Спустя три дня армия начала продвигаться из Стронгхолда к тем временным укреплениям, которые воздвигли олгары на восточном берегу реки Олдур. Солдаты каждого государства шли отдельными колоннами, оставляя за собой широкий след в высокой, до колен, траве. В центральной колонне с поднятыми штандартами четким, парадным шагом маршировали легионы Толнедры. Внешний вид легионеров заметно улучшился после прибытия генерала Вэраны и его штаба. Мятеж на равнинах около Тол Вордью предоставил Се'Недре большое количество людей, но не высших офицеров, и, как только миновала угроза проверок, в войсках воцарилась некоторая распущенность. Генерал Вэрана не упоминал ни о грязи на латах, ни о всеобщей небритости солдат. Достаточно было выражения легкого неодобрения на его лице. Видавшие виды сержанты, которые командовали теперь легионерами, посмотрев однажды на это лицо, немедленно предприняли меры. Следы грязи исчезли, регулярное бритье опять стало привычным делом. Конечно, на некоторых свежевыбритых лицах появились синяки – безмолвное доказательство того, что сержанты с тяжелыми кулаками сочли необходимым поэнергичнее убедить своих солдат, что каникулы кончились.

Сбоку колонны легионеров ехали сверкающие доспехами мимбратские рыцари, чьи многоцветные вымпелы развевались по ветру на поднятых копьях, а лица сияли восторгом. Се'Недра в глубине души подозревала, что их внушавшая страх репутация в значительной мере проистекала от полного отсутствия того, что хотя бы отдаленно напоминало мысль. Эти мимбратские части, если их чуть-чуть воодушевить, с восторгом бросились бы в атаку на зиму или на бурный поток, чтобы изменить его течение.

С другого фланга маршировавших легионеров шли облаченные в зеленые и коричневые одежды астурийские лучники, чье место в строю было тщательно продумано. Как и их мимбратские собратья, астурийцы тоже не блистали благоразумием, и потому во избежание неприятностей между двумя этими арендийскими силами предусмотрительно ставили другие воинские подразделения.

За астурийцами двигались угрюмые райвены, одетые во все серое. Их сопровождали чиреки, не занятые на флоте, который все еще готовился к перемещению на основную базу в районе утесов. Сбоку от Мимбратов шло сендарийское ополчение в униформе кустарного производства, а замыкали полчища скрипучие повозки с провиантом, которые длинной чередой растянулись до самого горизонта. Воины олгарских кланов, однако, двигались не колоннами, а небольшими группами, поскольку они гнали табуны лошадей.

Се'Недра в доспехах скакала на белой лошади рядом с генералом Вэраной, без особого успеха пытаясь объяснить ему суть своего предприятия.

– Мое дорогое дитя, – сказал наконец генерал, – я толнедриец и солдат. Ни одно из этих обстоятельств не способствует интересу к мистике. Моя основная забота в настоящий момент – как накормить такое множество людей. Ваши пути снабжения растянуты, пересекают горы и далее протянулись через всю Арендию. Это очень длинный путь, Се'Недра.

– Король Фулрах позаботился об этом, дядюшка, – ответила она самодовольно.

– За все время нашего продвижения его сендары поставляли продовольствие и снаряжение по Великому Северному пути в Стронгхолд, а затем на баржах перевозили их вверх по реке в лагерь. Там скопились уже целые горы снаряжения, поджидающего нас.

Генерал Вэрана одобрительно кивнул.

– Похоже, эти сендары прекрасные квартирмейстеры, – заметил он. – А оружие они поставляют?

– Кажется, об этом что-то говорили, – ответила Се'Недра. – Стрелы, копья для рыцарей и тому подобное. На мой взгляд, они знали что делали, а я не задавала слишком много вопросов.

– Глупо с твоей стороны, Се'Недра, – откровенно высказался Вэрана. – Когда командуешь армией, нужно знать все детали.

– Я не командую армией, дядюшка, – подчеркнула она. – Я возглавляю ее.

Командует ею король Родар.

– А что ты будешь делать, если с ним что-то случится?

Се'Недра почувствовала холодок страха.

– Ведь ты идешь воевать, Се'Недра, а людей на войне убивают и калечат.

Будет лучше, моя маленькая принцесса, если ты начнешь интересоваться тем, что творится вокруг. Если у тебя в голове сплошные грезы, когда ты собираешься воевать, то шансы на успех от этого не увеличиваются. – Генерал взглянул на нее в упор. – Не кусай ногти, Се'Недра, – добавил он. – Это не украшает.

Лагерь у реки оказался огромным, а в самом центре его находился главный склад – целый городок палаток и аккуратно сложенного снаряжения. К берегу реки была причалена длинная вереница плоскодонных барж, терпеливо ожидавших разгрузки.

– Твои люди весьма потрудились, – заметил король Родар коренастому сендарийскому монарху, когда они ехали по узкому проходу между вздымавшимися, как горы, кипами укрытого парусиной продовольствия и нагромождений крепко сколоченных ящиков снаряжения. – Как ты узнал, что нужно привезти?

– Я все брал на заметку, когда мы шли через Арендию, – ответил король Фулрах. – Было не так уж трудно выяснить, что нам понадобится: обувь, стрелы, мечи и тому подобное. Но в настоящее время мы доставляем в основном продовольствие. Олгарские стада обеспечат нас свежим мясом, но люди будут болеть, если их кормить одним мясом.

– Здесь теперь достаточно продовольствия, чтобы прокормить армию в течение года, – заметил король Чирека Энхег.

Фулрах покачал головой.

– На сорок пять дней, – скрупулезно поправил он. – Я хочу, чтобы здесь находилось продуктов на тридцать дней, и еще на две недели – в тех фортах, которые драснийцы возводят на вершине утеса. Это наш резерв. Пока баржи ежедневно пополняют запасы, у нас под руками всегда будет достаточно продовольствия. Как только цели определены, все остальное – дело простой математики.

– Но как ты узнаешь, сколько может человек съесть за один день? – спросил Родар, глядя на горы продовольствия. Ведь иногда я съедаю больше, чем обычно.

Фулрах пожал плечами:

– Выводятся средние показатели. Некоторые едят больше, другие – меньше, но в конечном счете получается нужный результат.

– Фулрах, иногда ты настолько практичен, что мне просто невмоготу, – сказал Энхег.

– Кто-то же должен быть практичным.

– Неужели вы, сендары, всегда столь рассудительны и никогда не рискуете?

Неужели вы никогда не делаете ничего, что бы не обдумали заранее?

– Нет, если можем избежать этого, – мягко ответил король Сендарии.

Вблизи склада были возведены несколько больших шатров для военачальников и их штабов. Где-то в середине дня, выкупавшись и сменив одежду, принцесса Се'Недра отправилась в шатер для совещаний узнать, как обстоят дела.

– Они стоят на якоре приблизительно в миле вниз по реке, – докладывал Бэйрек своему двоюродному брату. – Они здесь около четырех дней. Грелдик в некотором роде ими командует.

– Грелдик? – Энхег, казалось, был поражен. – Но у него же нет никакого воинского чина.

– Зато он знает реку, – пожал плечами Бэйрек. – В течение многих лет он плавал везде, где была вода и возможность получить какую нибудь прибыль. Он сообщает мне, что с тех пор, как стали на якорь, моряки довольно крепко выпивают. Они знают, что предстоит.

– Тогда нам лучше их не разочаровывать, – усмехнулся Энхег. – Родар, сколько еще пройдет времени, пока твои техники начнут поднимать мои корабли на утесы?

– С неделю или около того, – ответил король Родар, отрываясь от своей послеобеденной закуски.

– Этого вполне достаточно, – сделал вывод король Энхег и снова повернулся к Бэйреку:

– Сообщи Грелдику, что мы начнем перетаскивать суда завтра утром: морякам хватит времени, чтобы протрезветь.

Се'Недра поняла значение слов «перетаскивать суда», только когда прибыла к реке на следующее утро и увидела, как покрытые потом чиреки вытаскивают свои корабли из воды и перетаскивают их вручную, подкладывая под них бревна. Она пришла в ужас от тех усилий, которые требовались для того, чтобы передвинуть судно хотя бы на несколько дюймов.

В этом она оказалась не одинока. Кузнец Дерник бросил потрясенный взгляд на все это и тут же пошел искать короля Энхега.

– Извините меня, ваша честь, – почтительно сказал он, – но разве лодки от этого не страдают, как, впрочем, и люди?

– Суда, – поправил его Энхег. – Они называются судами. Лодки – это нечто другое.

– Как бы вы их ни называли – разве от того, что их волокут по этим бревнам, швы у них не разойдутся?

– Они все равно дают небольшую течь, – пожав плечами, ответил Энхег. – Вдобавок это всегда делалось именно так.

Дерник быстро убедился в тщете разговоров с королем Чирека. Тогда он направился к Бэйреку, который хмуро смотрел на огромное судно, которое на веслах шло вверх по реке ему навстречу.

– На плаву оно выглядит очень внушительно, – говорил этот крупный рыжебородый человек своему другу, капитану Грелдику, – но, думаю, оно станет еще более внушительным, когда нам придется вытащить его из воды и передвигать по суше.

– Ты один из тех, кто хотел, чтобы применялись крупнейшие военные суда, – широко ухмыляясь, напомнил ему Грелдик. – Придется тебе закупить довольно много эля, чтобы команда достаточно напилась, прежде чем тащить его. Я уже не говорю о том, что капитан, по обычаю, участвует в этом наравне с остальными.

– Глупый обычай, – кисло проворчал Бэйрек.

– Я бы сказал, что тебе предстоит плохая неделя, Бэйрек. – И ухмылка Грелдика стала еще шире.

Дерник отвел в сторону двух моряков и начал с ними серьезный разговор, рисуя палкой на речном песке какие-то схемы. Чем больше он говорил, тем больший интерес они проявляли.

После этого разговора на следующий день появилась пара низко сидящих повозок, имевших с обеих сторон по дюжине колес. Под презрительные насмешки остальных чиреков два судна были аккуратно водружены на повозки и крепко к ним привязаны. Насмешки прекратились, когда команды обоих судов начали катить повозки через равнину. Хеттар, которому случилось проезжать мимо, несколько минут с озадаченным видом наблюдал за ними.

– Почему вы толкаете их руками, – спросил он, – когда имеется самый большой в мире табун лошадей?

Глаза Бэйрека широко раскрылись, а потом на его лице появилась почти благоговейная улыбка.

Насмешки сыпались градом, когда суда Бэйрека и Грелдика устанавливались на платформы с колесами, но довольно скоро сменились сердитым ворчанием, поскольку повозки, которые тянули вереницы олгарских лошадей, без всяких усилий катились к утесу, мимо людей, напрягавших все свои силы, чтобы продвинуть свои суда хотя бы на несколько дюймов. Для пущего эффекта Бэйрек и Грелдик приказали своим людям праздно развалиться на палубе судов и лениво попивать эль, играя при этом в кости.

Когда большой корабль катился мимо Энхега, тот весьма сурово посмотрел на своего дерзко ухмылявшегося кузена, и лицо короля отразило крайнюю степень негодования.

– Это заходит слишком далеко! – взорвался он, срывая корону и бросая ее на землю.

Король Родар ответил, изо всех сил сохраняя на лице строгое выражение:

– Я бы первым признал, что этот способ не столь хорош, как передвижение судов волоком, Энхег. Уверен, что имеются глубокие философские причины для всего этого напряжения, воплей и брани, но ведь так на самом деле быстрее, не будешь же ты отрицать этого? И нам придется передвигать корабли именно так.

– Но это же противоестественно, – прорычал Энхег, продолжая смотреть на два судна, которые были уже теперь в нескольких сотнях ярдов от них.

Родар пожал плечами:

– Все кажется противоестественным, когда пробуешь в первый раз.

– Я подумаю об этом, – мрачно сказал Энхег.

– Но я не стал бы думать слишком долго, – посоветовал ему Родар. – С каждой милей твоя популярность как монарха будет падать, а Бэйрек такой человек, который на всем пути к утесу будет демонстрировать твоим матросам свое хитроумное изобретение.

– Неужели он действительно будет это делать?

– Думаю, ты можешь на это рассчитывать. Король Энхег горестно вздохнул.

– Пойди приведи этого слишком умного сендарийского кузнеца, – с кислой миной приказал он одному из своих людей.

Позже в этот же день военачальники собрались для обсуждения стратегических вопросов.

– Сейчас главная проблема заключается в том, чтобы скрыть от противника нашу численность, – сказал король Родар. – Вместо того чтобы всем одновременно двигаться к утесу, а затем мельтешить у подножия, может быть, было бы лучше передвигать войска небольшими отрядами и посылать их по мере прибытия прямо в верхние форты.

– А не приведет такая постепенная переброска войск к нежелательной задержке? – спросил король Кородаллин.

– Отнюдь, – ответил Родар. – Мы сначала выдвинем твоих рыцарей и людей из клана Чо-Хэга, чтобы они начали жечь города и урожай. Тогда таллам будет не до подсчетов численности наших войск.

– А не развести ли нам ложные лагерные огни и тому подобное, чтобы казалось, что у нас больше людей? – предложил Леллдорин.

– Вся идея в том, чтобы наша армия казалась не больше, а меньше, – мягко объяснил Бренд своим низким голосом. – Мы не хотим раньше времени тревожить Тор Эргаса или Зарата, чтобы не заставлять их вводить в дело свои силы. Кампания будет легкой, если нам придется иметь дело с королем таллов Гетелем. Но, если вмешаются мерги или маллорийцы, мы будем втянуты в серьезную войну.

– А это именно то, чего мы определенно хотим избежать, – добавил король Родар.

– О, – немного смутившись, сказал Леллдорин, – я не подумал об этом. – И на его щеках стал медленно проступать румянец.

– Леллдорин, – сказала Се'Недра в надежде помочь ему преодолеть смущение.

– Мне хотелось бы поехать и осмотреть войска. Не могли бы вы сопровождать меня?

– Конечно, ваше величество, – ответил молодой астуриец, быстро вставая.

– Неплохая мысль, – согласился и король Родар. – Вдохнови их немного, Се'Недра. Войска прошли немалый путь, и их настроение, возможно, несколько ухудшилось.

Двоюродный брат Леллдорина Торазин, одетый в свой обычный черный дублет и черные чулки, тоже поднялся.

– И я поеду с вами, если можно. – Он довольно дерзко посмотрел на короля Кородаллина. – Астурийцы прекрасные заговорщики, но довольно плохие стратеги, так что я вряд ли буду полезен.

Король Арендии улыбнулся замечанию молодого человека.

– Ты отважен, молодой Торазин, но думаю, ты не такой уж яростный противник арендийской короны, как представляешься.

Торазин, все еще усмехаясь, преувеличенно низко поклонился и, когда они вышли из палатки, повернулся к Леллдорину.

– Я почти мог бы полюбить этого человека, если бы не его обращение на «ты», – заявил он.

– Это не такой уж недостаток, если к нему привыкнуть, – ответил Леллдорин.

Торазин рассмеялся.

– Если бы я имел такого же хорошенького друга, как леди Ариана, он мог бы мне «тыкать» как ему заблагорассудится, – сказал он и лукаво посмотрел на Се'Недру. – Какие войска вы хотели бы осмотреть, ваше величество? – добродушно поддразнил он.

– Давайте посетим астурийских крестьян, – решила Се'Недра. – Не думаю, что смогла бы взять вас обоих в лагерь мимбратов, если только у вас не будут отобраны мечи, а на ваши рты не наложены повязки.

– Вы нам не доверяете? – спросил Леллдорин.

– Я знаю вас, – ответила она, слегка кивнув. – А где стоят астурийцы?

– Там, – ответил Торазин, – указывая в сторону полевого склада.

От кухонь сендаров ветер доносил запахи приготовляемой пищи, и эти запахи что-то напоминали принцессе. Вместо того чтобы бродить наугад среди астурийских палаток, она занялась целенаправленными поисками определенных людей.

Она нашла Леммера и Деттона, двух крепостных, которые присоединились к ее армии на окраинах Во Вейкуна, когда они заканчивали обед, сидя перед залатанной палаткой. Оба они выглядели пополневшими со времени той встречи в лесу и сейчас уже не были в лохмотьях. Завидя приближающуюся королеву, Леммер и Деттон неуклюже вскочили на ноги.

– Ну что ж, друзья мои, – сказала она, пытаясь развеять возникшую неловкость, – как вы находите армейскую жизнь?

– Нам не на что жаловаться, ваша милость, – почтительно ответил Деттон.

– Разве что на долгий путь, – добавил Леммер. – Я и не представлял себе, что мир настолько велик.

– Нам выдали башмаки, – сказал Деттон, вытягивая ногу, чтобы она могла увидеть его обувку. – Вначале они немного жали, но теперь уже все мозоли зажили.

– А достаточно ли вы получаете еды? – спросила Се'Недра.

– Очень много, – ответил Леммер. – Сендары даже готовят ее для нас. Вы знаете, миледи, в королевстве сендаров нет крепостных. Разве это не удивительно? Здесь есть над чем подумать.

– Действительно, – согласился Деттон. – Они все обрабатывают землю, и у каждого есть много пиши, и одежды, и крыша над головой, и во всем королевстве нет ни единого крепостного.

– Я вижу, что вам выдали также снаряжение, – сказала принцесса, заметив, что на них надеты конические кожаные шлемы и прочные кожаные латы.

Леммер кивнул и снял свой шлем.

– В нем имеются стальные пластины, чтобы из человека не вышибли мозги. Как только мы сюда добрались, всех нас построили и каждый получил шлем и эти жесткие кожаные нагрудники.

– И каждый получил также дротик и кинжал, – добавил Деттон.

– А вам показали, как пользоваться ими? – спросила Се'Недра.

– Еще нет, ваша милость, – ответил Деттон. – Нас в основном учили, как стрелять из лука.

Се'Недра повернулась к двум сопровождавшим ее мужчинам.

– Не могли бы вы приказать кому-нибудь заняться этим? Я хочу быть уверена, что каждый будет по крайней мере знать, как защитить себя.

– Мы проследим за этим, ваше величество, – ответил Леллдорин.

Невдалеке перед другой палаткой сидел, скрестив ноги, юноша. Он поднес к губам самодельную флейту и начал на ней играть. Во дворце Тол Хонета Се'Недра слышала исполнение лучших музыкантов мира, но звуки флейты крепостного мальчика проникли ей в сердце и вызвали слезы на глазах. Его мелодия подымалась к лазурному небу подобно песне вырвавшегося на свободу жаворонка.

– Как чудесно! – воскликнула она.

Леммер кивнул. – – Я не очень-то разбираюсь в музыке, – сказал он, – но мальчик, кажется, играет хорошо. Какой позор, что у него голова не в порядке.

Се'Недра пристально посмотрела на него:

– Что вы этим хотите сказать?

– Он родом из деревни в южной части Арендийского леса. Мне говорили, что это очень бедная деревня, а их господин весьма жесток со своими крепостными.

Мальчик – сирота, и в детстве ему поручили пасти коров. Как-то раз одна из коров заблудилась, и мальчик был избит до полусмерти. С тех пор он не может говорить.

– А вы знаете, как его зовут?

– Никто, кажется, этого не знает, – ответил Деттон. – Мы по очереди присматриваем, чтобы он был накормлен и чтобы у него было место для ночлега.

Больше мы ничего не можем для него сделать.

Леллдорин издал тихий вздох, и Се'Недра была изумлена, увидев, что по лицу молодого человека текут слезы.

Мальчик продолжал играть свою берущую за душу мелодию, а его глаза встретились со взглядом Се'Недры. В них сверкнуло какое то узнавание, но взгляд его не удержался на ней долго.

Принцесса знала, что ее звание и положение смущают обоих крепостных крестьян. Она уверилась, что с ними все в порядке, что обещание, которое она им дала, выполняется, а это было все, что имело значение.

Когда Се'Недра, Леллдорин и Торазин шли к лагерю сендаров, они вдруг услышали за одной из палаток голоса.

– Я сложу это там, где захочу, – воинственно говорил кто то.

– Но ты же перегородил улицу, – отвечал другой.

– Улицу! – фыркнул первый. – О чем ты говоришь? Это же не город, здесь нет никаких улиц.

– Друг, – терпеливо объяснял второй, – нам приходится именно здесь проезжать на своих повозках к складу. А теперь, пожалуйста, убери свое снаряжение, чтобы я смог проехать. Мне еще предстоит сегодня очень много дел.

– Я не собираюсь подчиняться приказам сендарского возницы, который нашел легкий способ улизнуть от сражений. Я же солдат.

– В самом деле? – сухо ответил сендар. – И во многих сражениях ты участвовал?

– Я буду сражаться, когда придет время.

– Это может случиться быстрее, чем ты думаешь, если не уберешь с моего пути свой скарб. Мне придется слезть с повозки, чтобы самому убрать его, а это может меня разозлить.

– Я уже похолодел от страха, – насмешливо сказал солдат.

– Так уберешь ты или нет?

– Нет.

– Я пытался предостеречь тебя, дружище, – сказал возница примирительным тоном.

– Если дотронешься до моих вещей, я проломлю тебе башку.

– Как бы не так!

Послышались звуки потасовки и нескольких тяжелых ударов.

– А теперь подымайся и убери свой скарб, как я тебе говорил, – сказал возница. – Я не могу стоять здесь целый день и спорить с тобой.

– Ты ударил меня, когда я не ожидал, – пожаловался солдат.

– Может, ты хочешь попробовать еще раз?

– Ну хорошо, не волнуйся, я уберу.

– Рад, что мы поняли друг друга.

– Часто ли случается такое? – тихо спросила Се'Недра.

Торазин, ухмыляясь, кивнул:

– Некоторые из ваших солдат хотят похвастаться своей силой, ваше величество, а у сендарских возчиков обычно нет времени, чтобы увещевать их.

Кулачные бои и уличные драки в крови у этих парней, и поэтому подобные перебранки с солдатами почти всегда кончаются одним и тем же. Это на самом деле очень педагогично.

– Ох уж эти мужчины! – сказала Се'Недра.

В сендарском лагере они встретили Дерника. С ним была пара молодых людей, разительно непохожих друг на друга.

– Это старые друзья, – сказал Дерник, представляя их. – Только что прибыли на баржах с провиантом. Думаю, вы встречались с Рандоригом, принцесса. Он жил на ферме Фолдора, когда мы заезжали туда прошлой зимой.

Се'Недра действительно помнила Рандорига. Высокий, неповоротливый молодой человек, вспомнила она, тот, кто собирался жениться на детской любви Гариона, Забретт. Се'Недра дружески приветствовала его и мягко напомнила, что они встречались раньше. Арендийское происхождение Рандорига способствовало тому, что соображал он довольно медленно. Его товарищ являл собой полную противоположность высокому аренду. Дерник представил его как Доруна, еще одного друга детства Гариона. Дорун был маленьким, жилистым молодым человеком с выдающимся вперед кадыком и слегка навыкате глазами. После нескольких минут смущения язык у него начал работать с такой скоростью, что понять все слова было трудно. Мысли Доруна перескакивали с одного на другое, а рот без умолку раскрывался, пытаясь поспеть за ними.

– Тяжеловато было взбираться в горы по эдакой крутой дороге, ваша милость, – ответил Дорун на вопрос принцессы об их пути из Сендарии. – Невольно приходит мысль, что, когда толнедрийцы строили там большую дорогу, им бы стоило выбирать более горизонтальные участки, но, по видимому, их больше прельщает двигаться по прямой, только это не всегда наиболее легкий путь. Интересно, почему они такие?

– Казалось, Дорун совершенно не принял в расчет, что сама Се'Недра была толнедрийкой.

– Вы прибыли по Великому Северному пути? – спросила она.

– Да, пока не попали в город, называемый Стронгхолд. Но это было уже после того, как мы выбрались из гор, где на нас напали мерги. Вы никогда не видели такой битвы.

– Мерги? – резко спросила Се'Недра, пытаясь направить в нужное русло его скачущие мысли. Дорун энергично кивнул.

– Человек, который вел караван, – здоровенный парень из Мергоса, или, как мне кажется, он сказал, что не из Мергоса, а откуда? А может быть, это был Камаар? Почему то я их всегда путаю. Так о чем это я, бишь, говорил?

– О мергах, – пришел ему на помощь Дерник.

– О да. Как бы то ни было, этот парень говорил, что до войны в Сендарии мергов хватало. Они притворялись купцами, но никакими купцами они не были – это были шпионы. Когда началась война, все они скрылись в горах, а теперь выходят из лесов и пытаются нападать из засады на наши караваны с провиантом, но мы были готовы к этому, не так ли, Рандориг? Рандориг ударил одного из мергов, когда тот скакал за нашей повозкой, здоровенной дубиной и сшиб его с лошади.

Трах! Вроде этого! Начисто сбил его с лошади. Держу пари, тот был удивлен:

– Дорун засмеялся коротким смешком, а затем его язык снова заработал, перескакивая с одного на другое, когда он описывал их путешествие из Сендарии.

Принцесса Се'Недра была необычайно тронута встречей с двумя старыми друзьями Гариона. Более того, она почувствовала огромное бремя ответственности, осознав, что ее предприятие затронуло жизнь почти каждого человека на Западе.

Мужья оставили своих жен, дети – отцов, и простые люди, которые никогда не бывали дальше ближайшей деревни, отправились за тысячу лиг и даже больше, чтобы вести войну, смысла которой они, вероятно, даже еще не начали понимать.

На следующее утро военачальники проехали несколько оставшихся лиг до основной базы, расположенной на утесе. Когда они закончили подъем, Се'Недра резко остановила Красавца и раскрыла от удивления рот, впервые увидев восточные утесы. Это было невероятно! Огромный черный утес вздымался наподобие громадной каменной волны, застывшей и навсегда отметившей границу между Востоком и Западом. Утес этот возвышался как каменный символ противостояния двух миров – противостояния, которое нельзя было уничтожить, так же как нельзя было сровнять с землей эту чудовищную скалу.

Когда они подъехали ближе, Се'Недра обратила внимание на весьма кипучую деятельность как у основания утеса, так и на его верхней кромке. Огромные тросы нависали над головами, а у подножия утеса Се'Недра увидела вороты сложной конструкции.

– Зачем нужны эти вороты внизу? – с подозрением спросил король Энхег.

– Почем мне знать? – пожал плечами король Родар. – Я же не техник.

– Что же, если ты намерен и дальше так поступать, то я не позволю твоим людям даже притронуться хоть к одному из моих кораблей до тех пор, пока кто нибудь не расскажет мне, почему вороты установлены здесь внизу, а не наверху.

Король Родар вздохнул и поманил пальцем драснийца, который тщательно смазывал огромный блок ворота.

– Есть у тебя под рукой чертеж этого механизма? – спросил тучный монарх у запачканного маслом рабочего.

Техник кивнул, вытащил из-под туники скатанный лист грязного пергамента и вручил своему королю. Родар взглянул на него и передал Энхегу.

Энхег стал рассматривать сложный рисунок, пытаясь определить, куда ведет та или иная линия и что они вообще означают.

– Я не могу ничего понять, – пожаловался он.

– Я тоже, – ответил Родар. – Но ты хотел узнать, почему вороты находятся здесь внизу, а не там наверху. Чертеж и показывает почему.

– Но я не могу разобраться в нем.

– Это уж не моя вина.

Невдалеке раздались восторженные крики, когда огромный валун, размером с полдома и опутанный множеством веревок, стал величественно подыматься, сопровождаемый громким скрипом и визгом тросов.

– Ты должен признать, Энхег, что это производит впечатление, – сказал Родар. – Особенно если обратишь внимание, что этот валун подымается вон теми восемью лошадьми, но, конечно, с помощью противовеса. – Он указал на другой валун, который так же величественно опускался с вершины утеса.

Энхег покосился на эти валуны.

– Дерник, – бросил он через плечо, – ты понимаешь, как все это работает?

– Да, король Энхег, – ответил кузнец. – Смотрите, этот противовес уравновешивает…

– Пожалуйста, не объясняй, – сказал Энхег. – Если кто нибудь, кого я знаю и кому верю, все понимает, то только это и нужно.

В тот же день первое чирекское судно было поднято на вершину утеса. Минуту или две король Энхег наблюдал за этим, а затем вздрогнул и отвернулся.

– Это противоестественно, – проворчал он, обращаясь к Бэйреку.

– Позднее вам придется много раз говорить это, – заметил Бэйрек.

Энхег бросил на кузена сердитый взгляд.

– Я не люблю перемен, Бэйрек. Они меня раздражают.

– Но мир не стоит на месте, Энхег. Перемены происходят каждый день.

– Что совершенно не означает, что мне это должно нравиться, – прорычал король Чирека. – Пойду-ка я в свою палатку, выпью немного.

– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? – предложил Бэйрек.

– Я думал, что ты хочешь стоять и наблюдать, как меняется мир.

– Он будет меняться и без моего присмотра.

– Да, ты прав, – угрюмо сказал Энхег. – Ну хорошо, пойдем. Не хочу я больше смотреть на это. И они ушли.