Глава 4

Лодку удалось спрятать в зарослях, бочонки Дик для удобства закатил под большой куст и поставил торчком. Серпиана, как только оказалась меж деревьев, тут же исчезла, и, даже не слыша шуршания, молодой воин не сомневался, что она где-то здесь охотится в своем змеином облике. Телохранитель короля завязал перевязь и поправил ножны — меч он снимал на то время, пока орудовал веслами, и теперь был готов к любой неожиданности.

Сперва предстояло все разведать. Он не был охотником, не умел ходить по лесу бесшумно, но старался. И теперь сухая листва и мелкие веточки, которые в роще густо усыпали почву, лишь едва хрустели под его подошвами. Что-то возникло у него за спиной, он развернулся, хватаясь за кинжал, но это была всего лишь Серпиана с кровью на губах и в пушинках, прилипших к одежде и волосам. Тыльной стороной ладони она отерла рот.

— Я бы на твоем месте составила заклинание бесшумной ходьбы, — посоветовала она озабоченно. — Подсказать формулу?

— Не надо. Я могу и сам.

— Ты бы попробовал поискать Трагерна. Я чувствую, он где-то не очень далеко.

— Чувствуешь? Раз он в Лимассоле, это совсем не странно.

— Нет, не в замке, то-то и оно. Особенный запах, который на этот раз не перебивает камень.

— Так ты друидов отгадываешь по запаху? — весело изумился Дик.

— Не совсем. Скорей по вкусу. У их силы особенный привкус.

Он не мог понять, шутит ли его спутница или говорит серьезно.

— Ты что, когда-нибудь пробовала друида на вкус?

Девушка посмотрела на молодого рыцаря сердито, как промокший и оттого нахохленный соколенок.

— Да, пробовала. Кусала один раз. Незабываемое ощущение.

— Наверное, он удивился, — ответил ошеломленный Дик.

— Не то слово.

Молодой рыцарь, еще и не слишком искусный маг, был принужден сперва сосредоточиться и лишь потом входить в то особенное состояние, которое давало ему магическое виденье мира. Воздух сразу стал густым, он дрожал, словно накаленный солнцем, и рыцарь даже ощущал его сопротивление. Дик поднял голову — они стояли у подножия той самой горы, над которой, еще глядя с галеры, видели султан чисто-белой энергии, не запятнанной никаким вмешательством, могучей и естественной. Эта сила клубилась на вершине и бледным маревом спускалась по склону, вливалась в жилы молодого мага, словно свежая кровь. Он чувствовал, как сильно закололо кончики пальцев. Браслет на его запястье вспыхнул лунным светом, нагрелся и, кажется, даже стал видим обычным взглядом.

Спутница изумленно и даже немного испуганно смотрела на него.

— Я никогда не думала, — сказала она, — что могут быть такие мощные медиумы. Ты же впитываешь энергию, как губка. Наверное, столько же сможешь и передать. Интересно, может ли мощный медиум быть хорошим магом?

— Мощный кто? — Дик сложил пальцы в магический знак и попытался почувствовать близкое присутствие Трагерна.

— Неважно... Что ты делаешь? Это же знак зова! Друидический знак! Сейчас сюда сбежится все окрестное зверье!

— Разве что кошки. Какое иное крупное зверье подойдет к столь сильному источнику магической силы?

— Только диких кошек нам не хватало…

— Ты спишь?

Перед внутренним взором молодого рыцаря возник Трагерн — встрепанный, похудевший, изо всех сил вжимающий ладони в ствол дерева. Похоже, ему было непросто — на висках капли пота, на лбу тоже, глаза закрыты, губы сжаты.

— Нет, не сплю, — отозвался Дик. — Все пытаюсь с тобой связаться.

— Ты где? Ты жив?

— Нет. Именно потому и разговариваю с тобой.

— Прекрати потешаться!

— Тогда прекрати задавать дурацкие вопросы.

— Э-э... Да.

— Где ты сам-то находишься? Вроде же был в плену, в Лимассоле.

— Ты и это знаешь? Хорошо. Все так и было, сидели в одной камере вдесятером. Ну вот, этим вечером Элдли устроил драку с охранником, понятно, набежали помощники с обеих сторон, ребята изрядно поколотили пятерых охранников... Ну вот, и я здесь. Правда, сбежать смогли только четверо.

— Кто, кроме тебя, еще сбежал?

— Из всех троих я знаю только Джорджа.

— Что ж, неважно. Главное, что он жив, — обрадовался Дик. — И на свободе. Ну и хорошо. Так где ты?

— В лесу, конечно. Где бы еще я смог найти достаточно силы, раз уж мой посох накрылся? Лес у подножия горы, необычной горы, над которой эдакий мощный магический источник!..

— Черт, — выругался рыцарь, разрывая контакт. — Сейчас окажется, что этот дурень находится на соседней полянке.

— А что в этом плохого? — удивилась Серпиана.

— Ничего. Вот только искать кого-то при помощи магии, если он на расстоянии окрика...

— Да-да, почти все равно, что стрелять из лука по мошке, — улыбаясь, согласилась девушка.

Он усмехнулся и направился в лес напролом через кусты, не глядя под ноги, — должно быть, магия этого места позволяла ему теперь видеть в темноте так ясно, словно на дворе стоял полдень.

Трагерн действительно обнаружился поблизости — он сосредоточенно вглядывался в древесную кору и шептал какие-то заклинания, пытаясь то ли возобновить ментальный контакт, то ли просто понять, отчего прервался прежний. Но из-за нервозности друида у него ничего не получалось. Кроме того, стоял он не возле дуба, как требовалось, а возле олеандра. Дуб и так-то дерево друидов, так еще и (как Дик помнил из пояснений Гвальхира) необходимый компонент заклинаний при поиске кого-либо. Трагерн смотрел только прямо перед собой, так что вышедшего из-за дерева друга он не увидел. Понятное дело, ведь тот был одет во все черное, и в темноте...

— Эй, друид, ты, кажется, ошибся деревом!

Ученик Гвальхира, впервые в жизни изумив Дика своей стремительностью, развернулся и выставил перед собой меч. Рука немного подрагивала.

Молодой рыцарь любезно показал раскрытые ладони.

— Видишь, я не собираюсь тебя бить, — сказал он, улыбаясь. — Но, может, стоит?

— Ты?! Куда ты делся, а? Я с таким трудом с тобой связался, а ты!..

— С чего это твой посох накрылся? Можешь мне объяснить?

— Во время шторма, в море.

— Зачем тебе в море понадобился посох?

— Тебя хотел спасать! — огрызнулся ученик друидов. — Зря, как вижу.

— Правильно, зря. Меня прекрасно спасла Серпиана. И что ты теперь собираешься делать без посоха?

— Буду новый создавать. Что тут еще придумаешь?

Из гущи фригановой листвы медленно выступила девушка, в отличие от своего жениха она передвигалась по лесу с завидной бесшумностью.

— Если мы хотим вернуться на борт до восхода, стоит прямо сейчас начать искать воду, — сказала она, коснувшись плеча Дика.

— Да, кстати, что вы здесь делаете? — спохватился Трагерн.

— Ты неподражаем со своими замечательными вопросами. Нас отправили за водой. На галере мало воды. Надо торопиться, потом будет труднее незаметно вернуться.

— Но мне же нужно сделать новый посох! — возмутился ученик Гвальхира. — Где, интересно, еще я смогу его восстановить, как не на таком мощном источнике?

— Так иди и делай. Я что, держу тебя?

— Я туда один не потащусь.

— Зачем тебе мы? Я, например, не друид, в ваших посохах ничего не понимаю.

Молодой друид вдруг смутился, опустил глаза, и за него неожиданно ответила Серпиана:

— Ты нужен ему, чтоб совладать с мощью источника. Друидам сложно иметь дело с таким обилием магической силы в одном месте, они легче справляются с задачей вытягивать ее по крупицам из окружающего мира... Я верно говорю?

Трагерн невнятно пробурчал что-то в землю, и его бурчание звучало как согласие.

— А ты, — безжалостно продолжила девушка, повернув голову к Уэбо, — потенциальный маг с необычайными способностями. Как раз для тебя-то безопасней, чем для кого-либо еще, иметь дело с таким источником.

— Я согласен со всем, кроме определения «потенциальный». Чем я не маг?

Она улыбнулась, но не ответила.

— Трагерн, это так?

— Да так, так. И что с того? У нас, как в любой стоящей паре путешественников, один думает — это я, а другой кулаками машет — это ты.

— Сейчас я махну кулаком-то!

— Не ссорьтесь. — Серпиана сдвинула брови. — Мириться за пивом все равно негде. Я думаю, Трагерн, ты и сам все понимаешь. Не огорчайся. Источник никуда не денется. Сделаешь свой посох позже.

— Да ты представляешь, как я себя чувствую без него? — взбеленился ученик старого друида. — Просто как без рук! Интересно, как бы ты чувствовала себя без хвоста?

Девушка смотрела на него холодно, и, пожалуй, впервые на памяти Дика это был подлинно змеиный, гипнотизирующе неподвижный взгляд. В какой-то момент он понял, что подобная холодность и неподвижность — скорей всего проявление настоящей ярости. Просто прежде он никогда не видел ее в состоянии негодования.

— Я хвостом не колдую! Тебе не следовало привязывать свою магию к артефакту, — сказала она с долей надменности. — Ты превратил посох в подобие своих рук — сам виноват. Теперь ходи безруким.

— Не надо ссориться, — решительно вмешался. Дик. — Трагерн, ты прекрасно понимаешь, что наше время ограничено. Пока поживи без посоха. Серпиана, ты все-таки не друид и в их магии не смыслишь. Поэтому лучше помолчи.

— Любая проблема, в том числе и со временем, прекрасно решаема, — заявил ученик друидов. — Время, между прочим, можно остановить. При таком мощном источнике это будет не так сложно. Если б только ты, Дик, решился взяться за это дело.

— Останавливать время?

Серпиана вздохнула и покачала головой.

— Я не советовала бы тебе это делать, — сказала она, обращаясь почему-то к Трагерну.

— Это почему?

— Вспомни происшествие с водой из грозового облачка. Что тебе тогда сказал наставник?

Ученик Гвальхира побагровел. Видимо, неприятные воспоминания были еще свежи.

— При чем тут мой наставник? Здесь магический источник, понимаешь? Источник! Такому опытному знатоку магии, как ты, иномирянка, стыдно не знать, что любое, самое масштабное магическое действие будет на его фоне совершенно незаметно!

— Такой опытный и знающий друид, как ты, не может не знать всей специфики магических источников. В таком случае ты способен понять и то, на что я намекаю. Впрочем, дело ваше. Пойду-ка я по воду, а вы уж сами решайте, чем займетесь.

И девушка растворилась в темноте. Все это произошло мгновенно и бесшумно, так что Дику показалось, будто она просто исчезла. Возможно, сменила облик и уползла на поиски ключевой воды.

Над землей плыла ночь, небо, темное до аспидно-синего, исколотое мириадами звездных искр, дышало сладостным ветром, земля нежилась в волнах приятной прохлады. Отцветали апельсиновые рощи и вишневые деревья, осыпанные желто-серебристым и розовым, словно, кроме цветов, на ветках ничего и не было. В темноте они казались полупрозрачными, размытыми тенями, маревом красоты и аромата.

— Что она имела в виду? — озабоченно спросил Дик.

Трагерн дернул плечом — он был зол и нервничал, возможно оттого, что спорил, может потому, что без посоха ему и в самом деле было очень неуютно.

— Видимо, то, что остановить время нелегко. Ну еще и то, что подобное действие может быть заметно. Но это сомнительно. Все-таки источник, и мощный...

— Сомнительно или точно?

— Послушай, Ричард, ты понимаешь, что Серпиана родом из мира, где все источники под присмотром, даже под контролем, где подобное действие сразу будет заметно. У нас за этим никто не следит.

Молодой рыцарь задумался. Говоря по правде, он не поверил Трагерну. Парень, конечно, неплохой друид, он ловок и довольно опытен (шутка ли сказать, ему полвека, хоть и выглядит на двадцать), но слишком часто попадает впросак. Так что, как всегда, лучше думать своей головой. А самое опасное что? Верно, Далхан Рэил и его подручные. Найдет он Дика или нет — вот что важно.

Но рано или поздно это обязательно произойдет. Как ни крутись, ты все равно встретишься со своими врагами. И никакие заверения Гвальхира не помогут. Молодого рыцаря до ноющей боли в затылке донимала неизвестность. Если враг не преследует тебя, не наступает на пятки, разумного человека это не очень успокаивает. Почему? Да очень просто — откуда тебе в таком случае знать, что он затевает? Каждую минуту ждешь удара в спину. Старый друид говорил, что обнаружить Дика посреди войска, направляющегося в бой или тем более принимающего в нем участие, практически невозможно. Но, как бы там ни было, слуга Далхана умудрился отыскать молодого воина и мага в армии, воюющей на Сицилии.

Значит, и сам Рэил сможет сделать это. И какая разница, когда и где это случится? Огромная, потому что Дик будет знать, чего ожидать, и должным образом приготовится. Избегнуть еще одного поединка с этим сатанистом все равно не получится, что телохранитель короля ясно чувствовал. Смутная мысль зашевелилась в сознании молодого рыцаря, она противоречила его уверенности, будто вызвать Далхана на действие — удачная идея. Сомнения тревожили его, как камешки в сапоге.

Он отбросил их, не осознавая, что на самом деле просто желает узнать предел своих возможностей, и все, что противоречит готовности рискнуть ради этого, отвергается. Дик хотел понять, почему и как он сумел спасти жизнь своей возлюбленной на поле боя — точнее, как сумел вернуть ее к жизни. Сможет ли он при необходимости повторить это? Любовь, которую он ощутил лишь недавно, опутала его по рукам и ногам, это были радостные путы, и он желал быть уверен, что они никуда не денутся.

Серпиана назвала его медиумом. Что бы это ни было, вряд ли это означает величие истинного мага. Дик и сам не знал, зачем ему признание окружающих, что он — великий маг. Прежде самым главным он считал искусство воина. Что ж, должно быть, корнуоллскому бастарду короля Ричарда просто хотелось власти, не так уж важно какой, но желательно всеобъемлющей и запредельной... Он улыбнулся сам себе. Все и так, и не так.

Но доступной ему силой он должен овладеть во что бы то ни стало. Потребовалось всего полтора года, чтобы Дик согласился в этом со стариком Гвальхиром. Но раз так, то надо бы попробовать себя и в такой сложной и искусной магии, как магия времени. В Озерном крае, в поселении друидов, он нашел немало книг, посвященных самой сложной и тонкой магии. Друиды, работавшие с природной, лесной магией, были искусными во всем, что имеет отношение к пространству и времени. Они и выжили-то потому, что ушли в свое время подальше от бдительных глаз церковников. Друиды и прежде прятались — они не воины, а хранители, так они себя называли.

И сложная магия времени потому не давалась им теперь, что в энергии, необходимой для подобных заклинаний, давно ощущался серьезный недостаток.

Но не здесь, не на этой горе.

Молодой рыцарь задрал голову и посмотрел на вершину горы, напоминающей вулкан, только без дыма, грохота и серного дождя.

— Идем, — сказал он. — Только скорее. Времени в обрез.

— Идем. — Трагерн воспрял духом.

— Ты можешь сократить путь на вершину?

Ученик Гвальхира с сомнением покосился на спутника, а потом — на роскошный султан энергии над вершиной.

— Боюсь, это будет слишком рискованно.

— Ты даже не хочешь попытаться?

— Да я могу, конечно. Но где гарантия, что из лесного коридора мы выйдем на вершину этой горы, а не куда-нибудь в иной мир?

— Делай.

Покачав головой, Трагерн указал пальцем на дрожащее марево выше по склону.

— Гора довольно пологая, — медленно добавил Дик. — Но до вершины будем карабкаться до полудня следующего дня. Или ты сократишь путь — или мы возвращаемся.

Молодой друид нахмурился, вглядываясь лицо спутника, но скоро убедился, что рыцарь не шутит. Все серьезно, и лучше не спорить.

Он снял с пальца кольцо, которого пару мгновений назад на руке еще не было. Казалось, украшение целиком состоит из ажурного орнамента. Трагерн ловко снял камень и сделал что-то, в результате чего ажурный ободок рассыпался мелкими звенышками и вытянулся в цепочку, такую тонкую, каких прежде Дику не доводилось видеть. Потерев ее меж ладонями, друид бросил драгоценное изделие в траву.

У их ног меж листьев папоротника, похожих на огромные перья, легла лунная полоска — поперек, преграждая путь.

Молодой друид вынул из-за кушака золотой серп. Не такой уж большой, в два раза меньше, чем крестьянский, которым женщины жнут пшеницу, но даже при этом (Дик готов был спорить на что угодно) ясно — такую вещь не спрячешь за кушаком. Красивая вещица, сразу видно — чистое литое золото, изящная магическая игрушка, инкрустированная мелкими кусочками зеленой бирюзы и украшенная узором из рун огама. Трагерн неуверенно взвесил на ладони друидический артефакт, словно прикидывая, на сколько унций он потянет, а потом вдруг вцепился в локоть Дика. Взмахнул правой рукой — дугообразная полоса серпа взвилась в воздух — и резко дернул спутника на себя.

В лицо молодому рыцарю ударил сильный ветер. Порыв был так резок, что телохранитель короля пошатнулся. Он стоял на вершине горы, на краю обрыва, на камне, нависающем над крутым склоном, спускающимся к морю, словно неровно обрезанный ножом брусок масла. Так высоко, что, наверное, даже если бы уже взошло солнца, прибоя было бы не видно, шипения волн не слышно. Он раскинул руки, словно пытаясь схватиться за что-нибудь, — первая реакция человека, внезапно оказавшегося на краю, — и удержался, наверное, только потому, что не видел склона, только чувствовал его. За спиной Дика зашипел Трагерн, он схватил спутника за пояс, и молодой рыцарь сразу почувствовал опору — так сильна была хватка. Переступил подкованными сапогами — вниз запрыгали мелкие камушки, тревожа мох, кустики травы и другие камни.

— Извини, — проворчал ученик друида. Он был красен и тяжело дышал. — Извини. Ну, впрочем, я предупреждал...

— Шипишь, как змея. — Молодой воин, обернувшись, рассматривал магический источник.

Пришлось подняться по склону, чтоб рассмотреть его ближе. На вершине обнаружилась неглубокая выемка размером с чан для купания, только гораздо более плоская. Ровный круг, пологие края, внутри — ни растений, ни камней, только мелкий песок. Кроме того, невидимая физическим взглядом, но отчетливая для магического, в выемке плескалась вода. Очень странная.

А над ней клубилась Сила. Такого напора Дик не испытывал даже в уэльской пещере над родником. Он, не оглядываясь и не размыкая губ, спросил ученика друидов:

— И что теперь?

Он видел лицо Трагерна, хотя «смотрел» на него затылком. Напряженное, обострившееся лицо. Друид не ответил, но смысл того, о чем он подумал, натянутой струной звенел в воздухе: «Делай то, что считаешь нужным».

Дик подошел, опустился на одно колено и попытался зачерпнуть воды.

Зачерпнул.

Она с тихим шипением испарялась у него на пальцах. Наверное, звук только чудился ему — просто потому, что беззвучие окружающего мира томило и угнетало. Сперва рыцарь-маг ничего не почувствовал, потом все тело наполнилось жаром, от которого на коже выступил пот. На миг кровь в его жилах сменилась кипятком, наверное, даже раскаленным металлом, и ему показалось, что он тает изнутри. Растворяться в потоке силы было так сладостно, как это бывает только в любовном экстазе, в самом конце, когда каждая клеточка обессиленного тела ноет от наслаждения. Зачем сопротивляться? Перед внутренним взором открылось разом с полсотни картин его жизни.

Зачем сопротивляться воле отчима? Он готовит тебя к роли священника — стань священником. Передумал? Хорошо, будь воином. Наемником. Зачем спорить? Сделай, как он хочет.

Зачем спорить с герцогом? Проще сделать, как велит. Зачем позволять жалости проникнуть в сердце? Крестьяне сами виноваты, что не уплатили подать вовремя, теперь расплатятся всем своим имуществом. Поздно валяться в ногах, плакать и просить. Пусть дохнут с голоду, какое тебе дело?

Зачем отвергать прелестную Альенор, если сама лезет в постель? Она так свежа и прекрасна... А рога Йорка — это его личное дело. Зачем помнить о чести — куда приятней творить, что в голову взбредет, приятней и легче...

Не думать о расплате.

«Не для меня», — беззвучно ответил Дик.

Ты поступал так, верно? Именно так, как сейчас видишь. Ты покорялся обстоятельствам, потому что один в поле не воин. Нельзя быть не таким, как все.

Я был не прав. Я раскаиваюсь.

Но сказанное правда. Человеку надо быть как все.

Неправда. Человеку надо быть собой. Я должен нести ответственность за свой выбор, и я буду делать это. Я могу быть сильней толпы.

Зачем? Это так утомительно. Это так опасно...

Я — воин. Я не желаю отступать. Я не буду отступать. Я буду собой. Я буду сам по себе.

Он растворился в магической энергии и воплотился вновь. Лишь потом он понял, что какое-то мгновение существовал лишь в форме мысли. Кипяток в жилах стал льдом, и Дик с ужасом и восторгом ощутил все свое страдающее тело до последней косточки, до волоска. Он понял, что оказался сильнее магической мощи источника, не позволил поглотить себя и потому сам стал господином.

Мышцы ныли, словно целые сутки корнуоллец, не жалея себя, тренировался с мечом или таскал бревна. Голова была ясной, мысли — прозрачными, как воды горного ключа, зрение стало острым до противоестественности. Не хуже орла рыцарь-маг видел в долине каждую мелочь, листья и цветки апельсиновых деревьев, коряги у ручейка, хотя темноте, царившей в ночи, еще не пришло время рассеиваться или хоть побледнеть. Он чувствовал источник магической силы и сплетающиеся вокруг него каналы, которые пульсировали, словно вены в человеческом теле, приводя в движение энергию — кровь земли. Он видел, что в выемке, перед которой он стоял, клубилось бледным дымом и скручивалось веретеном нечто иное, совсем чужое и в то же время очень знакомое пространство, напоенное магией.

Этот стержень пронизывал Землю насквозь, достигая той оси, вокруг которой она вертелась; дотянувшись до точки приложения, Дик мягко, но решительно остановил этот вечный бег. Ему казалось, он слышит, как скрипит старушка-Земля, замирая в пространстве, неизмеримом по глубине, и там, за гранью понимания и видения, тоже что-то есть... Корнуоллец понял, что уходить сознанием так далеко не следует, и с ощутимым трудом вернулся мыслями к магическому источнику у своих ног.

Ветра больше не было, смолкли шорох листьев и шум моря вдалеке, только легкий, едва различимый звон тревожил тишину. Он напоминал звук десятка колокольчиков, раскачиваемых сквозняком, звук, долетающий издалека. «Надзвездные сферы, — почему-то пришло в голову Дика. Слова, которые он то ли читал, то ли слышал, пока учился у друидов. — Ведь именно их я видел только что... Может, это песня звезд?» Он обернулся к Трагерну, замершему с округлившимися глазами.

— Как это неуютно, — тут же сказал ученик друида, словно пришел в себя под взглядом спутника. — Уши закладывает.

— Ты уже понял, что произошло?

— Да, я видел, что ты сделал. К твоей бы мощи немного умения — ты был бы самым великим магом Миров!

— А я не умею?..

— Если б ты хоть немного умел и знал, не задавал бы подобного вопроса... Да, теперь я понимаю, зачем ты нужен Далхану!

В ответ на этот странный комплимент молодой рыцарь лишь пожал плечами.

Он начал понимать, что именно имела в виду Серпиана, когда намекала на опасность. Теперь его внимание, его магия и отзвук его присутствия накрывает собой весь остров. Он — настоящий господин Кипра, с которым не сравниться какому-то там Исааку Комнину. При желании он, никому не известный бастард короля Ричарда, может сотворить с этой землей и людьми, населяющими ее, что угодно, но, разумеется, и увидеть, и почувствовать, и узнать его сможет любой маг средней руки. Что уж говорить о Далхане Рэил, таком могущественном враге, который его ищет.

Только вряд ли Рэил нападет на молодого рыцаря сразу же, не выжидая. Корнуоллец ощущал себя неправдоподобно сильным и решил, что, должно быть, Далхан подождет, пока предполагаемая жертва уберется с источника и станет куда беззащитней. А пока у Дика есть уйма возможностей пользоваться своей силой. Например, взять и победить в войне... Так, что за война? Королевский телохранитель внезапно понял, что смотрит в будущее. В лимассольской долине шла битва. Он присмотрелся. Ну конечно, вот стяги короля Английского, его воины, его корабли. Вот лучники обстреливают бойницы замка Лимассол, стоит только кому-нибудь оттуда высунуться. Его величество, конечно, пожелает отомстить местному императришке за неподобающее обращение со своей невестой и сестрой.

А Дик сможет помочь ему в этом. Замечательная идея!.. Он горько усмехнулся. Конечно, стоит только применить какую-нибудь мощную магию — и окажешься под бдительным присмотром церковников. Неизвестно, сожгут ли его на костре, побьют камнями или проткнут парой осиновых кольев — неважно, все это одинаково больно. Люди боятся того, чего не понимают, и магу среди непривычных к столь удивительным способностям соотечественников будет тяжело.

Простым, неискушенным людям он мог бы отвести глаза, чтоб им показалось, будто никакой магии и не было, но церковникам... Это попросту невозможно, об этом говорили друиды, это понимает и сам Дик. Особая сила, которую дает служителям Церкви их сан и их вера (если она искренна), охраняет их от магии.

Трагерн осторожно тронул спутника за плечо:

— Если ты не против, стоило бы начать.

— Начинай, я-то тебе зачем?

— Мне нужно твое разрешение.

— Разрешаю, — улыбнулся Дик.

Молодой друид опасливо опустил пальцы в воду, плещущуюся в выемке. Она заволновалась от его прикосновения, начала парить, белесое марево завивалось вокруг его кисти, словно хотело замкнуть запястье в дымный браслет. Ученик Гвальхира сделал рукой жест, показавшийся рыцарю знакомым. Наблюдая за его действиями, он вспомнил Серпиану... Почему?

Он и сам недоумевал, пока не заметил, как под пальцами Трагерна заклубилось что-то темное, и друид стал медленно поднимать руку. Вернее, казалось, что это молодой дубок, растущий прямо из воды, толкает его ладонь вверх. Конечно! Именно так девушка-змея создавала свой лук перед схваткой в уэльской пещере. Вернее, не создавала, а извлекала из глубины магического подпространства, где хранила — так она потом объясняла. Но здесь-то друид именно создавал предмет. Вернее, не предмет. Он растил дерево.

Сперва дубок был низенький, но крепенький, как младенец-бутуз, с коренастым стволиком и тоненькими веточками. Он даже зазеленел — выпустил мелкие резные листочки, почему-то полупрозрачные. Потом деревце стало размером с Трагерна, и этот дубок усыпали мелкие завязи будущих желудей, а нижние ветки раздались в толщину, как ручейки, и стали узловатыми. Ученик Гвальхира схватился за вершину дубка, сминая листики, и, словно вылепленная, появилась замысловатая фигурка — змея, держащая в зубах лохматую омелу, — наверное, подходящее навершие для посоха.

Молодой друид провел рукой вниз, с тонким звоном осыпались листья — они гасли, как светляки, не долетая до волшебной воды, упали ветви, и Трагерн извлек из воды длинный посох, отделанный резьбой. Дик видел, как он сияет бледной зеленью с оттенками синего, никакого труда не стоило опознать друидический артефакт. Интенсивность ауры говорила о мощи, а ровный оттенок света намекал на простоту положенного на посох заклинания. Что ж, зачастую самые простые заклинания — самые надежные. Любуясь замысловато искрящимся артефактом, корнуоллец вспомнил слова Гвальхира: «У юноши огромное чутье на энергию» — и заочно согласился.

— Готово? — спросил Дик, улыбаясь.

Трагерн поднял посох над головой, и друидический символ исчез, словно его и не было.

— Твоя очередь открывать путь к подножию горы.

Источник, занимающий, как казалось, так мало места на вершине, на самом деле пронизывал всю гору, накрывал половину долины Лимассол и часть моря. Все это было его пространством. Молодому рыцарю-магу не стоило никакого труда переместить их к ручью, который сверху показался ему самым удобным для того, чтоб по нему дойти до берега и наполнить пресной водой бочонки. Потянув за собой друида, Дик шагнул на берег ручья — и едва не сбил с ног Серпиану, нагнувшуюся над водой. В последний момент, обернувшись змеей, девушка метнулась в сторону и раздраженно свернулась тугой пружиной, словно кобра, готовящаяся укусить. Корнуоллец машинально отпрянул.

— Тише. — Он поднял руки. — Тише, это я...

Лицо у королевского телохранителя было растерянное — поняв, на что способен источник, он решил, будто теперь чувствует все, что происходит на «его территории». Но почему же тогда не почувствовал, куда перемещается?

Серпиана поднялась с земли, оправляя одежду. Она хмурилась.

— Неудивительно, — ответила она, должно быть, услышав его мысли. — Ни на меня, ни на моих родичей никакая твоя магия не окажет воздействия.

— Да? Почему?

— Я тебе потом объясню... Так что же? Вы наигрались? Теперь можно приставить вас к работе? Я не собираюсь сама таскать бочонки.

— Правильно, я тебе и не позволю. Трагерн, берись вот за тот бочонок. Ничего, ничего... Отправишься с нами. — Дик ненадолго задумался. — Неплохо бы как-то дать знать Элдли, чтоб он добирался до галеры.