Пролог

Когда прозвучал сигнал тревоги, никто на базе не обеспокоился. Чего бояться? Варвары из внешних миров пробовали на зуб оборону планеты с завидной регулярностью и так же регулярно получали по этим самым зубам, жвалам, клювам, или что еще у них там имелось. Как говорится, кто с мечом к нам придет, тому мы его в задницу и засунем, а потом еще, для полноты ощущений, провернем. Тем не менее своих попыток чужие расы не оставляли, минимум три-четыре раза в год устраивая налеты. Их смешные корабли уступали человеческим и в скорости, и в защите, и в вооружении, поэтому для артиллерийских офицеров военно-космической базы «Посейдон» такие налеты стали чем-то вроде регулярных плановых учений. Вот и сейчас они неспешно расходились по боевым постам, рассаживались в удобные кресла и надевали на головы мнемонические шлемы, соединяющие их в одно целое с бортовым компьютером.

В глубине станции с неприятным лязгом закрывались люки, разделяя ее на герметичные отсеки. На более современных моделях космических крепостей этот процесс был практически бесшумным, но «Посейдон» заложили более полувека назад. С того времени базу неоднократно модернизировали, но все изменения касались в основном вооружения и систем наведения, остальное же было достаточно эффективным, и командование флота не желало тратить деньги и без того небогатого военного бюджета на ерунду, тем более что и морально устаревшее оборудование вполне успешно справлялось со своими функциями. Да и то сказать, крепость была сработана на века, и запас прочности, равно как и ресурс механизмов, в ее конструкцию был заложен даже избыточный. Во всяком случае, по мнению некоторых штатских умников, которые никогда не хлебали космоса, зато считали себя знатоками военного дела. Профессиональные космонавты над теоретиками от стратегии посмеивались, но при этом и в парламенте, и в правительстве большинство составляли популисты с хорошо подвешенными языками, а не экономисты и, уж тем более, не солдаты. Земная федерация прекратила экспансию почти сто лет назад, неспешно переваривая то, что смогла заглотить на заре космической эры, и с того времени военные постепенно сдавали свои еще сравнительно недавно кажущиеся незыблемыми позиции в обществе.

Капитан второго ранга Аксель Шульц поднялся в боевую рубку еще до того, как артиллеристы заняли свои места. Немец по происхождению, худой и жилистый Шульц был педантом и терпеть не мог разгильдяйства. Космонавт до мозга костей, впервые надевший мундир в шестнадцать лет, когда поступал в военное училище, он, как иногда шутили про него сослуживцы, снимал его, только чтобы надеть скафандр. Впрочем, шутили они беззлобно — командующего базой уважали и за то, что он был крепким профессионалом, и за то, что всегда был справедлив. Увы, в последнее время даже его авторитет и педантичность не могли поддержать дисциплину в экипаже на должном уровне. Во-первых, если раньше в экипаже были только военные космонавты, то сейчас значительную часть составлял вольнонаемный персонал, люди насквозь гражданские, для которых его погоны должным авторитетом не обладали. А во-вторых, вследствие очередной военной реформы, призванной сократить расходы на оборону при теоретически сохранении боеспособности армии и флота, наступил вполне ожидаемый бардак — сокращение денежного довольствия, плюс с отпусками проблема. В космосе постоянно сидеть не станешь, искусственная гравитация почему-то воспринимается организмом иначе, чем испытываемая на планете, и все усилия инженеров так и не смогли решить эту проблему, поэтому в мирное время экипажи на космических кораблях и станциях менялись каждый месяц. Месяц в космосе — месяц на планете, этого требовала медицина. Нынешний экипаж находился в космосе без отпусков уже под сотню дней, и люди тихо зверели в броневой коробке. Пожалуй, частые боевые столкновения в такой ситуации были даже полезны, не давая им окончательно расслабиться и забить на дисциплину.

В боевой рубке Шульца встретили деловитая суета и привычное мерцание экранов. Никаких иллюминаторов — только экраны, и никак иначе. Почему? Да потому, что, во-первых, экраны эффективнее, а во-вторых, до наружной стены больше пятисот метров. Боевая рубка — наиболее защищенная честь крепости, бронированный шар, расположенный в самом ее центре. Снаружи — многочисленные отсеки, толстая броня наружной обшивки с многочисленными орудийными башнями и ракетными установками, и силовое поле, способное отразить удар двадцатимегатонной боеголовки. Словом, военная база «Посейдон» была крепким орешком, о который мог обломать зубы кто угодно.

— Вахтенный! Доклад! — Шульц говорил негромко, но его слышали все.

— Господин капитан второго ранга, — строго по уставу начал молодой лейтенант, чей бравый и подтянутый вид явно указывал на то, что училище он закончил совсем недавно. — В двадцать пять шестнадцать по внутрисистемному времени зафиксированы возмущения пространства. Ориентировочное количество кораблей от пятнадцати до восемнадцати, примерное время выхода из гиперпространства двадцать шесть ноль три. Произвести точную идентификацию объектов не представляется возможным.

— Когда это ее ухитрялись произвести, — буркнул, почесав заросшую густыми, жесткими, как проволока волосами грудь старший артиллерист крепости капитан третьего ранга Георгадзе. Шульц неодобрительно посмотрел на него, но промолчал. По мнению командующего базой, плохие манеры надо было держать при себе, а не демонстрировать направо и налево. Тем более не стоило приходить в боевую рубку босиком и в боевом костюме-компенсаторе на голое тело, вдобавок еще и расстегнутом почти до середины живота. Пример для подчиненных, мягко говоря, не лучший, вон они, тоже одеты кое-как. Да и механики напоминают, скорее, сборище варнаков с большой дороги, чем офицеров. Бороды отрастили согласно последней моде, не думая при этом, как они с этой растительностью на лице в гермошлемах управляться будут. Про пилотов, которые по жизни разгильдяи, и говорить нечего. Впрочем, все это было следствием общего падения дисциплины, так что чему удивляться… Решив, что пропесочит нерадивого подчиненного после того, как они закончат с нахалами, вторгшимися в пределы человеческих владений, а потом хорошенько вставит и остальным, Шульц повернулся к экрану оперативного контроля пространства. Информация, которая выводилась на него, подтверждала доклад вахтенного.

Судя по возмущениям, к системе приближалась группа кораблей. Гиперлокатор был инструментом не слишком точным, но именно он позволял заблаговременно обнаружить силы вторжения и сманеврировать таким образом, чтобы база оказалась между вражескими кораблями и охраняемой планетой. К тому моменту, как неизвестные корабли выйдут из гипера, их уже будет ожидать теплый прием в лице тяжелых орудий «Посейдона». Если верить докладам разведки, наличие у людей гиперлокаторов все еще оставалось для соседей секретом, притом что ни одна из чужих рас создать ничего подобного не смогла. К тому же все известные соседи, которые умели строить межзвездные корабли, использующие не сложный и малоэффективный субсветовой привод, а гиперпереходы, вынуждены были сбрасывать ход и выходить из гипера на довольно приличном расстоянии от звезд, иначе возмущения, вызываемые их гравитационными полями, грозили разорвать звездолеты на куски. Люди умели маневрировать и вблизи звезд, совершая короткие прыжки внутри планетарных систем. Эти прыжки, конечно, были неточными, однако все равно давали людям колоссальное преимущество в бою. Вот как сейчас, например, когда надо было совершить стандартный маневр перемещения. При этом времени было в избытке — когда еще чужаки приблизятся настолько, что смогут открыть огонь.

— Стандартная процедура? — О’Донелл, флаг-штурман базы, огромного роста ирландец, повернулся к Шульцу, хотя заранее знал ответ. Шульц только кивнул. Штурман тут же втопил кнопку активации прыжка — ну конечно, в компьютер заранее были внесены координаты выхода, не в первый раз они этим занимаются. Можно сказать, рутина. На миг у присутствующих помутнело в глазах, верный признак начавшегося гиперперехода, но тут же зрение восстановилась, только картинка была уже немного другой — база переместилась через добрую половину системы, занимая позицию на пути атакующих.

Сманеврировав при помощи вспомогательных двигателей, боевая станция неторопливо развернулась, чтобы обеспечить артиллеристам наиболее удобную позицию для ведения огня. Можно было и быстрее, ходовая установка обладала даже избыточным запасом мощности, но зачем перенапрягать двигатели, которым пришлось бы вначале с полной отдачей работать на поворот, а потом, также перенапрягаясь, гасить колоссальную инерцию бронированной туши, обладающей соответствующей размерам массой. Времени еще было в достатке, минут десять, по меркам космического боя — практически вечность.

Два совсем молодых лейтенанта, занимавшихся отслеживанием целей, спокойно рассматривали генерируемую компьютером базы картинку. Один с некоторой ленцой потянулся:

— Снова Альянс?

— Да нет. Они придурки, конечно, но в третий раз подряд нарываться на плюху не будут даже конченые идиоты.

— А ты на характеристики возмущений посмотри. Один в один прямо.

— Угу. И скорость почти на четверть выше, чем всегда. Откуда у Альянса такие корабли?

— Ну и что, — не сдавался первый. — Все развивается, и военные технологии тоже. И не только у нас, кстати. Состряпали что-то новенькое и решили нас опять на прочность попробовать.

— Слишком уж быстро.

— Забьемся?

— А давай.

Молодые офицеры, дружившие еще с училища, пожали друг другу руки. Сидящий за соседним пультом немолодой капитан-лейтенант с усмешкой разбил, напомнив, что разбивающему — половина выигрыша, после чего все трое вновь склонились над экранами. Увы, на них пока что не было ничего нового, хотя это, как точно знали все, кто находился в крепости, ненадолго.

Вспышки, которые зафиксировали приборы базы, были нестандартными. Дело в том, что все цивилизации, летающие меж звезд не на любительском досветовом, а, так сказать, на профессиональном уровне, использовали для этой цели гиперпространство, или, попросту, гипер. Что это такое на Земле, наверное, понимало человек десять, в основном физики-теоретики, обремененные серьезными научными степенями. Тем не менее, то, что куча народу не понимала, что такое гиперпространство и с чем его едят, ничуть не мешала этой самой куче активнейшим образом гипером пользоваться. К тому же построить аппаратуру для гиперпрыжка можно и не обладая четким пониманием того, как она будет работать. В конце концов, не все, кто делают самолеты, понимают, как именно поток воздуха обтекает их крылья — они просто строят воздушные машины в точности по чертежам, и от того, что сварщик не знает основ аэродинамики, самолет хуже летать не станет. Так и с гиперпереходом. Собрал двигатель в точном соответствии со схемой — и пользуйся на здоровье.

Но так получилось, что гипердвигатели, которые устанавливают на свои звездолеты разные цивилизации, конструктивно отличаются друг от друга и, соответственно внося возмущения в структуру гиперпространства как во время полета, так и на входе-выходе из него, делают это по-разному. В результате визуальные эффекты у разных кораблей тоже разные, и поэтому их легко идентифицировать. Так вот, спектр вспышки, которая возникла при выходе чужих кораблей из гиперпространства, оказался людям совершенно незнаком.

Где-то там, на заднем плане, один лейтенант победно улыбнулся другому — он только что выиграл у него бутылку пива. А вот у того, кто командовал «Посейдоном» и вынужден был принимать решения, сейчас появились совсем другие заботы. Проще говоря, ему надо было решить, что делать, имея перед собой корабли неизвестной цивилизации — начинать боевые действия или все же попытаться вначале договориться. Нет, первое, что требовал устав, он и без того сделал — на Землю по гиперсвязи пошел сигнал, предупреждающий о сложившейся ситуации, но вот после этого требовалось решить: разговаривать или драться?

Шульц раздумывал не более секунды. В конце концов, у него было время попробовать и то, и другое, поэтому в сторону чужих кораблей пошел запрос на всех волнах с уведомлением о том, что они находятся на территории Земной федерации, и требованием немедленно лечь в дрейф или убираться. Конечно, далеко не факт, что на чужих кораблях поймут, о чем им, собственно, говорят, но это уж их проблемы. Прежде чем приближаться к владениям сильнейшей в исследованном космосе цивилизации, неплохо бы выучить ее язык. Да и потом, люди вообще никого сюда не звали. Напротив, они ревностно охраняли свои владения от чужаков и были в своем праве. Так что не подчинившиеся вполне законным требованиям могли рассчитывать на хорошую плюху — на Земле всегда хватало неплохих солдат, которые не комплексовали, когда требовалось порвать кого-то на лоскутки.

Чужие корабли на требование остановиться не отреагировали, что было вполне предсказуемо — в конце концов, никто из тех, кто приходил сюда раньше, не отвечал на подобные запросы, почему же эти должны были стать исключением? Однако кое-какую информацию люди все же получили — гравирадары ощупывали противника с момента выхода из гипера, и компьютер «Посейдона» уже обрабатывал первые данные.

Шестнадцать кораблей, причем довольно больших — у Альянса, к примеру, таких не было. Один только самую малость уступал размерами и массой «Посейдону», а значит, примерно соответствовал в этом новейшим дредноутам, которые только-только начал получать флот Земной федерации. Уже само по себе умение строить корабли такого размера внушало уважение. Остальные, правда, были заметно меньше флагмана и по человеческим меркам тянули разве что на эсминец. По форме они больше всего напоминали раздувшиеся до безобразия бочки, хотя как раз это ни о чем не говорило — в космосе аэродинамика не важна, поэтому не все ли равно, как выглядит звездолет. Дизайн мог быть каким угодно, главное — его боевая эффективность.

Из гипера корабли вышли на нулевой скорости относительно звезды — ну, это стандартно и характерно для кораблей любой цивилизации, в том числе и для земных, поэтому ничего неожиданного тут не было. Равно как и в том, что эти корабли сразу же начали разгон, стремясь пройти в центр системы, к единственной населенной планете. Опять же стандартное действие. И точно так же стандартно было то, что между планетой и захватчиками встала военная база, крепость, уже не раз останавливавшая хамов самой разной видовой принадлежности. В голове у Шульца мелькнула крамольная мысль, что если военным и дальше будут урезать зарплату, то рано или поздно им надоест защищать толстые задницы прячущихся за их спинами гражданских, но довести ее до логического завершения он не успел. Противник уже вошел в зону поражения главным калибром, и пора было принимать решение.

— Семьдесят пять, — голос Шульца звучал совершенно бесстрастно. Никто не задал ему ни одного вопроса, да и что там спрашивать? Огонь открывать, когда противник войдет в зону семидесятипятипроцентной вероятности поражения главным калибром, опять же абсолютно стандартное решение, и команда такая звучала не в первый раз. Артиллеристы привычно замерли, напоминая сейчас какие-то статуи — все правильно, они работали, хотя внешне это не было видно. Мнемонические шлемы обеспечивали невозможную, казалось бы, скорость обмена и обработки информации, а все остальное пока что отключалось за ненадобностью. Повинуясь мысленным приказам этих людей, орудийные башни сейчас разворачивались в сторону противника, в пусковые установки подавались ракеты, хлынул поток энергии в накопители силового щита. База готовилась к бою, напоминая сейчас боксера-тяжеловеса, которого по недомыслию решила задеть дворовая шпана. Со вполне предсказуемым, кстати, результатом.

Вот только те, кто вел сейчас в атаку чужие корабли, об этом, похоже, не догадывались. Очень может быть, они и прикрытую силовым полем базу еще не обнаружили. Впрочем, это были, по общему мнению, только их проблемы. Тем не менее эскадра шла вперед классическим, принятым у многих цивилизаций построением. Самый мощный корабль в центре, остальные его прикрывают, образуя подобие гигантской сферы. Ну и ладно, этот строй не спасет их, как не спас до того эскадры Альянса, Союза независимых миров и еще многих, осмеливавшихся попробовать на прочность форпост человечества в этом Богом забытом секторе.

Тем не менее первый залп орудий «Посейдона» эскадра выдержала. Не вся, разумеется, малые корабли, идущие в голове строя, рассыпались по космосу огненными брызгами раскаленного докрасна металла, но флагман устоял. Это было уже что-то необычное и даже, можно сказать, интересное — обычно артиллерия базы проламывала щит любого противника с первого залпа. Ну что же, бывали и такие прецеденты, никто в боевой рубке не был обескуражен. Просто игра будет длиться чуть дольше, чем обычно.

Следующие несколько минут эскадру противника молотили изо всего, что могло стрелять. В недрах базы выли сервоприводы, подающие ракеты, а энерговоды плазменных орудий ощутимо нагрелись — система охлаждения не успевала осуществлять отвод тепла. Эффект был, но… не совсем такой, на который рассчитывали. Эскорт был выбит практически полностью, но флагманский корабль продолжал идти вперед и, вдобавок, сам открыл огонь. Пускай он сделал это с дистанции в полтора раза меньшей, чем та, на которой его доставали земные орудия, но зато на четверть большей, чем это смогли бы сделать корабли того же Альянса. Кстати, флот Альянса в подобной ситуации уже отступал бы. А ведь именно Альянс был наиболее развитым из внешних государств, и теперь приходилось учесть, что у человечества появился новый противник, более серьезный, чем все, с кем людям приходилось иметь дело ранее.

Однако сколь бы ни была хороша защита чужого корабля, бесконечно выдерживать сосредоточенный обстрел «Посейдона» она была не в состоянии. К тому моменту, как вражеский звездолет все же смог начать отвечать, в спектре его защиты явно отслеживались следы перегрузки, а когда он добился первого попадания, силовое поле, кстати, того же типа, что использовалось земными кораблями, уже перестало защищать корабль от огня крепости. Еще через несколько минут серия внутренних взрывов растянула корпус чужого корабля на куски.

— Ну все, джентльмены, дело сделано, — прокомментировал это событие лейтенант Келси, командир звена истребителей. Ему, вообще-то, по боевому расписанию необходимо было находиться на летной палубе, со своими людьми, но из боевой рубки лучше обзор, а за последние два года авиагруппа «Посейдона» на боевые задания не вылетала вовсе, поэтому он и позволил себе такое нарушение. Шульц недовольно покосился на него, однако никак не прокомментировал происшедшее. Да и что тут комментировать? Фраза была достаточно емкой и полностью включала в себя оценку ситуации. Да и потом, она звучала в боевой рубке уже столько раз, что успела стать традиционной, а традиции Шульц, как всякий истинный немец, уважал.

— Рассчитайте курс к базировочной орбите, — приказал Шульц, поворачиваясь, чтобы уйти — в его присутствии необходимости больше не было, а вот отчет ему предстояло еще писать. — Маневр по готовности.

Однако на сей раз уйти ему было не суждено. Едва он сделал первый шаг, как был остановлен голосом офицером группы локационного дозора:

— Вектор пять. Множественные цели. Ориентировочное время прибытия… через пятнадцать минут.

Голос лейтенанта звучал несколько растерянно. Шульц обернулся:

— Наши?

— Никак нет.

— Опять кто-то пожаловал. Что они сегодня вообще обнаглели? Кто там?

— Предварительная идентификация… Отметки на девяносто шесть процентов совпадают с отметками уничтоженных кораблей.

— Чщерт! Количество?

— От двенадцати до пятнадцати целей.

— Ну, это не так страшно, — с некоторым облегчением прокомментировал информацию Келси, но, прежде, чем Шульц успел выдать ему резкую отповедь и напомнить о том, что говорить о победе до боя — верный признак сглазить, вновь заговорил давешний лейтенант:

— Вектор семь. Множественные цели. Идентификация прежняя. От двадцати до двадцати пяти целей. Время выхода из гипера… через восемнадцать минут… Вектор восемь. Множественные цели. Идентификация прежняя. От четырнадцати до двадцати целей. Время выхода двадцать минут. Вектор двенадцать. Множественные цели. От четырех до шести. Тридцать две минуты. Вектор шесть…

— Матка боска… — выдохнул кто-то.

Такого на памяти присутствующих еще не было. Это была не привычная до одури попытка третьесортной цивилизации прощупать оборону планеты, а полномасштабное вторжение и, если в каждой эскадре есть хотя бы один корабль вроде того, который они только что уничтожили, «Посейдону» придется ох как не сладко. Однако среди тех, кто находился сейчас в рубке, не было даже намека на панику. В конце концов, все они были кадровыми офицерами, все прекрасно знали, что когда-то может возникнуть необходимость встать между Родиной и опасностью и, возможно, умереть в бою. Выбор они когда-то сделали вполне осознанно, поэтому в глубине души были готовы к любому повороту событий. Ну и потом, все они уже столько раз били всевозможных нарушителей спокойствия, что попросту не верили в возможность поражения. Умом — да, понимали, но не верили.

Однако что-то все же изменилось. Застегнулся и натянул ботинки Георгадзе, умчался к своим истребителям Келси, иначе зазвучали команды — более сухо, более четко. Крепость вновь скользнула в гипер и сразу же после выхода из него сориентировалась в пространстве, на сей раз не жалея двигателей. Все понимали — играм пришел конец, сейчас будет драка.

Все же Шульц был профессионалом. Особыми флотоводческими талантами он, правда, не блистал, но расклады понимал четко, равно как и то, чем ему грозит схватка со всем флотом противника. Его космическая крепость предназначалась для того, чтобы защитить планету от мелких налетов, шугануть зарвавшегося пирата или задержать на какое-то время достаточно серьезного противника, чтобы, пускай и ценой собственной жизни, дать им шанс дождаться подхода помощи. Эскадре быстрого реагирования не так и много времени требуется, если вдуматься, и почти наверняка сейчас адмирал Власов, командующий военно-космическими силами их сектора, уже поднял по тревоге свой флот. Очень скоро, максимум через час, его корабли будут здесь, и это время надо было вырвать любой ценой. Вот только в лобовом бою с таким количеством врагов «Посейдон» не продержался бы и пяти минут.

Однако и опускать руки Шульц не собирался. Он ведь не штабной умник, который, случись что, зовет маму и лезет под стол. Нет, за свою не такую уж и короткую жизнь Аксель Шульц успел повидать всякого. Еще в юности, сразу после училища, он с Калединым, будущим знаменитым адмиралом и исследователем, а тогда лихим командиром эсминца, гонял по космосу пиратов и ходил в разведку на сопредельную территорию, позже, уже сам командуя кораблем, участвовал в ряде пограничных стычек, да не таких, как здесь, а куда более серьезных, словом, успел повидать судьбу космонавта во всех ее проявлениях. Как следствие, решения он тоже умел принимать быстро, мгновенно анализируя ситуацию и не боясь рисковать.

Если нельзя драться со всем флотом, то надо бить противника по частям, тем более что атакующие допустили сразу две ошибки. Во-первых, они послали вперед небольшую эскадру, и тем самым не только фактически подставили ее под огонь «Посейдона» без шансов уцелеть, но и дали возможность определить, с чем людям придется иметь дело. А во-вторых, их флот шел относительно небольшими группами, причем в систему они прибывали не одновременно, а, пусть с небольшим, но разрывом. С чем было связано такое решение оставалось для Шульца неясным, но упускать такой шанс он не собирался.

Чужие корабли вышли из гиперперехода синхронно — и синхронно перестали существовать. Еще один нюанс гипера — никаких силовых полей, а не то рискуешь прибыть на место вывернутым наизнанку. В момент выхода вражеская эскадра попала под залп боевой станции практически в упор, не успев ничего сделать. Очень рискованный маневр, выйди корабли противника чуть ближе к станции, и колебания пространства могли нанести ей тяжелейшие повреждения, а то и вовсе нарушить синхронизацию мезонных реакторов, а это почти наверняка мгновенный взрыв. Однако Шульц сумел удержаться на тонкой грани, отделяющей риск от безумия, и выиграл первый раунд. Именно это и называется профессионализмом, и мало кто смог бы повторить этот маневр.

Их удача кончилась на шестой группе. Просто не успели переместиться — малый разрыв во времени, неудобные вектора. «Посейдон» успел рассеять и ее, но к тому моменту сразу две группы кораблей противника уже вошли в систему и, что самое паршивое, в них было сразу четыре тяжелых корабля. А на подходе уже были следующие, и все, что смог сделать Шульц, это отдать приказ истребителям стартовать. В этом случае у их пилотов еще были шансы уцелеть, ведь ждать помощи осталось не так уж и долго. Когда «Посейдон» уже разваливался на куски, Шульц знал, что он и его товарищи сделали все, что могли, и даже немного больше.

Он не мог знать, что помощь не придет, потому что флот адмирала Власова завязнет в жутком по масштабам и ожесточенности сражении и победит, но потеряет две трети кораблей, а с ними и возможность проводить наступательные операции. Еще он не знал, что одновременно подверглись нападению более десятка звездных систем и, хотя повсюду люди оказали ожесточенное сопротивление, отбиться практически никому не удалось. Их просто задавили числом, а тех, кто мог драться так же, как он, было немного. И уж тем более он не мог знать, что планета, которую он столь отчаянно защищал, все же сумеет отбиться, даже без помощи извне. Он не знал, что верхушка планетарного руководства уже давно подумывала об отделении, подогревая сепаратистские настроения и втайне строя боевые корабли, но сейчас это оказалось как нельзя более кстати, и эсминцы, которые должны были обеспечить планете защиту от земного флота, теперь пригодились для обороны ее от пришельцев. Келси, во главе двух десятков истребителей покинувший базу, погиб сам и положил всех своих, но дал время двум машинам прорваться к планете, и это решило исход дела. Но, увы, это был единичный случай. А в целом первый контакт и, одновременно первый этап войны с Четвертой империей были отмечены чередой грандиозных поражений.

Именно так началась война, которой суждено было продлиться полных восемь лет…