Глава 18

…Я сидел в сторонке на пустом ящике из-под патронов и с улыбкой наблюдал, как Карина распекает Рощупкина за бардак в кухонном отсеке на нашем блокпосту. Причем это у нее получалось довольно строго, но при этом настолько необидно, что не только я, обожающий эту девушку, но и мои бойцы млели от восторга. Даже сам виновник, ефрейтор Рощупкин, хлопал глазами, влюбленно смотря на это чудо, молча слушал наставления и кивал головой. Хотя обычно закрыть ему рот было проблематично — этот умник вступал в разглагольствования по любому поводу, несмотря на разницу в звании и должность собеседника. Только то, что он являлся великолепным связистом и поддерживал наше железо в работоспособном состоянии, несмотря на ухудшающееся снабжение, позволяло делать ему некоторые поблажки…

Карина, отчитав Рощупкина, с какой-то грацией и властностью прирожденной аристократки быстро организовала бойцов навести порядок на камбузе, и через пару часом все на блокпосту уже наслаждались нормальной горячей пищей.

«М-м-м-м, как вкусно». Работая ложкой, я краем глаза наблюдал за своей девушкой и прекрасно видел, как она со странным выражением лица наблюдает за своим мужчиной. Я чувствовал, как меня обволакивает какая-то теплота и нежность, но при этом еще ощущалась непонятная мне тоска, и это заставляло настороженно крутить головой в поиске гипотетической опасности.

Карина, своей необыкновенно чуткой женской интуицией почувствовав мое настроение и увидев, что я доел первое, тут же у меня вырвала алюминиевую тарелку и сунула такую же тарелку с кашей и, улыбнувшись, положив руку на плечо, стала меня трясти и сказала:

— Господин старший лейтенант, господин старший лейтенант, проснитесь…

Образ Карины растаял и передо мной стоял матрос из команды нашего крейсера и осторожно тряс за плечо. Увидев, что я открыл глаза, он бодро отрапортовал.

— Господин старший лейтенант, вас вызывает капитан корабля, а вы не отвечаете…

Я с удивлением смотрел на матроса, потом молча кивнул головой и немного виновато ответил:

— Да, кажется, на интеркоме звук убавил… Ладно, сейчас отвечу.

Матрос козырнул и быстро свалил, стараясь не находиться дольше обычного в отсеке штурмовиков, а я, потянувшись, мазнул рукой по панели интеркома и, увидев несколько пропущенных вызовов с высоким приоритетом, сам вызвал командира корабля, капитана Мартуса Вэлка.

— Мартус, привет, извини, что-то замотался.

С молодым командиром мы были в дружеских отношениях, поэтому, несмотря на некоторую разницу и в статусе и в звании, позволяли по отношению друг к другу опускать некоторые условности, тем более что Мартус был таким же, как и я, молодым офицером, которого вытолкнула вверх по карьерной лестнице волна жесточайшего кадрового голода в ВКС Керторианской республики. Но в данной ситуации это пошло на пользу, и обновленный и помолодевший флот сумел дать отпор драконовскому нашествию, и если и не получалось остановить продвижение в глубь пространства республики, то существенно его затормозить удалось. Молодые капитаны и майоры, командиры кораблей, уже дрались вполне на равных с противником, гибли, но получали новый бесценный опыт и учились на своей крови. Все это напоминало мне начальный этап Великой Отечественной войны на Земле, и, поварившись в этом котле, я как-то стал считать эту войну своей и вполне осознанно готовился принять смерть ради своей новой Родины.

Приведя в порядок форму и поправив набедренную кобуру с модернизированным АПСом, двинулся узкими коридорами небольшого разведывательного крейсера, где я сейчас проходил службу в качестве командира разведывательно-штурмового взвода. Проходящие мимо матросы уважительно уступали дорогу, отдавали честь, и я, уже автоматически отвечая на воинские приветствия, дошел до капитанского мостика. Здесь постоянно дежурили двое моих бойцов в полной штурмовой выкладке. Хотя по большому счету это было не так и нужно, но флот силен своими традициями, и охрана центра управления корабля бойцами контрабордажной команды — это одно из таких незыблемых правил.

Беспрепятственно пройдя в святая святых крейсера, я подошел к высокому креслу, которое возвышалось над остальными постами и откуда можно было наблюдать за всеми постами, где сейчас восседал капитан Вэлк. Он что-то выговаривал старпому, молоденькому выпускнику академии, благодаря протекции сумевшего попасть на разведывательный крейсер, и, увидев меня, капитан отослал старпома, опустил кресло. Кивнув, двинулся в соседнюю комнату шифрованной связи, куда имели доступ всего несколько человек и я, приписанный с некоторых пор к разведуправлению флота в том числе.

В этой маленькой комнатке, которая уничтожалась в первую очередь при хотя бы гипотетической возможности захвата корабля, мы уселись в кресла, и Маркус вывел на экран иконку зашифрованного сообщения. Во входящих данных в качестве адреса указывался именно старший лейтенант Мелан, и значит, прочитать текст можно, только использовав мой личный кодовый ключ. Капитан прокомментировал:

— Вот глянь, пришло совсем недавно для тебя, а в сопроводиловке мне указали максимально полностью обеспечить выполнение твоего задания. Вот сижу, гадаю, пока ты там морду плющишь…

— Да ладно, Мартус, сам знаешь, сколько возни было с десантными катерами. На втором гравистабилизатор сдох, вот и пришлось…

Он ухмыльнулся.

— Ну давай, открывай, самому интересно.

Вставив ключ, набрав несколько комбинаций цифр и получив расшифрованное сообщение, мы с товарищем углубились в изучение полученного текста.

Поняв, что нам приказывает руководство, мы синхронно выругались и озабоченно стали перечитывать текст.

До нынешнего момента мы уже пару месяцев болтались в открытом космосе, в дальней разведке, изучая для последующих рейдерских операций систему построения логистики снабжения противника. И накопив много информации, уже взяли курс на базу, когда пришло это сообщение. В общем, все было поганенько, и весьма: драконы налетели на очередную систему, и та, как всегда, была не подготовлена для отражения нападения. Нам, как самому близко находящемуся скоростному кораблю, приказывалось срочно лететь туда и экстренно эвакуировать данные с какого-то оборонного института и по возможности вывезти персонал. При отсутствии такой возможности ни персонал, ни данные, ни при какой ситуации не должны были попасть в руки противника, а это означало зачистку, причем очень жесткую — уничтожались не просто люди, а обязательно уничтожался головной мозг, чтоб даже после смерти нельзя было ничего вытянуть из головы трупа. Вот так вот. А судя по дополнительной информации, вторжение уже началось, и нам дается всего несколько часов на выполнение задания.

— Максо, что думаешь? Это ведь тебе там шуршать придется.

— А что думать? Шансов выжить практически нет. Ну разве что проскочить на низкую орбиту да долбануть главным калибром по этому гребаному институту, но не факт, что это даст стопроцентную гарантию. Наверно, уже все по убежищам разбрелись. Все равно придется высаживаться и проводить либо зачистку, либо эвакуацию, в зависимости от обстановки.

Мартус вздохнул и скривился.

— Понятно.

Он нажал кнопку на интеркоме и коротко сказал:

— Боевая тревога.

Даже сквозь бронированную дверь я услышал, как заревела сирена, и корабль сразу наполнился топотом экипажа, занимающего места по боевому расписанию.

— Мартус, сколько до этой системы?

— Часов пять лету.

— Хорошо. Я пойду готовиться…

Идя по коридорам, в которых все еще ревела сирена, невольно вспомнил события, изменившие мою жизнь, которые произошли всего несколько месяцев назад…

Так же мерзко верещала система аварийного оповещения, и люди в панике неслись к ближайшим пунктам эвакуации со станции. Сразу видно, что уже давно тут не проводились соответствующие учения по обеспечению жизнедеятельности, и вся заржавевшая машина гражданской обороны в случае экстренной ситуации начала со скрипом раскручиваться, но, на мой взгляд, образно говоря, скрипела как-то жутко и страшно. Первые лица, руководители, уже успели удрать куда подальше, и теперь со специальных терминалов проводилась эвакуация высшего и среднего звена аппарата управления и их семей. Параллельно в массовом порядке отстреливались малогабаритные личные спасательные кораблики, которые могли себе позволить состоятельные люди, а тех, кто был не в состоянии, как сельди в банку трамбовали в огромные летающие коробки с минимальными удобствами, чем-то напоминающие гробы, и по мере заполнения отстреливали и направляли подальше от станции, в надежде, что чуть позже их кто-то выловит и снимет людей.

Я, подключившись к системе видеонаблюдения станции, все это наблюдал чуть ли не в прямом эфире, примостившись в небольшом техническом помещении невдалеке от тюремного комплекса, где содержали троих моих соратников из группы обеспечения. Как сообщил мой новый знакомый — их в тяжелом состоянии полицейские станции сумели найти на месте боя с имперцами и им хватило ума оставить в живых для последующего разбора.

Получив эту информацию, я, естественно, срочно связался с генералом дер Тераномом, и буквально через несколько минут пришел ответ: «Никаких следов участия в событиях керторианских спецслужб остаться не должно». Лаконично и коротко. И судя по тому, как местный резидент стал искать возможность добить ребят из группы силового обеспечения, освобождение и эвакуацию никто рассматривать даже не думал.

Не знаю, что меня заставило пойти на прямой конфликт с резидентом, но пользуясь своими полномочиями, пришлось устроить настоящий скандал, и даже в Центре начали в черновом варианте прорабатывать операцию по освобождению, да и мы тут без дела не сидели.

Самое главное, что принадлежность захваченных людей к флотской разведке Керторианской республики еще не была установлена, поэтому у меня был определенный запас по времени. Уже начав разрабатывать эту операцию, я, несмотря на ворчание местного резидента, получил однозначное одобрение со стороны генерала дер Теранома, который после провала и уничтожения группы взял на себя полное руководство операцией «в самый трудный и трагический момент», хотя уже знал, что деньги возвращены и процесс переговоров идет и в скором времени груз уже будет отправлен заказчику. Лихо он подсуетился.

Получив соответствующие инструкции, мне пришлось планировать и изыскивать возможности устроить большой переполох на этой, так меня уже доставшей станции. Тут как раз помогал мой новый полицейский знакомый. Подогрев его новой порцией денег, стимулировав, так сказать, энтузиазм, я получил много новой и весьма интересной информации по действиям полиции и особенно администрации в условиях глобальной разгерметизации и попытки штурма, спасения денежных ценностей и тому подобного. После анализа полученных данных пытливый, особенно до организации гадостей, ум землянина подсказал, что делать и в каком направлении необходимо двигаться. Остальное было делом техники: дымовые шашки в системе вентиляции, несколько взрывных устройств, выведших из строя систему охлаждения и электроснабжения важных уровней, слив информации в средства массовой информации о нападении имперских гвардейцев и потом еще несколько взрывов, имитирующих бой с применением тяжелого плазменного оружия. Причем все это не влекло за собой гибель людей, хотя паника получилась просто на загляденье: полиция сбилась с ног, пытаясь хоть как-то поддерживать видимость порядка и организовать планомерную эвакуацию. Но после получения информации о боевых столкновениях на определенных уровнях, все силы полиции, которые после начала повального бегства удалось собрать, были брошены на борьбу с гипотетическим десантом. Хотя я был абсолютно уверен, что большинство спешно собирало и тащило награбленные за многие годы ценности в корабли и делали ноги. Именно в этой обстановке общего страха, ужаса и бардака мы начали действовать. На шифрованном радиоканале раздалась команда:

— Всем. Работаем по плану.

Прошло несколько мгновений и по смежным коридорам затопали тяжелые ботинки. Еще пара минут, и я во главе отряда наемников из шести человек, экипированные как бойцы полицейского штурмового отряда, несемся по коридорам к станционной тюрьме, где содержатся мои соратники, и, к моему удовольствию, Мартана, которую полицейские прихватили в портовой общаге.

Захватить обезлюдевший тюремный комплекс, где, дрожа от страха, оставалось всего пятеро дежурных, которые практически не оказали никакого сопротивления, не составило особого труда. Их быстро повязали, накачали наркотиками и заперли в одной из свободных камер. Системы видеонаблюдения и каналы связи уже были заранее заблокированы, поэтому никто на станции вовремя не получил информации о нападении, и, пока было время, освободили пленных, переодели в форму полицейских и вывезли, а сами остались разыгрывать дальше спектакль, чтоб доставить нашим оппонентам максимальное количество неприятностей.

Мы все были в полицейских тактических шлемах, и опознать меня не было никакой возможности, поэтому Мартану вытащили из камеры и обкололи наркотиками, но к моему разочарованию, это ничего не дало — имперские спецы поставили весьма мощную защиту от такого рода допросов. Ах как я хотел ее поспрашивать посерьезнее, но в моем плане для нее предусматривалась намного более страшная участь. Вроде как выполнив задание, наемники уже ждали команды на эвакуацию, но у меня на них были свои виды.

Переключив коммуникатор тактического шлема на шифрованный канал, я коротко спросил абонента:

— У нас все нормально, ждем гостей. Как у вас?

— Все по плану. Идем в вашу сторону.

— Понятно. Готовим встречу.

Вернувшись на циркулярную волну с наемниками, дал команду командиру.

— Сейчас будут гости. Человек пять, должны спрятать в тюрьме ценности. Для наглядности кладем их в коридоре, забираем груз и уходим. Все делим поровну.

Он поворчал, но спорить не стал, уж слишком большие деньги мы зарядили под эту операцию, да и желание что-то еще под шумок прихватить тоже сыграло немаловажную роль.

Хотя никаких ценностей там и не было: в данный момент, согласно плану, сюда уже несся спасательный отряд во главе с лейтенантом полиции Мартом Перкионом, точнее командовал его непосредственный начальник, но реально на след «нападавших» в нужное время навел именно лейтенант. Его старый заклятый враг, совмещающий должность начальника, до безобразия тупой и жадный капитан Милесв, уже давно выдавливал из полиции всех, кто более-менее мог составить ему конкуренцию на поприще рэкета мелких лавочников и продавцов. Эта жирная тварь, увидев в этом возможность продвинуться по карьерной лестнице, где перед ним открылись большие возможности по законному грабежу беззащитных граждан, собрал своих доверенных лиц, прихлебателей и лизунов, бросился без всякой подготовки наводить порядок в тюремном комплексе, надеясь на численное превосходство, и, естественно, влетел в засаду. Короткая перестрелка, и в результате небольшой коридор усеян обугленными телами полицейских.

Сейчас я использовал исключительно плазмомет однозначно имперского производства и, чтоб не оставлять характерного следа, о кинетическом оружии не могло быть и речи, аналогично были вооружены и наемники.

Получив отпор, полицейские откатились назад и заняли оборону, изредка постреливая в нашу сторону. Лейтенант Перкион разумно не стал лезть вперед и позволил всей этой братии вломиться в подготовленную засаду. Я опять на шифрованном канале связался с ним:

— Сколько там осталось?

— Четыре человека. А у вас?

— Трое погибли, еще трое отстреливаются.

— Понятно. Что дальше?

— Как договаривались, все по плану. Сам сделаешь?

— С удовольствием. Но пошумите, чтоб отвлечь внимание.

— Понял.

Выждав минуту, я несколько раз выстрелил из плазмомета, да и наемники меня поддержали, причем настолько удачно, что двое полицейских погибли сразу. Увидев такой результат, струхнувшие и загнанные в угол наемники рванулись в атаку и стали методично и со смаком размазывать жирные полицейские потроха по коридору. В это время мой знакомый лейтенант тоже немного поучаствовал — разворотив спину своему коллеге, который благодаря связи с капитаном готовился занять его место.

Теперь начинался самый рискованный этап, и при этом на все оставалось мало времени. В коридор полетели электромагнитные гранаты, и пока полицейские и наемники пытались устроить какое-то подобие рукопашной схватки, мы с лейтенантом расстреляли всех оставшихся в живых. Вот теперь предстояло подготовить последние штрихи нарисованной картины: «Имперцы освобождают своего агента».

Несколько взрывов, разнесших камеры, где содержались наши люди, вывести окончательно из строя систему безопасности, вытащить Мартану в коридор и вложить в руки плазмомет, по «стечению обстоятельств» оказавшемуся именно имперского производства, ну еще всякие мелочи. Лейтенант остался ждать на месте, как герой, единственный оставшийся в живых. В общем, все шло по плану.

Потом снова бег по коридорам, и через полчаса мы уже отчалили от так надоевшей мне космической станции на старой лоханке, специально приготовленной именно для этой цели. Еще через два часа нас подобрал корабль, откликнувшийся на сигнал бедствия и «занимающийся спасением эвакуировавшихся людей». А реально это был один из легких крейсеров Керторианского флота, приписанный к управлению разведки, который уже пару дней болтался невдалеке для обеспечения отхода специальной группы.

…Прошло двое суток. Я все не мог отоспаться в специально отведенной мне каюте, и у корабельного врача даже была идея засунуть меня в портативный лечебный комплекс, но я просто послал всех подальше пешим сексуальным маршрутом и, повернувшись на бок, стал спать дальше. Но по прошествии времени, когда вроде как уже можно было встретиться с освобожденными бойцами группы обеспечения, к своему удивлению, узнал, что нахожусь под арестом и никуда выходить не имею права. Сначала, конечно, взбесился, но, немного подумав, понял, что в этом есть свой смысл, и вряд ли тот же генерал дер Тераном спишет меня после первой же удачной, хотя и с шумом проведенной операции. Поэтому набравшись терпения, лежа на койке и почти в прямом смысле поплевывая в потолок и для смеха вспоминая образ милесового махерсона, которым меня в свое время хотел напугать генерал, старался хоть как-то скоротать время.

Через некоторое время меня под конвоем переправили на линкор, где я уже имел честь лицезреть своего нынешнего начальника и, возможно, будущего родственника генерала дер Теранома. О, это было что-то. И накрытая поляна, и тосты, и восхваления, и громкие слова о судьбе республики и много чего другого, лестного для простого человека. А вот мне все это напоминало наших земных горцев, которые так же цветисто выкрикивали здравицы, поили и кормили, перед тем как кинуть на деньги, когда им это будет выгодно. Поэтому, спокойно все это выслушав и перебрав в уме, ради чего это все может быть, я выстрелил наугад, наблюдая за реакцией генерала:

— Господин генерал, это все хорошо, точнее даже прекрасно, вот только давайте перейдем к делу. Я там скидочку у покупателя выбил, и, как мне кажется, кое-кому за это причитаются комиссионные. Вот и хотелось бы узнать, сколько и в какой форме я получу свою долю…

Дер Тераном некоторое время с интересом меня рассматривал, потом захохотал, откинувшись на спинку кресла. Причем смеялся он от души, как это может делать довольный жизнью человек. До этого он и так всем своим видом показывал, как он успешен — тут понять можно, благодаря его вмешательству и прозорливости, удалось провернуть операцию, влияющую на ход войны, и в этом только его заслуга.

Отсмеявшись, он резко перешел на деловой тон, и этот контраст заставил меня вздрогнуть, и он, гад, это заметил и чуть усмехнулся:

— Знаешь, Максим, если б ты этого не спросил, то я бы в тебе разочаровался. Не тот ты человек, чтоб не просчитать все возможные выгоды. Но тут я с тобой согласен — заслужил. А твоя последняя операция по освобождению капитана Хартана и двух его людей выше всяких похвал. Даже я не ожидал от тебя такой прыти и расчета. Устроить на станции серию терактов, штурмом взять полицейскую тюрьму, уничтожить своих же наемников, выдав их за имперских боевиков, да еще каждому в коммуникатор вложить чуть ли не личное дело твоей знакомой Мартаны, с биометрической картой и, главное, с голограммой в форме дальней имперской разведки. Это, кажется, то, что ты хранил у себя на кристалле памяти, подарок твоей подружки из дальней разведки? После такого имперский след никто отрицать не сможет. Да еще завербовал агента, который, по слухам, после «гибели» своего руководства, сделал резкий рывок по карьерной лестнице и, возможно, станет заместителем начальника полиции станции. И что самое интересное, он теперь наш с потрохами. Я, Максим, тебя начинаю побаиваться…

Теперь я усмехнулся:

— Не думаю. После ментоскопирования вы считаете, что знаете меня как облупленного. А тут все проще — выполняете свои обязательства, я работаю в команде, предаете — выкручусь, выживу и накажу.

Опять пауза. Генерал пытливо смотрит мне в глаза и прекрасно понимает, что я не шучу. Сейчас я говорил именно то, что думаю. И это ему не понравилось. Теперь я был для него не подчиненный, обязанный ему всем, а в некоторой степени партнер, может быть, намного младший по статусу, но все-таки партнер, с которым нужно соблюдать определенные договоренности. Ох как ему это не нравилось, но терять СВОЕГО землянина он пока не хотел. Это был мощнейший козырь в его рукаве в борьбе за очередную ступеньку карьерной лестницы.

Разговор перешел в другое русло, мне были раскрыты интересные перспективы, но все равно остался какой-то гадливый осадок, и я знал наверняка, что рано или поздно придет такой момент, что генерал меня сольет, главное, чтоб предложили соответствующую цену. А это значит, что в будущем нужно готовиться к этому событию и всегда ожидать какой-нибудь подлянки. А мой собеседник понял, что я понял это, и весь разговор пытался как-то развеять сложившееся впечатление, но у меня всегда было так — или друг, ради которого хоть в огонь и в воду, или кто-то другой: враг, товарищ, партнер, но только не друг. Вот генерал уже был для меня кем-то из этой второй категории. Почему так, не знаю, будем считать это моей особенностью. Но жить дальше-то надо…

После операции меня возвратили обратно на планету, где располагалась Академия, выдали справку, что долго болел, о чем подтверждал мой нездоровый и вымотанный вид, и, для порядка предложив небольшой отпуск и с удовлетворением выслушав отказ, вернули к учебе.

Тут почти ничего не изменилось, ну разве что усмешки великовозрастных детишек, одетых в форму и готовящихся стать пушечным мясом. Пару дней они пытались хохмить над моей неуклюжестью — попасть под электромобиль в их понимании это было позором, но я отмалчивался, и им это просто надоело. Одна Маша знала, что я был на боевой операции, но спрашивать не решалась и частенько бросала на меня задумчивые взгляды: за эти дни я сильно изменился — хладнокровно убивать людей это не так уж просто, и она своей женской интуицией это чувствовала.

Что там происходило наверху, я не знал и мог делать какие-либо выводы только по открытым источникам, но тут все было гладко и спокойно — война идет, трудно, но республика строит новый флот и драконам скоро вломим и в таком духе. Поэтому, пока была возможность, углубился в учебу и с огромным интересом постигал науку войны в космосе и осваивал смежные специальности. Вся моя интуиция подсказывала, что в ближайшее время все это понадобится, и в той мясорубке, которая намечалась, выжить будет весьма проблематично. Напряжение в среде военных, которое все нарастало, начинали чувствовать даже самые толстокожие, и все реже в коридорах Академии слышался смех. Еще одним подтверждением моих догадок был наш досрочный выпуск без экзаменов, причем это было не только у нас. Такая ситуация была еще в нескольких военных училищах, и в войска была направлена масса молодых зеленых офицеров, которым было суждено своими жизнями переломить ход войны. Уже никто не строил иллюзий относительно ситуации на фронте.

После скромной выпускной вечеринки, буквально на следующий день, мы срочно отправились по местам прохождения службы. К моему удовлетворению, Машу распределили куда-то в разведуправление под крылышко дяди в отдел дальней связи шифровальщицей, и за ее жизнь и судьбу я не волновался.

Но вот по прибытию в штаб 14-й бригады разнородных сил ВКС Республики меня ожидал сюрприз. Видимо, генерал немного подсуетился и решил немного подсластить горечь нашего последнего разговора, и я стал обладателем достаточно серьезной суммы на анонимных счетах. Тем не менее, несмотря на его показное дружелюбие, у меня остался неприятный осадок, и сам себе дал слово в любой ситуации поглядывать за спину, чтоб не получить неприятного сюрприза. Поэтому, когда мы, четыре выпускника, прибыли в штаб, кадровик меня сразу отделил и направил куда-то в хозуправление, и, криво усмехнувшись под ироничными взглядами сокурсников, поплелся куда послали, хотя интуиция подсказывала об очередном сюрпризе генерала…

Так и оказалось. Сюрпризы начались еще на подходе. Где это видано, чтоб хозяйственников охраняло целое отделение штурмовиков, и не зеленых мальчишек ускоренного набора, а весьма и весьма опытных ветеранов. Но моя личная карточка открыла заветные двери, и, пройдя еще несколько коридоров, где оживленно носились толпы народа явно по каким-то серьезным делам, пройдя к указанному кабинету, я, нажав кнопку вызова и получив разрешающий сигнал, надеялся увидеть здесь своего старого знакомого генерала, но получил облом. Вместо генерала меня встретил всего лишь тоже старый знакомый: капитан Хартан. Хотя какой капитан, уже подполковник. Увидев меня входящим в его кабинет, он несказанно удивился. Привстал, с удивлением оглядывая новенькую форму и блестящие петлицы с лейтенантскими птичками, сделал шаг навстречу. Пауза. Он как-то странно рассматривал меня, и это не было наиграно — видно, что эта встреча была сюрпризом не только для меня.

— Подожди, так ты и есть тот лейтенант после Академии, которого мне генерал дер Тераном навязал?

Тут уже я не удержался и усмехнулся.

— Ну выходит, так. А что, имеете что-то против?

Он скривился.

— Да тут понапихали родственников и всяких со связями. Работать не с кем. Думал, очередной сынок сенатора, а тут ты…

— Так вы что, даже дело не смотрели?

— А ты думаешь, есть время? Бригада выходит в район боевых действий, а я должен отправить несколько разведчиков прощупать пространство. Команды не укомплектованы, специалистов нет. Все в основном зеленая молодежь с ветром в голове. Подожди, сейчас я быстро…

Он сел на место, быстро задвигал руками по контактной панели терминала, видимо, выводя мои данные. Пару минут вчитывался, несколько раз бросая на меня удивленные взгляды. Закончив изучать, он вздохнул и высказался:

— Понятно. Спасибо генералу. Я его все просил, чтоб подбросил подготовленных людей, и, видимо, меня услышали…

Пауза, и он продолжил, кивнув на стул:

— Садись, Максо. Ты ж не какой-то там новичок… Да, кстати, а почему у тебя лейтенантские знаки различия, тут написано, что три дня назад тебе старлея присвоили?

— Наверно, меня забыли об этом оповестить.

Оба захохотали, прекрасно понимая, почему это было сделано.

— Да, впечатляющий у тебя послужной список. Дальняя имперская разведка, абордажи. Правда, про нашу общую операцию здесь ни слова, но так и положено, там высший уровень секретности. Кстати, я так и не сказал тебе спасибо — генерал просветил, что нас тогда хотели зачистить, а ты устроил скандал и сам разработал операцию по освобождению.

— У нас так принято — своих не бросаем.

Он откинулся на спинку стула, разглядывая меня по-новому. Побарабанил пальцами по пластиковой крышке рабочего стола. Больше говорить и не нужно было. Он знал, что может на меня положиться, а я понимал, что теперь у меня очень даже неплохая крыша в бригаде.

— Вот не знаю, что мне с тобой делать. По статусу и по легенде ты зеленый лейтенантик, которого еще в боевой обстановке обкатывать надо, но гонять по всякой мелочевке специалиста твоего уровня будет глупо. Ты сам-то что думаешь?

— Да решение за вами. Куда пошлете, там и буду. Тем более генерал не просто так меня сюда запихнул, наверно, у него какие-то свои планы или знает, может, чуть больше…

— Хорошо. Сделаем пока так…

Вот так я и стал командиром разведывательно-штурмового взвода на легком разведывательном крейсере «Мирком», что в переводе значит «молния». Конечно, подполковник подстраховался и выделил мне сержанта-ветерана, который держал взвод в кулаке и гонял всех нещадно. Но, видимо, предварительно был проведен инструктаж, и меня никто не воспринимал как новичка, и я слышал обрывки разговоров моих бойцов, что командира к ним назначили с опытом и это не какой-нибудь сопливый мальчишка. В общем, вливание в коллектив прошло без особых проблем, и через некоторое время я уже стал полноправным хозяином в своем подразделении и спешно, как мог, готовил его к боевым операциям.

Проведя несколько учебных и простых вылетов, нас направили в дальнее патрулирование, где по возвращению мы и получили указание в спешном порядке выдвигаться к атакованной драконами планете.