XI. День одиннадцатый

Итак, я все-таки побеседовал с Апостолом и его странными товарищами. Я ожидал другой встречи и другого разговора, но мне не в чем упрекнуть этих людей. По крайней мере, они не знают, что такое лицемерие. Их любовь мне ни к чему – я жду только согласия Апостола помочь мне. Думаю, он в конце концов согласится. Теперь я не сомневаюсь, что он разыскивает Везалия и Панацею. Моя карта их всерьез заинтересовала, а это значит, что они постараются не упустить такой шанс. Конечно, они могут меня убить и завладеть картой. Теоретически могут. Доступ к карте в моем «персе» защищен сложным паролем, который знаю только я, но не исключено, что среди спутников Апостола есть хороший программист, который сумеет активировать карту и без меня. Я должен быть готов ко всему.

Сайкс меня все больше нервирует. В прошлый вечер он опять напился в баре Ли Вона. Такое ощущение, что он пытается забыться. Возможно, я взял в компаньоны алкоголика. Я только сейчас сообразил, что совершенно ничего не знаю о Сайксе. До неожиданного рандеву в борделе Афродитория мы встречались всего один раз, да и то не особенно плотно общались. Черт его знает, может, этот Сайкс и есть Контактер, о котором говорил майор. Вообще-то мне все равно. Все задания военных побоку – мне нужна Панацея, и больше ничего!

Меня стала мучить бессонница. Вторую ночь я почти не сплю и все время думаю о Кате. Мне кажется, я начинаю тосковать по Земле. Мне не хватает синего неба, пения птиц, зелени деревьев, дождевых луж на асфальте, утреннего тумана. Аваллон – это картина в багрово-бурых тонах, будто написанная ржавчиной. Даже небо здесь лилово-серое, как губы утопленника. Все здесь до омерзения выпукло и материально, начиная с ослепительных GSS – реклам Ураниум-Сити и заканчивая резкими морщинами на физиономиях грабберов. Я хочу на Землю. Вчера, после разговора с Апостолом в баре Ли Вона, я вернулся к себе в номер и долго лежал на постели, размышляя о своей жизни. О чем я думал? О том, что уже несколько лет не был на могилах отца и матери. Что так и не дописал две статьи, которые когда-то мечтал опубликовать. Что у меня нет детей. Я, оказывается, очень многого не успел сделать в жизни. От этих мыслей на душе вдруг стало погано и тоскливо. Так уж выходит, что ничего хорошего, кроме любви к Кате, у меня нет. Если Катя умрет, моя жизнь окончательно потеряет цену и смысл.

Какое-то чутье подсказывает мне, что все должно решиться в ближайшие дни. Если я убедил Апостола, мы очень скоро отправимся за Барьер. Что я там найду? Смерть или спасение для Кати и меня? Хочется верить в лучшее. Я пережил за последние годы слишком много плохого – может быть, я выбрал отпущенный мне лимит черных дней?

Ощущение чужого и недоброго присутствия появилось еще во сне, словно продолжение тяжелого и бессвязного кошмара. Северянин открыл глаза. Он увидел над собой черную тень, а мгновение спустя холодный ствол кина-ружья уперся ему в грудь.

– Без глупостей, Северянин, – прошипел голос. – Лежи смирно и отвечай на мои вопросы без уверток, понял?

– Что тебе нужно?

– А ты не понял? – Крис Жестянщик недобро ухмыльнулся. – Я сразу понял, что ты не просто так тут появился. На кого работаешь, Северянин?

– Только на себя самого.

– Врешь. – Жестянщик щелкнул завтором, дослав заряд в патронник.

Северянин отчетливо услышал жужжание генератора, готового разогнать до убийственной скорости пятидесятидвухграммовую пулю в стволе ружья. И еще он заметил в глазах Жестянщика торжество победителя.

– Если хочешь поговорить, убери ружье, – сказал Северянин. – И дай мне одеться. Не люблю беседовать в одних трусах.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Сначала опусти ружье.

– Хочешь сказать, что не боишься смерти?

– Боюсь. И ты ее боишься. Так что не будем друг друга пугать. Убери ружье, иначе можешь случайно нажать курок. Тогда беседа точно не получится. Вряд ли ты что-нибудь узнаешь от покойника.

– Хорошо. – Жестянщик нехотя отвел ружье в сторону. – Только учти, реакция у меня хорошая. Будешь чудить…

– Прекрати. – Северянин сел на кровати, включил настольную лампу.

Футболка и штаны лежали на стуле у изголовья, а вот пояс с пистолетом Жестянщик убрал. Оно и к лучшему: после позавчерашней бойни у Колючей скалы он понял, как это просто – выстрелить в человека. А стрелять в Жестянщика ему не хотелось.

– Вот теперь спрашивай, – одевшись, сказал Северянин. – Хотя не думаю, что я смогу тебе что-нибудь рассказать.

– Ой ли! Ты ведь шпионишь за нами. Кто тебя нанял? Комитетчики? Военные? Полиция?

– С чего ты взял?

– Карта, Северянин! Ни один граббер не добыл бы эту карту. И не ври, что ты якобы купил ее. Все, что касается Территории Хаоса, составляет высшую государственную тайну. Ни один чиновник не пошел бы на такое преступление.

– Ты наивен, приятель. Чиновника можно купить. А еще чиновник может быть заядлым картежником и притом неудачливым Я обыграл в карты крупную шишку в Управлении военно-космических сил Внеземелья, и он достал мне эту карту, чтобы уплатить долг.

– Больно складно свистишь. Легенду тебе в разведке придумали?

– Не хочешь, не верь. Я не обязан перед тобой отчитываться. Если ты сам пытался найти подобную карту, не моя вина, что ты не преуспел. Я просто оказался удачливее тебя.

– Давай по сути. Кто и зачем заслал тебя сюда? Какое у тебя задание? Убить Апостола?

– Послушай, приятель, я уже все тебе сказал. Я прилетел на Аваллон за Панацеей. Мне нужна только Панацея, больше ничего. До Апостола и до тебя мне нет никакого дела. Или ты сразу просечешь эту простую истину, или наш с тобой разговор окончен. Можешь жать на курок.

– И нажму! Когда ты сдохнешь, я заберу твой «перс», Хирург взломает твои коды, и мы пройдем на Территорию Хаоса без тебя. А ты останешься тут, в Долине Бурь.

– Не думаю, что шериф Возняк будет в восторге от такой идеи. И потом, как же быть с Высшей Гармонией? Разве она поощряет убийство?

– Заткнись! – рявкнул Жестянщик. – Не смей говорить о вещах, которых не понимаешь.

– Ну тогда объясни мне то, чего я не понимаю. О какой Высшей Гармонии ты говоришь?

– Сначала разговор о твоих проблемах, парень. Зачем тебе Панацея?

– Моя жена неизлечимо больна. Я хочу ее спасти. Я уже говорил об этом. Или ты не расслышал меня?

– Я помню. Но я этому не верю.

– Твои проблемы. Я сказал правду.

– Чем больна твоя жена?

– У нее неоперабельный рак поджелудочной железы. Четвертая стадия. Врачи сказали мне, что шансов никаких.

– И ты решил, что ее спасет Панацея, так?

– Ты поразительно догадлив.

– Не стоит умничать, Северянин. Не забудь, что у меня есть оружие, а у тебя нет.

– Это ничего не значит.

– Значит, Жестянщик. Знаешь, с кем я общался в Ураниум-Сити? С Клариссой Эстергази. Она сказала мне, что ты очень изменился после путешествия на Территорию Хаоса.

– Кларисса всего лишь дешевая шлюха. Нас ничто не связывает.

– Из ее слов я понял, что это не так.

– К чему ты клонишь, парень? Я не намерен обсуждать с тобой мои постельные приключения. Кто и зачем тебя заслал к Апостолу?

– Никто. – Северянин успокоился: он понял, что Жестянщик сам не уверен в его связях со спецслужбами, иначе не задавал бы без конца один и тот же вопрос. – Я свободный граббер, как и ты. Я предложил вам честную сделку. Мне нужны компаньоны, чтобы проникнуть за Барьер. Не хотите со мной идти, и черт с вами, я найду других попутчиков.

В глазах Жестянщика Северянин прочел раздражение, злобу, но еще и неуверенность. Понемногу ситуация менялась в его пользу. Теперь он понял, что Жестянщик ни за что не станет стрелять. По крайней мере, пока их разговор развивается в таком вот ключе.

– Я знаю, почему ты пришел, – добавил он, встав с кровати и подойдя к холодильнику. – Апостол доверяет мне, а ты нет. И тебя это злит. Хочешь выпить?

– Да, Апостол доверяет тебе. Он слишком доверчив. Я же вижу в тебе угрозу. Ты мне не нравишься. И твой малахольный приятель-археолог тоже.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся Северянин. – Это твое право. Скажу честно, и я от тебя не в восторге. Но мы не геи, чтобы друг другу нравиться. Еще раз повторяю – я мог бы отправиться на Территорию Хаоса сам. Если я работаю на военных, как ты думаешь, для меня бы это не составило особых проблем. По крайней мере, за мной бы не охотились военные патрули, охраняющие периметр Территории. И Сайкс, о котором ты говоришь с таким пренебрежением, был бы лучшим попутчиком, чем, например, ты.

– Это почему?

– Потому что он не стал бы вламываться в чужой номер и угрожать убийством. – Северянин помолчал. – А еще он знает язык таинов. Знаешь, что это означает? Если мы все-таки доберемся до Города Солнца, он сможет разобраться в имеющихся там надписях. Эти надписи могут содержать подсказки и предостережения. Ты ведь не хочешь угодить в какую-нибудь хитроумную ловушку? Таины, говорят, были мастерами по части подобных сюрпризов для нежелательных гостей. Я читал кое-что про Пещеру Молчания – там исчезла не одна экспедиция.

– Ну и что?

– Ничего. – Северянин открыл бутылку с пивом, сделал глоток. – Если Апостол согласится идти на Территорию Хаоса вместе, я буду рад. Если нет, я найду других грабберов. В желающих недостатка не будет, уж будь уверен.

– Хороший способ покончить с собой. Желаю удачи!

– С чего ты взял, что мы там погибнем?

– Высший Разум не пустит вас на Территорию.

– Вас же он пустил. Чем я хуже?

– Все дело в Апостоле. Он… он необыкновенный. Он умеет общаться с Высшей Гармонией.

– Очень интересно. – Северянин протянул Жестянщику закупоренную бутылку. – Может, все-таки промочишь горло? Не люблю пить с утра в одиночку. Заодно расскажешь мне об Апостоле. Вижу, вы считаете его почти святым.

– Ты не понимаешь. – Жестянщик взял пиво, но не откупорил бутылку и поставил ее на столик у кровати. – Во время последней попытки проникнуть к Городу Солнца Артур едва не погиб. Мы полезли в тоннель, про который говорил Пудинг, и там произошел взрыв. Может быть, рудничный газ, может еще что-нибудь. Мы все отделались контузией, а Артуру досталось по полной – он шел впереди всех, и его взрывом швырнуло на скалы. Ты бы видел его тогда! Руки и ноги переломаны, вместо лица черная сожженная маска. Его песенка была спета. Хирург обколол его наркотиками и сказал, что до утра он не доживет. Только Апостол выслушал Хирурга, а потом взял и ушел в тоннель. Один. Велел нам ждать его и не идти за ним. И мы ждали.

– И что было дальше?

– Он вернулся через пятнадцать часов. Весь в пыли, уставший, изможденный и как будто малость не в себе. А потом случилось то, чего я никогда не забуду. Он подошел к Артуру, коснулся его рукой, и Артур ожил. Открыл глаза, заговорил с нами. Через полчаса он уже мог встать на ноги – с такими-то переломами! А потом сгоревшая кожа стала сползать с его физиономии лохмотьями, как старая шкура с линяющей змеи. И все это сделал Апостол. В тот день я понял, что он не такой, как мы. Я знаю, он был там, в Городе Солнца. Он умеет общаться с Высшей Гармонией, и она наделила его силой вылечить Артура.

– А может, это была Панацея? – Северянин был захвачен рассказом собеседника.

– Черт его знает! – Жестянщик пожал плечами. – Я видел только, что Апостол коснулся Артура руками.

– Интересно. Так он один туда пошел?

– Один. Апостол знает дорогу к Городу Солнца. Он был там еще до того, как встретился с нами – со мной и остальными. У него был приятель Макс Оформитель, вот с ним-то Апостол и совершил первую ходку за Барьер. Это случилось примерно год назад. А потом он проникал за Линию вместе с Темным и еще одним парнем по кличке Плантатор.

– А где сейчас этот Макс Оформитель?

– Я слышал, его арестовала полиция. Он якобы очень активно рассказывал среди грабберов в Ураниум-Сити про то, что видел на Территории Хаоса. Думаю, его выслали с Аваллона. Власти очень не любят, когда кто-то говорит, что побывал за Линией.

– Я слышал об этом. В смысле, что власти от этого не в восторге.

– А ты чего хочешь? Комитетчики пытаются убедить всех и каждого, что Территория Хаоса совершенно недоступна даже для хорошо подготовленных экспедиций. Но никто не может объяснить, почему. Говорят о каких-то излучениях, мутантах, бандитах, боевиках Везалия и прочем. Но все это ерунда, Северянин. Дело совсем в другом. Там есть что-то такое, что пока недоступно нашему пониманию.

– Знаешь, когда я был еще мальчиком, я смотрел один старый архивный фильм. Там рассказывалось о загадочной Зоне, которую оставили на Земле пришельцы из космоса. И были люди, которые вопреки всем запретам туда проникали. Их называли сталкерами. Говорили, что в центре Зоны есть место, где исполняются любые желания. Естественно, что куча народу стремилась туда попасть. Каждому хочется, чтобы его сокровенное желание исполнилось. Вот герои фильма и отправились в это самое место, чтобы осуществить свои самые заветные желания.

– И дошли?

– Дошли. Но желания загадывать не стали.

– Это почему же?

– Мы не можем знать, какое из наших желаний захочет выполнить таинственная всемогущая Зона. Вдруг она выполнит то, чего мы втайне желаем, но сами боимся этого желания, как огня?

– Что-то я тебя не понимаю. Я знаю одно: мало кто возвращается с Территории Хаоса обратно. Об этом знают все – и комитетчики, и полиция, и все, кто живет на Аваллоне. Туда, если хочешь знать, пробраться не так сложно. Если соблюдать простейшие правила осторожности, проберешься в самый центр. А вот выбраться обратно чаще всего просто невозможно. Во всяком случае, я могу по пальцам пересчитать тех, кому это удалось. Первый из них – Апостол.

– А Плантатор?

– Один из них. Меня всегда удивляло, как этот ублюдок умудрился выбраться с Территории Хаоса без всяких последствий. Честно говоря, я его очень давно не видел. Была у него скверная привычка курить петаль. Это дерьмо его когда-нибудь угробит.

– Может быть, именно оно его и угробило. Плантатор умер.

– Что?! Когда, почему?

– Несколько дней назад. Полиция подозревает, что это неестественная смерть.

– Печально. – Жестянщик покачал головой. – Не то чтобы я был с ним дружен, но… Грохнули его?

– Ничего не могу сказать. Меня вызывали в полицию для дачи показаний. Дело в том, что накануне смерти Плантатор встречался со мной. Я пытался узнать у него, как мне найти Апостола.

– И у Клариссы ты тоже это узнавал?

– Все верно. Она, кстати сказать, очень недолюбливает вашего гуру.

– Кларисса – стерва. Твоя правда, одно время у нас была любовь. А потом все пошло как-то не так.

– Она сказала мне, что ты очень изменился. И случилось это якобы после вашего похода за Линию.

– Много она понимает! Надоела она мне, и все тут. Хватит об этом. – Жестянщик будто вспомнил, зачем он пришел. – Давай о деле. Так уж выходит, что Апостол тебе почему-то доверяет. В этом ты прав. Но только запомни одну вещь: он доверяет, а я нет. И я буду приглядывать за тобой, русский. За каждым твоим шагом. И если мне что-то не понравится, берегись.

В холле «Веселых рудокопов» было темно, прохладно и безлюдно. Ли Вон за стойкой протирал чистым полотенцем пивные бокалы. Северянина китаец приветствовал учтивым кивком, предложил горячий кофе.

Бесполезно его о чем-нибудь спрашивать, подумал Северянин, наблюдая, как Ли Вон хлопочет у кофеварки. Если даже китаец видел, как Жестянщик прошел наверх, к номерам, то все равно ничего не скажет. Компания Апостола окружена здесь благоговейным почетом и уважением, а он для всех – подозрительный чужак. Собственно, на другой прием он и не рассчитывал и никому ничего доказывать не собирается. Вот только ужасно неприятно, когда тебя будят, приставив ствол ружья к груди.

– Кофе готова, – сообщил Ли Вон, поставил перед Северянином чашку. – Сахар, сливки, биддл?

– Ничего не надо, спасибо. Сколько с меня?

– Девять и еще пятьдесят.

Северянин протянул китайцу кредитку, отхлебнул глоток. Кофе был обжигающе-горячий и очень крепкий – то, что нужно. Ли Вон вернул карту и вновь занялся бокалами. Тут Северянин внезапно подумал о Сайксе.

– Доктор Сайкс был вечером в баре? – спросил он.

– Доктор Сайкс? Верно, была. Очень крепко двойной флэш кушала. Совсем пьяный пошла спать. – Ли Вон вздохнул. – Мне хорошо, когда клиент много пить. Бизнес идет. Клиенту нет хорошо. Потом болеть, блевать.

– А где доктор Сайкс сейчас?

– Где? – Ли Вон поставил на стойку бокал, задумался. – Наверное, быть в свой номер. Вроде никуда с утра не ходила.

– Спасибо за кофе.

Номер Сайкса располагался через две двери от его собственного номера. Дверь оказалась открыта. В комнате стоял тяжелый дух – смесь запахов блевотины, пота, перегара и несвежей одежды, беспорядочно разбросанной по номеру. Сайкс лежал прямо на покрывале, уткнувшись лицом в подушку – трусы сползли до середины ягодиц, мутные глаза полуоткрыты, изо рта тянется слюна. На столике у кровати красовалась бутылка «Старателя Дейва», опустошенная на три четверти.

– Сайкс! – Северянин толкнул американца в плечо. – Сайкс, вставай!

– А? – Археолог пошевелился, и Северянина обдала новая волна вони. – Что?

– Пора вставать. – Северянин заглянул в глаза Сайкса, пустые и бессмысленные, как у кенгуру. – У вас воняет, как в свинарнике.

– Кто? – Американец все же оторвал голову от подушки, охнул. – Что… происходит?

– Вы омерзительно пьяны. Вам нужен душ и аспирин.

– Пьян? Сейчас? Наверное… Ник, это вы?

– Вы сошли с ума, Джон. – Северянин ухватил археолога за плечи, посадил на постели. – Вы безобразно пьете второй день. Мне это не нравится.

– Не трясите меня. Меня… тошнит.

– А меня тошнит от вас! Я согласился идти с вами за Линию, но я могу и передумать. Мне не нужен спутник-забулдыга.

– Я… Простите, Ник. – Сайкс попытался подняться, но ноги не слушались, а в следующую секунду его начало рвать. Северянин дождался, когда утихнут спазмы, затем подхватил американца и поволок его в ванную. Сайкс без сопротивления позволил затолкать себя под излучатель душа.

– Слушайте меня, Сайкс, – начал Северянин, – я говорю совершенно серьезно. Если хотите попасть за Линию, прекращайте пьянствовать. Не буду вам говорить, на кого вы сейчас похожи. Ну что, полегчало?

– Не… ик, немного.

– Не буду вам мешать. Когда замерзнете, можете выключить генератор.

В комнате Северянин первым делом увеличил мощность кондиционера. Пользуясь тем, что Сайкс в ванной, заглянул в рюкзак археолога. «Перс» был на месте. Северянин достал прибор, включил и проверил время последнего сеанса. Ночью «перс» американца не включали. Если даже Жестянщик или кто-то еще побывал у Сайкса, то в вещах американца не рылся.

– Ну, а теперь посмотрим, что у тебя есть, – прошептал Северянин, открывая систему данных.

Папку с переводами с языка Та-Ин он нашел не без труда; свои записи Сайкс содержал в полнейшем беспорядке. Прислушиваясь к гудению душевой установки в ванной, Северянин быстро скопировал словарь и папки на свой мнемокристалл. Едва он затолкал «перс» обратно в рюкзак, из ванной послышалась возня и ругательства. Через несколько секунд на пороге появился голый Сайкс.

– Боже мой! – вздохнул он, держась руками за голову. – Все болит!

– Спуститесь к Ли Вону, и он напоит вас кофе, – посоветовал Северянин. – Или закажите кофе в номер. Только заклинаю вас, не пейте ничего горячительного. Это я, пожалуй, заберу, от греха подальше. – Северянин прихватил со столика недопитую бутылку биддла. – Через час я за вами зайду. Приведите себя в порядок.

Вернувшись к себе в номер, Северянин запер дверь и взялся за «перс». Вставил мнемокристалл в слот считывателя. На экране появились тексты пирамид Та-Ин – странные значки, составленные в геометрические фигуры. Эти фигуры не были произвольными, все время повторялись комбинации из окружностей, квадратов, ромбов и двенадцатиугольников. Что-то очень напоминающее схемы полимерных молекул. Сжав размеры окна, Северянин включил синхронный перевод Сайкса.

– «Я Мать и я Отец, – читал Северянин, – то, что переходит в Меня, переходит обратно. То, что переходит в Разум, не умирает, но однажды возродится. Я дам Начало после Конца. Мое имя Та-Ин-Кои-Та-Нур, и я храню Вечность. Вложи йерет в предназначенное ему место, и ты познаешь свое место и свою сущность. Я верну тебя обратно в мир вещей, чтобы ты познал Мое могущество. Ты станешь подобным Мне, если разум твой будет чист, а мысли будут обращены в Вечность».

– Мне понятно, что ничего не понятно, – прошептал Северянин. – Посмотрим папку «Пещера Молчания».

Опять экран заполнила затейливая геометрическая вязь таинских значков, но здесь, если верить переводам Сайкса, все было просто. Археолог расшифровал письмена с древних таинских могил, скрытых в глубинах Пещеры Молчания. Всего-навсего обычные надгробные надписи. Причудливые имена давно умерших инопланетян, их заслуги, их странные статусы – Каим-Аран, Муж Сферы, Занакт-Ор, Муж Шести Вершин, Каим-Халес, Муж Восьми Вершин….Странно, но в длинном перечне инопланетных покойников не было ни одной женщины. Или это Сайкс что-то напутал с переводом?

Или…

– Чтоб я сдох! – Северянин почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. – Молодчага Сайкс! Одна загадка для меня – больше не загадка.

Оторвавшись от «перса», Северянин полез в свой рюкзак и вытащил маду, который получил от Зебровски. Держа его в пальцах, протянул руку так, чтобы тень маду упала на стену.

– А я, стало быть, Муж Восьми Вершин! – воскликнул он с радостью человека, внезапно узнавшего нечто чрезвычайно для себя важное. И тут же радость померкла, новая неожиданная мысль пришла ему в голову – ведь это майор дал ему маду. Значит, получается, что Зебровски знает, для чего нужны эти странные артефакты. Или догадывается, для чего они могли использоваться древними аваллонцами. А знать он это может только в одном случае – если ему известны переводы. И тогда получается, что Сайкс не случайно встретился ему тогда в Афродитории. И все это время военные знали о каждом его шаге.

Бутылка, которую Северянин забрал из номера Сайкса, стояла на столе. Когда оцепенение немного прошло, Северянин пошел за стаканом. Хорошая порция биддла немного успокоила его, но радости от сделанного неожиданного открытия больше не было. Конечно, Сайксу он ничего не скажет. Но следует быть осторожнее. Северянин усмехнулся, вспомнив утренний разговор с Крисом Жестянщиком. Оказывается, Жестянщик прав в принципе, хотя подозревает не того, кого надо. А главное в том, что военные охотятся именно за Апостолом. И дело тут не в «UZ» и не в том, что Апостол проникал в Территорию Хаоса. И, кажется, даже не в докторе Везалии. Тут что-то большее. Что-то несравнимо более важное и пока еще непостижимое для всех, кроме одного человека.

Кроме Апостола.