XVI

Огромное садящееся солнце, с трудом проталкивало бледно розовые лучи сквозь густую листву. Но этого скудного света Гартошу хватило, что бы рассмотреть десяток людей, залегших на опушке леса и внимательно рассматривающих в подзорную трубу раскинувшийся неподалеку городок. Поселение окружала четырехшетевая бревенчатая стена, с шестью небольшими башнями, или скорей даже вышками. На каждой из вышек находился часовой, правда, они больше обращали внимание на происходящее в самом городе, чем за его пределами. Но они были, и это радовало.

Гроброские разведчики разделились – шестеро остались на месте, четверо отправились вглубь леса. Перелетая с ветки на ветку, Оскол последовал за посыльными, для маскировки что-то чирикая. Двуногие шпионы на крылатого шпиона внимания не обратили, и привели прямо в расположение основного отряда. В отряде выслушали доклад и отправили четверку назад. Спешно срываться с места отряд не стал, а как раз наоборот, начали готовиться к ночлегу. Это хорошо: подумал крылатый Гартош, значит, ночью атаковать городок не будут, есть время подготовиться.

Внизу маги, образовав какую-то магическую фигуру, проводили ритуал, больше всего похожий на сеанс связи. Командору очень хотелось передать горячий привет от только что уничтоженного отряда, но он боялся, что птичий язычок не сможет выговорить всех слов, какие хотелось высказать. А у магов что-то не получалось. Они перестроили магическую фигуру, добавив в нее новых действующих лиц. Гартош всеми перьями почувствовал силу поискового заклинания и поспешил залететь за толстый ствол дерева, а то, как бы заклинание не разоблачило слишком любопытную птичку.

Гробросцы остались разочарованы и этой попыткой. А нечего было переходить горы – злорадно подумал Гартош, не сомневающийся, что искали уничтоженный отряд. Пичуга-шпион выглянул из-за ствола, маги разошлись. Он не спеша перелетал с дерева на дерево, точно пересчитал бойцов, посмотрел какое вооружение, и даже поклевал каши из походного котла – а ничего кашка, наваристая. И только после того, как какой-то раздраженный воин метнул в наглую птичку нож и чуть не пригвоздил ее к дереву, Гартош посчитал необходимым вернуться в свое тело.

Проснулся он с явным ощущением чего-то необычного. То есть, что-то произошло с его телом, пока он развлекался в птичьем облике. И этот сладкий след от поцелуя на губах… Гартош облизал губы, и виденье из прошлого вдруг ясно всплыло перед глазами. Но не вовремя появившийся Аруш прогнал сладкие воспоминания.

– Не помешаю? – полюбопытствовал каррлак.

– Уже нет, – буркнул Гартош.

Аруш принюхался:

– Ага, понятно. Извини, я не знал, что ты не один, а с дамой. Я-то по наивности думал, что ты на разведку пошел. Хотел поохранять тебя, пока ты где-то там, – каррлак неопределенно указал носом. – Но вижу, что от этих охранять не нужно, как раз наоборот.

– От кого, от этих? Кого ты почувствовал?

– А то ты не знаешь?

Гартош сокрушенно вздохнул:

– В том– то и дело, что не знаю. Догадываюсь, конечно, но точно не уверен.

– Я тоже не уверен, но думаю, что это хозяйка этого леса, или кто-то из ее ближайших слуг.

– Это и так понятно. Хотелось бы поточней.

– Тут уж извини, я не гадалка, что знаю, то знаю, а гадать не буду.

– Ладно, разберусь с этим в другой раз. Пошли Агаральда искать, я его в этот раз не привязывал.

– Волки сожрали твоего единорога, – проворчал оборотень.

– Он сам кого хочешь сожрет.

По описаниям командора признали городок, который наметили для захвата гробросцы. Ним оказался Романим, второй по величине город графства. А захват наметил северный отряд лазутчиков, в котором Оскол насчитал триста двадцать человек.

То, что загорцы не решились на ночную атаку, обрадовало всех без исключения. Не успели бы местные организовать эффективную оборону и наверняка понесли бы огромные потери.

– Сколько в городе сил самообороны? – спросил Гартош местного стражника.

– Двадцать стражников и полсотни ополченцев, – отрапортовал тот.

– Не густо. Думаю нужно в город еще сотни три бойцов отправить.

– Должно хватить, – согласился Кереско. – Половину моих, половину местных, и отобьются. А мы тем временем им встречу в лесу организуем.

– А мы еще и кавалерийскую атаку проведем, – добавил свои соображения Алькон, привлеченный вместе с Зигулом для проведения этой операции. – Что бы они к лесу веселей бежали.

– Хороший план, – поддержал Зигул. – Должны уничтожить отряд малой кровью.

На том и порешили. Пятый полк должен перебросить в город дополнительные силы. Вирон и Терес помогут росомахам и ополченцам занять позиции на опушке леса – но это уже, когда противник всему силами пойдет в атаку. А Алькон и Зигул ударят убегающему врагу в спину. В составленном плане все выходило правильно и гладко, оставалось молить богов, что бы так же получилось и на самом деле.

Переброска бойцов и оружия в город заняла почти всю ночь – осторожничали, боялись спугнуть противника. Но к рассвету все оказались на своих местах. По всем прикидкам, именно на рассвете начнется атака, когда самый сладкий сон, и пока крестьяне не поднялись ухаживать за своим хозяйством.

Так и произошло. Наблюдатели доложили – в предрассветном тумане движутся многочисленные фигуры. Туман был на руку гробросцам, они могли незамеченными подойти под самые стены города. Гартош очень надеялся, что туман долго не продержится, рассеется с началом штурма, открыв хороший обзор для обстрела. Сам командор единорогов так же находился на стенах, спрятавшись за деревянным зубцом. В этот раз никто не оспаривал его право пострелять по пришельцам, выдели, насколько он хорош как лучник. Да и кто посмел бы… Рядом расположился Аруш, по бокам четверо арбалетчиков из охраны.

– Еще шагов сто, – на слух определил Аруш.

Защитники на стене зашевелились, поудобнее перехватывая оружие, лучники налаживали стрелы на тетиву, у кого еще не были наложены. И вот оно – в чучела на вышках ударили стрелы, и чучела, молча повалились вглубь вышек, порадовав гробросцев удачными попаданиями. Выждав еще пару секунд, Гартош поднялся, встал между зубцами и скомандовал:

– Выстрел!

Вразнобой защелкали, захлопали тетивы и спусковые механизмы. Противник находился в шетах десяти от стен и практически никто из стрелков не промахнулся – первый ряд выбили практически полностью. Арбалетчики отдали разряженное оружие и приняли готовое к выстрелу, лучники просто наложили новые стрелы и выстрелили уже без команды. Еще раз успел выстрелить и Гартош, когда взвыло чувство опасности. Он бросился за зубец, но тут же почувствовал удар в плечо. Наплечник из отличной ховарской стали выдержал скользящий удар арбалетного болта, и Осколу осталось лишь поблагодарить мастеров за отличную броню.

Ужасно захотелось почесать плечо, но как это сделать, не снимать же из-за такой ерунды наплечник? Намерившийся было выглянуть Аруш, увидев насколько плотный ответный обстрел, присел на место и прокомментировал:

– Огрызаются!

– И хорошо огрызаются, – вынужден был согласиться Оскол.

Ответным обстрелом гробросцы подстрелили полтора десятка защитников стен, и виктанийцам пришлось действовать осторожней, высовываться из-за зубцов только на момент выстрела, без прицеливания. И это тут же сказалось на меткости, бить на выбор уже не получалось. По стене застучали приставные лестницы. А вот этого Гартош надеялся избежать. Хотелось так напугать атакующих, что бы они стремглав побежали назад, под пики и копыта единорогов, и под стрелы росомах. Но, видимо, без рукопашной схватки не обойтись.

– Стрелки назад, мечники вперед! – скомандовал Оскол.

Бойцы на стенах перестроились. Теперь главное не дать противнику захватить хоть небольшой участок стены, потому как воины они отменные, а на стенах половина ополченцев. И даже с учетом того, что нападающие понесли большие потери, их все одно оставалось достаточно, что бы надрать присутствующим задницы.

– (Вирон, давай быстро под стены! Гробросцы не вернутся в лес!)

– (Понял! Тяжело там?)

– (Сейчас будет очень тяжело!)

Командор отложил лук, вытащил меч и чуть отступил от парапета. Над стеной появился кончик арбалета и верхушка шлема за ним. Гартош не раздумывая рубанул по арбалету и развалил его пополам. Держа в руках уже бесполезное оружие и не решаясь выбросить его, воин остановился. Аруш высунулся за стену чуть ли не на половину, уперевшись передними лапами об верхние ступени. Но его клыки ухватили только пустоту. Увидев чудовище, боец сам спрыгнул вниз, предпочитая переломы такой страшной гибели.

– Гарк!

Пугнул Аруш следующего бойца, и тот с перепугу сел на голову своему товарищу снизу. Вся цепочка дружно посыпалась на землю. В оборотня ударили несколько стрел, но он только поморщился – для каррлака не проблема отрастить крепкую броню, не уступающую по крепости ховарской. Больше желающих лезть на эту лестницу не нашлось.

– Вот так то. Не таких сусликов выливали, – похвалил себя Аруш. – Правильно, господин командор?

– Это точно, – улыбнулся Гартош. – Пойдем по стене дальше, что-то здесь стало скучно.

– Пойдем, – с готовностью согласился оборотень, и протиснулся мимо телохранителей.

Командор, оборотень и четверо арбалетчиков стали не спеша прогуливаться по стене. Больше всего везло Арушу. Он первым поспевал к появляющимся над стеной гробросцам, бесцеремонно отпихивал защитников и хватал несчастного за лицо. Больше не требовалось ничего. Противника даже не стоило добивать, настолько он становился беспомощным.

Но вот веселая прогулка закончилась. Более двух десятков лазутчиков прорвалось на стену, и началась схватка мечников. Ополченцев постарались отвести назад, но успели не всех. Много стражников, охотников, кузнецов и гончаров приняли смерть от загорских мечей.

Аруш словно таран ворвался в свалку, сразу установив свои правила – кто не спрыгнул со стены, у того откушены ноги. Пробить броню каррлака простым мечем было невозможно, а волшебный находился только у Гартоша, так что оборотень хозяйничал на стене практически безнаказанно. Отрастив броню, каррлак терял в подвижности, но на узкой стене большая ловкость и скорость не требовались, все это Аруш возмещал свирепым видом и наглостью.

За короткое время прорыв ликвидировали, и командор с телохранителями отпихнули лестницы в бок. Но не успел запыхавшийся оборотень слизать с морды кровь, как на соседнем участке разъяренные крики возвестили о новой опасности.

Пока добрались до нужного участка стены, пока мечами и зубами помогли его расчистить, неподалеку возникли еще два аналогичных очага. И тут громкое ржание со стороны леса возвестило о том, что подоспела помощь. Выглянув из-за зубцов, Гартош увидел оптимистическую для защитников города картину – несколько сотен росомах вперемежку с ополчением атаковали оставшихся внизу гробросцев. Поддерживали атакующих верховые арбалетчики-единороги. Это радовало, и означало – на стену больше никто не полезет, а если полезет, то окажется беззащитным перед арбалетчиками. Оставалось истыкать мечами и оторвать ноги успевшим прорваться, и можно совершенно спокойно и безнаказанно стрелять вниз.

Аруш залез на парапет, с явным намереньем спрыгнуть за стену, но в последний момент передумал:

– Надо и ребятам немного оставить, а то будут обижаться.

При явном численном перевесе, виктанийцам непросто далась победа над врагом. Отменная выучка и стойкость сделали их опаснейшим противником. Но наконец, закончился и этот бой. Исчезнувший под первыми лучами солнца туман, уже не скрывал усланное телами подножье стены. И тела виктанийцев там попадались не редко.

Целых полдня приводили себя в порядок принимавшие участие в битве. Местные жители помогали носить и сортировать трупы. Погибших защитников города похоронили на невысоком сухом холме, неподалеку от западных ворот. Пришельцев решили закопать подальше от города, причем закопать поглубже – нечего лесных зверей приучать к человеческому мясу.

Во время этого боя погибло гораздо меньше виктанийцев, чем во время предыдущего сражения. Сказалось то, что противнику пришлось штурмовать стены, и от стрел негде было спрятаться. А единороги и вовсе все уцелели, выполняя в этот раз в основном роль извозчиков. Хоть это радовало сердце командора…

Оставался последний, южный, самый большой, и как все подозревали, самый опасный отряд пришлых – именно здесь находились самые сильные маги. Но теперь, после уничтожения двух групп противника, на последнюю можно было бросить все имеющиеся силы, и задавить врага количественно. Оставалось только обнаружить их и выбрать наиболее удачное место для решающей схватки. Идеально было бы повторить вариант со второй группой.

Оскол вновь углубился в лес, тая надежду, не только обнаружить пришельцев – причем перебивших друг друга – но и снова встретится с той, которая помогала ему все это время. Увязавшегося следом Аруша отшил начисто, свидетели ему не требовались. Командор выбрал место помягче и посуше, прилег, закрыл глаза и приготовился к путешествию в чужое сознание…

Почти сразу возникло ощущение того, что он находится внутри чего-то огромного и древнего, и мыслящего совершенно по-другому. В этот раз его сознание не вытеснило сознание прежнего обитателя, все было по новому – словно хозяин подвинулся, потеснился, дав место рядом с собой. И смотрел Гартош не глазами пичуги или лесного зверька, а словно… Словно у него появились тысячи глаз и тысячи ушей. Он очутился внутри самого леса, всего сразу, а не маленькой зверушки, и чувствовать (именно чувствовать, а не видеть или слышать) он мог все, где простилалась власть леса.

Лес уловил желание человека и показал ему отряд чужаков. Отряд споро шел тремя колонами, по полторы сотни бойцов в каждой, в направлении на ближайший сосновый бор. Но, не дойдя до него, две колоны свернули налево и через бор пошла только одна колона. Страхуются – понял командор. В составе каждой колоны он уловил ауру магов, сильных магов, с которыми вряд ли удастся легко справиться. Битва с последним отрядом гробросцев обещала быть самой тяжелой и кровопролитной. Ужасно захотелось одного, чтобы пришельцы убрались отсюда, убрались подальше от его друзей и подчиненных, и больше никому не причинили вреда.

Зашелестели переговариваясь деревья, закачали друг другу вершинами. Маги пришельцев тревожно переглядывались, не в силах понять, откуда ждать опасности. А как понять, если все живое ополчилось против чужаков. Возмущенно застрекотала сорока, замахал лапками заяц, закашляла лисица. Зарычал и отступил вглубь чащи волк, вызывающе затрубил олень, издалека ему ответил рев лося. Почувствовали неладное даже рядовые бойцы, поудобней перехватывая оружие, и готовясь к любым неожиданностям.

Но возмущение леса прошло быстро, так же как и началось, и хотя люди не расслаблялись ни на секунду, настоящей опасности они не наблюдали. Все так же беззаботно светило солнце, все так же привычно тянуло от болота сыростью, и натягивал низкий туман. Отряда спустился в низину, где туман поднялся до пояса, затем до плеч. Опасаясь подвоха, командование отрядом выслало вперед усиленные дозоры, но реальной опасности по-прежнему не встречалось, одни предчувствия.

Проходя широкую полосу тумана, покрывшую даже вершины деревьев, гробросцы стали выбираться на возвышенность, оставляя туман и пробирающий до внутренностей холод позади, в ложбине. И лишь пройдя под закатными лучами солнца почти сирт, люди остановились, вдруг осознав, что с окружающим лесом что-то не так.

И тут все словно прозрели – в туман они входили, когда солнце едва прошло зенит, а сейчас оно устало клонилось к земле. И деревья… Деревья в окружающем мире росли другие, отличающиеся от того леса, в котором отряд находился всего пять минут назад. Что это был другой лес, осознали все, от командира и магов, до дозорных, вышедших из ложбины последними. Это… Это оказался родной лес гробросцев. Лес, который рос только с восточной стороны Межевых гор, и который невозможно ни с чем спутать.

Расталкивая товарищей, метнулся назад один из магов. Забежал в ложбину, уже свободную от тумана и поднялся с другой стороны. Это тоже был лес Гроброса, со своими деревьями, зверьем и неповторимой аурой. Гробросцы оказались дома. Ничего не понимая, вернулся маг назад.

– Что там? – спросил немолодой, но все еще крепкий воин.

Маг отрицательно покачал головой:

– Там другой лес, не тот в котором мы находились всего десять минут тому назад.

– И что это означает?

Никто не решался высказать очевидное, насколько оно казалось невероятным. Но понять происходящее смогли только маги, остальные, даже командир, все еще не могли осознать случившееся.

– Я повторяю! Кто ни будь знает, что только что произошло с нашим отрядом? Что вы глазенками лупаете?

– Я не уверен, – начал один из магов, – но возможно мы попали на так называемые Короткие Пути. Подобный случай лет десять назад произошел в Виктании, тогда отряд в полторы сотни перебросило в Трольи горы.

Командир отряда быстро пришел в себя после услышанного, на то он и командир.

– Что ты мелешь? Я что, по твоему, идиот, и не знаю, что такое Короткие Пути? Они хоть и короткие, но все-таки пути, и чтобы попасть из одного места в друге, по ним нужно пройти определенное расстояние. А не так как сейчас – в ложбину спустились по одну сторону Межевых гор, а поднялись уже по другую.

– Смею предположить, – продолжил маг, – что мы попали на Очень Короткие Пути. Очень. Видимо кому-то очень хотелось, чтобы мы убрались из Виктании.

Командир притих и спросил уже более спокойно:

– Кому, как ты думаешь, припекло выбросить нас из того леса?

– Думаю тому, с кем у нас нет возможности, не то что совладать, но даже протестовать против такого решения.

– Ты имеешь в виду? – командир выразительно посмотрел на облака.

Маг подтверждающе кивнул:

– Да. Если не оттуда, то очень близко.

Теперь командир задумался надолго. Наконец он поднял голову, обвел взглядом лес, окружающих его людей и огласил свое решение:

– Не вижу другого выхода, кроме как связаться с командованием и сообщить о случившемся.

– Сообщить лучше лично. Мы поможем перенестись вам в столицу.

– Ты прав. Конечно лучше лично. Отправляемся немедленно.

Все происходящее с гроброским отрядом, Оскол видел, слышал и чувствовал. Вплоть до того момента, когда маги и высшее командование скрылись на туманных Коротких Путях. Оставаться в сознании леса больше не было необходимости, и Гартош вернулся в свое тело.

Пробуждение проходило плавно, словно кто-то нежно переместил сознание человека на свое место. Командор поднялся, вокруг легко и приветливо трепетали листьями деревья. Лесные птицы спели короткую, но очень эмоциональную песню – кажется что-то о дружбе, или о любви. Осознавая удивление человека, в ближнем кустарнике понимающе хрюкнул кабан.

Гартош поклонился на все четыре стороны:

– Спасибо тебе… Таиния.

Между деревьев легким ветром пронесся тихий вздох-поцелуй, и, коснувшись человека, унесся обратно. Гартош отвесил еще один легкий поклон, в сторону умчавшегося дыхания леса, и пошел к единорогу.

Не все сразу поверили, что гроброский отряд покинул Виктанию. Точнее, не все сразу смогли это осознать. Командору пришлось привести самых сомневающихся на место исчезновения вражеского отряда, к приметной ложбине. Все полковники двух элитных легионов, а так же командор росомах, с лучшими следопытами придачу, излазили ложбину вдоль и поперек, но вынуждены были признать – вражина исчез. Испарился. Причем на самой средине ложбины. До средины впадины следы имелись, а после, нет. Словно, почти полу тысячный отряд, переступил какую-то волшебную черту, и поставил ногу уже в другом месте. Пожалуй, только Вирон понимал, что так оно и было.

– Хорошо иметь такие знакомства! – завистливо воскликнул Алькон.

Хоть остальные и не высказались так откровенно, но в глазах читалось полное согласие.

– Не завидуй ты так, – осудил полковника Аруш, сидящий на толстой ветке в виде огромного кота, и лениво помахивающий длинным хвостом. – А то спать ночью плохо будешь.

– А вот и буду! – ответил Алькон. – В смысле, не завидовать, а спать. Плохо спать. И не от зависти, а от радости.

– Радости? – переспросит Аруш.

– Да, радости. Что не придется рыть в этом лесу новые могилы и хоронить товарищей, а может и самому под землю лечь. Этак, одним махом, несколько сотен на ту сторону выкинуть, больших благодарностей стоит. Лучше конечно было бы засранцев на ветках развесить, в болоте утопить, или зверушкам голодным скормить. Но и так хорошо.

– Не хорошо, – покачал головой Кереско, – а отлично. Спасибо от нас Хозяйке. Хоть и не для нас старалась, но все равно спасибо.

– Ты думаешь все-таки Хозяйка, не Хозяин? – уточнил Алькон.

– Конечно Хозяйка! – уверенно ответил Кереско. – Ты посмотри на довольную рожу своего командора, если был бы Хозяин, был бы он так доволен?

– Думаю, что нет, – посомневавшись, ответил Алькон. – Хотя люди меняются…

Гартош с мрачным видом потянул метательный нож из чехла, но командир первого полка уже скрылся в подпространстве.

Военная кампания подходила к завершению. Гробросцам не удалось удержать захваченное, и они медленно откатывались назад. Но каждый отвоеванный латон, густо поливался кровью обеих сторон. Стало понятно, удержать захваченные земли загорская империя не в силах, но и виктанийцы вряд ли смогут отбить Шерамский плацдарм, слишком уж мощные оборонительные сооружения там построены – как строителями, так и магами. Вот и получалось, что все останутся при своих интересах, ничего не получив, но и ничего не потеряв. Это если говорить о территориях. А в остальном, жертвы были огромными.

Обе армии потеряли лучшие, самые боеспособные части, и пройдет не один год, прежде чем удастся все восстановить. Маги раскрыли почти все свои секреты, а так же потеряли множество магических артефактов, накопленных многими годами и поколениями. У виктанийцев добавились разрушенные города, села и хутора. И главное – Виктания потеряла императора. Пусть не самого любимого, и часто излишне жестокого, но императора, за которым все чувствовали себя, как за каменной стеной. И то, что вместе с императором погиб его ближайший друг и соратник лорд Дангал, только додавало тревоги в умы и сердца.

Лисван, пришедший на смену отцу, внушал доверие и уважение, но все-таки он еще не достиг того уровня, на котором правил страной Лориан. На нового императора полагали большие надежды. Именно при его, недолгом пока правлении, врага активно погнали назад. Прорвавшиеся через Межевые горы отряды уничтожили, и усмирили северные племена. Да и всеми ожидаемое нападение Жерана не состоялось. А то, что рядом с молодым императором находился еще один представитель семьи Осколов (слухи о том, что Осколы являются хранителями трона, мигом пронеслись по империи) только добавляли оптимизма и веры в будущее.

Гартош, вместе с остатками своего легиона, теперь принимал лишь косвенное участие в военных действиях. Их привлекали в основном, как средство перемещения – перекинуть на фронт грузы и свежие части, а так же эвакуировать легко раненных. Элитные легионы теперь берегли, предоставив основную работу рядовым частям. На элиту возлагали надежду в скором восстановлении армии, ведь они принимали непосредственное участие в обучении и воспитании молодых офицеров.

Армия Виктании тяжело, со скрипом, но уверенно продвигалась на восток. И в этом соседям активно помогал Тарт – выделив пятнадцать тысяч кавалерии, из них пять тысяч Серых Всадников. Причем эта цифра почти всегда оставалась неизменной – в случае потерь, тарты быстро пополняли свои части свежими силами. Как объяснил Гартошу Никор, кроме добрососедского долга и общего врага, князья Тарта решили таким образом поднять боевую выучку своей армии.

И помощь соседей не была лишней. Быстрые проходы тартской кавалерии наносили врагам огромные потери, так как редко к таким рейдам удавалось своевременно и эффективно подготовиться. Помощь тартов имела еще один неоспоримый плюс – Жерану недвусмысленно дали понять, нападение на Виктанию южными соседями не одобряется. И по данным разведки, Жеран даже начал отводить войска от своих восточных границ.

Целых полтора месяца, войска Виктании, при содействии кавалерии Тарта, упорно отодвигали гробросцев к Шерамскому плацдарму. И когда загнали агрессора назад, то произошло это буднично и почти незаметно. Нет, по случаю победы над загорской империей провели праздничные мероприятия, и это событие на короткое время всколыхнуло империю. Но повседневные заботы как-то быстро затолкали праздничную новость на задний план. Гораздо важней было, как можно быстрей ликвидировать тяжелые и разрушительные последствия этой войны, чем предаваться веселью.