29

Легендарная планета галактических воинов встретила нас дождем. Открытое посадочное поле – вещь вообще, насколько я понял, редкая на обитаемых планетах. А этот космодром был еще и таким огромным, что бетон тянулся до самого горизонта. Мое недоумение рассеял советник Логиран.

– Это поле предназначено для приема тяжелых крейсеров и линкоров. Конечно, за один раз мы можем принять только два-три корабля, но неудобства окупаются качеством и скоростью ремонта.

Да-а. Это если сюда могут сесть только три корабля, какого же они должны быть размера?

– Да ты больше его слушай! – прошептала Кло. – В случае нештатной ситуации с этого поля одновременно могут стартовать несколько тысяч кораблей…

– Зачем?

– Да они же маньяки! Милитаристы чертовы. Превратили всю планету в неприступный бастион.

– На всякий случай или попытки все-таки были? – уточнил я.

– Ну были… – неохотно согласилась Кло.

– Тогда в чем проблемы? – резонно заметил я. – Каждый имеет право защищать свой дом так, как считает нужным.

– Да, – язвительно заметила Кло. – Вы с ними родственные души.

Но договорить нам не дали. На горизонте возникли несколько темных точек, быстро увеличивающихся в размерах. Сделав лихой разворот, на бетонку перед нами четко спланировали несколько летательных аппаратов, которые моя распухшая голова идентифицировала как легкие транспорты «Герхан» и роскошный лимузин неизвестной конструкции.

Принц сразу кинулся к лимузину и только-только приоткрылась дверца, юркнул туда, словно испуганный мышонок.

– Донхо Риван и денаи Аврис! – Советник церемонно поклонился. – По просьбе Правителя Лиордана приглашаю вас разделить нашу скромную трапезу.

Я только раскрыл рот, чтобы вежливо отказаться, как внезапно потерял дыхание из-за острого локтя, врезавшегося мне в ребра.

– Советник Логиран, мы с радостью принимаем предложение Правителя Лиордана! – Кло коротко и как-то по-особенному поклонилась.

– Ты чего? – шепотом возмутился я. – Больно же!

– Отказавшийся разделить пищу, – злобно прошипела Кло, – автоматически становится потенциальным врагом. Понял, придурок? И если ты хочешь воевать со всеми гатрийцами, то я тебе тут не помощник.

Старик сделал вид, что ничего не заметил, а принц коротко улыбнулся из глубины лимузина и, как мне показалось, сочувственно на меня глянул. А я даже не обиделся на «придурка»…

Несмотря на внешнюю тяжеловатость, экипаж достаточно резво принял с места. Не прошло и трех минут, как бетонная поверхность поля сменилась ухоженным лесопарком. Невдалеке мелькнул небольшой городок и серебристое тельце огибавшей его реки.

Дворец, бывший у нас прямо по курсу, я на подлете видеть не мог, но физически ощутил приближение невероятной громадины. И только тогда, когда мы стали облетать его, я смог оценить титанические размеры строения. Сложной формы, как-то очень напоминающее ацтекские пирамиды, с выступающими площадками и галереями, по моим оценкам, оно был никак не ниже трехсот метров.

– Красивое здание. – Я полуобернулся к Кло, ожидая ее реакции.

– Это и не здание вовсе, – тихо пояснила Кло. – Летающая крепость. В случае необходимости – подвижной командный пункт. В начальный период имперской экспансии эти корабли играли роль искателей новых миров. И корабль и форпост одновременно.

Лихо, не снижая скорости, мы зарулили куда-то внутрь и остановились. Медленно и величаво шелестя полами накидки, выплыл Логар, торопливо и шустро поскакал принц; стало быть, и нам пора…

Встреча, уготованная нам, превышала всякие предчувствия. Длинная галерея, в начале которой остановился лимузин, была заполнена разодетой в яркие костюмы публикой. Стоило нам ступить на пол галереи, как загрохотал невидимый оркестр и публика разразилась приветственными криками. Я бы, наверное, еще долго топтался, пытаясь сообразить, что делать, но Кло уже подхватила меня под руку и потащила по коридору, образованному радостно рукоплескавшей толпой.

«Маленький дружеский обед», на который нас пригласили, на поверку оказался грандиозным пиром с приветственными речами и целыми водопадами довольно приличных, а временами просто великолепных вин. Как я понял из речей, спасенный нами принц был не просто наследником престола, а следующим Великим Оракулом. То есть единственным реальным и полным сюзереном всех гатрийцев.

– Советник Логиран, – обратился я к сидевшему рядом со мной наставнику принца. – Простите, что я задаю такой странный вопрос, и прошу заранее прощения, если я нарушу какие-либо запреты…

Логиран величаво кивнул головой.

– А как избирается Великий Оракул? Это потомственная должность? Что-то вроде титула?

– Отчасти, – улыбнулся советник. – Но главное качество Оракула – это, как ты сам понимаешь, не чистота крови сама по себе, а то, что эта чистота позволяет реализовываться двум главным качествам Оракула. Выдающимся визионерским способностям и полной телепатии.

– Но как же тогда… – не сдавался я. – Почему вы отправились в путешествие без охраны, конвоя и прочего? Что же ваш принц смолчал?

– А он и не молчал… – Улыбка Логирана стала совсем хитрющей. – Он сказал, что будет немного страшно и очень интересно!

– Ну да… Пираты, бандиты…

– Вот! – Логиран от прилива энтузиазма так замахал руками, что рукавами своего халата чуть не опрокинул бокал. – Ты понимаешь! Он же еще просто мальчишка. Он, кстати, о тебе очень многое рассказал…

Я внутренне сжался и аккуратно поставил бокал на место.

– Не напрягайся! – Логиран довольно рассмеялся в голос. – Поединок с Огненными Танцорами – это великая честь, а не преступление. Насколько я осведомлен об обстоятельствах той заварушки, – он весьма легкомысленно пошевелил пальцами, выбирая особенно аппетитный кусок, – война была в общем довольно грязная. В таких войнах наемники не правы по определению. А ты защищал свой новый дом. И главное, что Оракул изначально предсказал, чем окончится эта кампания, и достаточно недвусмысленно.

– Это как? – заинтересовался я.

Логиран тяжело откинулся в кресле и сыто вздохнул. Потом прикрыл глаза и, видимо, по памяти процитировал:

– Воин звездных дорог сожжет отступников Дома, впитает кровь Гатри и еще что-то там дальше… Не помню…

«Врет, собака, и не краснеет», – подумал я. Но развивать тему не стал.

– Кстати, вы уже можете снять свой камуфляж. У нас с таким только на вечеринки ходят да молодые оболтусы резвятся. На прием к Оракулу идти в таком виде неприлично.

– Прямо сейчас? – удивился я.

– Тебя проводят, – успокоительно кивнул Советник.

Действительно, стоило мне шагнуть от стола, как буквально из-под земли выросла очаровательная девушка с туго увязанной копной темно-русых волос. Она сделала приглашающий жест и пошла вперед, нимало не беспокоясь о том, иду я за ней или нет. Комната, куда меня привели, была обширным залом с наспех смонтированной кабиной, похожей на душевую. Я оглянулся, но девушка стояла словно соляной столб, даже не собираясь уходить. Сплюнув про себя, я принялся раздеваться, игнорируя заинтересованный взгляд внимательно разглядывавшей меня девушки. Вновь знакомое мне легкое зеленоватое свечение, и искусственная кожа враз превратилась в жидкость и ушла по трубам. Потом уже нормальный душ, в меру душистое мыло и большое мохнатое полотенце, которым я с наслаждением растерся…

Даже и не предполагал, что от такой простой штуки, как душ, можно получить такое наслаждение.

Девушка стояла там же, где я ее оставил, но в руках у нее аккуратно сложенной стопкой лежала красивая ткань. Я поискал глазами свою одежду и, естественно, ничего не нашел. Ну чего там приготовили мне наши заботливые хозяева?

Наряд оказался роскошным и удобным одновременно. Тончайшая, похожая на шелк одежда приятно облегала тело и ласкала кожу. А обувь была вообще высший класс. Легкие и невероятно удобные полусапожки скользили по полу, но стоило прижать ногу посильнее, как останавливались, будто приклеенные.

– Ну? Теперь куда? Обратно к столу?

Она молча кивнула.

– А так гораздо лучше! – воскликнул Логиран. – Ты выглядишь моложе лет на тридцать. Может, стоит почаще мыться?

– Наверно, – достаточно хмуро произнес я. – Еще сюрпризы есть?

– Конечно! – Логиран улыбнулся. – Но завтра. Сейчас едим, пьем и разговариваем…

– Тогда расскажи, почему вокруг все только красивые и стройные. У вас что, нет коротких и пузатых? – начал светскую беседу я.

– Ну невысокого роста иногда бывают. Правда, не часто. А вот, как ты выразился, пузатых… Давно, очень давно наша планета находится на пересечении трех очень важных транспортных маршрутов. Нас стерли бы в порошок, но на нашей планете жизнь всегда была тяжела. Сплошные войны и природные катастрофы. Выживали только сильнейшие. Естественный отбор и особая процедура освидетельствования младенцев. Все увечные, калечные, дебилы и прочие просто уничтожались. Наше общество не могло себе позволить такую роскошь, как прокорм непроизводящих членов. Не имело смысла выхаживать и обучать слабых и безжизненных. Потому что после рождения предстояло пройти очень интенсивную подготовку и стать полноправным защитником своего народа. Иначе нам просто не выжить. Потом средства контроля стали гуманнее, но общий строй сохранился. А когда на нашу землю пришли завоеватели, мы были не только крайне воинственным народом, но и абсолютно единым. Захватчики не предполагали такого отпора, и силы их были невелики. Из-за разницы в технологическом уровне война обошлась нам совсем недешево. Многие города были полностью сожжены. Но к счастью, к этому времени все жизненно важные центры и даже больницы с родильными домами были спрятаны глубоко под землю. Технологии, которые мы захватили тогда, были использованы для укрепления обороны и развития науки. Мы тогда еще не знали ни о существовании Империи, ни о войне, которая идет между Империей и Свободным Пространством Фассон. Не знали, но участвовали в ней. Вторая волна экспансии разразилась через двадцать пять лет, после присоединения Гаррогатри к Империи. Тогда вместе с нами сражались солдаты и Имперского Флота, и Звездного Десанта. Но главный удар пришелся, конечно, по гатрийцам. Мы потеряли почти половину шестимиллиардного населения. Но выиграли войну и дали возможность Империи передохнуть, перегруппировать силы и под прикрытием дымовой завесы от горящих гатрийских домов устроить кровавый рейд по фассонианским тылам…

В благодарность Империя даровала Гатри особый правовой статус «Добровольно Присоединившейся Территории» и превратила планету Гаррогатри в цветущий сад. Еще нам бесплатно передали много технической документации и техники. А в качестве налога Империя берет с нас лишь одну плату. Наши воины, самые лучшие солдаты Галактики, отныне не могут служить нигде, кроме учреждений Империи. Что, впрочем, вполне нас устраивает. Мы получили возможность совершенствовать военные технологии и обучать детей в лучших военных академиях. В конце концов, наша специализация ничем не хуже любой другой.

– Даже лучше! – добавил я. – Статус спасителей Империи открывает массу возможностей.

– Хотя и создает некоторые дополнительные сложности, – согласился Советник. – Мы еще неделю назад получили ориентировку на тебя и твою… м… спутницу.

– И?

– И приняли к сведению! – улыбнулся Логиран. – Мы ведь Добровольно Присоединившаяся Территория. Можем исполнять распоряжения, а можем и нет… Обвинение вам не предъявлено, розыск неофициальный, так что о вашем пребывании здесь никто не узнает. Кроме того, пассажиры и экипаж лайнера задержаны для проведения дознания. Ненадолго…

– Да ну? – усомнился я. – Столько людей и чтобы не было утечки?

– Ты забыл, – мягко возразил Логиран, – что управляют нашим обществом телепаты и визионеры. Кроме того, наши бойцы обеспечивают охрану всех ведущих научных центров Империи, в том числе Института проблем мозга Имперской Академии Наук. И тут, сам понимаешь. Что охраняешь, то имеешь. И самое главное. Очень многие высшие чины Империи в армии, флоте и разведке – это гатрийцы. А для любого гатрийца важен прежде всего Оракул, и только во вторую очередь – законы Империи. Мы слишком вросли в структуры Империи, чтобы общество и мы могли позволить себе противостояние. Мы цепные псы. На нас можно злиться, но делать нашу работу уже некому. Империя быстро привыкает к хорошему. Уже сейчас основное пополнение армии и флота – это или бандиты, сбежавшие «под контракт», или гатрийцы. Конечно, без явной необходимости мы не ставим наших людей перед выбором. Но…

– А Империя не боится, что в один прекрасный день… – начал я.

– Что? – хохотнул Логиран. – Ринемся захватывать власть? Ерунда! – отрезал он. – Нам нравится именно существующее положение. Мы солдаты, а не политики. Да и если б хотели, давно захватили. Но скажи мне, зачем? Только патологический кретин жаждет власти. Для нормального человека это тяжелая и крайне неблагодарная работа. Ты не задумывался, каких людей привлекает политика?

– Тех, кого девушки не любят… – Я улыбнулся, вспомнив подавляющее большинство политиков своей родины.

– Ну да. Теперь представь себе нашего офицера. Красавец, грудь в орденах, огромная пенсия и гарантированное отсутствие генных болезней. Ведь недаром есть такая поговорка – «Здоров как гатриец», совсем недаром! Плюс наши парни и девчонки, как правило, прекрасно воспитаны и хорошо образованны. Да за парнями гоняются, чтобы хоть забеременеть от них! А за девчонками вообще очередь до звезд. Ну и нужны нам заговоры? Ты думаешь, в Империи этого не понимают? Не дурнее нас с тобой. Так что если где и случаются тайные истории, то корни их только в Святом Семействе.

– Каком-каком семействе? – не понял я.

– Ну в Императорской семье. Слышал я…

Чего там слышал донхо Логиран, я уже не узнал. Сидевшая рядом Кло, тоже отмытая от искусственной кожи и роскошно одетая, вдруг подхватилась и буквально силком потащила меня танцевать, провожаемая очень странным взглядом Логара.

Плясали мы нечто вроде рок-н-ролла на четыре четверти, так что выглядел я вполне пристойно. Потом, запыхавшиеся и разгоряченные, мы выскочили на балкон, и все утонуло в глазах Кло и ее жарком поцелуе. Мои руки уже скользнули ниже, но вдруг Кло со смехом вытянула руки, отстраняясь от объятий.

– Нет-нет, герой. Тебя сегодня ждет еще одно важное испытание.

Я вздохнул. Вот так всегда! На самом интересном месте…

– Что на этот раз? – с напускной деловитостью произнес я. – Кого спасать будем?

– Меня. – Несмотря на игривый тон, что-то в ее голосе заставило меня подобраться. – Ко мне подходил Старший Советник.

Я терпеливо ждал продолжения.

– Они хотят, чтобы ты Принял Семью перед путешествием к Главному Оракулу.

– Что это значит? – Голос мой был сух, будто на допросе.

– Ну они тебя усыновят, а потом…

– Что, подвесят за ноги?

– Ну нет. – Она немного зябко повела плечами. – Там, по обряду, ты должен… ну…

Я обозлился.

– Да что такого я там должен сделать? Убить беременную женщину? Или изнасиловать ребенка?

– Почему ты так странно говоришь? – испуганно отодвинулась Кло.

– Потому что этого я не сделаю ни при каких обстоятельствах.

– Успокойся, ничего такого тебе и не потребуется. Нужно будет просто оставить свое семя в избранной семьей женщине.

– И ради этого ты… – Я задохнулся, не находя выражений. – Ну, Кло! У меня нет слов. Конечно, я бы с огромным удовольствием предпочел, чтобы только ты была со мною рядом. Но моя мораль не настолько сложна, чтобы запрещать такие шалости.

– А откуда я знаю, какова она, твоя мораль! – Она почти кричала, а я мучительно думал, как ее успокоить. – Ты вообще свалился из ниоткуда. Может, там, где твой дом, после такого предложения вообще принято совершать ритуальное самоубийство. А я не хочу тебя потерять, не хочу, не хочу!

Я сгреб ее в охапку и, ласково прижимая к себе, тихонечко прошептал на ушко:

– Кло, ты самая красивая, самая желанная и обворожительная девочка на всем белом свете. И единственная, кого я хотел бы видеть рядом с собой на все оставшееся мне годы. – И уже легко отстранив от себя и заглядывая в бездонные глаза: – Но морали как таковой у меня нет совсем. Ты можешь предложить мне любое дело, сколь бы дико и глупо оно ни звучало, и если мне оно не подойдет, я просто откажусь. Без последствий и выводов. Ясно?

Она покаянно кивнула и смахнула слезинку.

– Угу.

Красивый обряд Принятия Семьи был долгим и казался бесконечным. Потом на роскошном ложе меня почти изнасиловала молодая девушка, к счастью, красивая, как все гатрийки, и вполне умелая. В результате к Великому Оракулу я пошел не просто полноправным членом семьи Лиордан, а приемным сыном главы семьи Реем ден Лиорданом. Такова была вира, назначенная мне семьей Лиордан за убийство сына правителя.

Оракул располагался в пустынной местности в высоком, лаково блестящем черными боками и похожем на столб здании, упирающемся в облака. Вокруг стояли еще несколько похожих колонн, и к каждой тянулась длинная, до горизонта цепочка паломников в ритуальных синих балахонах. Добирался я в автоматическом глайдере, похожем на крохотный самолетик. Пропетляв между красноватыми барханами, он, подчиняясь своей программе, клюнул блестящим носом и притих у подножия одной из башен. Не торопясь, я выбрался наружу и прошелся вокруг. Ничего не происходило. Тишина, нарушаемая лишь пением ветра и едва слышным шелестом песка, и я в дурацком балахоне посреди пустыни, как три тополя на Плющихе. Не зная, что делать, я от тоски пнул крошечный холмик наметенного к стенке башни песка, и мгновенно все потемнело.

Исчез песок и паломники. Исчезло даже солнце, освещавшее землю с бескрайнего синего неба. Только что я стоял у самого подножия башни, как неведомая сила вознесла меня на самый верх. Одежда, в которую я был одет, неким странным образом превратилась в мундир темно-синего цвета с незнакомыми мне знаками различия. А на вершине башни царил праздник. Горели яркие огни, висели гирлянды и веселилась разодетая в яркие шелка публика. Я посмотрел вниз, но за тонкими леерами ограждения далеко внизу вместо пустыни бушевал штормовой океан. В поле зрения были еще несколько башен, и сквозь бурю были видны огни на них. Но несмотря на дождь и шторм, на вершине башни было тихо, а главное, сухо. Играла негромкая музыка, гуляли празднично одетые пары, а прямо у моих ног плескался обширный, но неглубокий фонтан. Я нагнулся и зачерпнул его воду рукой. Она показалась мне очень легкой, эта вода. Я подумал несколько секунд, а потом, сбросив ботинки и закатав штаны, ступил в прохладную воду.

Усталость и боль всех прожитых лет вымывало прозрачной небесной водой начисто. Я бездумно брел по воде, приближаясь к противоположному бортику фонтана, когда заметил, что кто-то стоявший предо мной переглянулся с тем, кто остался за моей спиной. И не успел я подумать, как моя обувь волшебным образом вновь возникла предо мной. Совсем неназойливо, но очень доброжелательно в этом странном мире меня опекали. Как и в любом сне, в этом я тоже полностью себя контролировал. Я мог пойти направо, мог пойти налево, но почему-то шалить вовсе не хотелось. Хотелось просто тихо побыть здесь. Я обулся и сделал шаг в сторону, когда из полутьмы меня окликнул негромкий певучий голос. Приглядевшись, я рассмотрел небольшой экипаж несколько странного вида. Нечто вроде кареты, но не классического дизайна. А если точнее, то совершенно невероятно-футуристического. Из окна, полускрытая тяжелыми малиновыми занавесками, виднелась женская рука. Рука сделала приглашающий жест, и дверца съехала в сторону.

В карете было тихо и совсем темно.

– Ты не боишься меня, мальчик? – Голос был тише шелеста опадающей листвы и легче ветра.

– Ты имеешь в виду это липкое противное чувство, когда во рту пересыхает, а тело будто скованно параличом? – спокойно ответил я, с удовольствием вслушиваясь в переливы голоса.

– Да. Ты очень правдиво описал симптомы.

– Давно.

– Что давно? – рассмеялся голос.

– Все давно. – Я тоже почему-то рассмеялся. – Давно не мальчик и давно не боюсь.

– А чего все же боишься? – заинтересованно спросил голос.

– Когда-то мне приснился сон, что я дерусь с дьяволом…

– Ооо! И… как результат?

– Как посмотреть, – пожал плечами я. Почему-то я был уверен, что моя собеседница прекрасно видит в этой чернильной мгле. – Может, один-один, а может, ноль-ноль.

– А? – не поняла незнакомка.

– Ну я вроде зацепил его, а он меня. И я вроде уже кончался, когда попросил кого-то разбудить меня. И проснулся…

– Тогда почему счет равный? Получается, что он тебя победил?

– Нет, – спокойно ответил я. – Когда я подыхал, он уже был мертв.

– И тогда тебе было страшно?

– Да… Первые десять секунд.

– Молодец! – Голос ее зазвенел, словно серебряный колокольчик.

– Слушай, мне вообще-то к оракулу надо… – Я неуверенно замолчал.

– Ааа!.. – радостно протянула она. – Седой самоуверенный мальчишка. Думает, что видит будущее. Он не скажет ничего интересного и пригласил тебя по моей просьбе.

– А что, не видит? – уточнил я. – Будущее ведь определено. Ну хотя бы в общих чертах…

– Видеть-то он, конечно, видит. – Она хихикнула. – Но он еще и толкует то, что видит.

– Ну и что, – умудренно отозвался я. – Имеет право, в конце концов! Как те дикие народы. «Что вижу, о том и пою». А тебя, похоже, это раздражает? – Я вдруг развеселился.

– Да! Потому что он нарушает божественное предопределение.

Мне почему-то вдруг стало скучно.

– Странные вы какие-то, боги. Ну вот скажи, получила ты божественную силу. Тебе поклоняются, может, даже кровью жертвенник окропляют, ты там насылаешь бури или, наоборот, дождичек на поля… Но неужели тебе не скучно? Мы живем недолго, зато как! Недаром многие из нас сознательно укорачивают себе жизнь, чтобы сделать ее интереснее. Идут на войну, в горы, женятся, наконец! Ты вот, такая мудрая и всесильная, скажи, когда ты влюблялась последний раз так, что дыхание перехватывало? Хватит твоей власти, чтобы сделать человека счастливым? Не дать ему всего слишком много и не сделать его идиотом, а счастливым? Молчишь… Ты тут о страхе говорила. Пугать меня, что ли, затеяла… А чем ты меня испугаешь? Извести весь род людской тебе слабо, да и кто ты будешь, если некому будет тебе молиться? Растаешь ведь, словно снегурка над костровищем. Ну убьешь ты меня, так я уже пожил, да так, что семя мое не вытопчешь! Или близких мне людей поубиваешь? Несерьезно это. Говори, зачем звала! – завелся я.

Она помолчала, а затем, словно решившись, произнесла:

– Я хочу предложить тебе Власть. Не торопись. Не власть над горсткой самовлюбленных идиотов, а настоящую, чистую и звонкую, словно золото в четыре девятки. Или как оружейная сталь. Это власть над Гатрийским народом.

– Ну… Глупость какая. – Я даже рассмеялся. – Гатрийцы, насколько я мог понять, гордый и свободолюбивый народ. Даже всесильная звездная Империя над ними не хозяйка. А тут чужак, хоть и приемный сын властителя…

– У меня есть способ, – холодно возразила она. – Поверь. Великий Оракул слишком долго вглядывался в бездну…

– И бездна заглянула в него?

Она звонко и беззаботно рассмеялась.

– А ты еще и философ?

– Частично, – уклонился я. – Но со своим предложением ты промахнулась. Мне всегда нравилось смотреть на тигров в их родной обстановке. Не на цепи, понимаешь? На гордых и свободных. И самое главное. Рабы мне неинтересны. Так же мне неинтересны игры во власть и политику. Крови на моих руках достаточно, но грязи на них нет.

В темноте повисло тягостное молчание.

– Знаешь, – произнес я извиняющимся тоном, – все-таки сила развращает. Получив сверхвозможности, любое существо, по-моему, слегка деградирует. Там, где мы были вынуждены просчитывать все тонкости и нюансы, учитывать тысячи факторов и иметь пять-шесть способов ухода от самого неприятного варианта, мы начинаем переть словно танк, не беспокоясь о случайной пуле, способной только содрать краску с брони. Ты все-таки попробуй учитывать весь спектр…

– Это как? – Голос, казалось, заинтересовался.

– Ну, например, до сих пор я так и не знаю, для чего я тебе понадобился. А вдруг то, что тебе надо, мне совершенно ни к чему и я просто так отдам это тебе?

Она замерла, и верхним зрением сквозь искусно сгущенную тьму я видел, как на хорошеньком лице отразилась напряженная работа мысли.

– Понимаешь, – медленно начала она, – ты чужак в нашей области Вселенной, и нет бога или энергосфер, которые охраняли бы тебя. Каждый человек, рожденный в мире, с рождения и до смерти так или иначе относится к миру богов и того, что в твоем мире называют эгрегорами. Я очень молода по нашим представлениям. Но если хочешь, я буду твоим астральным защитником. Правда, иерархия в нашем обществе зависит от многих факторов, и много я сделать не смогу…

– Ну чего ты мнешься! – Я поморщился от досады. – Зарезать кого-нибудь над жертвенником? Дак в местах убиения, как правило, храмов не бывает. Точнее, я стараюсь именно в храмах ничего подобного не делать…

– Да нет… – торопливо, словно боясь, что передумаю, пояснила она. – Достаточно, если ты просто скажешь «Тарремона», когда, ну… занимаешься любовью или убиваешь кого-нибудь. Тогда энергия, выброшенная тобой в пространство, не пропадет даром, а наполнит мою силу.

– Длинно больно. – Я поморщился. – А просто «Тарри» устроит?

– Да… Так ты согласен? – Она до того разволновалась, что нагнулась вперед, и лицо ее на миг вынырнуло из плотного облака тьмы, вуалью закрывающей все тело. Мое верхнее зрение не врало, и мордашка у богини была прехорошенькая. А ниже, интересно…

– Ну детский сад! – не удержался я. – Да какая мне разница, по какой путевке отправляются на небеса мои враги? Ведь я все равно их прикончу. Это не вопрос выбора между жизнью и смертью. Это вопрос между моей жизнью и его. И такие вопросы у меня решены на уровне безусловных рефлексов сотнями поколений моих предков. Все! – Я хлопнул ладонью по колену. – Регулярности не обещаю, но, учитывая количество моих недоброжелателей, твой рейтинг будет повышаться неуклонно.

– И ты ничего не хочешь взамен? Деньги, власть, славу? – Тарри покачала головой.

– Время покажет, – легкомысленно отозвался я. – Я думаю, твоя благодарность могла бы выразиться в доброжелательном пригляде за моими делами, например.

– А могла бы и не выразиться?

– Конечно! – согласился я. – Ведь насильно – я вкладываю в это понятие и все формальные виды договора – мил не будешь.

– Это верно, – кивнула она. – Хорошо. Ты делаешь то, что считаешь нужным, а я… Впрочем, я сама придумаю. – При этом она хитро улыбнулась, на мгновение став похожей на шкодливую девчонку. – Тебе пора.

Я поднял руку.

– Один вопрос на прощание.

– Да?

– А тебе-то это зачем?

– В твоем мире есть такая игра – шахматы. Ты пока пешка на этом поле. Но при надлежащем досмотре можешь стать ферзем…

– Ну а тебе-то что? – не сдавался я.

– Хочу большой красивый храм…

– И только-то? – Я улыбнулся. – Стану ферзем, будет тебе храм.

Тарри грациозно взмахнула перед моим лицом рукой, и все утонуло в ярком сиянии дня. Я вновь стоял у подножия башни, и горячее полуденное солнце припекало вовсю. Но несмотря на это, жарко не было. Во мне словно еще гулял прохладный ветер башни.

И хоть разговора с Оракулом не получилось, я не переживал. Картинки будущего я иногда видел сам, и помимо своей воли, кстати. Просто я всегда считал, что в жизни должен быть элемент неожиданности…