – устало спросил Белгарат.

– Об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Чем ты сейчас занят?

– В данный момент я в компании пьяных недраков. Мы в таверне в Я Недраке.

– Я могла бы догадаться… С Гарионом ничего не стряслось?

– Что может с ним стрястись? Я присматриваю за ним, Пол. Ты где?

– В Во Мимбре. Мы подняли арендов и утром собираемся идти в Толнедру.

– Рэн Борун не будет в восторге от этого.

– У нас есть большой плюс – армию ведет Се'Недра.

– Се'Недра?! – в голосе Белгарата послышался испуг.

– Все вышло так, как говорится в «Кодексе». её красноречие заставило арендов покинуть леса.

– Ну и ну!

– Ты слышал, что южные мерги стекаются в Рэк Госку?

– Ходят такие слухи.

– Это многое меняет, понимаешь?

– Возможно. Кто командует людьми?

– Родар.

– Хорошо. Передай ему, чтобы он не предпринимал ничего серьезного, Пол, а только отвлекал их внимание от меня.

– Сделаем, что сможем. – Она помолчала, потом спросила, тщательно скрывая волнение:

– С тобой все в порядке, отец?

– Ты хочешь знать, гожусь ли я еще на что-нибудь? – насмешливо спросил он. – Гарион говорил, что ты из-за этого сильно волновалась.

– Я же приказала ему молчать!

– К тому времени, когда он проговорился, вопрос стал представлять чисто академический интерес.

– Ты… Я хотела сказать, что ты еще…

– Я еще на многое способен, Пол, – успокоил дочь Белгарат.

– Передай привет Гариону.

– Обязательно. Держи со мной связь, но постарайся не надоедать.

– Хорошо, отец.

Амулет под пальцами Се'Недры снова слегка задрожал. Затем раздался четкий голос чародейки:

– Се'Недра, перестань подслушивать. Принцесса быстро убрала пальцы с амулета.

На следующее утро, когда еще не взошло солнце, Се'Недра послала за Бэйреком и Дерником.

– Мне нужно все золото энгараков, которое имеется в армии, – объявила она. – Каждая монета. Покупайте его, если необходимо, но чтобы у меня как можно больше было монет из червонного золота.

. – Я не спрашиваю, для чего вам потребовалось это золото, – сердито заявил Бэйрек. Он был явно не в настроении из за того, что его ни свет ни заря вытащили из постели.

– Я толнедрийка, – пояснила она, – и знаю моих соотечественников. Приманка должна сработать.