3
– Что-о?! – замычал особо здоровенный громила, оставив тренировку на тренажере и медленно поворачиваясь. – Что ты сказал заморыш?!
Десантник встал и навис над сжавшимся на своем месте Ремом Даскинсом.
– Повтори, что ты сказал, ханурик! – настаивал громила.
– Э-э…
– Рядовой, не забывайтесь, – встрял Каин. – Вы разговариваете с офицером.
– У него на лбу не написано, – ничуть не смутился представитель десанта.
Даже наоборот, широко улыбнулся и, сцепив пальцы в замок, громко ими хрустнул.
Конфликтная ситуация не осталась незамеченной. Сначала на них просто поглядывали, а потом, словно по какому-то сигналу, к ним стали подтягиваться со всех сторон десантники, матросы, немногочисленные пилоты. Толпа собралась будь здоров, и, к печали залетевших пилотов, командиры десантных подразделений вмешиваться в ситуацию не спешили, с интересом поглядывая, как летуны будут выкручиваться из сложившегося положения.
«Вот суки! – подумал о них Иннокент. – Но ведь не просить же…»
– Теперь знаете.
– Это ничего не меняет… с-сэр, – нагло ответил рядовой десантник, почувствовав негласную поддержку своих командиров. – Во-первых, он не в форме, во-вторых, кто позволил, пусть и офицеру, оскорблять рядового?!
«Где мы им дорогу перебежали?» – продолжал размышлять капитан Иннокент, стараясь не смотреть в сторону двух десантных лейтенантов, чтобы они не восприняли взгляд как просьбу о помощи. Такого позора от летчиков они не дождутся.
Капитан или майор, присутствуй они в зале, уже давно бы все остановили.
Лишь секундой позже он понял, что это просто межвидовое соперничество, где пилоты самая нелюбимая каста среди всех прочих. Лейтенанты молодые, и у них это чувство все еще обострено. Они не упустят возможности ткнуть пилота носом в грязь, а потом будут очень долго смаковать этот случай со своими приятелями в баре за кружечкой пивка…
Каин осмотрелся. Матросы отошли в сторонку, потешаясь и даже начиная делать ставки. Их товарищи по эскадрилье, кажется, отступать не собираются и из чувства товарищества вломятся в возможную драку, даже не разобравшись, из-за чего она собственно началась.
Этого допустить никак нельзя. Нельзя, чтобы из-за невзначай оброненного слова из строя вышла половина эскадрильи. Десантура их отмутузит, даже если драка будет один к одному. Это уже преступный саботаж, с таким обвинением никому мало не покажется. Следователи из военной прокуратуры всех затрахают…
– Никто… – признал Каин. – Вы просите удовлетворения, рядовой?
Рем окончательно сник. При его росте метр семьдесят и весе шестьдесят пять килограммов драться с громилой метр девяносто пять и со ста двадцатью килограммами мышц – гиблое дело. Один удар – и все, нокаут и сотрясение мозга в придачу.
– Не прошу…
Рем на секунду оживился, не в силах поверить, что его пронесло.
– Требую!
Насос дернулся, как от удара.
– Хорошо, рядовой, вы получите удовлетворение.
Иннокент встал, Рем проводил его удивленным взглядом.
– Но оскорбил меня, а точнее весь десант – он, – возразил десантник, указывая на лейтенанта.
– Для вас это принципиально, рядовой? Раз оскорблены не столько вы, а весь десант, то, наверное, неважно, кто из представителей летного братства ответит за сей грех?
– Не принципиально, – кивнул он, окинув соперника взглядом, в котором читалось не то, что плохо, вообще нескрываемое превосходство.
Толпа расступилась, пропуская соперников на татами. Галдеж поднялся такой, что впору уши затыкать.
– Зачем, Ригель?! – воскликнул Рем, бросившись вдогонку.
Иннокент лишь пожал плечами.
«А действительно, зачем я в это ввязался? – подумал он, скидывая кроссовки и делая легкую разминку. – А может, мне это просто надо? Чтобы встряхнуться, сбросить с себя это оцепенение?»
Странный способ встряхиваться даже по меркам самого Каина, но слово сказано, и отступать нельзя. Теперь лучше проиграть, чем отступить.
Кто-то подал легкие перчатки, не столько смягчающие удар, сколько предохраняющие пальцы от перелома. Десантник надел такие же.
Его товарищи пилоты что-то кричали, подбадривали, капитан же смотрел на своего соперника, поигрывающего мускулами. Шансов у Каина с его комплекцией против десантника в открытом и прямом контакте не имелось, как и у Даскинса. Ни единого.
Пилотов, конечно же, учили драться, не без этого. Но проблема в том, что у них это был не основной предмет, даже не второй и не третий. Их учили пилотировать. В то время как в десанте именно рукопашному бою отдавалось предпочтение.
«Значит, нужно превратить свою слабую сторону в сильную, – подумал Каин. – Я по сравнению с ним маленький, быстрый, и в меня трудно попасть».
Адреналин знакомо забурлил в венах, как это случалось перед боевым вылетом, реакция до предела обострилась.
На татами все же взошел лейтенант десантников, но не для того, чтобы примирить стороны, а просто уточнить некоторые моменты поединка.
– По какой силовой системе вы желаете драться, капитан? – спросил он. – Я рекомендую полуконтакт. Я не хочу, чтобы моего человека обвинили в том, что он искалечил капитана ВКФ и тем самым нанес ущерб боевой мощи эскадрильи. Этим мы грозим наступить себе на яйца, ведь именно вы прикрываете наши боты…
– Полный.
– Что?
– Что слышал, летеха.
– Все же подумайте…
– Раньше думать надо было. А мне и половинного удара твоего дуболома хватит, чтобы дать дуба, хм-м… каламбур, однако. Так что и я в свою очередь не собираюсь сдерживаться, и если возникнет такая возможность, накостыляю ему по полной программе, чтобы знал, как в следующий раз на офицеров волну гнать из-за досадной оговорки. Это все.
– Как пожелаете, – пожал плечами лейтенант, видимо, очень сомневаясь, что у капитана подобная возможность возникнет.
– Но одно ограничение можно ввести, – добавил Иннокент.
– Какое?
– По окончании службы я очень хочу завести семью и детей. Да и твой боец тоже вряд ли хочет евнухом стать.
– Хорошо…
Лейтенант подошел к своему бойцу и передал слова Иннокента. Десантник, которому его товарищи с шутками и прибаутками разминали плечевые мышцы, советуя, как именно лучше отдубасить зарвавшегося летуна, лишь снова широко улыбнулся.
Наконец все формальности остались позади, ставки были сделаны, и кто-то дал гонг, голосом сымитировав удар молотка по тарелке.
